Бездна

— Мы требуем справедливости! — громкий, немного писклявый, противный крик кубарем покатился по тронному залу, постепенно теряясь в темных углах, до которых не дошли утренние солнечные лучи. — Она должна понести наказание за совершенные преступления против Девяти миров! Против нас! Я неторопливо сделал глубокий вдох и на миг прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — Она опасна! — зазвучал второй голос, утробный, булькающий, словно кипящая вода. — Мы должны ее казнить! Мое нутро сжалось, и я нервно скрипнул зубами, отчаянно уговаривая себя в голове не наделать глупостей, которые сейчас были ни к чему. — Содрать кожу с мерзавки! — третий возглас оказался тяжелым и скрипучим, как массивная дубовая дверь, висящая столетия на заржавевших от времени петлях. — Будет отличным уроком для остальных. Я распахнул глаза и с нескрываемым презрением посмотрел на компанию мужчин, что расположилась у подножия лестницы, ведущей к асгардскому трону. Правители царств, пострадавших от рук мага льда, вновь прибыли к Всеотцу требовать столь желанной справедливости. Справедливость… А достойны ли они справедливости? Достойны ли эти напыщенные старцы узреть падение королевы? Насладиться ее муками? Почувствовать превосходство над ней? Хоть они и цари, никто пока еще не отменил того, что она отнюдь не дешевая девка, к которым они так сильно привыкли за время своего долгого правления. Да, она принесла в Девять миров хаос и унесла за собой множество жизней, но это не значит, что я позволю им уничтожить ее. Если потребуется, я своими руками раздроблю в пыль сердца их царств и перережу их сморщенные от старости глотки. Я откажусь от трона, от величия и уважения асов, стану тем, кем был совсем недавно, и заставляю полыхать Девять миров в огне войны. Я сделаю все, но ее никто не тронет, клянусь! — Нет, — спокойный, ничуть не громкий, несколько монотонный голос Одина разрезал гул со стороны старцев, и те сразу умолкли. — Никаких казней. Тяжесть, висевшая неподъемным грузом на моей груди последние несколько дней, внезапно исчезла, и мне стало легче дышать. Какое счастье. — Но, Всеотец, — начал говорить царь Альфхейма. — Мы не можем оставить эту… мерзавку безнаказанной. Кажется, я знаю, какой мир будет первым на моем пути разрушений. — Она из междумирья, — невозмутимо ответил Один. — Мы не властны вершить над ней правосудие. — Это глупые сказки, — фыркнул правитель Нидавеллира. — И их придумали эти шарлатаны из этого проклятого места! Кажется, я знаю, какой мир будет вторым. — Сказки? — асгардский царь чуть вздернул подбородок вверх, показывая тем самым свое удивление, возникшее после слов мужчины. — Хорошо, тогда я расскажу вам одну сказку. Давным-давно жил славный юноша, что мог обращаться любым животным, каким только пожелает, и вот однажды, в одно прекрасное утро, когда солнце едва встало, он решил прогуляться в славном, небольшом мирке, — во взгляде мужчины промелькнуло что-то яркое, отдаленно похожее на истинное лукавство. — Там ему удалось встретить прекрасную девушку, и как испокон веков сложилось, они полюбили друг друга… — Один сделал маленькую паузу, перехватив правой рукой Гунгнир поудобнее. — Все могло быть замечательно, но об их связи узнали родные юной девы. Они происходили из знатного рода, были близки к властвующему князю того мира и, конечно, хотели отдать девушку замуж за другого, — голос царя стал немного тише и вкрадчивее. — Юношу схватили и обвинили в изнасиловании той девушки, несмотря на то, что между ними была взаимная любовь… В конце концов девица оказалась замужем за нелюбимым, а нашего героя предали огню. Пожалуй, история могла закончиться на этом и стать еще одной горькой притчей о несчастной любви, если бы юноша не являлся наследным принцем междумирья, — из-за упоминания ее мира у меня непроизвольно сжалось все внутри. — Его осудили