My demons

Я старалась не улыбаться и не хихикать, чтобы не показаться тетке окончательно поехавшей. Психов не любит никто, в конечном итоге даже родственники избавляются от буйных помешанных, и я не могу винить их в излишней чёрствости, я бы и сама поступила так с отцом, если бы от меня зависело решение о госпитализации. Интересно, кто принимает решение в моем случае? Йеннифэр ведь может снова отправить меня к врачу, тот увеличит дозу лекарств, и разум мой снова погрузится в небытие, мягкое теплое облако прострации? Нет. Нет, я же не сумасшедшая. За стеклом мелькали деревья, деревья ближе к дороге, дальше от нее, все зеленее и пышнее… Скукота. Странно, конечно, но сейчас все это так меня забавляло. Йен молчала уже пару часов, и я чувствовала, что не от усталости, а от стыда. Йеннифэр нечего сказать, вот почему она держит рот закрытым. Она ведь обещала мне, что поселимся мы не в мерзком захолустье, а в «самом нормальном месте», где я «найду новых друзей-ровесников», чтобы забыть обо всем на свете. Жаль только, что это – очередная ложь. Но виновата ли Йеннифэр? Конечно, нет. Она просто ехала туда, куда нас отправил Цинтрийский Орден, не более того. Мы обе – жертвы их пофигизма. Хорошо вообще, что она решила приютить меня и не отвернулась, не сдала в приемную семью, чтобы меня шпыняли из угла в угол ради лишнего пособия. Не думаю, что согласилась бы на это приключение, будь я на ее месте, а не на своем. Я смотрела в окно и сожалела о том, что предстоит. Когда полоса леса кончилась, начался город, и, честно говоря, лучше бы мы жили в самой чаще. Каждый домик, каждое здание, должно быть, пережило не меньше ста лет, я боялась представить, сколько крыс и плесени живут в этих стенах. Эти маленькие окошки в белом окаймлении рам, покатые низкие крыши, мансардные этажи с длинными лоджиями… Кое-где облупилась краска, но никому не было до этого дела. Я будто в кино о кротком южном городке и нарушившей его шаткий покой своевольной северной девице. В салоне Теслы было удивительно тихо, Йен знала толк в комфорте. Жаль, конечно, что в этом местечке долго кататься на дорогущей тачке не получится. Не удивлюсь, если ее угонят в первую же ночь. Впрочем… Здесь не так уж и плохо. Сейчас, когда в памяти свежи воспоминания о шумной столице, провинция кажется скучной, но потом, я уверена, что начну скучать по размеренной тихой жизни спрятанного на краю мира городка. Час или два мы ехали по лесу, в воздухе приятно пахло ольхой, в старом полуразрушенном городе же пахло сыростью. Он отрезан от большой земли, потерян. Разве не это мы и искали? Музыка тихо играла в моих наушниках, я рассматривала низкие домики, чуть пританцовывая ногами. По главной улице мы ехали вот уже двадцать минут, а я не заметила вокруг ни души, только забитые мусорные баки, странную и местами неровную брусчатку вместо нормального тротуара, и редкие деревца, огороженные низкими некрасивыми заборчиками. Будто мэр боялся, что без забора деревья украдут. – Может, у мусорщиков забастовка или что-то такое? – спросила я, вытащив из уха наушник. – Уверена, соседи в курсе проблемы, в таких маленьких провинциальных городках любят делиться слухами с новоприбывшими, – ответила Йен, старательно изображая веселье. Я ценила ее энтузиазм. Я действительно… Действительно ценила все, что она для меня делала. У торгового центра, единственного в этом городке, стояли пустые машины, несколько вполне прилично одетых человек болтали друг с другом возле стеклянных дверей. Не могу сказать, что их было много, но все же достаточно, чтобы город перестал казаться мертвым. Йеннифэр то и дело сверялась с навигатором, и мы продолжали мчаться вперед. Далеко. Казалось, что все вокруг живут в частных домиках, как и положено в пригороде. Ни одной высотки, даже офисного здания, что высилось бы более, чем на три этажа, в округе не было, я не нашла. Скамейки оказались каменными, не деревянными, как в