Бездна

— Почему Северайн не сможет стать королевой? — я с явным непониманием глазела на дядю, который сидел в кресле и неспешно жевал красный виноград. — Она никогда не обучалась искусству управления государством, — отозвался мужчина, разведя руками. — Как и остальные девочки. — А чему они тогда обучались? — чувствуя, как на меня постепенно стал накатывать приступ тошноты, я подошла к распахнутому настежь окну. — Музыке, рисованию, танцам, рукоделию и хозяйству, — Лизар, отбросив сухую виноградную ветку, взял новую и принялся ее общипывать. — Моих дочерей учили всему, что должны знать девы их статуса и происхождения. — Дядя, но почему? Они же твои наследницы, они будут править после тебя, продолжат твое дело, — положив ладони на прохладный камень подоконника, я опустила голову, и волосы удачно скрыли отвращение, возникшее кривой маской на моем лице. — О, Марибет, да какие из них правительницы? — король неожиданно удивился, прекратив на миг поглощать виноград. — Испокон веков трон Терна передавался только мужчинам и никак не женщинам. Таковы наши традиции! — Это несправедливо, — мои губы неестественно искривились от переживаемого презрения. — Как можно следовать подобным традициям, если они унижают твоих родных детей? — Племянница, думаю, после жизни в Мидгарде ты позабыла правильность вещей, — хохотнул Лизар, приглаживая рукой бороду. Меня словно бросило в огонь, а перед глазами возникла корона из платины, слабо сияющая на постаменте в темной комнате подземелий. Мужчина улыбался девочке, которая сидела на черном троне. — И как тебе твое наследство, снеговичок? — весело спросил он, присаживаясь на каменный подлокотник. — Нравится? — Очень! — послышался довольный ответ. — И это в действительности станет моим? — Конечно, — честно произнес мужчина и, сняв сверкающую корону со своей головы, надел ее девочке. — Все будет твоим, моя ледяная королева. — О, дядя, жизнь в Мидгарде никак не отразилась на моих убеждениях, привитых еще в раннем детстве, — я горько ухмыльнулась и провела ладонью по подоконнику, оставляя на камне тонкий слой льда. — У нас в Эфиг… — намеренно выделив последнее слово, я выпрямилась и устремила взгляд на небо. — …правителем междумирья мог стать только достойнейший, тот, кто сумел пройти три испытания, — мои глаза следили за полетом птиц, а король за мной как-то странно затих, перестав есть фрукты. — И корона сидела на голове истинного короля так же хорошо, как и на голове истинной королевы. Никаких исключений не было ни для кого, — я медленно развернулась и многозначительно посмотрела на мужчину, все еще находившегося в кресле. — Как ты думаешь, твой брат, оценил бы подобные традиции Терна? И на мои слова раздалось только одно молчание. Что ж, этого и стоило ожидать. — Скоро начнётся заседание королевского совета Терна, — Лизар тотчас же сменил тему разговора и поднялся на ноги, выдавив из себя кислую улыбку. — Поэтому мне пора идти, дорогая Марибет. — Удачного собрания, дядя, — холодно бросила я и поспешила скрыться в снежном вихре. Король бросил мне в спину что-то на прощание, но я все прослушала, незамедлительно покидая его кабинет. Ветер сразу подхватил меня, и я, кружа вокруг замка, успокаивала свои мысли. Серьезно? Девушка, рожденная принцессой, не имеет права стать королевой? Отчего ж ей требуется супруг? Разумеется, необходим наследник, но истинная правительница способна властвовать и без мужа. Чёрт! Я приземлилась на крыше одной из башень и, держась за металлический шпиль, осмотрелась. Внизу в собственной суматохе жила столица, жители которой и не догадывались о невольном наблюдателе в моем лице. Что же делать? В Асгард мне не хотелось, а выговориться кому-то было срочной необходимостью для меня. В Терне находился Эдан, но его тревожить я бы не стала, ведь он прямо сейчас помогал Реин в каком-то важном вопросе. Другие сестры меня избегали, а добросердечные племянники и племянницы были еще слишком малы, чтобы понять проблему, которая вероломно захватила мой ум. Глядя на солнце через прищуренные глаза, я услышала явный запах дыма — на дворцовой кухне стали, видимо, готовить ужин, и повара разожгли огонь под