Бездна

Они стояли на середине голубого озера в междумирье и молча смотрели друг на друга. С холмов ветер надувал снег, который скользил по льду к их ногам, а небо вновь заволокли серые тучи. На губах отражения застыла бледная улыбка, не предвещавшая ничего хорошего, а лицо Марибет казалось непроницаемым. Маг льда понимала, что сегодня есть один исход их встречи — смерть. А вот чья именно… Это хороший вопрос. Тюр твердил ей, что нападать первым никогда нельзя, — исключение, пожалуй, составлял лишь эффект неожиданности — и Марибет спокойно стояла в нескольких метрах от самой себя. Девушка с голубыми очами теряла терпение, желая побыстрее закончить желаемое, и теребила в руке кинжал. Отражение тоже пыталось выждать наилучший момент, но разве получилось бы такое, когда соперник хладнокровен и внимателен к своем оппоненту? Марибет прекрасно видела внутреннюю борьбу ее зазеркальной сущности, однако лицо королевы Эфиг не выражало ничего, кроме невозмутимости: она попросту не желала давать ни малейшего намека на радость или уверенность в исходе битвы. Поэтому рука мага льда, сжимающая кинжал, была тверда, а пара зеленых глаз неотрывно следила за девушкой напротив. Отчего-то хозяйке междумирья стало невыносимо грустно. Что будет, если она не сумеет побороть саму себя? Какие последствия будут из-за ее смерти? Танос, к превеликому удовольствию, лишился бы возможности провести тот треклятый ритуал и отправился гореть напрямую в Хель. Селин, наверное, задохнулась бы от досады, злясь, что ей не посчастливилось избавиться от ненавистной соперницы. Реин и Армель утонули бы в слезах, не имея никаких сил, чтобы вынести горе. Тюр бы молча напился, тайно страдая из-за того, что пережил очередную ученицу. Эдан наверняка бы умер, ибо их связь была настолько крепкой, что один не имел права на жизнь без другого. А Локи… Марибет сомневалась, что трикстер наложил бы на себя руки или предался рыданиям: такое не сочеталось с противоречивым характером Бога Обмана. Однако смерть мага льда разбила бы сердце мужчины и выжгла напрочь весь свет из его души. Локи уже пережил трагическую кончину женщины, которую безумно любил, и повторение подобного лишь подтолкнуло бы молодого царя асов обратно во тьму. Только в таком случае он никогда бы из нее не выбрался. Мысленно попросив прощения у супруга за боль, Марибет сделала глубокий вдох, и свежий морозный воздух проник в ее легкие, наполняя девушку изнутри хладом. Все-таки умереть дома было не так страшно. Это было… правильно. Маг льда и так задолжала слишком много лет жизни, ведь ей следовало сгинуть тогда, давным-давно, вместе со своей семьей и своим народом. Так было бы вернее, так было бы по воле Мироздания. Но маленькая девочка пошла наперекор судьбе, и теперь взрослая девушка, вкусившая за всю жизнь в полной мере разочарования и горя, готовилась к жесточайшей битве, которая только у нее когда-либо была. И вот под ее ногами раскинулась голубая ледяная гладь, ее рукой овладело оружие, а в глазах плескалась одна решимость. Пути отхода рассыпались прахом, и единственным выходом была дорога вперед. А впереди находилось то, что Марибет видела не раз, — она сама, сотканная из всех ее грехов, страхов и страданий, настоящая, живая, но пропитанная жестокой холодностью и ненавистью ко всему. Магу льда внезапно стало смешно: никому и не стоило пытаться убить последнюю из рода междумирья, потому что она самостоятельно, без какой-либо помощи могла прирезать себя. Отец победил отражение, раздираемый яростной болью, но Марибет сейчас ничего не мучило, абсолютно ничего. Может, и не стоило сражаться? Может, надо было отпустить ход событий и наконец воссоединиться в лучшем мире с близкими? Маг льда поймала себя на мысли, что отчего-то она устала бороться. Возможно, такое случалось, когда вся жизнь прошла в вечном побеге от призраков прошлого, врагов и страха быть раскрытым. Как все было проще, когда девушку знали как Мари Сноу… В те времена никто и помыслить не мог, что перед ним находилась потерянная принцесса древнего царства, а не обычная сирота с тихим голосом и скрытным характером. Но