любом другом городе, а меж тротуарных плит, сменивших брусчатку, расползался мох, я видела его даже из окна машины. Захолустье как оно есть. Должно быть, раньше городок был крошечным, но потом вдруг начал расти во все стороны, расползаться, будто пятно варенья на устланном плиткой полу. Вспомнить бы, как называется город, чтобы загуглить, где он вообще есть… Впрочем, это не понадобится, Йен все сама расскажет, она любит читать о всякой исторической ерунде, когда свободна от работы. Ехали мы так долго от главной площади, что, казалось, вышли за черту. Йеннифэр вела машину аккуратно, не пользовалась автопилотом, несмотря на то, что сидела за рулем почти сутки без сна. Она то и дело поглядывала на навигатор, точно сомневаясь в том, что едем мы в нужном направлении. О, как хорошо я понимала ее чувства, оглядывая деревья вокруг нас. Дома стояли друг от друга все дальше и дальше. – Будем жить на отшибе? – спросила я, заметив, наконец, что на карте появилась цель, конец нашего маршрута. Прямоугольное серое пятно средь зелени леса, ближайший дом находился в миле, пешком идти не меньше получаса. – Да, – отмахнулась Йеннифэр, все еще пытаясь выдавить из себя поддерживающую улыбку. – Пожалуй, это и хорошо, правда? Можно шуметь сколько угодно, а еще я научу тебя водить, купим вторую машину, и проблем совсем не будет. – Сейчас у меня есть велосипед, – ответила я улыбкой. Только как же я его ненавижу… Мне не хотелось расстраивать Йен и ныть об этом в дороге. «Можно будет шуметь сколько угодно». Но что, если крика о помощи здесь никто не услышит? Я сглотнула слюну, подумав о том, как громко я могу кричать при необходимости. Однажды это спасло мне жизнь, но теперь придется рассчитывать на иной исход. Ольха успела мне надоесть, и редкие ясени, втиснувшиеся между хвойными деревьями, начинали радовать глаз. Поразительно, никогда бы не подумала, что листовые деревья начнут приносить мне радость. Я никогда прежде не была фанаткой природы и всей этой летающей хрени, что обитает в лесах, но сейчас, увидев ястреба, присевшего отдохнуть на фонарный столб, я улыбнулась. Наш новый дом показался из-за низкого холма, по другую сторону дороги можно было заметить неглубокий овраг, заполненный вязкой болотной жижей. Странное местечко, зато какие контрасты. Я выключила музыку, убирая наушники в кейс. Фасад дома казался не таким уж неприятным, ярко-розовые цветы облепили низкие кустики вокруг, песочный сайдинг сочетался с белыми бортиками и окнами. Да, дом был… Зловещим, но покажите мне дом в колониальном стиле, который не выглядит пугающе. Все фильмы ужасов начинаются именно с этого, с кадра, на котором хорошо видно большой типично-цинтрийский дом с двумя жилыми этажами и чердаком. Круто, теперь у нас и гараж свой есть, и парковочная площадка перед домом. Мечта. Йен въехала на подъездную дорожку удивительно медленно, почти зловеще. Когда я переехала к ней полгода назад, тетя жила в двухкомнатной квартире на пятнадцатом этаже в огромном здании. Один день в неделю она работала удаленно, остальные четыре ходила в офис, чтобы принимать в нем звонки, еще чаще она разъезжала по делам своих клиентов, договариваясь о съемках, о гонорарах за рекламу, программе выступлений. Офис располагался в пяти минутах пешком, и каждый раз путь Йен пролегал мимо ее любимой кофейни... Хорошо быть личным агентом. Удивительно, как много приятных, удобных, привычных вещей она оставила позади ради меня и моей безопасности. Я виновато закусила губу, чувствуя, как эти мысли давят. Йен пришлось отказаться от некоторых своих клиентов, чтобы уехать жить в пригород, и это могло весьма отрицательно повлиять на ее карьеру в будущем. – Ну… Полагаю, добро пожаловать? – не сказала, скорее спросила меня тетя. – Тиссая распорядилась, чтобы большую часть коробок уже занесли в дом, а мебель она закупила собственноручно. Она присылала фотки. Тиссая – личная помощница Йен, у каждой