My demons

Спала я хорошо, действительно хорошо, в этот раз ни разу не проснувшись посреди ночи. Наверное, все дело в этом воздухе. Йен не советовала открывать окна, рассказывая жуткие истории про голодных лесных комаров, но я решила не слушать ее в этот раз и оставила форточку. Ничего страшного не случилось, никто не жужжал у моего уха, а приятная прохлада заполняла комнату. Мне понравился наш первый день. Вчера мы плотно поужинали, посмотрели мыльное кино про пару, приютившую придурковатую уличную собаку, а после отправились ко сну. Продуктивный вечер. С утра я и тетя разобрали некоторые из коробок, расставили по полкам посуду, подключили телевизор, унесли каждая в свою спальню привезенное из старого дома постельное белье. Йен попросила помочь ей с гардеробной, расставить бесконечные ряды обуви и повесить все платья на вешалки. Уже завтра тете придется вернуться на работу, а для этого нужно подготовить деловой костюм. Она везет одного из своих клиентов на кастинг, до пункта ее назначения два часа в пути, после же будут другие дела по выяснению каких-то деталей контракта с другим клиентом. – Хотела бы я учиться в школе, – сказала она мне, улыбаясь. – Мы бы вместе сейчас провели каникулы. – Школы ужасны, – засмеялась я. – А я совсем скоро буду новенькой… Не знаю, как быстро со мной начнут общаться другие ребята. Это же глушь. Они, наверняка, живут как в старых сериалах. До сих пор жесткая иерархия, строгое распределение мест в школьном автобусе и столиков в столовой, в таком духе. Я старалась смеяться, но этот вопрос действительно беспокоил меня. Летние каникулы только-только начались, и оставалось еще три месяца, но вдруг после их окончания я стану школьным изгоем. Мы еще могли переехать отсюда, могли вернуться домой, но беспокойства не становилось меньше. Что, если я стану травимой всеми городской девчонкой, как в глупом кино? – Все будут смеяться надо мной и шептаться за спиной о моих смешных кедах, – я состроила грустную рожу, сделав вид, будто плачу. – Если бы я училась с тобой, этого бы никогда не случилось, – продолжала свою линию Йеннифэр. – Ты бы, наверняка, не общалась со мной. Ты бы была крутой девчонкой из команды поддержки, а я днями и ночами тусуюсь в арт-классе. – Мы же родственники, ну конечно родители заставили бы нас общаться, – улыбнулась Йен, и я хихикнула в ответ. Мне действительно повезло с ней. Не могу сказать, что у меня было мало друзей. Дома, в Цинтре, я оставила и Искру, и Мистле, и Кайлея, и всю нашу банду крысят, разрисовавших школьные стены в диком порыве. Вместе мы натворили много бед, вымещая копившуюся в груди злость, подростковую злость, не имевшую основания. Ох. Там же осталась забавная старшеклассница Трисс, учившая меня правильно обращаться со светом в своих рисунках. Мы переписывались почти каждый день, кидали друг другу глупые мемы, но это… Этого мало. – Эй, а хочешь, – заговорила тетя, не теряя улыбки. – Может, ты хочешь поехать в город, посмотреть, что здесь есть? – спросила она, словно пытаясь отвлечь меня. – Да, конечно. Вчера не удалось познакомиться с городом поближе, я ничего не успела рассмотреть. – Да, и я. Хотя не думаю, что смотреть есть на что. Городок маленький, уютный, – говорила Йен. – Как насчет увидеться у машины через двадцать минут? – Мне хватит и десяти, – ответила я, вскакивая на ноги. Я догадывалась, впрочем, что спешить не стоит. Йен еще будет поправлять макияж, выбирать наряд, в котором сможет поразить провинциальных жителей, долго красоваться у зеркала, наслаждаясь изяществом собственной фигуры. Я знала, поэтому хотела привести в порядок и себя. С тех пор, как я переехала жить к тете, мое понимание красоты круто