случилось то, что случилось: Сноу умерла в бездне, и из тьмы пришла Марибет, дочь Кая и Эстер, полноправная правительница Эфиг. И, возможно, сейчас настал ее черед сгинуть. Ветер задул сильнее, пробирая до самых костей, но девушкам ничуть не было холодно. Они одинаково чувствовали мертвецкий холод вокруг, однако им он давал силы, подпитывая их дар зимы. Отражение горделиво вздернуло голову, смерив презрительно-оценивающим взглядом королеву Эфиг, и решило разрушишь возникшее молчание. — Моя дорогая, и чего ж ты не нападаешь? — обманчиво спокойным голосом спросила сущность из зазеркалья. — Жду, когда ты сделаешь это первой, — честно ответила Марибет безразличным, почти что скучающим тоном. В ответ на это отражение оскалилось. — Тебе кажется, что ты умнее меня, но это не так, — в голубых глазах девушки вспыхнули бесноватые огоньки, которые точно не влекли за собой ничего путного. — Не забывай: мы одно целое. Все твои мысли — мои, все твои навыки — мои, все твои силы — мои. Марибет позволила себе скромную улыбку. — А я знаю, — маг льда развела руками, удивив таким простым жестом отражение. — Мы одно целое, да, но по отдельности каждая из нас представляет собой уникальное сплетение характера и чувств. Нам было суждено родиться в один час и прожить одинаковую жизнь, но, уж поверь, отличий между нами больше, чем сходств, — девушка, все еще улыбаясь, плавно качнула головой, словно подтверждая все сказанное. — Прости за такую пошлую, изъезженную аналогию, но мы как солнце и луна: суть наша одинакова, а предназначение — нет. — Красиво говоришь, — девушка клацнула зубами, чем хорошо показала нарастающее раздражение. — Но язык тебя не спасет. Ничто тебя не спасет. Услышанный яд маг льда приняла с невероятной сдержанностью. Да, ничто не спасло бы Марибет в сей миг, но разве ей это необходимо? Разве она сама не в силах постоять за себя? Она — дочь междумирья, и она не имела никакого права показывать слабость. Однако отчего-то девушка ощущала себя незащищенной. А какие чувства надо переживать, когда приходится бороться с собой же? — Мне не нужна помощь, — взгляд королевы Эфиг наполнился серьезностью, что не ускользнуло от цепких, внимательных глаз отражения. — У меня хватит сил победить тебя. — Что же… — протягивая гласные, зазеркальная сущность промолвила в ответ магу. — Осталось лишь это проверить, моя дорогая. И в Марибет полетели ледяные кинжалы. Она выставила перед собой блок, и острые ледышки, отскочив от щита, как мячики, помчались обратно к своей отправительнице. Отражение отпрыгнуло вбок и встретилось со снежным вихрем, который попытался сбить его с ног. Белая ледяная масса липла к лицу, и, рыча, девушка пыталась освободиться от холодного плена заклятья. Едва ей удалось разрушить чары, ее скула вспыхнула болью: Марибет, пользуясь заминкой своей соперницы, приблизилась почти что вплотную и хорошенько приложилась по ней кулаком. Другой удар был в солнечное сплетение, и отражение, шипя от боли, оттолкнуло мага льда от себя магией. Энергетическая волна впечатала королеву в сугроб, из которого встать быстро не удалось: девушка из зазеркалья сковала Марибет ледяными путами, сдавив ее тело настолько сильно, что из легких с хриплым свистом вышел весь воздух. Перед глазами нависла темная дымка, а в ушах монотонно застучала кровь. Хозяйка междумирья зажмурилась и резко поджала пальцы на правой руке, оцарапав ладонь ногтями, — отражение незамедлительно оказалось по самый подбородок в непробиваемых, толстых льдах. Оковы сразу спали, и королева сумела освободиться и встать на ноги. Зазеркальная сущность не растерялась и обернулась яростным снежным вихрем, который с легкостью избавился от волшебной ловушки. Этого следовало ожидать. Перекидываясь заклятиями друг в друга, девушки одновременно осознали, что их магия против них же бессильна. И именно в этот миг внезапного прозрения они схлестнулись в ближнем бою, полагаясь лишь на скорость реакции, проворность и остроту кинжалов. Металл звенел, дыхание становилось шумнее и надрывнее, а схватка никак не хотела заканчиваться. Отражение нападало агрессивно, с