котлами, чтобы… Конечно же! Огонь! Моя мысль прервалась из-за спонтанно возникшей идеи, и я, спрыгнув с крыши, обратилась в свою ледяную ипостась и направилась к единственной душе в королевском дворце Терна, которая была готова принять меня в любое время дня и ночи. В своих рассуждениях я в итоге не ошиблась: Армель, сидя в мягком кресле, слушала меня чрезвычайно внимательно, не прерывая моего возмущённого монолога. — Он нисколько не замечает своих дочерей, — горько заключила я, прикрыв глаза рукой. — А мне постоянно твердит, что я так похожа на мать и отца. — Брехня! — неожиданно воскликнула женщина, ударив деревянной тростью по мраморному полу. — Не слушай моего нерадивого сынка, дитя. Вообще никогда не слушай этого… — она поморщилась. — …увальня. Он с малых лет жил мечтами об Эфиг, желая быть его полноправным жителем, но в его крови присутствует столько же духа междумирья, как пользы в волчьем яде для здоровья, — на этот моменте я невольно тихо рассмеялась. — Твои родители подарили тебе только внешность и магию, а вот характером ты в моего брата. Да-да, ты невероятно похожа на Дея, — королева-мать, подавшись вперед, взяла меня за руку в нежном материнском жесте. — Несмотря на то, что он был магом огня, его переполняла невозмутимость к происходящему. Твой дед был словно море во время штиля: безмятежный, спокойный и холодный, — Армель как-то мечтательно улыбнулась, видимо, вспомнив образ своего старшего брата. — Конечно, Дей был вспыльчив. Когда он злился, неугодные горели в алом пламени его ярости… Это унаследовал и Кай, но вместо огня был лед, — упоминание родного отца отчего-то опечалило меня, и я сжала горячие пальцы бабушки. — Тем не менее, выдержка, выправка, ум и чувство юмора Дея передались только тебе. Да, ты действительно вылитая копия матери, хотя твой взгляд, как у отца, — столь холодный, пронзительный, оценивающий, живой, — старая королева Терна прокрутила в свободной руке свою трость, задумавшись. — Однако характером ты полностью пошла в деда. — Бабушка, а какими они были? — спросила я и несколько печально улыбнулась. — Они бы… тоже отдали трон мужчине, а не мне? — А разве ты не помнишь? — уточнила женщина и, увидев, как я отрицательно покачала головой, ошарашено округлила глаза. — О, дитя, неужели… Пожилая королева обессилено вздохнула и уставшим жестом потерла морщинистый лоб. — Марибет, если ты хочешь… — тихо промолвила она, глядя на свои колени, обтянутые черным подолом платья. — …то я могу вернуть тебе память. — Хочу! — сразу выпалила я, вскакивая с кресла. — О, бабушка, ты не представляешь себе, как я долго мечтала вспомнить все, что забыла когда-то! Армель посмотрела на меня, и ее губы тронула блеклая тень улыбки. Неужели женщину позабавили жаркие речи мага льда? — Тогда мне понадобится помощь, — королева-мать растерла свои морщинистые ладони. — Эстер была сильной колдуньей, и она отдала весь свой дар — до самой последней крупицы — для Спасительного заклятья. — Спасительного? — переспросила я, подумав, что ослышалась. — Да, мое зимнее дитя, Спасительного, — около пальцев Армель засияли золотые крохотные искорки, которые иногда возникают при ударе двух кремней друг об друга. — Я долго думала, как же твоей матушке удалось перенести тебя в другой мир из другого тысячелетия, и внезапно вспомнила о рассказе Дея, — женщина опять неосознанно улыбнулась, при упоминании брата, и мне отчего-то стало тоскливо. — Он однажды мне поведал о Спасительном заклятье, о заклинании, что могло помочь матери уберечь свое дитя в минуту наивысшей опасности. — И моя мать использовала его? — осознала я и неожиданно задержала дыхание, слушая бабушку. — И отдала все свои силы ради этого? — Увы, такова цена заклятья, — королева-мать Терна склонила свою седую голову в знак скорби. — Однако оно забирает не только магию женщины… И в этот момент в моей голове что-то щелкнуло, и пазл сложился воедино. — Но и память ребенка… — ошеломленно прошептала я и, отойдя к ближайшей стене, прислонилась к ней спиной. — Да, в этом есть логика. В этом действительно есть логика, — внезапное понимание вскружило мне голову, и я прикрыла глаза. — Память о минувшем была способна