Почувствуй мою боль.

Думаю, что моя история началась весьма печально. Я нашел свою любимую мертвой в ванной. Моя милая Орихиме. Даже сейчас, спустя столько лет я всё ещё люблю её. Люблю в воспоминаниях, потому что больше ничего у меня нет и не будет. Её смех, прикосновения, голос — это останется навсегда со мной. Я знаю. Что никого так не смогу полюбить, как любил её. Она порезала вены, желая умереть. Орихиме была слабой, она не могла совладать со своей болью и тяжесть. Суицид — лучше, чем стать пустым, потому она выбрала лучшую участь, чем я. И всё же, если бы она смогла разделить свою боль, то этого всего не произошло бы. Я никогда не забуду, как пришел домой счастливый. Подвоха не было, до того момента, как я не зашел помыть руки. Ах, да, это я сделал сразу, как пришёл. Ванная полная крови. Крови моей Орихиме. Она уже давно умерла, видимо, как только я ушёл, Орихиме сделала это, ведь вода была холодной. Её глаза были закрыты, но спящей она не сказалась. Вся её красота ушла вместе с жизнью. Кожа была бледной, волосы потеряли былой блеск. Всё в ней было совсем другими, потому что тело было без души. Тогда, глядя на неё, я вдруг почувствовал пустоту. Было невыносимо больно, так, что ни кричать, ни плакать не хочется. «Хочется просто умереть», — вот о чем я подумал перед тем, как потерять рассудок. Мне не хватило несколько минут, чтобы убить себя. Так я стал тем, кого люди называют пустыми. Я жил так тысячу лет, пока не встретил её. Рукию Кучики. Моя Фиолетовая Космея. Она помогла мне стать другим. Рукия забирала всю мою боль себе. Чтобы хоть как-то облегчить мои страдания. У неё прекрасно получилось, ведь она спасла меня. Люди не любят пустых. Люди боятся пустых, не подозревая о том, что пустые были когда-то людьми. Хотя, это не остановило бы ни их, ни меня. Людская душа долгое время была моей едой. Мой наркотик, что позволяет, не чувствовать эту пустоту и боль хотя бы на время. Боль. Человек. Страх и ужас в глазах. Душа. Покой, пусть и временный, но покой. Какая-то часть меня вставала на место, но не на долго. В какой-то момент эта часть снова выходила из-под контроля, и всё повторялось. Я забыл своё имя. Я потерял свой смысл жизни. Я стал пустым и единственным моим спутником была всепоглощающая боль и запах волос Орихиме. Впрочем, когда ты теряешь рассудок, тысяча лет пролетает незаметно. Я никогда не забуду нашу первую встречу с Рукией. Короткие черные волосы и большие синие глаза, в которых, казалось, был весь мир. Она не напоминала Орихиме. Ничем. Абсолютно разные. Но что-то в ней заставило меня вырваться из боли и на секунду стать человеком. Этого хватило, чтобы не убить. Рукия была сильной, даже очень, но меня привлекло другое. Пахла Рукия так же, как и я. Та же боль в глазах, та же пустота. За что она держалась? Месть? Ненависть? Любовь? Я не знаю. Бессонными ночами я смотрел на её хрупкое тело и не понимал, как? Рукия всегда выглядела слабее. Лишь выглядела. Но на деле… На деле она была сильнее всех живущих. — Эй, очнись. Очнись. — Я очнулся в другом месте. Тогда я начал понимать, что боль отступает, а пустота становится меньше. Безумие пропадало. Я не мерз в бесконечной тьме. — Что ты такое? Отвечай! Ты же не пустой? — Что ж ты так орешь! — первая фраза за столько лет. Я услышал собственный голос и не узнал его. Я не помнил его. Что был человеком, но я помнил Орихиме. — Ты не она. Ты пахнешь по-другому. У тебя такой же запах как у меня. — Что ты такое? — мои слова не задели её. Даже рассмешили. Пустых долго считали неразумными. Можно сказать, я был первым таким случаем. Известным случаем, как говорит Рукия. Я не отвечал на этот вопрос, тогда она решила действовать по-другому. Начать с простого. Я смотрел на то, как двигаются её бледные губы. Смотрел на её лицо, фигуру. Хрупкая девушка, которая не должна удерживать пустого. Она вообще не должна этим заниматься… Черная форма Бога смерти была ей к лицу. На бледном лице были лишь