большой шишки есть личный помощник. Йен не устает говорить о том, какая она находка, как ей повезло, как Тиссая упрощает ее жизнь. Что же, трудно упрекнуть ее во лжи, ведь Тиссая действительно справлялась со своей работой восхитительно, несмотря на то, что была старше среднестатистической помощницы лет на двадцать. – Класс, – произнесла я тихо, разглядывая плотно зашторенные окна. Рамы деревянные там, внутри, пластиком они отделаны лишь снаружи. Вау, я не видела таких уже много лет. Йеннифэр вышла из машины первой, я – следом. Песок скрипел на подъездной дорожке под подошвами моих кед, наклонившись, я заметила мох, пробивавшийся меж стыками плит. Мне нравился воздух, он пах так сладко, так свежо… В Цинтре этого никогда не было. Там всюду пыль и грязь, на улице так шумно, что закладывает уши, здесь же слышно пение лесных птиц, шелест листвы. Деревья начинались далеко, вокруг дома только опушка с одной стороны, с другой стороны от дороги – все тот же овраг... Видна покатая крыша соседнего дома, безупречная красная черепица особенно ярко выделялась средь зелени. – Рабочих же уже нет, да? – спросила я, подбираясь к крыльцу. – Нет, здесь только мы. Я подумала, что эту неделю мы справимся и вдвоем, да? – спросила тетя, снова заставив себя улыбнуться. – Тебе нравится дом? – Да, да, очень, – поспешно закивала я. – Он такой… Знаешь, как в старых фильмах. Очень уютный с виду. – Нужно нафоткать его для открыток, – засмеялась тетя. – А на зимние праздники мы можем украсить его гирляндами и светящимися фигурами. «Класс», – я не произнесла слово вслух, но изо всех сил старалась улыбнуться так, чтобы именно это читалось в моем лице. Если честно, я еще не успела составить свое мнение, но даже если оно будет полярно противоположным, тетя об этом никогда не узнает. Она слишком многим пожертвовала ради меня, я не могла жаловаться и оставаться неблагодарной. Кажется, Йеннифэр мой ответ вдохновил, она открыла багажник, чтобы выудить оттуда две спортивные сумки. Ее и мою, в них мы упаковали самое необходимое, самое личное, что никогда бы не доверили грузчикам. Йен сразу же вручила мне второй набор ключей, но я все равно ждала ее на верхней ступеньке, чтобы пробраться в дом вместе. Плетеные белые решетки украшали окошки на крыльце, рядом с домом росли кусты олеандров. Кажется, они ядовиты. Хорошо, что мне уже не пять лет, и я не ем ни цветы, ни листья в саду. Надеюсь, тетя тоже этого не делает, тогда у нас не должно быть проблем. Правда, если Йеннифэр все же согласится на собаку, у нас мгновенно возникнут неудобства. – Цинтрийский орден не говорил ничего о том, что будут где-нибудь ря… – Ничего, – поспешила перебить меня Йеннифэр, будто надеясь, что мы никогда не заговорим о слежке вслух. – Они не организуют за нами круглосуточное наблюдение, если ты об этом. Но у меня всегда есть их номер, и несколько агентов поселились в городе, будут приходить сюда раз в месяц, проверять окрестности. Тебя это не коснется. – Хорошо. Хорошо. Я не знала, что еще сказать. Мне до сих пор не по себе, когда я думаю об агентах, допросах, об их заверениях… «Все хорошо, все хорошо, не бойся». Я и сейчас будто чувствовала на своем плече чью-то руку, слышала пустые обещания. Только еще страшнее было бы знать, что спецслужб не будет под рукой, если что-то случится, если они понадобятся. Панические атаки отступили, их не было с тех самых пор, как Йен сообщила мне об очередном побеге отца. Сколько прошло времени? Месяц. Наверное, месяц. Месяц или два. В замке повернулся ключ, Йеннифэр отворила дверь, позволяя мне войти первой. Коробки, исписанные аккуратным почерком тети, ждали нас у входа. «Гостиная». Она писала курсивом, красивый наклон, нужно будет этому научиться. Йен фыркнула, оценив фронт работ. Прихожая была небольшой, но весьма уютной. Белые стены, как она и хотела, зеркала, вешалки и подставки для обуви. Гостиная находилась в паре шагов, тут же ждала