убить спасенного, а забытье позволяло начать все с нуля. Тогда бы ребенок жил, как все вокруг. Он жил бы так же, как жила я. — От последствий заклятья трудно избавиться, — Армель махнула рукой, и искры стали еще ярче. — Нам нужна помощь Реин. В ответ на это я только одобрительно кивнула. С сухих пальцев бабушки сорвался чёрный огонёк — он, покружив рядом с нами, стремительно вылетел в открытое окно. Я, желая убить время, принялась бродить по комнате, и это монотонное блуждание начало постепенно успокаивать мои взвинченные до предела нервы. Господи! Куда же я попала? Это не прогрессивное, богатое королевство, а средневековый ад, в котором женская жизнь не имела никакой ценности! Однако… к чему ж мое удивление? На Земле обстановка была ничуть не лучше: мир полностью контролировался мужчинами, которые не имели ничего против старого, доброго насилия над девушками… Я замерла в углу, невольно вздрогнув от нахлынувших воспоминаний. Детройт, темная улица, два парня, что выскочили из машины и начали свистеть мне вслед. Зажмурившись, я увидела перед собой их ухмыляющиеся лица при виде меня, двадцатидвухлетней, боявшейся вечного преследования и каждого шороха, пытающейся найти временное убежище и бегущей по той самой темной улице. Мне не хотелось их убивать, правда, очень не хотелось, но, когда один из них повалил меня на землю, смертоносная пурга сорвалась с моих пальцев, и напавшие навечно застыли ледяными статуями. Раскрошить их в мелкие снежинки было легко, как и пустить по ветру, однако забыть об этом не удалось сразу. Что же бы произошло, если бы я не являлась магом? Оставили ли они меня в живых или придушили после совершения желаемого? Этого, к превеликому счастью, мне узнать не довелось, но, тем не менее, я поняла, что за собственную жизнь придется бороться до конца своих дней: всегда найдется тот, кто захочет присвоить ее себе. И неважно, в каком мире ты очутишься: кровь льется рекой по всей Вселенной. Размытая тень скользнула по двери, и она, пробежав по стене и по полу, вытянулась в стройную фигуру Реин. Я, забыв о тяжелых думах, весело подмигнула девушке, присаживаясь в кресло, а принцесса, просияв, приветственно помахала мне рукой. — Бабушка, ты звала меня? — вежливо поинтересовалась маг тени, и ее голубые глаза как-то странно заблестели. — Да, Реин, мне нужна твоя помощь, — со стороны Армель последовал короткий кивок. — Нам необходимо устранить следы Спасительного заклятья. Младшая принцесса Терна многозначительно посмотрела на меня и, увидев, как я медленно моргнула, молча подтверждая ее догадки, перевела взгляд на бабушку. — Значит, поэтому Марибет не помнит свое прошлое? — спросила Реин и, сразу посерьезнев, добавила. — Бабушка, что от меня требуется? — Только твоя магия, дитя, — Армель поднялась на ноги, опираясь на трость, и приблизилась ко мне. — Чтобы вернуть память после Спасительного заклятья, нужны усилия кровных родственников, — старая королева так пристально смотрела на меня своими голубыми глазами, что даже не моргала. — Реин, дай мне, пожалуйста, свою руку. Девушка мгновенно среагировала и протянула свою ладонь с таким жаром, будто она была готова отдать за меня жизнь в этот момент. Я глядела на Реин и улыбалась одними уголками губ, раздираемая изнутри признательностью к магу. Ох, Мироздание, почему мы с ней встретились так поздно? Если бы мы были рядом с самого начала, то вместе с легкостью пережили любую несуразицу. Армель, взяв руку внучки, коснулась пальцами моего лба и начала бегло бормотать заклинание — я не сразу поняла, что женщина говорила на наречии междумирья. — Звезды сияют, реки полны, земля плодовита, — тихо молвила королева Терна с закрытыми глазами. — К ребёнку вернись то, что было когда-то забыто, — кожа на кончиках пальцев бабушки вспыхнула огнём, и я поморщилась от сильного жара. — Жизнь идёт, время прошлое стирает, — Армель открыла глаза и сразу посмотрела мне в очи. — Но пусть спасенный ребенок больше не забывает! Огонь под пальцами старой королевы полоснул меня по лбу, отдаваясь болью в висках. Из моего рта вырвался неожиданный крик — я сгорбилась, схватившись за голову. Перед глазами замигали вспышки