изменилось. Она была такой… Величественной. И вовсе не в простоте, нет. Йен носила самые броские блузки и платья, не стеснялась белизны своей кожи, подчеркивала ее. Мне бы хотелось быть похожей на Йен, такой же стильной, сдержанной, но в то же время шикарной. Я забежала в комнату, и первым же делом открыла свой шкаф, дверца протяжно заскрипела, зловеще медленно отворяясь передо мной. Нарядов у меня не так много, на целую гардеробную точно не хватит, даже если увеличить количество вещей в два или три раза. Может, это просто не мое? Наряды, самолюбование… Может, я была рождена для чего-то другого? Оттенять красоток, например. Для прогулки я выбрала простую черную майку и зауженные джинсы темно-синего цвета. Не то, чтобы шикарно, но классика никогда не подводит, ведь так? Наушники упали в мой карман, и я, прихватив на всякий случай тонкую толстовку, уже собиралась покинуть комнату, но остановилась, услышав мягкий скрип. Будто… Будто над моей головой двинулись доски, будто мысок чьей-то ноги придавил половицу, заставив ту закричать. Я приподняла бровь, поворачиваясь кругом. Нет, деревянное окошко все еще было плотно закрыто, ярко-зеленые занавески скрывали вид в мою комнату с улицы, пропуская лишь свет, не любопытные взгляды. На столе ничего не упало, в маленьком белом гардеробе – тоже. Может, половицы скрипят просто так? Так какого черта, если в доме был сделан ремонт? Я закусила губу, снова осматривая комнату. Понять, в чем проблема, удалось не так скоро. Люк, ведущий на третий этаж, снова приоткрылся, в щель задувал сквозняк, вытягивая из моей комнаты все тепло, что удалось удержать здесь. Я устало вздохнула, намереваясь пододвинуть лестницу и закрыть его, но услышала голос Йен. – Цири, пойдем! Я уже готова! – Иду! – ответила я, отказываясь от затеи с люком. А она быстро, удивительно быстро сегодня. Или задержалась я? Я выбежала из комнаты, чтобы встретить Йен на крыльце. В ярком дневном свете было видно следы ботинок на белом дереве: чьи-то большие ноги топтали эти полы. Должно быть, рабочие не убрали за собой, а мы и не заметили вчера вечером. В конце концов, было уже темно. Йеннифэр такие мелочи почему-то не беспокоят, она спокойно ждёт мастера, но я... Мне нужно убрать как можно скорее, чтобы грязь не мозолила глаза. Займусь этим, когда мы вернёмся. Тесла заводилась так быстро, сложно было привыкнуть. По пустой дороге мы ехали едва ли три минуты, Йен не стеснялась прибавлять скорость, понимая, что дорога пуста, а резких поворотов впереди не будет. С обеих сторон нас окружала ольха, редкие липы, низкие ели, попавшие сюда будто по нелепой ошибке. Странный здесь лес, но воздух, пропитанный резкими хвойными запахами, мне нравился. Йеннифэр включила радио, и я услышала, как из динамиков струится ласковый голос Лютика. – Твой клиент? – спросила я, и тётя мне улыбнулась, глянув в зеркало заднего вида. – А он... Говорят, что он гей. Это правда? – Я же его агент, Цири, я не могу раскрывать секреты своего клиента, – уклонилась от ответа Йен. – Люди вообще много говорят об артистах. – Точно гей, стопроцентно. Йеннифэр демонстративно закатила глаза. Мы остановились не у торгового центра, а неподалёку от площади, Йен подсказала, что лучше всего понять город помогут маленькие магазинчики, обступившие его улицы. Думаю, что она права. Пусть Каэр-Морхен – отличный магазин, но ведь он… Сетевой, такие есть повсюду, они не передают атмосферу места, приютившего их стройные торговые ряды, только культуру самой корпорации. Лавки ютились в кособоких, но весьма атмосферных домиках, разменявших пятый десяток. Фасады их украшали старинные каменные таблички, кое-где над крышами виднелись флюгера, где-то