***
Колокольчик приятно звякнул, когда Тайлер толкнул дверь заведения. Мужчина за стойкой повернул к нему голову и слегка кивнул в знак приветствия. Тайлер обвёл помещение взглядом, снова убеждаясь, что, кроме него, здесь нет ни одного посетителя. Хияма без лишних слов поставил перед ним на стойку чашку кофе и закурил сигарету. Бывало, что Хияма позволял себе курить в кофейне, всё равно посетителей почти никогда не было, а Тайлер никогда не возражал, раньше он и сам курил, потом бросил. — Ну так что? — спросил Хияма. Этими словами он спросил, как у него дела на работе. Обычно Хияму это никогда не интересовало, и Тайлер никогда об этом ничего не говорил. Сейчас же, то, что происходило в Тайни Орбит, напрямую было связано с К.Р.О. Раньше они с подобным не сталкивались. Всё началось два дня назад, с того самого телефонного звонка. Тогда даже Мэри заподозрила что-то неладное, а он тем более понял, что случилось что-то серьёзное. Тем вечером Хияме позвонил его информатор и сообщил, что профессор хочет передать им чертежи, но не уточнил, что эта за чертежи. — К сборке ещё не приступили. Деймон медлит, скорее всего он ещё сомневается. На самом деле, если бы Деймон знал наверняка (но, вполне возможно, что он догадывался), что эти чертежи каким-то образом связанны со Сторонниками Новой Зари, то вряд ли он согласился бы на эту аферу. Однажды он ясно дал понять Тайлеру, что не хочет ввязываться ни в какие дела, связанные со Сторонниками Новой Зари или непосредственно с самим Киллианом Кайдо или его союзниками. А мог бы. Деймон имеет немалое влияние, гораздо большее, чем Тайлер. По правде говоря, Тайлер всегда мерк по сравнению со своим старшим братом. Это была ещё одна из несправедливостей, которые поставили его в такие сложные отношения с братом. Раньше его это задевало за живое… — Думаешь, твой брат на это согласится? — Я почти в этом уверен. Хияму такой ответ не устроил. Тайлеру оставалось надеяться, что Деймон заинтересуется этой разработкой. Тайлер видел эти чертежи, он, как глава отдела разработок, имел полный доступ ко всем новым разработкам компании. У него был доступ к чертежам, но эта новая разработка не обсуждалась с его отделом. Генеральный директор поставил её на личный контроль, а его приказы не обсуждались. Деймон также может извлечь из этого выгоду. Но важно было то, что Деймон никогда не был жаден до денег, но он определённо был одним из тех людей, которые знают цену деньгам. Деймон умел хорошо зарабатывать, он никогда не был беден. Даже когда компания переживала свои не самые лучшие дни, он держался на плаву. Он уже десять лет вел бизнес, знал все тонкости и подводные камни. У Деймона точный склад ума, он организованный, внимательный к деталям, но он был азартным, но никогда не переходил границу дозволенного. Раньше он даже играл в казино втайне от отца, но теперь это было слишком давно, чтобы иметь какое-то значение сейчас. Ещё один глоток кофе, и вновь в дела. А дела-то важные. И теперь эти важные дела касались не только К.Р.О., но и его работы в кампании. В Тайни Орбит тоже всё было далеко не так гладко. В компанию прислали чертежи экзоэкипировки для робота от неизвестного автора. Единственное, что было известно об авторе, — это инициалы. Уже знакомые ему инициалы… « — J — » Чертежи принадлежали Джону Ямано. В этом сомневаться не приходилось. Профессор назвал эту экзоэкипировку именем одного из великих героев греческой мифологии. Ахиллес. Согласно легенде, Ахиллес был необычайно сильным и мужественным, но, как известно, и у него была одна уязвимость. «Даже у великих героев есть своя слабость. А тот мальчик? Что о нём говорить…» Тайлер не общался с подростками в больших количествах с тех пор, как сам был одним из них, а время искажает восприятие. Но Тайлер понимал, что тринадцатилетний школьник не может быть тем героем, способным противостоять такому жестокому и влиятельному противнику, как Кайдо. Они тоже оказывались неспособными, казалось