Услышь моё желание

С того памятного дня, как Геральт застал Лютика в лесу, прошла уже пара недель. Ведьмаку больше не довелось увидеть Юлиана в самый неподходящий момент, хотя он втайне этого желал. Беспокойными ночами в голове всплывал образ Лютика, который стонал его имя, извиваясь в сильных руках. Эти мысли не давали нормально спать, отчего и без того хмурый ведьмак выглядел ещё более угрюмым. Настоящий Лютик в это время стал печальным, чаще в одиночестве запирался в снятых комнатах, а в дороге реже напевал свои песни. Несколько раз Геральт порывался пойти к нему, когда тот в очередной раз ушел в отдельную комнату, но страх его останавливал. Если застанет его за тем же занятием, то теперь Лютик точно его заметит, а объяснить свое поведение он не сможет. И тогда бард точно или его прогонит, или сам уйдет. Мысли, что не увидит он больше радостного и веселого барда, заставляли мрачнеть ещё больше. Единственное радовало ведьмака, что Лютик ни к кому не подходил, даже в бордель почему-то не наведывался. Геральт не спрашивал, но в душе надеялся, что не скоро встретится с тем, кто украл сердце его барда. Лютик же думал о том, что не так он мог сделать. За все время, что они путешествовали вместе, Геральт никогда не был настолько странным и молчаливым. Сперва Юлиан думал, что тот устал, но шли дни, а Геральт оставался таким же хмурым. Единственным объяснением, что приходило Лютику на ум, было то, что видел ведьмак его тогда. И после этого не желал проводить с ним время, а сам прогнать не мог. Жалко может было, а может просто скучно. Вот и маялся рядом с ним. Лютик силился вспомнить, не простонал ли он тогда чужое имя, но память услужливо подкидывала только воспоминания об обнаженном теле, которое в мыслях принадлежало ему. Сегодня их путь лежал в Оксенфурт, крупный город в Редании. Лютик собирался встретиться с одним из знакомых по Академии, а Геральт со страхом ожидал этого часа. Кто знал, вдруг этот знакомый и есть тот, из-за кого бард потерял покой. Пусть и причиной встречи послужил сам ведьмак, но слишком радостным был бард, когда упоминал о будущем помощнике. Город встретил их шумом и грязью. В узких улочках теснились многочисленные мастерские, лавки, магазины и бордели. Не счесть было трактиров, кабаков, лотков, будок и ларьков, от изобилия которых рябило в глаза. Главное были бы деньги, а нужное заведение всегда найдется. Деревянные постройки соседствовали с каменными, дорогие лавки с дешёвым лотком, а честные торговцы с уличными мошенниками. По улицам сновали студенты Академии, которых в ином городе не пустили бы в приличное заведение. Но город жил за счёт студентов и изобретений, что проверяли на себе покупатели. Здесь можно было найти любой товар, даже самый экзотический. Главным мерилом всегда оставались деньги. Кто-то вылил помои на городскую улицу, почти попав в Лютика, увлеченно рассматривающего тонкое украшение ручной работы на грязном прилавке. Если бы не оттащивший его ведьмак, встречал бы Лютик друзей и знакомых запахом тухлой рыбы и ошметками нарезанных овощей. — Благодарю, — бард чуть поклонился, на губах заиграла привычная сердцу лукавая улыбка. Такой Лютик согревал загрубевшее сердце, даже мысли о встрече отступали на задний план. Начинало смеркаться, но город не утихал. Пришло время другой жизни, ночной. Выходили на дорогу женщины и мужчины в фривольных нарядах, обещая все удовольствия за одну ночь. Одна такая подошла к ведьмаку, но встретив грозный взгляд, отступила. Лютик посмотрел на него удивленно, но промолчал. Несколько пьяных студентов начали похабную песню под аккомпанемент матерных криков, доносившихся из дешёвого трактира. Они прошли было мимо, но один из пьяниц решил, что сможет помериться силами с ведьмаком. Видимо, сильно ударило в голову дешевое пойло. — Посмотрите, люди добрые, какой урод, — его слова поддержал дружный гогот, сподвигнувший его продолжать: — Кому дала твоя мать, что такое родилось? Геральт с силой сжал кулаки, но не обернулся, сделав несколько шагов вперёд. Не пристало ему ввязываться в драку с несмышленым ребенком. — А шлюха твоя ничего, я бы покувыркался, — высокий детина решил, что слов будет мало, и кинул в ведьмака тяжёлой бутылкой, только спьяну промахнулся. Стеклянная тара