была и кованая решетка, за которую с особым усилием держался дикий виноград. Мелкие белые цветочки уже облетели, и теперь зелёные ягоды подставляли бока жаркому солнцу, надеясь ухватить хоть немного тепла. – Купим конфет? – спросила я, указав в сторону маленькой уютной кондитерской, витрины которой украшали изображения красно-белой карамели, классического сочетания сливок и клубники. Не то, что бы я любила сладкое, но маркетинг победил. – У нас ничего нет к чаю. – Почему бы нет, – ответила Йен, но в голосе её я слышала разочарование, мрачное осознание горькой правды. – Тир-на-Лиа не похож на Вегенберг. Давай... Давай купим у частников только конфеты и хлеб. А остальное в торговом центре. Я не доверяю этому мясу, хоть убей. Мясная лавка располагалась на другой стороне улице, и я обернулась, чтобы посмотреть, что именно смутило мою тетю. Толстый старик смотрел на нас из-за прилавка, а на него во все глаза таращились коты, остановившиеся у входа. Они жалобно мявкали, то и дело вытягивая шеи, а я сочувствовала несчастным бродяжкам. Должно быть, они получают мясные обрезки и кости, потому и дежурят возле дверей. А что получали мухи, жужжание которых, кажется, я слышала даже здесь? Тротуар был выложен старой серовато-коричневой брусчаткой, я готова была поклясться, что ей не меньше сотни лет. Наверняка местные старожилы будут рады сообщить об этом каждому, кто спросит точный возраст. Обычно жители маленьких провинциальных городов страшно любят хвастовство этого уровня, любят восхвалять немногочисленные исторические памятники и всячески напоминать приезжим о собственной важности. Ступням моим было неприятно. Время не выровняло камень, не придало ему удобную покатую форму. Может, город всю свою историю был столь пустынен, что ног не хватило для шлифовки? Йен шагала неспешно, туфли мешали двигаться быстрее. Я не хотела подгонять ее, смотрела за тем, как виноградная лоза крошит камень местных фасадов, вгрызается в него, будто голодный хищник. Падальщик. Слишком старые в центре дома. Когда я открыла дверь в конфетную лавку, над головой зазвенел колокольчик. До чего старомоден этот городок. Магазин тут же узнал о нашем появлении, и под прилавком кто-то лениво шевельнулся, будто разбуженный незваными гостями. Миски с конфетами стояли у каждой стены, над каждой было написано что-то, но я не собиралась просвещаться. Я оглянулась вокруг, покрутилась на месте, словно полоумная. Иногда мне хотелось совершать безумные вещи, но не сейчас, сейчас – только осмотреться. – Добро пожаловать, – почти грустно произнес юношеский голос. Я увидела парнишку лет двадцати двух. Он сидел за прилавком, низко склонив голову, и черные кудряшки его прически свисали до самого носа. Пялился он либо себе на ширинку, либо в телефон, который держал под прилавком. Мы с Йен бегло переглянулись, но я не успела прочитать ее мысли, обычно по одному только взгляду все ясно, но сейчас... Тетя тут же отошла в другую сторону, подтолкнув меня к странному, но по-своему милому парню. – Иди познакомься с ним, – шепнула она, тут же сделав вид, что заинтересовалась ирисом в темном шоколаде. Но ведь он не хочет знакомиться! Кассир так и сидел, сгорбив спину, я видела глупую улыбку на его лице и понимала, что незнакомец собрал в кулак всю свою волю и пытается не засмеяться. Йен ушла, и мне оставалось только одно – шагнуть навстречу незнакомцу. Я подкралась весьма громко, не как ниндзя или шпион, нет. Только парень все равно не поднял взгляда, ему не было дела до покупателей. Он улыбался, хихикал себе в ладонь, а я любовалась аккуратными кудрями, украсившими его голову. – Привет, – произнесла я тихо, пытаясь прочитать его