бы взрослые люди, а проигрывали Кайдо, во многом проигрывали... Проблема была не только в том, что необходимо было создать по этим чертежам экзоэкипировку, потом каким-то образом им нужно было её заполучить. Вопрос был в том, как это сделать? Тайлер всерьёз задумывался, что единственный способ — это украсть. Он сделал бы это сам, почти без зазрения совести. А что оставалось делать? Но если Деймон действительно заподозрит, что эта история с чертежами как-то связана с Кайдо, то он будет первым, кто попадет под подозрение. Профессор явно не хотел, чтобы эти чертежи попали в руки Сторонников Новой Зари. Поэтому отправил чертежи в компанию, где раньше работал, и, вероятно, надеялся, что его разработка не останется без внимания. Может, он надеялся, что здесь они с Хиямой смогут ему помочь (вряд ли профессор знал о К.Р.О.). Тайлер был абсолютно уверен, что профессор не просто так отправил чертежи в Тайни Орбит — в их руках чертежи были бы бесполезны, они бы не могли создать что-либо по этим чертежам. Несмотря на то, что Тайлер работал в Тайни Орбит и был там далеко не последним человеком, к тому же ни для кого не было секретом, что он являлся братом генерального директора, что тоже сыграло свою не последнюю роль. Маловероятно, что пять лет назад, вчерашнего студента кто-то поставил бы руководить отделом в ведущей компании (и действительно, Тайлер был самым молодым главой отдела). Тайлер на самом деле думал, что если бы профессора Ямано тогда не похитили, то он всё ещё был бы главой отдела. Догадывался ли Деймон, какая сложная игра разворачивается в его компании? Знал ли он, что автором чертежей был Джон Ямано? Деймон работал в компании, когда её возглавлял отец, и уже тогда профессор Ямано работал в компании, и когда Деймон стал генеральным директором, профессор Ямано всё ещё работал в компании. — Снова думаешь о сыне профессора? Кстати, я был сегодня у его дома, потом он и его друзья отправились в ту же самую мастерскую. Похоже, он там часто появляется. — Думаю, так и есть. Он постоянно думал о тех детях. Просто не мог остановится. Тайлер сделал ещё глоток. На душе легче не стало. Ещё в утром, просматривая новости Тайлер наткнулся на печальное известие: Лайза Стивенс мертва. Сегодня утром за городом, на дне оврага обнаружен труп Лайзы Стивенс. Её убили несколько недель назад. У Тайлера внутри что-то оборвалось — что-то тонкое и неуловимое. Он запретил себе думать о том, если на её месте оказалась Мэри или кто-то из других детей. Боль, причиненная этой мыслью, была… ошеломительна. Тайлер решил, что завтра утром снова отправится к той школе, где учится Ван Ямано. Вряд ли это что-то даст. В принципе, они выяснили распорядок дня мальчика, так что в этом больше не было необходимости. Просто Тайлер опасался, может, не только они, но и Сторонники Новой Зари уже начали действовать? Они точно не могли ответить на этот вопрос. Информатор Хиямы больше не связывался с ним, по крайней мере, Хияма не счел нужным ему об этом сообщать. Так или иначе, в последнее время, почти все его мысли были заняты сыном профессора. Может, совсем скоро им придётся встретиться? «Без всяких может.» Это бы всё равно произошло, рано или поздно. Но Тайлер знал, что всё-таки предпочёл если бы это случилось поздно. Значит ли это, что профессор начал свою игру? Единственный способ это выяснить — продолжать игру по правилам профессора. Тайлер не так давно поймал себя на мысли, что если они действительно хотят знать его мотивы, им лучше играть по его правилам. Хияма проницательно на него взглянул, и Тайлер увидел того старого Хияму, того, с которым они когда-то строили планы и замыслы, а не того незнакомца, который вернулся к нему четыре года спустя. Иногда Тайлеру казалось, что тот человек, которого он знал, действительно умер, а вместо него осталась только безликая тень. — Ты доверяешь профессору? — Я подозреваю, что профессор не рассказал нам всё. Ты же знаешь, он так