Бездна

Я шла достаточно быстрым для человека, который хотел бы сдохнуть здесь и сейчас, шагом по мрачным коридорам замка. Голова неистово кружилась, желудок резко свело от голода, вызвав тупое чувство тошноты, а в ногах присутствовала небольшая слабость — да, мое текущее состояние можно было назвать паршивым. По-настоящему паршивым. Это не простое недомогание или недуг, который легко победить лекарствами. Отнюдь. В такой ситуации было одно средство — петля. Ну, или, на крайний случай, пуля в голову, которой у меня, к счастью или к несчастью, не было. Несмотря на скверное самочувствие, я никогда не мыслила так трезво, как сейчас: мне казалось, что все это время мою голову зажимали тиски, чье присутствие ничуть не ощущалось, и это давление мешало рационально думать и рассуждать. И только сейчас, когда чертово колдовство этой чертовой твари спало, я осознала, насколько была слепа и глупа. Господи! Я повергла в хаос несколько миров, поставив их на грань исчезновения! Мои руки залиты кровью стольких невинных жизней, что даже вечности не хватит, чтобы смыть это пятно позора. О, горе мне… Горе! Я прожила достаточно, чтобы не совершать очень глупых, смешных ошибок, но в этот раз… Меня обманули. Обвели вокруг пальца как маленькую несмышленую девочку. А, может, я ею и являюсь? Может, я всегда была ей, и мне лишь казалось, что у меня есть хотя какой-то ум и невероятная смекалка? Видимо, я жила в заблуждении все эти годы, и эта слепая вера привела к настоящей разрухе, виновницей которой являюсь я и только я. А сомнения были… Были! Я несколько раз ловила себя на мысли за все это время, что происходящее ненормально, что мои действия ненормальны, что я сама ненормальна. Но голос в голове навязчиво шептал о том, как же сладок вкус мести, как превосходно голова Одина Всеотца будет сидеть на острой пике, как величественный Асгард преклонится передо мной, и я ему наивно верила. Ложь, пропитанная едким ядом, затуманила мой разум и заставила меня творить по-настоящему ужасные вещи. Теперь за мной следует шлейф из смерти, крови и страха. Превосходная королева. Настолько превосходная, что зубы сводит в острой, болезненной судороге. Пожалуй, мне бы пошла корона из костей, ибо другой я недостойна. Я бы продолжала думать о своем скверном поведении и редчайшей дурости дальше, если бы по коридорам опять не пронесся чей-то крик. Резко остановившись, я нервно сглотнула, напряженно вглядываясь в темноту, и стала идти дальше. Рука сильнее сжала металлическую рукоять кинжала, чей приятный холодок вызвал во мне непонятную уверенность, лишая последних крупиц праведного страха. Хотя это, пожалуй, чистое лукавство: я действительно боялась того, что терпеливо поджидало меня в этой нескончаемой мгле проходов. Когда-то я очень сильно стыдилась своего страха, я считала его чем-то невыносимо постыдным и унизительным. Однако мое мнение изменилось после того, как отец сказал, что страх не может быть слабостью, потому что именно он придает силы. Его слова навсегда врезали мне в память, и каждый раз, когда мне было страшно, я вспоминала это и успокаивалась. Так происходило пока на меня не пало это чертово проклятье. Чары Селин заставили действовать быстро, расчетливо и крайне жестоко, и все сочувствие, милосердие и тепло, на которое я едва была способна, выветрились моментально. За это время я забыла, что значит бояться, и могла влезть в любую авантюру, не страшась последствий. Но почему-то совсем недавно сила заклятья начала иссякать — возможно, Селин стала слабее меня или, наоборот, я превзошла ее — как бы там ни было, дурман имел надо мной с каждым днем все меньше власти, и в какой-то момент ко мне вернулся страх. Больше всего я боялась утренней битвы в Ванахейме, о чем, собственно, и рассказала Эдану. Ох, как же мне повезло, что у меня есть такой верный защитник! Дракон сразу развеял мой трепет перед грядущим, сказав чертовски мудрую вещь: только страх делает нас живыми. Поэтому мне осталось