аккуратная лестница, ведущая на второй этаж. На первом всего две, пусть и огромные комнаты, веранда и кухня, очень удобно. Длинный нежно-голубой диванчик нравился мне особенно сильно, дом действительно казался уютным, как в кино про пригород, про счастливую молодую семью. Все эти фланелевые занавески, кружевные салфетки на плоских поверхностях, обилие крашенного в белый цвет дерева… Наша с тетей семья была маленькой, даже неправильной, но с Йен я чувствовала себя в безопасности. – Может, закажем пиццу? – предложила тетя, со вздохом бросив свою сумку на диванчик. – Я так устала… Не хочу сегодня рыться в вещах и искать поварешки. – Ничего, я немножко пороюсь без тебя, – ответила я, отодвинув с прохода коробку. – Но да, давай пиццу. Ты же не против острой? – Ну, я закажу тебе острую, – довольно ответила мне Йен. – Я сохранила телефоны нескольких местных доставок, выберу нам что-нибудь. – А я пока взгляну на свою комнату, ладно? – Конечно, золотце, – бросила Йеннифэр через плечо, переключая все свое внимание на список сайтов в своем телефоне. Мне нравилось это в ней. Это… Желание все контролировать, за всем поспевать. Должно быть, профессиональная деформация. Йен работала личным агентом, работала с самыми непутевыми и рассеянными звездами из всех. Удивительно, что у маминой сестры с самоконтролем всегда все в порядке, а у моей мамы… Неприятно об этом вспоминать. Паветта не умела управлять собственной жизнью, что уж говорить о детях, о доме, о муже-психопате. Поднимаясь наверх, я с удовольствием отметила: лестница не скрипит. Пожалуй, на дом из фильма ужасов похоже все меньше и меньше. Может быть, мне повезет особенно сильно, и в моей комнате не успел спрятаться серийный маньяк. Ремонт выполнили недавно, Йен рассказывала, что самому дому уже больше ста лет, но ухаживали за ним, как за памятником архитектуры. Стены не полнились ни крысами, ни тараканами, плесень не цвела под краской, медленно отравляя наши бренные тела. Свежий ремонт уничтожил следы предыдущих жильцов раз и навсегда. Никаких зловещих отметин об изменении детского роста на стенах, никаких неизвестного происхождения пятен или царапин. Йеннифэр клялась, что в нем никого не убивали, и если кто-то здесь и умирал, то только от старости в окружении хорошеньких розовощеких внуков... От старости или болезни, в те времена, когда болезни еще уносили человеческие жизни. Я несла наверх сумку, открывала двери, мельком осматривая небывало широкий коридор. Пустой, пока что стены не украшали ни фотографии, ни картины, но я надеялась, что скоро мы это исправим. Оказалось, что у нас есть одна общая ванная комната, украшенная белыми ракушками и изображениями моря. Йен любила море, а я на нем еще никогда не была. Я нашла спальню тети: широкую и светлую, одна дверь вела в ее личную ванную комнату, другая – в личный кабинет, на кровать кто-то уже постелил лавандового цвета покрывало и любовно разложил ее крема на туалетном столике. Что-то мне подсказывало, что Тиссая испытывала к ней куда более глубокие чувства, чем обычное уважение к начальству. В личный кабинет я не заглядывала, отметив только, что Йен тот действительно нужен. Она много работает. Много, как и мой отец. При мысли о нем я задышала чуть чаще, сердце неприятно подпрыгнуло в груди. Нет, нет… Мы больше никогда не увидимся, спецслужбы проследят за этим, будут держать его как можно дальше. Я закрыла дверь, чтобы продолжить поиски собственной спальни. Йен обещала, что моя комната будет чуть меньше, что в ней уже будет стоять кровать, шкаф и компьютерный стол, а все остальное я выберу на свое усмотрение. Но нужно ли мне что-то другое? Психолог советовал забрать из дома как можно меньше вещей, чтобы ни одна не стала триггером для новой панической атаки, и я послушалась совета. Я не хочу больше бояться так сильно, что сердце ломится прочь из груди. Тетя не обманула. Кровать моя показалась огромной, она стояла