те, кто не имел право это делать, и сразу после смерти принца этот мир погряз в хаосе, разрушениях и ненастьях. Сейчас то место пустынно и безжизненно, — Всеотец плавно качнул седой головой. — Магия древности не прощает подобные грехи. Старцы, стоявшие у пьедестала, молчали. Мои тонкие губы едва заметно искривились в усмешке, пропитанной сладким вкусом победы: наконец этим глупцам нечего было сказать. Быстро скользнув взглядом по их потерянным лицам, я посмотрел на Одина, который выглядел достаточно устало. Совсем недавно мне стало бросаться в глаза, как же сильно постарел Всеотец. Его строгий, пронизывающий, немного замутненный взор уже достаточно много времени был наполнен молчаливой скорбью. Гибель Фригг всех изменила, но больше всего изменился именно Один: царица Асгарда была его душой и сердцем, и они исчезли, едва златовласая женщина сделала последний вздох. Что ж, не буду скрывать, но и я лишился части себя, когда Фригг умерла… Однако Всеотец страдал больше всех из асов, и свое бремя он нес молча, никому не показывая тупую боль, ежедневно ноющую в груди, и предпочитая гордое одиночество. Многие царские обязанности постепенно сваливались на меня, и я начал понимать, что совсем скоро корона увенчает мою шальную голову, потому что теперь она стала слишком непосильной для Одина. От такого осознания я испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, одна из сокровенных мечт моей проклятой жизни должна была вот-вот сбыться, но, с другой, я не мог взойти на престол, не спася при этом свою другую сокровенную мечту. — И что нам делать? — голос царя Альфхейма заставил меня выйти из раздумий. — Смириться и ждать новых нападений? — Нет, — лаконично промолвил в ответ Всеотец. — Прибегнем к дипломатии, не все ж нам воевать да воевать. Я недоуменно вскинул левую бровь дугой. Асы? К дипломатии? Вы случайно не издеваетесь над несчастным трикстером? — И как же? — на этот раз спросил правитель Муспельхейма. — Заключим мир с ней? — Да, — кивнул Один. — И отказать она нам не сможет, потому что такой исход событий предрекли ей еще родители. На мужчину уставилось несколько пар непонимающих глаз — я же в свою очередь продолжал внимательно слушать, впрочем, как всегда. — До падения междумирья я и король Кай решили заключить союз между нашими мирами посредством брака наших детей, — пояснил Всеотец другим царям, а я ощутил, как мое ётунское сердце пропустило удар и стремительно рухнуло вниз. — Несмотря на те ужасающие события прошлого, помолвка не была расторгнута, и посему она действует до сих пор. Вы точно издеваетесь. — Государь, Вы хотите привести врага прямо к себе в дом, — светлый альв нахмурил брови, поджав сухие губы. — Это безумие! — Нисколько, — спокойно возразил Один. — Врагов как раз нужно держать к себе ближе всего. К тому же, едва она станет частью Асгарда, наши законы будут распространяться и на нее. В случае совершения нового преступления состоится суд, а затем положенное наказание. В глазах старцев неспешно затеплилось долгожданное удовлетворение, а я пока пребывал в немом оцепенении от слов асгардского царя. — Пусть так и будет, — вдруг произнес правитель огненных демонов. — Только… Тор не воспротивится женитьбе с ней? Я нервно сглотнул и сжал руки, сцепленные за спиной, в кулаки, стараясь не выдать свое напряжение, что стремительно нарастало с каждым новым мгновением. — А кто сказал, что она была помолвлена с моим старшим сыном? — в голосе седовласого мужчины явно зазвучала издевка, и я невольно на него посмотрел. Всеотец также устремил свой взгляд на меня и улыбнулся сморщенными уголками губ. — Она не может стать царицей! — лицо царя Альфхейма перекосило в беспомощной злобе. — Она преступница! — Увы, это лучший выход из данной ситуации, — Всеотец встал, и старцы сразу вздрогнули. — Она будет у всех на виду, и это свяжет ей руки. Если