врезалась совсем рядом с ойкнувшим от неожиданности бардом. — Сколько за него отдал? Бьюсь об заклад, что я дам больше, — поддержал его другой, щуплый мужик с реденькими усами. Геральт посмотрел на обозленного барда, а затем перевел взгляд на весельчаков. Он хотел двинуться в их сторону, но был остановлен крепкой для барда хваткой на плече. — У тебя, дорогой мой, денег не хватит на самую дешёвую портовую проститутку. Да и она не даст, когда твой сморщенный стручок увидит, — Лютик с силой сжимал свою лютню, лицо побледнело, но глаза горели лихорадочной решимостью. Пусть он для Геральта просто друг, хотя сейчас он и в этом был не уверен, но точно не какая-то дешёвая подстилка, отдающаяся за кусок хлеба и тарелку похлёбки. — Да как ты смеешь! — тот собирался кинуться на барда, но его окатили вчерашними помоями из большого ведра. — Пошли отсюда, иначе стражу позову. Вы мне всех клиентов распугали, — хозяин таверны — невысокий грузный мужчина добродушного вида — грозно смотрел на дебоширов. Никто из них перечить ему не стал. Большой и угрюмый охранник бандитской наружности отпугивал любое желание ввязываться с ним в ссору. Геральт осмотрелся, только сейчас заметив приличную кучу людей, обступившую их. Всем хотелось узнать, что будет делать ведьмак. Кто-то разочарованно заулюлюкал, когда мужчины направились прочь от них. Толпа начала разбредаться: одни пошли дальше по своим делам, другие направились в таверну. — Зачем? — только и спросил ведьмак, когда они отошли на приличное расстояние. — Что? — Юлиан отчаянно пытался притвориться, что не понимает, о чем говорил ведьмак. — Ты остановил меня. — Ах, это. Зачем тебе ввязываться в спор с этими идиотами? Только зря руки марать, — отмахнулся бард, уверенным шагом направляясь в сторону невысокого каменного здания. Не говорить же ведьмаку, что не собственное оскорбление он не смог снести, а то, как они назвали Геральта. Ведьмак был куда человечнее всех тех, кто звал себя людьми. Злость, поутихшая немного, снова поднималась в груди. Лютик уже знал, какой будет следующая его баллада, а уж имена этих троих он всегда сможет найти. Город хоть и большой, но и у него было много полезных знакомых. Постоялый двор, в который они добирались через половину города, оказался достаточно приличным, да и геллеров взяли мало. В большом помещении было шумно, но публика была получше той, что встречалась на городских улицах. Многие бросали любопытные взгляды, но вслух высказывать свое мнение не решались. Они быстро заняли две соседних комнаты на третьем этаже. Пока Геральт расплачивался, щуплый рыжий мальчишка быстро забрал их вещи. Юлиан даже слова вставить не успел, как у него выхватили пожитки. Ему оставалось только молча стоять рядом с ведьмаком да смотреть по сторонам, пытаясь кого-то увидеть в пёстрой толпе. — Вы же Лютик? Тот самый бард? — милая пухлощекая девушка легонько тронула барда за рукав, привлекая его внимание. — Да, — Лютик кивнул, тем самым обращая на себя внимание других посетителей. Один из местных крикнул, чтобы он спел, но Лютик не заметил, слишком занят был смущенной девушкой. — Вас ждут, — та указала нужный стол и сразу отошла в сторону. Бард ей сразу приглянулся, но Фане наказали только сообщить ему куда идти, а самой отправляться по другим делам. Лютик бросил взгляд за спину, проверяя идёт ли за ним ведьмак. Тот только хмурился, но не отставал, одним видом распугивая всех желающих приблизиться к барду. Когда они оказались у нужного столика, их уже поджидали. Миловидная девушка с серыми глазами, одетая в светло-зеленое платье медички, приветливо замахала им рукой, приглашая присесть. — Приветствую вас, Шани не смогла прийти, направила меня. Я Беата, — просто объяснила медичка, переводя заинтересованный взгляд с Геральта на барда. — Она сказала, что нужно посмотреть какую-то рану. Все правильно? — Да, все верно, — подтвердил ее слова бард, кидая нечитаемый взгляд в сторону ведьмака. Неделю назад тот снова получил рану, не серьезную, но очередную. И все бы ничего, если бы получил он ее из-за чудовища какого. Так нет, люди ранили, что наняли ведьмака убить несколько гулей. Тогда Геральт отмахивался от него поначалу, а потом всё-таки дал помочь. Но люди всегда были хуже чудовищ. На тупом клинке был