так близко к окну, что я довольной перемялась с одной ноги на другую. Никто не увидит меня за плотными шторами, но я же смогу смотреть миру в лицо, скрытая от глаз. Второе окно ждало у стола, на стол кто-то положил кружевную салфетку, как в сельском домике. Я бросила сумку на пол, с разбегу прыгнув на новенький матрас. Облако пыли поднялось в воздух, ножки кровати скрипнули, и я пообещала самой себе, что больше так делать никогда не буду. Как хорошо. Хорошо, здесь действительно очень уютно, несмотря на то, что я совершенно не привыкла к частным домам. Я думала о том, как развешу по стенам фотографии с друзьями, как постелю на кровать свой любимый плед, с изображением древних эльфских гравюр. По полкам расставлю любимые фэнтезийные книги, на пол брошу мягкий белый коврик, чтобы удобно было ходить здесь босиком, куплю себе музыку ветра и повешу у входа, попрошу у Йен огромное зеркало и рейлы для одежды… Может, даже украшу комнату живыми цветами, научусь ухаживать за ними, как положено взрослой барышне. В конце концов, мне уже шестнадцать, пора приучаться к ответственности. – Цири, спускайся, пиццу привезут через сорок минут! Давай пока выберем фильм и найдем в коробках электрочайник! И чай… Хорошо бы найти чай для начала, потому что еще один кофе убил бы Йеннифэр после единственного глотка. Если только она не выберет растворимый. Я улыбнулась, вскакивая с места, но замерла, глядя на потолок. Что это? Идеальную гладь белой вагонки, прилегавшей друг к другу вплотную, прорезала трещина, широкая и черная, будто проход. Я и не заметила, что к стене прислонена крепкая деревянная лесенка, выдвигающаяся по требованию. Любопытство взяло верх надо мною, и я решила узнать, куда именно ведет таинственный ход. Я забралась вверх, отметив, что лестница встает, словно влитая, не шатается, не пугает своей хлипкостью, как это часто бывало с такими. Я открыла люк, подняла голову и обнаружила себя на третьем этаже, используемом, очевидно, как чердак. Острый запах пыли заставил меня сморщить носик. Казалось, что ремонта здесь не было уже лет десять, на этот этаж не хватило или времени, или рабочих рук. Здесь явно хранили ненужное барахло, от которого семья не хотела избавляться из жадности. Здесь не было пыльно или грязно, просто… Не знаю. Неотшлифованные деревянные балки зловеще нависали над полом, три окна прогоняли мрак к углам, но не могли избавить от него комнату, как бы ни старались. Возможно, Йен разрешит устроить тут кинотеатр, поставить проектор, повесить на одну из стен белую скатерть, занавесить аккуратные маленькие окошки, пускающие в помещение свет. Мило. Наверное, даже хорошо, что именно из моей комнаты можно попасть сюда. Только бы найти друзей, чтобы вместе смотреть кино, устраивать здесь вечеринки, пить пиво, в конце концов. Я любила свою тетю, любила всем сердцем, но ведь она никогда не сможет заменить мне настоящих подруг. Йен уже тридцать четыре, ей не до моих юношеских переживаний. – Цири! – крикнула Йеннифэр уже громче, поднявшись на первую ступеньку лестницы. – Ну давай! – Да, да, я иду! Я поспешила спуститься, держась за стену, чтобы не упасть с непривычки. Что-то захрустело в глубине комнаты, будто ветер потревожил плотную ткань… Штор? Мне показалось, будто я видела на чердаке коробку, коробку, которую мы явно не привозили сюда. Может, она осталась здесь после ремонта, бригада забыла вынести строительный мусор или оставила инструмент? Нужно будет не забыть посмотреть позднее, убрать, пока не завелись мыши. Всем сердцем ненавидела этих тварей. Я плотно закрыла люк, чтобы не осталось некрасивой щели, в которую утром будет проникать солнечный свет, чтобы будить меня, специально затворявшую окна. Лестница вернулась на место, прислонилась спинкой к стене, а я побежала вниз, к своей тете. Слюна копилась под моим языком, пока я думала о едущей к нам пицце. Хороший дом. Я и Йен должны обрести в нем свое счастье.