делает. Он нам не доверяет, я уверен. Он ждёт от нас какого-то содействия, и в какой-то степени мы действительно можем быть ему полезны. Единственное, что мы можем сделать, это продолжать играть по его правилам, разве нет? — Чертовски верно, — давно забытый отсвет, знакомый, озарил лицо Хиямы. — Я уверен, профессор больше не на стороне Кайдо. Я думаю, что Кайдо ничего не сделает профессору, пока считает, что он на его стороне, — его лицо вдруг стало мрачным. — Но это ненадолго. Я думаю, Кайдо очень скоро поймет истинные мотивы профессора, и, насколько я могу быть уверен, он ему этого не простит. Семья профессора, несомненно, пострадает в первую очередь. Кайдо очень хорош в манипулировании людьми. Что бы ни задумал ублюдок Кайдо, мы должны быть готовы. — Если мы будем поддерживать связь с Ваном Ямано через Мэри, то наверняка сможем мониторить ситуацию не вмешиваясь. — Тебе не кажется, что это слишком сложно? — Вполне возможно, но, с другой стороны, даже если Кайдо следит за нами, то мы не будем связаны с мальчиком напрямую, может, это обезопасит его или нас, хотя бы на какое-то время. Может, нам даже удастся оттянуть тот момент, когда он всё узнает, или не узнает вовсе. Мэри никто не знает, по крайней мере, я на это надеюсь, в особенности на то, что о ней ничего не известно Сторонникам Новой Зари. — Пусть, пока девчонка, присматривает за Ваном Ямано, — согласился он. — Я скажу Гордону, пусть тоже незаметно приглядывает за ними. Ты не передумал организовать для них ещё одну встречу? Тайлер отвечать не стал, только кивнул. Когда и в этот раз без каких-либо объяснений он снова прикажет ей отправится на встречу она будет злиться, но что для него детская злость? Он знает, что она злится на него, потому что ей страшно. А ведь она многое не знает и не понимает и уже боится. Всё-таки этим утром Тайлер пришёл к выводу, что сожалеет о другом. Не стоило Мэри ничего рассказывать о К.Р.О., не стоило её в это втягивать. Ни её, ни Гордона, никого из детей. Но пути назад нет. Тайлер покрутил пальцами свою кофейную чашку. Нужно будет подумать, как проникнуть на базу Сторонников Новой Зари. Может, подослать туда людей? Было бы неплохо, учитывая то, что так они смогут связываться с профессором. Но это было крайне опасно. Об этом стоит подумать позже. Но вечером, когда Тайлер возвращается домой и садится на диван в гостиной, то чувствует себя совершенно разбитым. Но вскоре ощущает тыльной стороны ладони легонько касаются усы. В ладонь тычется шелковистая головка. Это его кошка вышла из своего укрытия, зная что сейчас он в ней нуждается. Он вообще в последнее время, и в принципе не уделял особого внимания кошке. Потом, уже с неожиданным появлением Мэри кошке доставалось более чем достаточно внимания. Мэри справилась с поставленной задачей в прошлый раз, но его это совершенно не радовало. В глубине души и он очень хотел, чтобы вся эта затея провалилась, тогда бы в эту историю не был впутан тринадцатилетний школьник. Хияма уверен что мальчишка должен всё узнать. Он утверждает, что только так они смогут его защитить. Тайлер уже полгода ломал голову над тем, как бы ему защитить Мэри. Он думал что сможет оградить её от К.Р.О и она никогда об этом ничего не узнает. И какое-то время, надо сказать, у него это отлично получалось, ровно до тех пор, пока его самого едва не убили и он раненный завалился домой. На что же он тогда надеялся? Что тогда она ему не поверит? О, нет, тогда он ни на что не мог надеяться. Сыну профессора придется поверить во что-то столь же невероятное.***