бейдж. – Кагыр. У тебя необычное имя. – Да, ну и что же вы выбр… – раздраженно начал говорить он, поднимая взгляд, но осекся. Голубые глаза изучали меня долго, неприлично долго, я чувствовала, как краснеют мои щеки под взглядом этих глаз. Кагыр показался мне красивым. Тяжелая челюсть, высокие скулы, а во впадинах щек – густые тени, никакой щетины. Его хотелось нарисовать. Взгляд незнакомца изменился, казалось, что в его голубых глазах на краткий миг вспыхнул интерес, которого не было прежде. Он поднял из-под прилавка телефон и поставил на паузу видео, так веселившее его прежде. Я не успела рассмотреть, что именно он смотрит, но увидела на экране Лютика. – Нравится фолк? – спросила я, решив, что Кагыр смотрит его последний клип. – Бардовские песни? – мне пришлось выгнуть бровь, я вспомнила, что Лютик пытался сменить стиль. – Ненавижу, – улыбнулся Кагыр, поднимаясь с места. – Это прожарка. Я скину тебе, если ты дашь мне свой фейсбук. – Лучше потом посмотрим вместе, – ответила я, нервно улыбнувшись. Нет, мне не хотелось поддержать флирт и углубить его, это неправда. Просто… Цинтрийский Орден запретил мне регистрироваться в соцсетях и делиться ими, а я не хотела объяснять это каждому новому встречному. Кагыр медленно вышел из-за прилавка, и я поняла, что он гораздо выше, чем кажется на первый взгляд. Парень замялся, думая, стоит ли протягивать мне руку, а я нервно улыбнулась, заметив на нем милый розовый фартук. «Конфетная страна» – название магазина было выложено на нем красно-белыми леденцами. Да уж, действительно... Не то, чтобы очень оригинально, но чего еще ждать от маленькой провинциальной кондитерской? – Цири, – выпалила я, хотя никто не спрашивал моего имени. – Очень приятно познакомиться. Ты давно переехала? – спросил он, приподняв черную бровь. – Я знаю всех девчонок в округе, никогда прежде тебя не видел. – О, так ты – местный соблазнитель, да? – Ну, не во всех местах, – засмеялся Кагыр, но тут же взял себя в руки. – Мы встретимся в выпускном классе в сентябре? – Нет, – ответила я, с удивлением осознавая, что Кагыру вовсе не двадцать два, а всего-то восемнадцать или семнадцать. – Я младше. На годик. – Это – самое то, – ответил кассир, и лицо его посветлело. Я собиралась сказать что-то в ответ, но отвлеклась, колокольчик снова зазвонил, приветствуя нового гостя. Обернувшись к стеклянным дверям, я заметила в них широкоплечего мужчину. Не знаю, седел он так рано или красился, но волосы его напоминали молоко, были на пару оттенков светлее моего самого светлого пепельного блонда. Черная кожаная куртка хорошо подчеркивала контраст бледной кожи, нездорово-бледной кожи ее носителя. Ну что за позер? Сейчас ведь не так холодно… Йен уже собрала пакет каких-то конфет и стояла в сторонке, не рискуя нарушить нашу беседу. Я удивленно приподняла бровь, заметив, что пакеты здесь целлофановые, а не бумажные. Дикое место. Планета не скажет им за это «спасибо». – Так, где ты поселилась? – спросил меня Кагыр, вновь возвращая все свое внимание моему лицу. – В Ястребином гнезде, – ответил за меня вошедший. Голос его звучал хрипло и грубо. Вновь обратив на незнакомца свое внимание, я поежилась, заметив, что из-под майки его выглядывают шрамы, а на самой ткани красуется белый волк, распахнувший пасть. Мужчина усмехнулся, когда Йен преградила его путь, скрестив на груди руки. Она всегда была такой… Такой боевой. Незнакомец не высказал угрозу, но было в нем что-то пугающее. Выглянув через плечо мужчины на улицу, я заметила припаркованный у магазина байк. Точно позер. – Спокойно, – произнес он, взглянув в лицо моей тете. – Я не маньяк. Ваш сосед. Тот, с черепицей на крыше. – Привет, Геральт, – крикнул