боли, и разум затуманился: заклятье старой королевы выбило напрочь из меня весь дух и силы. Тьма кружила вокруг, и я почувствовала прохладные девичьи руки на своих плечах. До ушей доносился приглушённый голос Реин, который требовательно и испуганно обращался ко мне, но я не осознавала, что именно говорила девушка. В какой-то момент мне показалось, что я вот-вот лишусь создания, но острая боль приносила только страдания, но не забытье. Ох, так закончится ли это? В тот момент, когда всякая надежда на спасение покинула меня, огонь, сжигающий мою голову, неожиданно потух. И я все вспомнила. Абсолютно все. Богатое королевство, ещё не скрытое под вечными снегами, суровое, горделивое, но живое. Талантливых магов, неприступных, строгих, но с горящими глазами от безграничной преданности их королю. Отца, ледяного, как зима, справедливого, умного, но тающего под нежной улыбкой хранительницы его сердца. Мать, мягкую, тёплую, рассудительную, но жесткую, как стальной прут, в своих принципах и идеалах. Деда, страдающего от болезни, догорающего подобно углям в камине под утро, но всегда находящего время для прочтения мудрой истории или поучительной сказки. Я вспомнила полную и счастливую жизнь, которая только может быть у маленького ребенка и которую у меня отняли. Моя судьба была предрешена с рождения — сначала принцесса, затем королева — но из-за желания безграничной власти одного титана я стала никем. Лишившись семьи, защиты и памяти, я блуждала в чужом мире, искала себя и пряталась в тени в моменты опасности. Маленькая девочка с огромным даром, одинокая, испуганная и всеми забытая… Горькая повесть, не так ли? — Марибет, — сорвавшимся голосом сказала Реин вновь, тряхнув меня за плечо. — Заклятье сработало, — холодно ответила я и поднялась с кресла, несмотря на слабость в ногах. — Благодарю вас за это, — оглядев своих родственниц, я заметила, насколько обеспокоены были их бледные лица. — Простите, но мне нужно подумать… В одиночестве, — ощущая пустоту, быстро возникающую под рёбрами, я поспешила к выходу из чертога королевы-матери. — Простите. Когда я уже была у дверей, Реин встрепенулась и последовала за мной. — Марибет, постой! — крикнула мне вдогонку девушка. — Оставь ее, Реин, — слова Армель были последним, что я услышала, выбежав в коридор. Закрывшись в покоях, которые отошли мне на время время пребывания в Терне, я обессилено упала на кровать. Если раньше скорбь по родным отзывалась тупой болью в моем сердце, то сейчас, помня абсолютно все, я тонула в пучине страданий. Захлебываясь в трауре, я шла ко дну печали, и ничто не могло меня спасти. Забавная же ситуация: имея поддержку родных и близких, я была одинока в своих муках. У меня был муж, любящий меня, познавший столько же горя, как и я, но помочь мне, увы, он не мог. У меня был друг, готовый меня спасти от любой беды, испытавший предательство и гибель своего дома, как и я, но и его сил не хватило бы, чтобы облегчить мне жизнь. У меня была сестра, одинокая, отвергнутая всеми, желающая мне только добра, но и она не сумела бы развеять мою скорбь. Видимо, такова моя участь: в этой Вселенной единственным компаньоном и соратником для меня являлось мое собственное одиночество, и ничего нельзя было уже изменить. Что ж, память ко мне вернулась, и теперь все стало предельно ясно. Однако существовал еще один вопрос, на который пока я не знала ответа, и теперь осталось разобраться с ним, чтобы полностью стряхнуть пепел тайны с моего прошлого. Поднявшись с постели, я медленным, плавным шагом приблизилась к круглому зеркалу в серебряной раме, что висело на стене, — отражение не вызывало у меня должной уверенности, и осторожность лишний раз мне не повредит. Мерзлое сердце клокотало в груди, а во рту пересохло, пока в голове крутились воспоминания о встречах с собственной сущностью, живущей по ту сторону глади. Вдох. Ну же, Марибет, куда делась твоя храбрость? Выдох. — Я хочу узнать получше того, кто убил моих родителей, — мой голос остался тверд, несмотря на зарождавшуюся внутри нервозность при взгляде на саму себя. — Покажи мне все. И зеркало, конечно, показало. Горькая правда с привкусом застарелой крови.