нечто подобное повторится вновь, ей придется предстать перед судом, ибо любой правитель невластен под сенью закона, — Один приподнял свое копье и с металлическим звоном опустил его на пол. — Слово мое нерушимо и неоспоримо, свадьба состоится в ближайшее время, и с данным вопросом вам меня не стоит беспокоить, — промолвив это, он медленно спустился с пьедестала, прошел мимо ошарашенных царей и направился к выходу. Я, стоявший слева от асгардского трона, несколько раз моргнул, возвращаясь к привычному состоянию, посмотрел на старцев и кашлянул, прочищая горло. — Были рады вас видеть, — мои губы растянулись в учтивой, отточенной веками до превосходства, улыбке. — До скорой встречи. Пока цари не опомнились от услышанного, я быстрым шагом покинул тронный зал, не желая попасть в их острые когти. Коридор оказался, к удивлению, пуст: видимо, правители других миров Всеотцу порядком надоели, и он решил скрыться с поля их зрения намного скорее. Немного поразмыслив, куда мог отправиться асгардский царь, я не мог не придумать ничего лучше, чем просто-напросто переместиться к нему. Когда зеленое мерцание исчезло, мое сердце, и так перестрадавшее немало за одну лишь утреннюю аудиенцию, непроизвольно заныло: Один решил побыть в чертоге Фригг, который пустовал с того самого злополучного дня. Поджав тонкие губы, я пробежался взглядом в поисках седовласого мужчины, но нигде его не было. Пара мелких морщинок легла меж моими темными бровями из-за внезапно нахлынувшего чувства смятения. Где же Один? Неужто мое колдовство меня подвело? Быть такого не может! Затаив дыхание, я прислушался, выискивая хоть малейшие признаки присутствия царя асов поблизости, однако все разрешилось немного иначе. — Тебя опять терзают вопросы, сын мой, — внезапно со стороны балкона раздался приглушенный голос Одина. Я, ничуть не торопясь, вышел к старцу, который сидел на скамье, стоящей у стены, и смотрел на безмятежное голубое небо. — Мы были помолвлены? — почти мгновенно собравшись с силами, спросил я. — Да, — только и ответил Всеотец. По-прежнему хмурясь, я отвел взор в сторону. — Расскажи, — одно-единственное слово сорвалось с моих лживых уст одновременно с вдохом, и я затаил дыхание, боясь пропустить что-то действительно важное. — Тебе ведомо, что Фригг и королева Эфиг были дружны… — негромко начал говорить Один, не отрывая взгляд от бесконечных небес. — В какой-то момент в их светлые головы пришла идея объединить наши дома посредством брака. Я не был против, ибо в любом случае в будущем пришлось бы искать для тебя и Тора достойных невест, — его губы на мгновение озарила слабая улыбка. — Принцесса, воспитанная по всем обычаям своего королевства и рода… О ком же еще можно было мечтать? И я собирался объявить на весь Асгард, кто же станет следующей царицей, но мне… — он замолчал вдруг. — Помешал Кай. — Почему? — я искренне удивился. — Что ему не понравилось? — Король не хотел выдавать свою единственную наследницу замуж за наследника другого царства, ибо ему нужно было продолжить династию, — промолвил в ответ Всеотец и устало вздохнул. — Честно говоря, я не стал мешать Каю, ведь все-таки у меня было два сына, а у него одна дочь… К тому же король противился браку с тем, кто далек от колдовства. Он постоянно твердил, что его внуки не должны быть полукровками, что ему нужны полноценные маги, ибо так требуют традиции древности… — Один как-то странно качнул седой головой. — Я согласился, и через неделю мы объявили о вашей помолвке. Так междумирье обрело будущих правителей, а Асгард — верного союзника в грядущих войнах. — И когда мы должны были пожениться? — тихо спросил я, осторожно присаживаясь на скамью рядом с царем. — После семнадцатилетия Марибет, — так же тихо ответил мужчина и закрыл глаз. Я промолчал, думая, что бы еще выяснить из своего прошлого, которое я… почему-то не помнил. Кстати, а