лишь покрепче взять кинжал и уверенно пойти вперед, постепенно растворяясь во мраке. С каждым новым шагом крики усиливались, и мне становилось от них все тошнее. Что-то в этих неприятных до одури звуках было зловещим и, как ни странно, знакомым. Уже не осознавая, в какую часть замка мне удалось заглянуть, я послушно шла вперед, несколько раз словив себя на мысли, что меня поджидает ловушка. Но от кого? От Селин или же от родного мира? Что ж, придется узнать. Подумав об этом, я сделала еще один шаг вперед и резко почувствовала, что под моими ногами образовалась пустота. Промчалось мгновение — и я камнем рухнула вниз. Полет был недолог. Прошло меньше четверти минуты, как гладкий холодный пол вышиб из легких весь воздух, а из головы — последние сомнения. Глухо захрипев от боли в груди и мысленно удивившись, как же не удалось сломать нос, я перекатилась на спину и увидела перед собой высокий потолок, с которого уже осыпалась вся штукатурка. На удивление, в комнате было довольно светло — я повернула голову и заметила, что белый тусклый свет лился от нескольких мелких сфер. Само помещение было небольшим, в нем отсутствовала какая-либо дверь, что показалось мне достаточно странным. Приподнявшись на руках, я осмотрелась и обомлела, обернувшись назад. У стены стояло зеркало. Точно такое же, как и в зеркальном зале. Я встала и быстро подошла к нему, не понимая, как оно могло оказаться в этом месте. Бегло пробежавшись по зеркалу глазами, я заметила, что надписи на наречии междумирья не было. Брови непроизвольно свелись в переносице, придав моему лицу немного хмурый вид, и я посмотрела на свое отражение. В эту комнату меня, скорее всего, перенес портал, который, наверное, любезно подсунул коварный замок. Но зачем? И тут ко мне пришло понимание. — Третий брат… — шепнула я. — Тот, что ждет своего часа. Гладь зеркала покрылась легким синим сиянием, и я замерла, ожидая дальнейшего поворота событий. — Ты с-с-смогла… — внезапно раздался чей-то тихий шелестящий голос. — Ты разруш-ш-шила чары… Теперь ты готова… — К чему? — я сжала кинжал так сильно, что заболели пальцы, по-прежнему вглядываясь в собственное отражение. — Увидеть истинного врага, — и после этих слов меня мгновенно затянуло в зеркало. Я стояла в тронном зале, который выглядел намного светлее и живее, чем сейчас. Вокруг были придворные, обсуждавшие в полголоса что-то важное, как вдруг вошли мои родители. Присутствующие резко поклонились им, а король с королевой взошел на пьедестал, на котором находился резной черный трон. — Мой народ, — начал Кай. — У меня есть благие вести! — его бледное, обычно суровое лицо озарила неожиданная теплая улыбка. — Наша королева ждет ребенка. Маги в зале начали шептаться и переглядываться, ошалев от услышанного. Король сразу перестал улыбаться, заметив неоднозначную реакцию своих подданных, и от его ног по полу начала исходить тонкая ледяная паутинка, которая не смогла уйти от внимания чуткого зеленоглазого взгляда матери. Эстер взяла супруга за руку, как вдруг кто-то в конце зала хрипло крикнул. — Да здравствует наследник трона Эфиг! — эти слова заставили королеву едва заметно вздрогнуть. — Да здравствует наследник трона Эфиг! — эхом отозвался другой маг, стоявший чуть ближе. — Да здравствует наследник трона Эфиг! — спустя мгновение фразу подхватили все придворные, что собрались в зале, и продолжили торжественно восклицать ее. Мои родители счастливо посмотрели друг на друга, и картинка вдруг изменилась. Снова тронный зал, только уже везде горели свечи: был поздний вечер. Кай нервно ходил кругами вокруг трона, а у подножия пьедестала стояли трое мужчин достаточно преклонного возраста. Они с неприкрытым страхом в поблекших от времени глазах наблюдали за своим королем, дрожа, словно осенние листья при несильном ветерке. — Как вы могли? — гортанно прорычал мужчина. — Как вы могли?! — мой отец на мгновение остановился и бросил на троицу тяжелый колючий взгляд. — Вы упустили