День был серенький и грустный. Больно кусался ветер, небо было тяжелым, безжалостно-серым. Хорошо ещё, что с него не лил ледяной дождь. Мэри любила дожди, но на душе у неё самой была точно такая же отвратительная погода. Она сидела на кровати в своей комнате в делано-непринужденной позе, судорожно сжав кулаки, и напряженно думала, вспоминая все полученные сведения, пытаясь худо-бедно связать их между собой. Трудно было решиться на следующий шаг, при том конкретного плана у неё нет. И вообще всё закрутилось с бешенной скоростью и спонтанно. Позабытое на время напряжение внутри, нарастает с новой силой. Смутное предчувствие, что она вступила в чужой, не известный ей мир, где живут какие-то совсем другие люди, по каким-то своим законам, — наконец коснулось её. Она ощутила весьма неприятную дрожь в теле. Мэри ожидала, что Тайлер будет больше ей доверять, если она каким-то образом будет причастна к Контрразведывательной организации, но этого (увы!) не произошло. Мэри было обидно, почти до слёз, ведь она так старалась узнать хоть что-то о сложившейся ситуации. Но Тайлер не поддавался. Тогда Мэри решилась на отчаянный шаг, она совсем не чувствовала, что совершает что-то плохое, хотя в какой-то степени ей всё равно это было неприятно. Мэри удалось в тот же вечер подсмотреть пароль от ноутбука Тайлера, когда он работал в гостиной, а на следующий день, когда его не было дома, она стащила ноутбук из его кабинета. Правда, она ужасно боялась, прекрасно осознавая, что Тайлер ужасно разозлиться на неё, если, конечно, поймает. Мэри сжалась, представив, что он может сделать в гневе. В самом деле, что он может сделать? Закричит, хлопнет дверью, обматерит, ударит или выставит её за дверь? Или, может, ничего из этого. Она больше не знала, чего от него стоит ожидать. Мэри чувствовала, что после того, как узнала о его «работе», то стала меньше ему доверять и, возможно, даже видеть в нём другого человека, какого до этого не знала. Он стал пугать её. Прошло четыре дня после встречи с Ваном Ямано и его друзьями. Теперь это был не первый раз, когда она подслушивала телефонный разговор Тайлера, и был не первый раз, когда она тайком брала ноутбук из его кабинета. Знала, что, с одной стороны, поступает гадко, но как-то быстро убедила себя, что это было просто необходимо. Это действительно было необходимо. Стоило сделать кое-что слегка безнравственное, чтобы хоть немного узнать о ходе дела. Мэри уже знала, что Тайлер снова попросит её встретиться с Ваном Ямано. И от этого она испытывала странные чувства. Казалось, она даже ждала этой встречи эти четыре дня, но в глубине души прекрасно осознавая, что в конце концов эти встречи ничем хорошим не закончатся. В тот вечер Тайлер почти признался ей, что уже решил всё рассказать Вану. А Мэри было жаль мальчика. В конце концов, весь его мир, все, во что он верил, скоро будет разрушено. И Мэри будет знать, что и она, отчасти, приложила к этому руку. Но Мэри даже не подумала возразить. В любом случае, они всё решили. Это тоже Мэри узнала из переписки. Эта ситуация казалась ей такой безвыходной. Единственное, что ей оставалось, — так это тайком выяснять обстоятельства дела. Банальная история, как в тех книжках, дешевых, в пожелтевших глянцевых обложках. И по всем законам жанра, она должна в конце концов попасться. Мэри думала, что когда-нибудь это обязательно произойдёт. Но в этот раз она не попалась. Обошлось. Теперь Мэри не могла сидеть и ждать сама, не зная, чего ей, собственно, ещё следует ждать. Она так долго ждала, когда что-то произойдёт, ну, хоть что-то, а теперь просто не могла бездействовать… Она рисовала птиц. Таких свободных. Совершенно ничем не обременённых. Мэри хотела бы быть похожей на них. Сколько раз она представляла себя невольной птицей, запертой в клетке? Клетка, размером с целый огромный мир. Это было слишком жестоко. Так же жестоко, как это было по отношению к Вану Ямано. Теперь Мэри знала это по собственному опыту. Он ведь даже не догадывается, что для него наступили последние безмятежные моменты перед тем, как мир расчёт молния, изменив его навсегда. Она не могла перестать думать о Ване Ямано. Как бы она ни старалась, она всё равно никак не могла смириться с тем, что он узнает (Тайлер ей сказал, что он пока ничего не знает). Мэри хотелось поддержать мальчика. Конечно, у него были его друзья, которых