утробным рыком, проклятиями и явной ненавистью. Марибет больше защищалась так, как учил Тюр, и ждала. Старый ас говорил, что лучшая стратегия против озверевшего противника — это избегание его атак. Верно все считали, что ярость придавала сил, но мало кто знал, что это происходило не слишком долго. В какой-то момент гнев начинал усыплять бдительность, и девушка с безумными голубыми глазами уже это подтверждала в полной мере. Когда ее удары утратили точность, а руки стали подрагивать, королева Эфиг отразила атаку и ударила в ответ с такой силой, что отражение на мгновение потеряло равновесие. Один миг и решил исход схватки: Марибет, заметив упадок сил у своей другой сущности, начала наконец-то бой. Удары мага льда были сильны, точны и просчитаны до мелочей. Если бы Тюр наблюдал за происходящим поединком в мире снов, то точно был бы горд за ученицу: она с холодной решимостью показывала то, чему научилась у прославленного воина Асгарда. Марибет рассекла девушке губу, сильно ранила плечо, оставив длинную глубокую царапину, наверняка выбила пару зубов — последний удар в челюсть сопровождался характерным хрустом — и точно разукрасила гематомами все бока. И при этом королева Эфиг не чувствовала никакого сожаления. — Ты… ты… — отражение, упав наземь, задыхалось от боли и сплевывало кровь на белый снег. — Ты мерзкая, изворотливая тварь! — Признай, что я сильнее, — маг льда ощущала, как горели легкие после схватки, и пыталась хоть как-то успокоить дыхание. — Признай, и все закончится. Третье испытание, проклятье междумирья, твои страдания — все, абсолютно все исчезнет. Девушка искривила побитые губы и поднялась на ноги. Ее сильно шатало, а с правого виска мимо уха тек тонкий ярко-красный ручеек. — Не признаю, — с явным вызовом ответила она. — Ты снова забыла, королева: ты — это я, а я — это ты. Мы не можем быть сильнее друг друга, наши силы равны, — зазеркальная сущность сильно закашлялась, и на чистом снежном покрывале земли снова расцвели алые пятна. — И все исчезнет только со смертью. С нашей смертью, — отражение отчего-то грустно заулыбалось, и его губы закровоточили сильнее. — Прости, Марибет, но такова наша судьба. Маг льда ничего не успела сделать — ни выставить щит, ни увернуться в сторону. Ярко-голубое, шипящее заклятье, с которого отлетали в разные стороны белые искры, сорвалось с искалеченных рук отражения мгновенно. Оно, разрезая морозный воздух, достигло королеву Эфиг и отбросило ее назад. Марибет упала на землю, и все тело девушки поразила острая, разрывающая боль. Неужели в этот миг сама смерть пришла за ней, чтобы увести ее в вечность? Неожиданно живот мага закрутило так, словно из него начали яростно вырывать органы и выжигать огнем нутро. Королева Эфиг завопила, не имея возможности вытерпеть агонию, и до ее ушей долетел крик. Она повернула голову — неподалеку от нее отражение, упав на снег, мучилось от такой же боли. В морозном воздухе вновь запахло свежей кровью, а с тоскливого неба междумирья повалили огромные, красивейшие хлопья снежинок. В тот же миг на Марибет нахлынула тьма. Бездна нетерпеливо заглатывала девушку в своё нутро, погружая в непроглядный мрак. Эта темнота, словно вода, проникала в нос и рот, и маг льда чувствовала, как начала стремительно тонуть. Мироздание водоворотом закручивалось вокруг, утягивая королеву на самое дно, и нигде не было ни единого намёка на спасение. Марибет снова очутилась в самом проклятом месте Вселенной, но на этот раз она слышала отголоски разговоров прошлого и ощущала холод озера междумирья. Бездна хотела показать девушке что-то важное, но едва ли маг была подобному рада. Она насытилась былым сполна и устала разбирать воспоминания по крупицам, чтобы найти хоть какой-то ключ к очередной загадке ее жизни. О, вечная зима, почему же ты не убила свою дочь еще в утробе матери? Пустота таяла, и ее заполняла твердь пола. Появлялись четкие линии, проступающие из тьмы, и можно было осознать окружающее пространство. Бездна испарилась. Тронный зал в замке Эфиг был в полумраке, будучи освещенным неяркими огнями свеч и факелов. Кай сидел на троне, а