***
Бакуго смотрел за удаляющейся фигурой, пытаясь размять замёрзшие пальцы. У него было такое чувство, что его залили жидким азотом, и если ударить рукой или резко дёрнуть, то пальцы (а, может, и вся кисть) просто рассыпятся. А ещё стало ясно, что лёд Хисамэ совершенно не такой, как у Тодороки. Лёд однокурсника был прохладный, его можно было легко разбить или взорвать, но с этим ничего подобного не получалось. Он заморозил каждую пору, которая могла выделить хотя бы каплю пота, способного его взорвать. Он откровенно не понимал, какого чёрта она так взбесилась. И он был более чем уверен, что, не будь у него прострелена нога, он бы точно показал ей, кто тут и на что способен. Больная идиотка. Пролетело где-то в мыслях, но когда до его локтя кто-то дотронулся, Бакуго тут же вздрогнул, оборачиваясь на девушку-медика. — Прошу прощения, я звала вас, но вы не откликались. Давайте я вам помогу добраться до машины, нужно осмотреть вашу рану. Он хотел отказаться. Собирался. Но он подумал о том, что в таком случае нужно будет самому идти до агентства, где бы его подлатали, писать отказную от госпитализации – в общем, слишком много мороки. А эта фифа и сама справится с отчётом. Вот в этом он уж точно не сомневался. Поэтому и согласился. Правда, к машине он пошёл сам (точнее похромал), усердно делая вид, что ему ни черта не больно. Но когда ужасный врач залез длинными железными щипцами прямо внутрь бедра, там даже Кацуки не выдержал и начал вопить. Он сам себя проклинал, что орёт, как девка, но молчать не получалось. Даже обезболивающее не слишком помогало. После нескольких швов и перевязки возникла дилемма – куда идти? Рабочий день почти закончился, но время ещё было. С другой стороны, если Акико написала в отчёте, что он ранен, то никто и ждать его не будет. По сути, его и так некому там ждать, а ещё – она-то точно написала. Всё написала! Его это всё неимоверно выводило из себя, прямо-таки до ходячих желваков. До боли сжатых и побелевших кулаков. Хотя пальцы всё ещё покалывало, как после грёбаного обморожения третьей степени, и цвет был неестественный. Выбешивало до внутренних коликов! Что, в конце концов он сделал такого?! Все живы, все заложники здоровы, все злодеи наказаны. Так какого… Ударив по кровати, он поймал на себе несколько недовольных взглядов и машинально сам отвернулся, доставая телефон. Включив устройство, он, вполне ожидаемо, не получил ни одного уведомления. Ну, кроме сообщения от папы с пожеланиями удачного рабочего дня. Зайдя в контакты, он набрал единственного человека, которого сейчас хотел видеть. Нет, разумеется у него осталось немало друзей после академии, но был только один, кто мог бесконечно выносить его невыносимый характер. Хотя, в этом он лгал самому себе. Он убеждал, хотел свято верить, что такой человек только один, вот только в глубине души знал, что есть ещё кое-кто. Но ей лучше пока не знать о том, что произошло в первый же день. Нацарапав сообщение, он быстро нажал на кнопку «Отправить» и попытался встать с кровати, ощущая, что обезболивающее наконец сработало в полную силу. И может даже можно было никому не писать, но что сделано, то сделано. Заполнив несколько бумаг о том, что он отказывается оставаться в больнице, и оплатив лечение, Бакуго поковылял к выходу, но как только спустился на первый этаж, сразу же увидел эту ярко-красную макушку и, непонятно почему, весёлую улыбку. Киришима нёсся, как ураган, через большое фойе, удачно огибая всех, кто был на его пути. — Да уж, я вижу твой первый день прошёл весьма насыщенно. — Не хочу об этом. Бакуго закинул руку на плечо друга и более уверенно двинулся вперёд. — Я не хочу идти домой, у матери истерика будет. А у меня нет ничего из еды. — Хорошо, пошли есть, — Киришима с неиссякаемым энтузиазмом сразу повёл приятеля к ожидавшему их такси. — Ну так, с кем ты в паре? — не сдержавшись, начал парень. — Не хочу об этом! — с нажимом ответил Каччан, поворачиваясь к окну. — Ну даже если это не Старатель, неужели так трудно ответить? И что с ногой, кстати? Бакуго изо всех сил сжал ладони, подавляя несколько взрывов, но машину всё равно повело по дороге, ведь таксист явно не ожидал услышать такие звуки с заднего сидения. — А ты ей позвонил? Она бы тебя точно голодным не оставила. — Напомни, почему мы дружим? — выгнув одну бровь, Бакуго посмотрел на приятеля, даже для себя не находя ответа на свой вопрос. — Чёрт, всё как всегда, — нахмурившись, Эйджиро откинулся на спинку сидения и уставился вперёд. Да, ей можно было бы позвонить. Она бы точно приготовила, при том что некоторые блюда у неё получались вкуснее, чем у мамы Кацуки. И ему нравится, когда она приходит. Даже без приглашения, потому что одно её присутствие уже создаёт некий комфорт. А это, как оказалось, тоже надо. Даже Бакуго. Парни поужинали в небольшом уличном кафе и даже немного выпили. И только тогда Каччан рассказал приятелю про всё, что произошло за целый день. Но при этом снова пришлось вспомнить Хисамэ и её отвратительные указания, которые Бакуго очень правдоподобно перекрикивал, ну, как ему показалось. Киришима же искренне посмеялся со всего произошедшего и не упустил очередного потока восхищения в сторону друга. Уже через час они оба разъехались по домам.***
В квартире Бакуго темно и не особо приятно пахнет. Она маленькая и при этом совершенно неуютная. У него есть отдельная гостиная и спальня. А ещё кухня, ванная и туалет. Разумеется, он мог остаться жить с родителями, но разве это нормально? Несмотря на все неудобства в виде постоянно ломающегося бочка, протекающей крыши и скрипучих половиц, он был искренне рад, что живёт отдельно. Но при этом даже ему не хочется жить в одиночку. Думая об этом, прихрамывающий и немного пьяный Кацуки буквально залипает на коробку с котятами, которую поставили под навес их многоквартирного дома. В глазах всё немного двоится, и поэтому кажется, что это настоящее кошачье нашествие. И так трудно выбрать, но надо это сделать, как можно скорее. Пока решился. Эта пищащая коробушка вместе с мамой кошкой тут уже не первый день, и он каждый раз проходил мимо, думая о том, как было бы круто иметь кого-то, кто приходил бы по утрам или ночью и тыкался мокрым носом в щёку. А ещё встречал бы, когда он возвращался домой. И она определённо была бы в восторге. Она в восторге от всего подобного. Чертыхнувшись, Кацуки закрыл глаза, которые, по сути, не так сильно ему помогали, ведь перед ним и в самом деле всё двоилось. Он подался вперёд, подхватил первого попавшегося котёнка и похромал в дом. Не смотрел, пока не поднялся на нужный этаж, не открыл дверь и не вошёл в квартиру. Запах – ужас. Поставив нового жильца на пол, Бакуго наконец скинул обувь, а разделся уже по пути на кухню, где чисто машинально поставил кружку с водой на пол. Причём свою любимую кружку, из которой он всегда пил сам. Потом он поплёлся в спальню и просто упал на кровать, забываясь во сне, чтобы этот день как можно скорее закончился.