яд, который не давал ране полностью зажить. Человека может и убил бы, а Геральту эликсиры помогли. Лишь рана полностью затянуться не смогла, кровоточила, ослабляя ведьмака, поэтому Лютик не сдержался. Сказал, что раз идут в город со славными врачами Академии, так и зайдут к его старой знакомой. Ведьмак спорить не стал, чем бы бард не тешился, главное, чтоб цел был. — Я попробую помочь, чем смогу, — девушка только кивнула, поднимаясь из-за стола. Геральт молча пошел вперёд, а медичка и бард позади. Поэтому никто и не видел, что загорелось в глазах ведьмака, когда бард на него не смотрел. Он то видел, каким разочарованным стал Юлиан, не увидев той самой медички Шани. В сердце поселиось тревожное чувство, что не просто так Лютик именно ее ждал. Да и говорил он о ней с теплом. Может она и есть та, из-за кого тоскует бард? Лютик только грустно вздохнул, что не укрылось от внимательного женского взгляда. Беата не могла понять, что не так с этими двумя. Наверное, разругались. Иначе с чего ведьмак волком смотрит на них двоих, а бард с грустью разглядывает широкую спину в тёмно-синей рубахе. Компания скоро оказалась в выбранной ведьмаком комнате. Небольшая, но приличная, есть кровать крепкая и чистая вода на столе. Ведьмак бросил оставшиеся у него пожитки на пол, достаточно чистый по меркам таких заведений. — Снимай рубаху, — девушка, почувствовав себя в своей стихии, внимательно следила за тем, как легко расправляется ведьмак с одеждой. Рубаха оказалась на кровати, а ведьмак предстал перед ними во всей красе. Тонкая повязка на плече окрасилась в красный, от чего Лютик, сидевший сзади на шатком стуле, шумно выдохнул сквозь сжатые зубы. Он помнил, как подло напали те двое, нанося удар в плечо, когда не ожидал никто: на людной площади, перед несколькими жителями. Лютик злился на них, на себя за то, что так глупо они подставились. Беата в это время аккуратно расправилась с намокшей тряпицей, рассматривая небольшую для ведьмаков рану. — Как тебя, — она быстро достала что-то из своей маленькой сумочки, поливая рану какой-то зеленоватой жидкостью. От нее кровь в ране запузырилась, но ведьмак даже не поморщился, только жёлтые глаза внимательно следили за действиями девушки. Лютик было дернулся к нему, но остановился, из последних сил возвращаясь на место. Сам попросил, а теперь едва сдерживался, чтобы не оттолкнуть в сторону девушку, оглаживавшую мокрой тряпицей и иногда руками обнаженное тело. — Я могу сказать, чем тебя так, но вам это мало что даст. От этого можно приготовить специальный отвар, чтобы промывать рану. Но есть и попроще сборы, тоже сойдут. Хорошо, что ты ведьмак, иначе бы яд тебя убил. А так не сработал он почти. Такое для людей страшно, их можно в первые дни только спасти. Вот если бы барда поранили, то он бы не протянул до города, а в маленьких городах хорошего лекаря сложнее отыскать, — медичка будто не замечала, как сначала бледнеет от ее слов бард, а затем темнеют глаза ведьмака. Каждый представил, что было бы, окажись все так, как сказала медичка. — Я, пожалуй, пойду, устал с дороги, а вы отвар обсудите. Я в комнате буду, если вдруг понадоблюсь, — в повисшей после слов девушки тишине торопливые слова барда звучали странно, слишком шумно. Но Юлиан только шустро поднялся, быстро покидая комнату. Не должен был увидеть никто, как сжимаются кулаки, а на глазах выступают злые слезы. Беата удивленно посмотрела на закрывшуюся за бардом дверь, а потом увидела, каким взглядом провожал барда ведьмак. — Обычный сбор и специальный сделай, — сообщил ведьмак, всем видом показывая, что ей пора отправляться восвояси. Девушка обиженно поджала губы. Неужели совсем не приглянулась? Но делать было нечего, оставалось только сухо сообщить цену и гордо покинуть комнату. Ведьмак проводил ладную фигурку взглядом. Всем была хороша девушка: длинные шелковистые волосы, аппетитные бедра и большая грудь. Только ничего внутри не загоралось от одного вида, сердце сохраняло привычный ритм. Геральт сразу заметил, как смотрела девушка и касалась совсем не так, как положено, когда накладывала свежую повязку, как вздымалась ее грудь, подчеркиваемая тонким платьем. Да только ведьмаку все равно на то было. Желанный Лютик же сбежал. Может не хотел снова видеть