его! — Ваше Величество… — начал говорить один из мужчин. — Мы… — Я не желаю слышать ваши жалкие оправдания! — резко отрезал Кай. — Может, мне стоит кого-нибудь из вас заморозить, чтобы послужило уроком для будущего?! Покачав головой, я вдруг заметила свою мать, стоящую в тени колонн. Эстер куталась в шаль и смотрела на своего супруга, сжав пухлые губы в одну напряженную линию. — Ваше Величество! — старцы незамедлительно упали на колени. — Пощадите нас! — О, это уж вряд ли! — вокруг Кая стали летать мелкие снежинки. — Мне надоели ваши неудачи. Стоит с ними покончить, — от короля изошла холодная волна воздуха. — Раз и навсегда! Он сжал руки в кулаки, и снежинки в воздухе убыстрились, превращаясь в единый вихрь. Я краем глаза увидела движение сбоку — это была Эстер, которая поспешила выйти из тени. — Кай, стой! — голос супруги заставил Кая обернуться, и вихрь резко сжался вокруг своего хозяина. И тут я поняла, что произойдет дальше. Конечно, мне было это ведомо, ведь я иногда фокусничала подобным образом. Только, к сожалению, подобное знание не могло бы успокоить меня. Король посмотрел на королеву, а заклятье мгновенно отскочило от него — так бывает, когда теряешь контроль над вихрем — и оно понеслось на мою мать. Холод ударил прямо в ее круглый живот — у меня же мгновенно пересохло во рту и бешено застучало сердце: именно так я и сумела получить свои силы, что имею сейчас. Эстер с пронзительным криком упала на пол, а Кай подскочил к ней и приподнял ее голову. — Нет… Нет… — его бледные губы задрожали. — Любовь моя, прости! Прости! Темные волосы королевы начали покрываться инеем, как и ее руки и ткань платья на животе и груди — Кай… — зеленые глаза впились в обескровленное лицо Кая. — Я люблю тебя… — на вздохе прошептала Эстер, смыкая веки. — Нет, — крохотная слезинка прокатилась по щеке короля Эфиг, и он резко поднял супругу на руки. — Лекаря! Быстро! — гаркнул мужчина старцам у подножия лестницы. — Ваше Величество, — один из них подал голос. — Никто в междумирье не в силах победить магию льда. Мне очень жаль, королева обречена… Мой отец издал тихий, жалостный всхлип и посмотрел на замерзающую Эстер. Вдруг в его голубых глазах что-то ярко загорелось, и король, направившись быстром шагом к зеркалу, мгновенно исчез в нем. Вокруг все закрутилось, и я появилась в просторных светлых покоях. Из высоких окон лился яркий свет, а ветер с каждым новым порывом приносил сладкий аромат цветущих деревьев, что росли на улице. Я сразу поняла, что это был Асгард, так как ни с одним миром не спутаешь эту блистающую везде жизнь царства асов. На кровати спала спокойно спала Эстер, на щеках которой алел здоровый румянец, а на полу возле нее на коленях стоял Кай, бережно сжимающий руку супруги. Я присела на край постели матери, вглядываясь в ее прекрасное лицо, как внезапно в покои тихо и почти незаметно вошла молодая женщина. Переведя на нее взгляд, я невольно ахнула: она была настолько чудесна! Красивое, украшенное вышивкой из позолоченных нитей светло-синее платье струилось вдоль ее превосходно сложенного тела, подчеркивая кожу, едва тронутую загаром. Светлые волосы ниспадали на плечи, и в них сияла серебряная диадема, украшенная сапфирами, которые, если честно, меркли перед поразительно синими живыми глазами. И, конечно, я сразу узнала эту незнакомку, ибо раньше мне доводилось видеть ее в видениях прошлого: это была царица Асгарда Фригг. Женщина мягко улыбнулась, смотря на моих родителей, и положила изящную руку на плечо Кая. — Уже все позади, Ваша Милость, — вполголоса сказала царица, заставив моего отца вздрогнуть от неожиданности. — Она и дитя в безопасности. — Как я только мог… — прохрипел король Эфиг. — Как я только мог… Я чуть не убил их! Фригг покачала головой. — Вы могущественны, Ваша Милость, это правда, — ответила она. — Вам лишь стоит научиться контролировать свою силу. — Лед нельзя приручить, — возразил Кай. — Он опасен. — Как и прекрасен, — промолвила