он хорошо знал и которые всегда будут рядом. Но Мэри знала, как тяжело, когда так неожиданно рушится целый мир. Какой разбитой и несчастной она чувствовала себя тогда. До сих пор такой себя чувствует. Для Вана Ямано тоже совсем скоро разрушится целый мир! Но Тайлер сказал, что другого выхода нет. Мальчик должен всё знать. Мэри вдруг поняла, что плачет, хотя это лишено всякого смысла, потому, как её душу переполняет яростная уверенность. Всё, что происходит, должно происходить. Как бы сильно ей ни было жаль этого мальчика, так просто должно случиться. Она решила, что если Тайлер в этом уверен, то и она не должна сомневаться. «Он должен всё знать.» Но он вновь обретёт отца… Какое это должно быть счастье! И в этот миг Мэри позавидовала Вану больше, чем любому из людей в мире. Она никогда больше не познает этого счастья… «Ведь он узнает, что его отец жив. Это ведь хорошо!.. А вместе с тем, узнает правду, о том что случилось? Что его отец находится во власти преступников.» Тайлер до сих пор немного рассказал о Сторонниках Новой Зари. Но то, что он рассказал, оказалось достаточно, для того чтобы она приняла всё так близко к сердцу, для того, чтобы она не осталась равнодушной. Также она не могла отнестись равнодушно к истории Лайзы Стивенс. Мэри почувствовала, как сердце пронзила боль, острая и краткая, словно точка в конце предложения. Она узнала об этой несчастной девушке случайно два дня назад, когда в очередной раз стащила ноутбук Тайлера. Она сразу же обнаружила статью. Чем-то их судьбы были похожи, и Тайлер, вероятно, тоже так думал. Они были даже слегка похожи внешностью, но совсем немного… Рыжие волосы, пожалуй, это была их единственная общая черта. Так хотелось хоть с кем-нибудь поделиться своими мыслями, своими чувствами. Так горько становилось, когда она ощущала, что никому не интересно знать, что она чувствует. На краткий миг, за который сердце успевает сделать один-единственный удар, она ощущает как скучала всё это время по своим друзьям. Она думала, что, наверное, её уже давно забыли. Почему-то теперь она была в этом уверена. Дождь заливал стекло…***
Тайлер вернулся домой до полуночи. Свет луны, отразившись в стёклах, показал ему часть просторной гостиной. Оставаться в кофейне больше просто не имело смысла, а в штаб-квартире ему пока делать было нечего. Поэтому он поехал домой, надеясь урвать пару часов сна. Очень скоро у него не останется времени даже на полноценный сон. Впрочем, когда он в последний раз высыпался? Он даже этого не помнил. Иногда Тайлеру снились дурные сны. Необязательно кошмары, он даже их не помнил, но каждое утро просыпался разбитым. Он прошел в свою спальню, мимо комнаты Мэри. Свет в её комнате не горел, так что Тайлер предположил, что она уже спит. На мгновение задержавшись у её комнаты, Тайлер с обреченностью человека, который в ближайший же час должен погибнуть от удушья, направился к своей одинокой и холодной постели. В комнате было холодно, но он чувствовал, что задыхается. Сняв пиджак и жилет Тайлер рухнул на кровать. Сознание затуманилось, и он медленно погрузился в бездонную черную пучину. «Нет, он есть. Другой выход есть, даже если я его не вижу, если не замечаю, также как и тогда…» Всё повторяется… Такое ощущение, что это когда-то очень давно с ним уже происходило… Но он этого не помнит. Странное ощущение, словно дежавю. Тайлер взглянул на светящийся циферблат своих наручных часов. Двадцать минут одиннадцатого. В эту ночь, как и в сотни других, точно таких же одинаковых ночей, он почти не спал, засыпал на несколько часов и снова просыпался. Когда уже почти светало, Тайлер почувствовал, что, конечно, сон не принес облегчения, те пару часов сна явно не пошли ему на пользу. Выругавшись вполголоса он вышел из комнаты, и направился в гостиную, сам не зная почему. По пути он обратил внимание, что из комнаты Мэри виден свет. Тайлер вошёл без стука. Она сидела на кровати схватившись руками за голову, и