изуродованное тело, может хотел оставить их двоих наедине. Он ведь наверняка заметил ее взгляды. А может хотел поскорее встретиться с той самой Шани, что не смогла прийти. Геральт не знал, что ему сделать, но жжение в груди только усиливалось. Белый Волк встал, нараспашку открывая небольшое оконце. Прохлада немного остудила, но горькие мысли не ушли совсем. В это время бард загнанным зверем метался по своей комнате. Он уже жалел, что оставил девушку с ведьмаком. Ему хорошо было видно все ее прикосновения. Но нет, он ушел, а теперь они, наверное, уже начали хорошо проводить время. Лютик едва сдерживался, чтобы не вернуться обратно. Но стоило подойти к двери, он замер, будто сдулся весь. Биться головой об стену было поздно, оставалось признать, что никогда не быть ему с Геральтом. Лютик вернулся к широкой кровати, застеленной синим покрывалом с ярко-желтым цветочным узором. Сами собой появились образы того, как Геральт прижимает к себе Беату, скользит руками по светло-зеленому платью. Чужие руки ложатся на сильные плечи, пока девушка прижимается все ближе к сильному телу. Вот Геральт смотрит на нее снизу вверх, а затем оба тянутся за поцелуем. Лютик зарылся пальцами в свои волосы, сжимая голову обеими руками. Ему нужно было как-то избавиться от этих назойливых мыслей. Юлиан резко вскочил, подгоняемый внезапной идеей. Пусть Геральт злится, ругается на него, но он не мог позволить произойти взаправду тому, что родилось в его голове. А если он застанет их вместе, значит немного помешает, на ходу способ придумает. Стоило Лютику подскочить к двери и распахнуть ее, как на пороге он встретил Геральта. Ведьмак смотрелся удивленным, но скоро удивление сменилось горячной решимостью. Юлиан и слова вымолвить не успел, как Геральт зашёл в комнату, прикрывая за собой дверь. Не смог ведьмак оставаться в комнате, пока его обуревали ненавистные мысли. — Прости меня, — коротко бросил Геральт, прежде чем притянуть Лютика к себе, впиваясь в удивленно распахнутые губы жадным поцелуем. Юлиан сперва опешил, но через пару секунд прижался ближе, проводя ладонями по сильным плечам, снова скрытым темной тканью. Настоящий Геральт целовал собственнически так, шаря руками по телу барда. Ведьмак не ожидал, что не оттолкнут его, а будут тесно прижиматься, зарываться пальцами в длинные серебристые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Лютик уже не думал, только продолжал исступлённо целовать своего ведьмака. Это было в сто раз лучше, чем виделось в мечтах. В реальности Геральт оторвался от зацелованных губ, чтобы оставить поцелуй-укус на кремовой коже. С алых губ невольно сорвался протяжный выдох, когда ведьмак не остановился, покрывая открытые участки кожи множеством таких же. Юлиан подставлялся доверчиво, беззащитно так, руками забираясь под длинную рубаху. Прикрывая лихорадочно горящие глаза, музыкант проводил длинными пальцами по загрубевшим ранам. Ведьмак с силой рванул белоснежную ткань на плече барда, оставляя жгучие поцелуи на открывшейся коже. Юлиан в это время попытался стянуть чужую рубаху, потянул ее вверх, но не смог справиться сам, ласковые поцелуи дурманили не хуже крепкого вина. Геральт отстранился, напоследок сорвав ещё один короткий поцелуй с вишневых губ, а затем быстро снял с себя одежду, отбрасывая куда-то в сторону. Бард хотел прикоснуться к нему, но ему не дали. Его руки перехватили, а затем Лютика подняли, легко закинув на плечо. Юлиан только засмеялся тихо, когда его бережно положили на кровать, после чего с силой вжали в мягкую поверхность. Кровать жалобно скрипнула под весом их тел, но никого это не заботило уже. Кого могла волновать кровать, когда Геральт снова начал целовать солоноватую кожу, широкими ладонями скользя по крепким бёдрам. Превратившаяся в жалкие лохмотья рубашка Юлиана полетела в ту же сторону, где бесполезной кучей валялась одежда ведьмака. Лютик застонал, когда Геральт обвел языком сосок, одновременно чуть надавливая на пах. Юлиан под ним метался, не зная, чего больше ему хотелось: поддаться ласкающей руке или ласковым губам, опускающимся с нежными поцелуями все ниже. Бард выбрал второй вариант, чуть приподнимаясь, но был остановлен крепкой хваткой на бедре, удержавшей его на месте. Ведьмак не спешил, упиваясь