через плечо Кагыр, и мужчина кивнул ему. – Ты еще не познакомился с соседями? – Мы приехали только вчера, – ответила за меня Йен, смерив мужчину недовольным взглядом. – Полагаю, вы решили, что это – слишком поздно для дружеского соседского визита, да? – О, нет, я пришел, но на двери у вас нет звонка. Я колотил по дверям и стенам, но никто уже не открыл мне, – ответил ей Геральт. Он засмеялся, и Йен выронила тихий смешок. Мне же шутка не показалась забавной. Я вспомнила, как отец барабанил в дверь, когда мы с матерью запирались от него в ванной, вспомнила, как пульс шумел у виска, как Паветта считала удары один за другим. Мама знала, что после трех сильных Эмгыр остановится, у него заболит рука, он разобьет костяшки и тут же пойдет бинтовать их. После трех сильных ударов он всегда либо прекращал, либо бил в дверь ногой, и последнее означало, что нам не миновать взбучки. Отец всегда боялся, что на работе узнают, чем он занимается дома, а мать почему-то не спешила рассказывать. Почему-то. Я закусила губу, вспомнив об этом. Сейчас-то я знала, почему. – Может, я зайду сегодня? – самонадеянно спросил незнакомец, и я не отвечала Кагыру, ждала, чем кончится эта сцена. Никогда прежде не видела флиртующую Йен. – Нет, мне придется рано встать завтра. Приходи в четверг или пятницу, – она помедлила, смерив его с ног до головы. – Геральт. – С огромнейшей радостью, – ответил сосед. – Но вы мне так и не представились. – Представлюсь в пятницу, – ответила Йеннифэр, вручая Кагыру пакет с конфетами. – А сейчас рассчитайте нас, будьте добры. Нам нужно поскорее вернуться обратно. Но мы никуда не спешили. Йеннифэр не выглядела так, будто собирается сбежать, нет, во взгляде ее фиалковых глаз томился огонек озорства. Я не понимала, что именно происходит, но предпочитала с нею не спорить, смущенно улыбалась, пока Кагыр не отводил от меня взгляда. Он пробил чек, вручил его Йеннифэр, и та даже смогла расплатиться картой. Удивительно, я думала, что здесь в лучшем случае принимают наличку, в худшем – ракушки или камни. – Пока, – улыбнулась я, подарив кассиру еще один взгляд. Кагыр улыбнулся мне, протянув бумажку с нацарапанным на ней телефонным номером. Я сложила ее вдвое и тут же убрала в карман, не решив еще, стоит ли писать ему. Возможно, это будет весело, а, возможно – утомительно. Кто знает? – Что это было? – спросила я, когда дверь закрылась за нами, когда мы отошли от магазинчика на солидное расстояние. – Мне показалось, что этот Геральт тебе даже понравился. Почему мы ушли так рано? – Это же затравка, Цири, – улыбнулась тетя, щелкнув меня по носу пальцем. – Мы не дадим им много внимания в первую встречу, чтобы хотелось еще и еще. Так уж устроены мужчины. Как, м-м-м, – она задумалась, поднесла палец к губам. – Как собаки. – Мир любовных воздыханий и человеческого взаимодействия так сложен, – ответила я, закатив глаза. – Дай посмотреть, что мы купили. Йен засмеялась и вручила мне кулек конфет, я повертела его в руках, чувствуя, что в спину нам смотрят. Тетя положила ладонь мне между лопаток и повела прочь, шепнув: «Не оборачивайся». Я послушалась, несмотря на то, что посмотреть назад очень хотелось. Мы снова сели в машину и отправились в путь, к торговому центру, ждущему впереди. Там с нами уже никто не говорил, если не считать консультантов, так и норовивших продать нам чудо-средство для чистки полов или особенно глубокие мусорные пакеты. Домой мы вернулись только к обеду, и из окна кухни я увидела, что сосед уже припарковался возле своего домика. Домик его стоял к нам боком, отнюдь не гостеприимно, но все же… Чувствовался в нем свой шарм. Мы же были перед ним будто на ладони. Приходи и бери.