даже, кажется, совсем не замечая его. — Почему ты не спишь? — на мгновение ему показалось, что она ему ничего не ответит, потому что даже не слышит. — Я в порядке, — впрочем, даже это она сказала подозрительно хриплым голосом прежде, чем Тайлер успел сказать что-то ещё. Мэри провела руками по волосам, а потом присела на край кровати, всё ещё стараясь не смотреть ему в глаза. Тайлер вошёл в комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. Только когда спустя пару секунд, когда Тайлер подошёл ближе, присаживаясь на корточки они, наконец встретились взглядами. — Мэри, это ведь не так? — Мне… — она вдруг запнулась, а затем продолжила таким же хриплым голосом. — Мне снятся кошмары. Тайлеру стало её искренне жаль. «Только бы твои кошмарные сновидения не обернулись кошмаром явью, но теперь ничего нельзя изменить.» — пронеслось в голове, но вместо этого он сказал: — Кошмары? Как долго? На самом деле Тайлер вовсе не хотел этого знать. — Всё время, почти каждую ночь. Однажды ему пришлось разбудить Мэри, потому что она кричала во сне. Он до сих пор помнит, как она тогда плакала, а он совершенно не знал, что с этим делать. Ни тогда не знал, ни сейчас не знает. Тайлеру хотелось сказать что-то ободряющее, но он не знал что. Когда она наконец посмотрела на него, в её взгляде была такая надежда, что сердце сжалось от сочувствия. — Что тебе снилось? Мэри отвела глаза и теперь старалась не смотреть на него вовсе. — Я не помню. Не один из снов не помню. Память. Снова… …и снова. Всё так или иначе сводилось к памяти. Память так и не восстановилась. Сложно было сказать почему. Вряд ли кто-то верно когда-нибудь сможет дать ответ на этот вопрос. Тайлер взял её руки в свои, заставляя смотреть ему в лицо. Он так уже делал, казалось, что это было с ними очень давно. Ладони у неё были холодные, тонкие длинные пальцы легко, словно пёрышко, прикасались к его. Мэри опустила глаза, рассматривая их руки. «Она ещё ребёнок.» Как он мог позволить себе эту немыслимую слабость? Как мог так легко рассказать, о том, что его тревожит. Он видел в ней только девочку, которая даже не в силах совладать с собственными кошмарными сновидениями. В последнее время, как-то слишком много в его окружении появилось детей. Он не мог перестать думать обо всех этих детях. Во что он их втягивает? Какой опасности подвергает? Чем они смогут ему помочь? Не будет ли это всё напрасно? От этих мыслей становилось холодно и тошно на душе.***
Мэри вынырнула из сна с тяжело бьющимся сердцем, незадолго до того, как пришёл Тайлер. Она спала плохо. Ей снились кошмары. Мэри снилось, что она бежит сквозь колючие кусты роз, не похожие на те, что с удивительными нежными цветами, в её сне вообще не было ни одного цветка, только ветки с колючими шипами, через которые она продиралась, закрыв лицо руками. И шипы, казалось, старались порезать, проколоть или ранить её, словно они сами были разумными существами, способными мыслить. Как только Мэри проснулась, то она сразу же проверила, не в царапинах ли у неё руки и тело. Мэри потребовалось ещё несколько секунд, чтобы взять себя в руки и попытаться унять бешенное сердцебиение, гоня прочь мысль о слезах. Она проснулась, скривившись на постели, чувствуя, как тяжело она дышит. В первые мгновения после пробуждения она даже не понимала, что видела всего лишь сон. Только когда осознала, что на самом деле она находится в безопасности в квартире Тайлера, то смогла упокоится. Тайлер вошел в комнату, он объяснил, что видел свет в её комнате и решил проверить, всё ли с ней в порядке. Он поговорил с ней — задал пару дежурных вопросов. Впрочем, Мэри вспомнила, что почти все их разговоры были такими, за исключением, пожалуй, пару-тройку раз. Мэри солгала насчет того, что сны она не помнит. Почти каждый из всех этих кошмаров она хорошо помнила. Но говорить об этом было неприятно, тем более признаваться Тайлеру, словно в этом было что-то стыдное. И всё же на этот раз Мэри разглядывала