глаза. Лишь они имели какой-то цвет. Чисто синий. Чище не бывает. Черные волосы, кожа бледная. Лишь глаза. Лишь пугающий взгляд. Но до пустоты ей было далеко. — Как тебя зовут? — Я не знаю. У меня нет имени… — Имя есть у всех, даже у пустых. По крайней мере я в это верю. — Короткие волосы трепал ветер… Пахло отчаянием и ненужностью. Невыносимая боль и тоска в её взгляде, в моём взгляде. — Как ты терпишь эту боль? — я лежал на кровати не в состоянии двинуться. Магия. Кидо, как они называли. Рукия была в этом деле мастер, наверное, потому, несмотря на свою силу, я не мог разрушить оковы и сбежать. Тем было лучше. — Спокойно. А как насчет тебя? Ненависть к себе сломала тебя настолько, что ты забыл своё имя, Пустой? Или ты боишься вспоминать, ведь иначе… — она не договорила. Не хотела. — Иначе что? — Ничего. Моя боль, это то, что заставляет меня двигаться вперед. Только так я смогу пережить этот ад, не потеряв рассудок. Советую держаться такой же позиции. — Глубокий вдох, медленный выдох. — А теперь приступим. Про твоё существование никто не знает. И я не хочу, чтобы кто-то знал. Мне нужно, чтобы ты жил. — Зачем? — Интерес. — это была чистая правда. Ей было интересно почему я стал таким, кем я был до этого, что было после, что было до. Всё в мельчайших подробностях. Каждое воспоминание, вплоть до запаха волос Орихиме. Рукия была не столько любопытна, сколько одержима пустыми. Причина почему и как. Желание помочь и спасти. Желание понять. А потом спасти того, кто стал пустым. Спасти любимого. — я не знаю с чего начать. Потому, давай начнем с имени. Меня зовут Рукия Кучики, и я Бог Смерти. Как насчет твоего имени пустой? — я не знаю, как меня зовут. Но я помню девушку. Красивая. Самая красивая… — Как её звали? — слова эти ранили её, не знаю почему, но она этого не показала. Лишь запах горечи. Никогда не покажет, не потому что ревнует, а потому что ей этих слов никто не когда не говори, и она была уверена, что не скажут, потому что её любимый был мертв… Все, кого она любила были мертвы. — Орихиме. Орихиме Иное. У неё были длинные рыжие волосы, и серые глаза, знаешь, как тучи. Прекраснее её никого не было и не будет. И я точно могу сказать, что очень скучаю по ней. — Рукия не смотрела на меня. Ей было больно, ей было одиноко… Всю её боль я смог понять намного позже, чем ей это было нужно. — Ты помнишь её имя, но не помнишь, как тебя зовут. Грустно это. Ты стало пустым из-за неё? — Перед моими глазами снова мертвая Орихиме. И снова этот вопль. Снова дыра в груди. Только на этот раз передо мной была Рукия, которая, рискуя своей жизнью пыталась меня спасти. «Как ты терпишь эту боль?», — в голове была лишь эта мысль, ведь ей было также больно как мне. Мрак пожирал её душу, но она не подавалась: «Спокойно», — ответила она. Глядя на неё в тот момент, я думал о том, что хочу, чтобы Рукия так же, как и я погрузилась во тьму. Меня бесило то, что она всё ещё человек. Но в какой-то момент и эта ненависть перестала иметь смысл, мне хотелось, чтобы она прогнала мою боль. Хотелось, чтобы она спасла меня из этого ада. Тогда я начал приходить в себя. — Рукия… Помогите мне, пожалуйста. Мне больно. Мне страшно. Мне одиноко. — Рукия, где вы? — Я здесь. Пустой. — снова звонкий голос. И снова этот взгляд, правда к тоске добавилась усталость. — Властитель тот, кто носит маску из плоти… — Не надо кидо. Я не хочу больше боли. Пожалуйста, Рукия, помогите мне не чувствовать это. Шок. Больно. Страшно. Одиноко. Я не хотел, больше боли. И тогда она сделала то, что никто из Богов смерти никогда не сделал бы. Рукия рискнула Она убрала оковы, подошла и обняла меня. — Тогда поплачь. Закричи. Вопи от боли сколько влезет, я это приму. Приму твой мрак. Твою боль и пустоту. — Угу, — и она обняла меня так, что весь мир не смог бы увидеть моих слёз. Она обнимала крепко, стараясь принять меня. Пытаясь понять. Я это чувствовал. Это было необычно, но приятно. Даже Орихиме меня так не обнимала…