почему я его не помню? — Отец… — сие слово только в последнее время стало удаваться мне с поразительной легкостью. — Один вопрос достаточно долго мучает меня, и я бы хотел поинтересоваться, — несколько нервно сглотнув, я опустил взгляд на свои руки, покоящиеся прямо на коленях. — Почему я забыл о тех событиях? Конечно, я был юн, но не настолько, чтобы все забыть. Царь Асгарда тяжело вздохнул: его грудь медленно поднялась и так же медленно опустилась, наполнившись на пару-тройку мгновений живительным воздухом. — Когда Эфиг пал, я и Фригг приняли решение, что лучше вам с Тором забыть обо всем, что только было связано с междумирьем, — Один посмотрел на меня. — Вы дружили с Марибет, и мы боялись, что ее гибель вас расстроит. — Матушка забрала наши воспоминания… — внезапно догадка осветила своим ярким сиянием знания мой больной разум. — Вот что произошло. — Да… — как-то рассеянно промолвил Всеотец. — Мы даже не могли себе представить, что королева сумела спасти принцессу. Я промолчал. Добавить было больше нечего. Судьба опять с лихвой поиздевалась надо мной. Как это возможно, о, Мироздание? Как же так получилось, что девушка, случайно забредшая в книжную лавку в Нью-Йорке и коварно похитившая у меня сердце, оказалась моей нареченной? А, может, вся эта череда событий — не банальная случайность? Может, нам было предначертано расстаться на века, чтобы встретиться вновь? Мироздание, неужто так все должно было произойти? — Ты действительно веришь, что она согласится на брак? — негромко спросил я спустя нескольких минут напряженного молчания. — После того, что произошло, она вряд ли покинет междумирье. — Что ж… Марибет действительно умна, раз догадалась возвести параллель, — сказал Один и опять обратил свой взор к небу. — Пока она в Эфиг, она защищена, и ей это прекрасно известно. Однако у нее нет выбора: она сразу прибудет в Асгард, едва мы объявим о свадьбе. Нетрудно догадаться, что я сразу оторопел. Марибет вернулась бы в царство асов только в цепях и под конвоем из лучших эйнхериев, но никак уж не добровольно. Пожалуй, и моих сил едва хватит, чтобы ее переубедить, — ночной побег прямо из-под моего носа чего стоит — и я с трудом верил словам Одина. — Не получится, — скептически вскинув одну бровь, возразил я. — В этой Вселенной нет той мощи, что способна привести ее к нам. Она знает, что здесь ее попытаются убить, а кто в здравом уме пойдет на смерть? — Ошибаешься, сын мой, — Всеотец, едва заметно усмехнувшись, покачал головой. — Есть кое-что… Это чувство долга. Если она действительно королева, как и было нам объявлено не так давно, то ей уж ведомо, насколько опасен отказ следовать законам древности. — О чем ты? — сказанное меня действительно забеспокоило. — Как она узнала? Царь помедлил с ответом. Он словно подбирал мысленно нужные слова, и это не смогло укрыться от моего пристального взгляда. Сухой напряженный ком подошел к горлу, и переживания стали пуще прежнего. Почему же Всеотец замолчал? — Король Эфиг однажды мне сказал, что весь его род уже сотни лет платит за могущество собственной кровью, — тихо промолвил Один. — Я не поверил ему. Посмеялся и ответил, что слышал страшные сказки о загадочных смертях в междумирье. А он… — взор мужчины остановился на одной точке, находящейся посреди причудливой цветной мозаики, которой был выстелен балкон. — Молча схватил меня за руку и затянул в зеркало, мгновенно возникшее рядом с нами. Я так сильно разозлился на Кая и даже приготовился научить его хорошим манерам, как вдруг… — Всеотец стремительно стал бледнеть, вспоминая события былого. — Увидел их… Передо мной стояли десятки мертвецов. Совсем юные юноши и девушки пристально смотрели на меня своими мутными остекленевшими глазами, и от сего взора моя кровь тотчас же застыла в жилах, а по спине прокатился неприятных холодок, — на лицо асгардского царя легла