подле него, справа, в мягком кресле находилась Эстер, любовно оглаживающая свой округлившийся живот. Марибет, очутившись в тени колонн, не сразу заметила тонкую фигуру у подножья постамента. Там, как выяснилось, стоял мужчина, укутанный в темно-серую робу, и пустым взглядом глядел в сторону королевы. До мага льда внезапно дошло, что незнакомец был незрячим: его синие глаза оказались поддеты бледно-белой пленкой, из-за чего цвет радужки казался не таким насыщенным. — И что ты видишь? — вежливо обратился к нему король междумирья. Марибет, приблизившись к ступенькам, ведущим к трону, бросила заинтересованный взгляд на своего отца. Что же тут происходило? — Мой король, дитя унаследует дар созидания и разрушения, — отозвался слепой мужчина. — Ребёнок станет магом реальности, это уж точно. Для него не будет никаких преград, и он будет перекраивать действительность с такой же лёгкостью, как мы дышим, — мужчина качнул лысой намасленной головой, и по ней пробежались отблески свеч. — Это прекрасная магия, как дар зимы, мой король. — Чудесные новости, — Кай позволил себе улыбнуться. — Эстер, видимо, наше дитя будет походить больше на тебя. — Разве это плохо? — королева удивленно вздернула темные брови. — Надо же хоть как-то разбавить твой род голубоглазых брюнетов! Король Эфиг рассмеялся, запрокинув голову назад, что вызвало счастливую улыбку у женщины. Мир закрутился вновь, и Марибет оказалась в спальне, едва освещенной камином. Ее родители стояли над колыбельной, сделанной из черного дерева, и держали друг друга за руки. — Ее кожа холоднее льда, — шепнула Эстер, глядя вниз. — Лекари говорят, что она абсолютно здорова, — Кай ответил так же тихо, как и его супруга. — Но ее сердце почти не бьется, — обеспокоено заметила королева, и ее зеленые глаза стали наполняться слезами. — Вдруг… вдруг… она не выживет? — Ох, звезды, что ты такое говоришь, сердце мое! — мужчина ошеломленно на нее уставился. — Наша дочь удивительная, разве ты не видишь? Эстер подняла взгляд на супруга и нежно коснулась его щеки. — Но что, если мы ошибаемся? Что, если заклятье не сделало ее магом льда? — королева покачала головой, тоскливо всматриваясь в очи короля. — Что с нами будет, если Марибет погибнет? Кай промолчал. Он крепко обнял женщину и поцеловал ее в лоб, а Эстер глухо всхлипнула, больше не имея никаких сил, чтобы противиться настигшим чувствам. В тот момент они не выглядели как величественные правители междумирья — они были обычными родителями, беспокоившимися за жизнь своего ребенка. Марибет медленно подошла к ним и заглянула в колыбель, чтобы сразу встретиться с парой мутных маленьких глазок. С потолка неожиданно посыпался мелкий снег, и маг льда позволила себе улыбнуться. Эстер же недоуменно посмотрела на мужа, который тоже не понимал причины происходящего. — Я думала, ты перестал устраивать снегопады в комнатах, — взгляд королевы Эфиг был полон серьезности. — Так это и не я, — признался Кай, пожав плечами, обтянутыми в белую рубашку. Правители междумирья одновременно округлили глаза, поняв что-то важное, и посмотрели в колыбель. Около малышки, завернутой в голубое одеяльце, летали пушистые хлопья снега, и ее родители, не веря своему счастью, пылко и коротко поцеловали друг друга. — Маг льда! — король подхватил свою наследницу на руки. — Наша милая Марибет — маг льда! И их взрослая дочь, грустно смотревшая на момент истинного счастья из прошлого, прикрыла глаза, чувствуя, как пространство вокруг снова будет меняться. — Два мага льда в одной семье — это чудо, — старый король, сидя в мягком кресле, наливал себе чай. — Сын, ты сотворил невозможное. — Да, — глухо отозвался Кай. — Я чуть не убил свою жену и своего ребенка. Действительно, невозможное. — Но все обошлось, — Дей поднес белую чашку ко рту и сделал пару глотков горячего напитка. — Поэтому не стоит корить себя. — Отец, Эстер все еще не отошла от… — мужчина замялся и поспешно отвернулся к окну. — …удара хладом. Лекари считают, что восстановиться полностью ей никогда не удастся, — его голубые глаза на миг померкли, лишившись прежней жизни. — Я виноват. Как же