Фригг. — Да… — отозвался мой отец, а затем он встал. — Спасибо, царица, что спасли их. — Не стоит благодарить меня, — она улыбнулась уголками губ. — Я не могла поступить иначе. После этого кровать подо мной исчезла, и я провалилась в темноту. Мой полет, к счастью, оказался снова непродолжительным: я даже не успела понять, что произошло, как вдруг рухнула на твердую землю. В нос ударил знакомый до отвращения запах гари и крови. Вокруг раздавались невыносимо громкие крики и звон металла мечей. Я быстро поднялась на ноги, отряхиваясь от пыли, и поняла, что опять нахожусь дома. В тот самый день. Везде пылали дома, маги пытались потушить огонь, одновременно отбиваясь от нападавших. Все суетились, пробегая мимо меня, а я, невольный зритель происходящего, пыталась понять, куда стоит двигаться дальше, и тут увидела его. Из внезапно появившегося портала появилась огромная фигура, заставившая сжаться всем моим внутренностям в единый комок ненависти. Танос. Не успев опомниться, я заметила, что в него полетели ледяные копья, однако титан успел в самый последний момент отразить их энергетическим щитом. Обернувшись назад, я увидела своего отца, руки которого уже были запятнаны кровью убитых врагов. — Я мог догадаться, что ты явишься, — процедил сквозь зубы Кай. — Но при этом отправил часть своих воинов на верную смерть в водный чертог, где была уготовлена для них ловушка, — хмыкнул Танос. — А мне понравилось сдирать с твоего народа кожу… Король рыкнул и понесся на титана, создавая на ходу мощный заряд хлада, а Бог Смерти изобразил смутное подобие усмешки. Мое сердце подскочило, я хотела закричать, что это очередная уловка, но исправить что-то уже было давно невозможно… Едва мой отец собрался атаковать Таноса, его мгновенно парализовало, и он упал на землю. Тело мужчины захватила судорожная дрожь, и Кай пытался вдохнуть, но все было тщетно. Титан громко рассмеялся и достал из-за пазухи какую-то пирамиду, сделанную из красного дерева и покрытую узорами из серебра. — Презабавная вещица, — сказал Танос, подходя к моему отцу. — Мощный артефакт прошлого, найденный в развалинах крепости Нокс. Ты знаешь, что это? — он показал деревяшку задыхающемуся Каю. — Он был сделан огненными существами, чтобы защищаться от ледяных монстров. Забавно, что действие распространяется и на магов льда… — Танос прищурился, глядя на короля. — Жаль, что использовать подобное можно единожды и больше таких артефактов нигде нет. — Ты… П… Пр… Проиграешь, — слова с ужасным хрипом из груди вырвались у мужчины. — О, нет, — хмыкнул титан. — Я уже выиграл. Осталось заполучить сердце междумирья и твоего наследника в придачу. — Они… тебе… не дадутся, — из-за недостатка воздуха Кай стал синеть. — Посмотрим, — яростно ответил Танос, потеряв терпение из-за их достаточно бессмысленного разговора. — А теперь ты умрешь! Мужчина лишь закрыл глаза и что-то беззвучно прошептал, но мне было ведомо, что именно он произнес. — Да здравствует вечная зима… — тихо промолвила я, прочитав по губам отца. И неожиданно титан наступил на горло королю Эфиг, мгновенно превращая кости шеи в порошок. Я даже не поняла, когда закричала. Мой крик с легкостью перекрыл все шумы битвы, раздававшиеся вокруг, оставив лишь мерзкий смешок Таноса и предсмертный хрип Кая, но возможность услышать его была предоставлена только мне. Я даже не поняла, когда вокруг почти неожиданно поднялась сильнейшая метель. Снег яростно хлестал меня по щекам, не давая литься слезам из глаз, а титан меж тем раздраженно прорычал. — Этого не может быть! — он выставил массивную ладонь вперед, защищая глаза от ветра. — Здесь не должно быть больше магов хлада! Я даже не поняла, когда все изменилось опять и вокруг появилась комната. Не обратив внимание на убранство помещения, я, пребывая в полнейшей растерянности, увидела девочку, стоявшую у окна. Ее крохотные ручки покоили на подоконнике, который с молниеносной скоростью покрывался толстой коркой льда. За окном непогода усиливалась