его со странным интересом, пытаясь определить, как давно он пришел. Тайлер выглядел сонным и уставшим, но Мэри не была уверена, что он спал. Он был одет в серые брюки и белую рубашку (без жилета и пиджака). Его лицо было напряженным. Когда его лицо расслаблялось, то принимало выражение спокойное и ласково-приветливое, но в последнее время она его не видала. Его серые, глубокие и ясные глаза, показались ей зеркалом, отражающим её собственное лицо — смотреть в эти глаза было просто невозможно. Совестно. Когда Мэри притворилась, что собирается спать, Тайлер ушёл. Она думала, что он вернётся в свою спальню или, возможно, пойдет в гостиную или на кухню и выпьет воды, может закроется в своём кабинете и проведёт там остаток ночи… Она совсем не ожидала, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Он ушёл. Дверь закрылась, и Мэри осталась одина наедине с мыслями и болью. Она закрыла лицо ладонями и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь привести чувства в порядок. К сожалению, это оказалось не так просто. Было раннее-раннее утро, примерно рассвет, даже чуть раньше или чуть позже. Мэри некоторое время оставалась в постели, прежде чем догадалась подойти к окну. Она осторожно подкралась к окну, так, словно следила за ним, надеясь увидеть его одинокую фигуру там, внизу, за густыми, всё ещё зелёными деревьями. Она боялась подходить близко, не зная наверняка, увидит ли он её. Она хотела увидеть его, хотела знать, что он не не оставит её надолго. Всегда было спокойнее, когда он был рядом. Видно было, сколько боли приходилось ему нести на себе. Тайлер выглядел подавленным, при этом в последнее время больше, чем обычно. Тяжелее всего было наблюдать за ним, видеть его в таком состоянии. Мэри и сама чувствовала себя полностью разбитой. Что он чувствовал и что его беспокоило? Тайлер почти никогда не говорил об этом напрямую, но, конечно, догадаться было нетрудно. Давить на него сейчас было бы глупо, и Мэри решила, что лучшим выходом из ситуации будет дать и ему, и себе немного времени. Она стояла, дыша приоткрытым ртом, глядя на его одинокую фигуру, там, внизу. Мэри очень не нравилось то, что происходит. Она прямо сейчас хотела знать правду и надеялась, что Тайлер озвучит её сам. Теперь эта новая жизнь, здесь, стала чем-то большим, конечно, она не могла заменить того, что она потеряла. Мэри знала, что даже через несколько лет она не перестаннет верить в невозможное, и будет верить ещё столько же, пока не сможет вернуться домой или окончательно не убедится в том, что это невозможно. По какой-то причине, глядя на него, она чувствовала себя несчастной…***
По какой-то причине Тайлер знал, что она не заснёт. Он догадывался, что Мэри страдает от ночных кошмаров, но не знал, как он может ей помочь. Полностью посвятив себя К.Р.О., он не мог уделять время девочке. Хорошо ещё, что у него нет семьи. По крайней мере, семьи в привычном понимании слова. Когда он закрыл дверь в комнату Мэри, то подумал, что сейчас тоже вернётся в спальню и постарается заснуть, но потом понял, что не хочет возвращаться в душную спальню. Вместо того чтобы вернуться в спальню, Тайлер накинул на плечи лёгкую куртку и покинул квартиру. Он спустился на лифте на первый этаж, а затем вышел на улицу. Он остановился, вдохнул свежий ночной воздух. 4:27. Тайлер специально сверил время на наручных часах. Встаёт солнце, почти такое же яркое, как уличные фонари. В большом городе, таком, как Токио в это время не так уж и тихо, (если в Токио, конечно, бывает тихо). В такое время люди возвращаются из баров, вызывают такси, спешат. В двадцать лет, когда он, наконец, избавился от тотальной опеки, то часто возвращался домой после четырёх утра, насквозь пропитавшись вонью пива и сигаретного дыма, и часто не один, а в компании с какой-нибудь девушки, с которой той же ночью познакомился в клубе, или в компании Хиямы. «Как давно это было…» Тайлер бродил до пяти утра, пока не погасли фонари…