своей и чужой страстью. Ни один из них не мог представить, что их желание будет взаимным. Поэтому Лютик удивленно посмотрел на ведьмака и протестующе потянул того за руку, когда мужчина отстранился. В голубых глазах явственно читались обида и непонимание. Что он сделал не так? Почему Геральт поднялся и просто ушел? — Геральт, — бард не ожидал, что в его устах любимое имя может прозвучать так глухо и надломлено. Геральт обернулся, с затаенной нежностью смотря на обиженного барда. Такой расслабленный и родной, с россыпью красноватых отметин на коже и немного обиженным взглядом. Ведьмак показал ему то, что искал в его небольшой сумке. — Неужели пригодится, — заливисто рассмеялся бард, откидываясь назад. Сковавшее его напряжение ушло, уступив место предвкушению. Ведьмак же, снова оказавшийся на кровати, быстро стянул с Лютика одежду, подкидывая ещё пару вещей к общей куче. Обнаженный, бард смущенно отвернулся. — Смотри на меня, — после этих слов Лютик доверчиво посмотрел на ведьмака. Под чужим взглядом — оценивающим и жадным — Лютик судорожно сглотнул. Возбужденный ведьмак был таким редким зрелищем, что взгляд цеплялся за каждую мелочь: движения более медленные и плавные, белые волосы разметались по широким плечам. Под ловкими пальцами быстро открылся небольшой пузырек. В нос ударил запах каких-то полевых цветов и чего-то ещё, неуловимого, чуть сладковатого. Подарок травницы пришелся кстати. Лютик вздрогнул и сжался, почувствовав прикосновения внизу. — Тише, — Геральт оставил звучный поцелуй на его плече, а затем начал покрывать жадными поцелуями шею, щеки и иногда приоткрытые губы, стараясь лаской отвлечь барда. Лютик медленно расслаблялся, постепенно отдавая контроль ведьмаку. Скоро он уже стонал во весь голос, цепляясь длинными пальцами за чужое плечо, стараясь не смотреть на то, что было стянуто белой повязкой. — Геральт, пожалуйста, — Лютик нетерпеливо поерзал, насаживаясь сильнее. Долго упрашивать ведьмака, который держался из последних сил, не пришлось. Ему осталось только быстро скинуть лишнюю одежду под голодным взглядом барда. Лютик сильнее раздвинул стройные ноги, позволяя ведьмаку устроиться удобнее. Первые движения заставили его немного поморщиться, но ведьмак не спешил, успокаивающе поглаживая обнаженное тело. Опыта у Юлиана в таком деле было мало, но его компенсировала наивная решимость и жгучее желание. Он чуть двинул бедрами, будто давая разрешение на любые действия, но Геральт не спешит. Если бы он сразу начал двигаться так, как ему хотелось, завтра бард не смог бы даже подняться с постели. Постепенно он начинал двигаться все быстрее под хриплые стоны барда. В комнате остались только шлепки разгоряченных тел, приглушённые стоны и тихий скрип кровати. Отстранившись, Геральт перевернул барда на живот, заставляя опереться на локти. Лютик не сопротивлялся, давая волю чужим рукам. Мужчина снова начал двигаться, придерживая барда, чтобы не упал. Стоны становились громче, Лютик почти кричал, умоляя его не останавливаться. Когда широкая ладонь опустилась на его член, Юлиан не помнил, но быстрые движения скоро заставили его вскрикнуть в последний раз, с силой толкаясь в чужую ладонь. Геральт снова перевернул его, беспомощного и расслабленного, продолжая движения в разнеженном теле. Ведьмак не сильно прикусил обнаженное плечо, застонав громче. Удовольствие было неожиданным и сладким, в глазах потемнело, а дыхание сбилось совсем. Геральт вышел из разгоряченного тела, устраиваясь рядом с теплым бардом. Лютик почувствовал, как теплое семя стекает по коже, но его это не волновало. Нега еще не отступила, поэтому он только потянулся, позволяя рассмотреть множество алых отметин на светлой коже. — Прости, — Юлиана легко поцеловали в припухшие губы, извиняясь за несдержанность. Лютик на это только улыбнулся и сам потянулся к ведьмаку. Между их лицами осталось совсем немного пространства, так что можно было почувствовать горячее дыхание на губах, но Лютик остановился, внимательно разглядывая лицо мужчины перед ним. — А травница была права, — засмеялся Лютик в чужие губы, пока ведьмак не подмял веселящегося барда под себя. Им ещё о многом предстояло поговорить, но одно каждый из них знал точно. Они будут вместе. И это желание одно на двоих.