с каждым мгновением, а девочка с непроницаемым лицом смотрела на битву. Вдруг дверь в комнату с грохотом распахнулась, и вовнутрь влетела запыхавшаяся Эстер. — Марибет! — обеспокоено сказала она. — Нужно уходить, — и, не дожидаясь ответа, женщина взяла девочку за руку и потащила прочь. Я последовала за ними, понимая, что скоро будет показан конец, и с большим трудом сглотнула. Они бежали по коридорам замка, по которым эхом перекатывались крики и стоны раненных, а я бежала вместе с ними, словно не ощущая усталости, мучившей меня долгое время. Наш путь закончился в комнате, до невозможности похожей на ту, в которой я очутилась не так давно, и в ней стояло зеркало в старинной оправе. — Марибет, а теперь послушай меня внимательно, — Эстер встала на колени перед девочкой. — Я отправлю тебя в безопасное место, где тебя никто не найдет. — А как же ты? — испуганно удивилась юная принцесса. — А как же папа? Я не пойду никуда без вас! — Марибет, о, моя любимая Марибет, — женщина с печальной улыбкой на губах провела рукой по щечке дочери. — Я и твой папа всем сердцем хотим отправиться с тобой, но мы не можем… Это единственный способ тебя спасти. — Мама… — на глазах девочки, как и на моих, стали наворачиваться слезы. — Я не могу… — Ты можешь, Марибет, — королева взяла за руки принцессу. — Ты должна быть сильной, Марибет. Помни, кто ты есть, и не забывай, что мы с папой очень сильно тебя любим… — Эстер еле-еле сдерживалась от того, чтобы зарыдать. — Береги себя, Марибет, и сохрани это, — она одела на шею девочки серебряный медальон с синими камнями. — Здесь заключено сердце междумирья. Когда придет время, ты вернешься домой и возродишь наше королевство… Теперь ты Хранитель Эфиг, милая, — после этих слов Эстер поцеловала дочь в лоб. Принцесса заплакала и обняла королеву, а я спиной прижалась к стене, чтобы не упасть: у меня стала немного кружиться голова. — Я люблю тебя, мамочка, — пролепетала девочка, прижимаясь к груди женщины. — Я тоже тебя люблю, милая… — шепнула в ответ Эстер и осторожно толкнула дочь к зеркалу. Гладь резко затянуло ее в себя, а моя мать встала на ноги и коснулась рамы. — Отправь ее туда, где будет тот, кто по достоинству оценит ее дар, — голос женщины несколько раз дрогнул. — В такое место, где ее не найдет никто из друзей и врагов, где она сможет вырасти подобно окружающим, а затем вернуться на истинный путь. Спаси мою дочь и исполни свой долг, когда она вернется… Зеркало засияло бледно-серым мерцанием и постепенно растворилось в воздухе. Эстер жалобно всхлипнула, закрыв лицо руками, и упала на колени, предаваясь полностью слезам. Ее изящные плечи часто вздрагивали от рыданий, и мне стало невыносимо тоскливо. Я хотела подойти к матери, но внезапно где-то внизу раздалось что-то, невероятно похожее на взрыв. Королева подняла голову, поменяв выражение лица с трагичного на настороженное, и встала. Стерев слезы рукавом платья, она посмотрела на свои руки и тяжело вздохнула. — И вот он, мой последний день… О, Кай, как же я жалею, что не умерла рядом с тобой, — прошептала женщина, нервно закусив нижнюю пухлую губу до крови. — А ты, милая Марибет, будь счастлива… — откуда-то раздались чьи-то оглушительные крики боли и страданий. В зеленых глазах Эстер внезапно появилась решительность, смешанная с подобием гнева и печали, и она направилась прочь из комнаты, запечатывая выход сюда. Дверь исчезла, и появилась обычная каменная стена без единого зазора или щели. Королева посмотрела в конец коридора, где находилось несколько окровавленных воинов из армии Таноса. Они заметили женщину и поспешили к ней, а моя мать прищурилась, создавая около своих пальцев золотые нити. Враги были так близко, что я непроизвольно напряглась, и внезапно магия у рук Эстер преобразовалась в кинжалы, которые сразу же полетели в шеи противников. Мужчины упали замертво, а королева покачнулась: я поняла, что все силы ей пришлось оставить зеркалу, чтобы то смогло перенести меня