я виноват перед ней… Седые брови пожилого короля дернулись вверх. — Ты не виноват, сын, — абсолютно серьезно сказал он. — Ей не следовало было вмешиваться в твои дела. Голубые глаза Кая наполнились чем-то, что обычно люди называют ненавистью. Маг льда сжал руки в кулаки, и воздух в помещении заметно похолодел. — Она — королева, — отчеканив каждое слово, парировал правитель междумирья. — И она имеет все права вмешиваться в мои дела! — Ты сделал ее королевой, — Дей продолжал спокойно пить чай, не замечая недовольство сына. — А вот твоя дочь рождена ею, — маг огня многозначительно посмотрел на мужчину, и две пары одинаковых голубых очей сплелись меж собой взглядами. — Мой совет, сын: если на кону будут жизни твоей супруги и твоей дочери, то лучшим вариантом будет пожертвовать Эстер ради Марибет. Кай сделал судорожный вдох и, не проронив ни слова, снежным вихрем вылетел в открытое окно. Старик горько ухмыльнулся и отставил чашку на небольшой деревянный столик, находящийся рядом с его креслом. — Ох, мой глупый сын, как же ты не можешь понять, — устало потерев переносицу, Дей задумчиво посмотрел на хлопья снега, упавшие на пол. — Короли не могут ставить любовь выше своего долга. На сухих пальцах повис золотой медальон, потерявший прежний роскошный блеск. Пожилой мужчина раскрыл его и с тоской взглянул на портрет темноволосой девочки с поразительными голубыми глазами. По щеке Дея скатилась крохотная слезинка, и маг льда, наблюдавший за происходящим со стороны, оцепенела от страшного осознания. Это была Армель! Ее дед любил ее бабку уж точно не простой братской любовью, иначе зачем ему еще лить слезы по ней? Марибет посмотрела на кольцо, подарок мага темного пламени, и коснулась узла на нем. Дей создал украшение, надеясь, что когда-нибудь Армель вернется домой из Терна, к тому, кто ее любит. К нему. Пол смягчился под ногами девушки, и она, бросив последний взгляд на старого короля, утонула снова в бездне небытия. Осталось только падать, падать, падать… Время шло, и через мрак начали доноситься тихие голоса. Марибет казалось, что звали именно ее, но она никак не могла различить, кто именно обращался к ней. Темнота вскоре стала принимать очертания. Маг льда пару раз моргнула и заметила зажженные свечи вокруг себя. До носа долетели знакомый запах снадобий, и девушка поняла, что оказалась в госпитале Асгарда. Разумеется. Мягкая рука коснулась кисти королевы, и Марибет, повернув голову, увидела Реин. Глаза принцессы покраснели от слез, но в них, несмотря на это, плескалась надежда, разбавленная отчего-то печалью. Позади мага тени возвышался Эдан, выглядевший так, словно его только что воскресили из мёртвых. Ближе всего к Марибет оказалась Вива: именно ее пальцы были на руке мага, находясь прямо на еле бьющейся жилке. — Пульс слишком редкий, — не без недовольства заметила главная целительница асов. — Даже сейчас. — Её сердце едва ли бьется, — негромко промолвил дракон, чьи золотые очи впивались в глаза хозяйки междумирья. — Вы имеете дело с магом льда — конечно, пульс будет почти что отсутствовать. Вива не удостоила защитника Игнис какой-либо ответной репликой и медленно отпустила кисть девушки. Королева Эфиг ощутила резкую, ноющую боль в низу живота, из-за которой хотелось тотчас же лечь набок и свернуться калачиком. Голова гудела, как будто кто-то огрел её чем-то тяжелым, и из-за этого пламя свеч странно двоились. В горле разверзлась целая пустыня, и Марибет, сглотнув, осмелилась подавать голос. — Почему я здесь? — вопрос мага льда звучал подобно хриплому свисту. Реин, не сумевшая выдавить из себя ни слова, поджала губы, молниеносно отведя глаза в сторону, а лицо Эдана изказилось от призрачного налёта скорби. Вива, слишком бледная в жёлтом свете свеч, сцепила руки в замок перед собой до белизны костяшек. — Государыня, Вас принесли сюда с сильным кровотечением, — взгляд строгих глаз асиньи смягчился, наполняясь какой-то обычным, житейским сочувствием. — Удар колдовством был слишком сильным, и… — целительница вдруг умолкла, и она опустила голову. — …Вы потеряли дитя. Сколько крови ещё нужно пролить?