призрачная тень того ужаса, и стоит признаться, таким я его видел впервые. — Их тела были изувечены, раны гноились, и в них копошились черви… Запах гнили ударил мне в нос, и меня стало мутить, но я даже не мог пошевелиться, словно какая-то неведомая сила заставляла лицезреть все это, — Один тяжело вздохнул вновь. — Трезвость ума вернулась лишь, когда я очутился за пределами зеркала. Тогда Кай и рассказал мне печальную историю о проклятии междумирья, о том, что каждый королевский отпрыск должен выдержать три испытания, чтобы получить заветную корону. Увы, не все справлялись с данным бременем… — Всеотец перешел на напряженный шепот, будто слова давались ему труднее с каждым мигом. — Поэтому я уверен, что свадьба состоится. Если она действительно королева, то она столкнулась с ужасом проклятья своего мира, и ей не захочется разрывать договор, который когда-то заключил ее усопший отец. Такова ее судьба, и она знает, что изменить что-то невозможно. — Я не думаю, что она поверит нам, — я пребывал в какой-то странной растерянности. — К сожалению, ее доверие я потерял навсегда. — Возможно, — царь медленно поднялся со скамьи. — Однако интерес возьмет свое, и Марибет обратится к зеркалам. Они точно скажут правду. — К зеркалам? — я хмыкнул. — Она не любит восхищаться своим отражением лишний раз, уж поверь, отец. — Собственное отражение ей ни к чему, — в голосе Всеотца зазвучали раздраженные нотки, которые быстро исчезли, как, собственно, и появились несколько секунд назад. — Для нее зеркала — это источник истины. Лишь они не показывают ложь. — Да, точно, — я, вдруг вспомнив об этом, покорил себя в мыслях за невнимательность. — Маги междумирья использовали их для колдовства. — А королям и королевам зазеркалье вовсе служит, — уставший взгляд мужчины остановился на моем лице. — Даже самый крохотный осколок может показать просящему все, что угодно, — Один на миг замолк и посмотрел в сторону. — Например, нас, — произнеся эти два слова, Всеотец в присущей его манере удалился, не удосужившись сказать что-то еще на прощание. Мои брови поползли вверх, в сознании зародилась очередная безумная мысль, и буквально через несколько секунд ноги понесли меня во внутрь чертога Фригг. В углу стояло зеркало в металлической раме, и я остановился перед ним, решив проверить то, о чем поведал мне царь Асгарда. Сделав глубокий вдох, я взглянул на свое отражение и приготовился. — Марибет, — негромко и вкрадчиво произнес я, не особо веря в задуманное. — Я знаю, ты меня слышишь. Нам нужно поговорить… — но передо мной был я сам. — Марибет, прошу, не прячься. Вместе мы сможем все исправить. Однако ничего не произошло. Горькая усмешка скривила мои губы: Всеотец солгал, зеркала никак не в силах помочь. Я скептически оглядел себя и комнату позади, и в какой-то момент мне почудилось, что в тени колонн кто-то стоял. Присмотревшись хорошенько, я понял, что это женский силуэт, — сердце по привычке пропустило удар, и я, поддавшись мимолетной радости, обернулся. Но там никого не было… Обратившись снова к отражению, я увидел, что и оно ничего не показывает. Кажется, кто-то начал опять сходить с ума. Как же это забавно… Бог Обмана обезумел от любви. Зажмурив глаза и потерев переносицу, я решил, что для разнообразия нужно развеяться, и незамедлительно пошел в сад. По пути туда в моей голове возникали различные идеи, связанные с тем, как же правильно преподнести новость магу льда о нашей скорой свадьбе. Однако… она не должна быть удивлена, ведь так? Я же предложил ей себя в качестве супруга, она согласилась, и пока никакого отказа не было. Воодушевившись этой светлой мыслью, я не заметил, как оказался на улице. Что ж, пора немного отдохнуть, а то так действительно можно лишиться последних остатков рациональности. Кстати, а цепи, пожалуй, подошли бы к свадебному платью. Она следит не только за ней…