из междумирья. Ком подошел к горлу, и я схватилась за сердце, которое предательски кольнуло. Моя мать пожертвовала собой, чтобы я смогла жить. А что сделала я? Разрушила все, что мне было дано. Я зажмурилась, чтобы не заплакать раньше времени, и сделала это зря: в тот же самый момент Эстер окружили несколько представителей расы Читаури и парочка мародеров. Один из них пал от кинжала, угодившего прямо в глаз, и королева опять покачнулась. Через мгновение воин, что стоял сзади, вонзил меч прямо в ее спину, пробивая грудину насквозь. За эту ночь я закричала во второй раз. Воины разошлись быстро, довольные тем, что убили Эстер, а я упала на колени перед ней. — Нет… Нет… — не веря своим глазам, я отказывалась принимать увиденное. — За что ты так со мной… Почему ты это мне показываешь?! — завопила я на весь коридор, зная, что никто мне не ответит, потому что вокруг было обыкновенное видение из прошлого. Кровь расползалась по шелку платья, а зеленые глаза Эстер устремились куда-то вверх. В них стремительно угасала жизнь, и это было непоправимо. Я коснулась ее похолодевшей руки, глухо всхлипывая. — Почему…? — шепнула я, вглядываясь в лицо матери. — Почему я это вижу? Через секунду вокруг меня появилась холодная комната с одним из зеркал древности. Я по-прежнему была на коленях, нервно скребя каменный пол ногтями, именно там, где лежала Эстер. Внезапно в моих глазах потемнело, и, не сдержавшись, я повалилась набок и горько заплакала. Нутро разрывалось на мелкие части, и мне отчаянно хотелось умереть в ту же секунду, чтобы избавиться от всех мучений раз и навсегда. Только что я узрела смерть своих родителей, и, Хель, меня спаси, она не была легкой и безболезненной. Моему отцу жестоко сломали шею, а мою мать насквозь пронзили мечом, и им пришлось умирать в неописуемых муках, которые, к моему небольшому облегчению, оказались недолгими. Но кого я обманываю… Разве минута предсмертной агонии не длится целую вечность? Подумав об этом, я заревела пуще прежнего и обняла себя руками, пытаясь хоть как-то себя успокоить, но все было тщетно. Слезы ручьями лились из моих глаз, легкие сжало от рыдания, а боль продолжала выгрызать меня изнутри. О, Мироздание, если бы не отвага моей матери, я бы не лежала на этом ледяном полу и не плакала словно ребенок — нет, я бы тоже была мертва, как и она, как и отец… А отец… Он тоже достойно принял смерть, не боясь умереть за свое королевство и свою семью. А что я? А я позор всего рода, всех предков, ибо именно я погрузила Девять миров в пучину хаоса по собственной глупости. Много лет я играла со смертью, но только один раз я смогла ее обхитрить наилучшим образом, избежав резни в междумирье в тот роковой день. Мне дан был шанс не умереть, а я променяла его на глупые, необдуманные поступки. И совершенно внезапно я перестала плакать. Слезы почти мгновенно высохли, а дышать стало намного свободнее. Широко распахнув глаза, я недоуменно свела брови к переносице, осознавая кое-что чересчур банальное и невероятно очевидное. Те миры прошлого исчезли по вине одной треклятой души. Мое королевство, мой народ погибли по вине одной треклятой души. Мои родители умерли по вине одной треклятой души. Именно он убил моего отца. Именно он отдал приказ убить мою мать. Именно он хотел заполучить меня и сердце междумирья. Именно он сделал так, чтобы я, отчаянная и запутанная в себе, встала на путь разрушений и смерти. Именно он столкнул меня в бездну, из которой мне теперь никогда не выбраться. Я быстро встала, колдуя над своей одеждой, и сжала в одной руке кинжал из стали, а в другой — изо льда. Что ж, все хотят моей смерти, и, видимо, они ее получат, однако перед этим стоило бы попробовать искупить свой грех хотя бы на ничтожно малую часть. Гладь на зеркале зашевелилась, и я без промедления шагнула в нее, тем самым перемещаясь в отдаленный уголок Вселенной. Настало время платить по долгам кровью, Танос. Правда режет больно, но больнее ее только лезвие ножа.