***
Орихиме сосредоточенно записывала в тетрадь под диктовку очередную не слишком нужную информацию и боролась со сном, который навевал монотонный говор преподавателя. И отвлеклась на мгновение посмотреть по сторонам, чтобы проверить, все ли на месте. Исида в последнее время пропускал занятия, впрочем, как и Чад, занятый организацией неизвестно чего в одном из отрядов. Не хватало только Ичиго, который должен был вернуться через несколько дней, а вместо этого до сих пор нес службу в Генсее. И как ребята не пытались узнать насчет задержки, у них ничего не вышло, так как вайзард служил в Готей 13, а они всего лишь курсанты первого курса Академии Духовных Искусств. Впрочем, не только друзья потерпели неудачу — Рукии и Ренджи тоже не удалось добыть сведения. Орихиме переживала за Куросаки, но была уверена, что с ним все в порядке и ничего страшного не случится. Хотя Исида и накручивал себя и всех, кто его окружал, строя разные версии — одна страшней другой. А ведь вскоре будет экзамен, и юноша не должен его пропустить. Хотя это уже зависит не столь от вайзарда, сколь от приказа вышестоящего начальства. Друзья собрались в комнате Исиды и Чада для подготовки к экзамену. К ним присоединилась Мицуко, которую недавно выписали из больницы, и теперь ей приходилось догонять пропущенный материал. С этой проблемой согласился помочь Исида, который и сам пропускал иногда занятия, но знал все на отлично. Мицуко не хотела идти сюда, и, если бы не Иноуэ, то ее бы здесь не было. Девушке было мучительно стыдно за то, что втянула подругу в неприятности с пустым. В госпитале ей объяснили, кто такие арранкары и что им грозило, если бы он дрался всерьез и использовал свои силы по полной. Живыми они бы почти наверняка не ушли. И теперь ей было неуютно в этой компании, особенно после того, как она не поверила в их историю. Хотя после увиденного не приходится сомневаться, что они говорили правду. И она хорошо понимала, что, если бы не Орихиме, то им вряд ли бы удалось уйти живыми и относительно невредимыми. За что студентка была благодарна подруге. Мицуко попыталась поговорить с Горо и остальными, но, к ее большому сожалению, все, чего ей удалось добиться, так это свирепого взгляда со стороны первого и полного игнорирования со стороны Нории и Осаму, которые и с ней почти прекратили общение. Девушка понимала, что у молодого человека есть причины для того, чтобы злиться. Хотя сама она никогда не вдаваясь в подробности, знала только, что это связано с его родными и Зимней войной. Но к чему были все эти вспышки и слежки вместо того, чтобы выяснить все раз и навсегда? — Мицуко, ты слушаешь? — обратилась к ней обеспокоенная рыжеволосая. — Тебе нехорошо? Позвать врача? Ты такая бледная. — Нет, все в порядке. Извините, пожалуйста, я задумалась. — Тогда продолжим, — сказал Исида, поправляя очки. Пролистав учебник, он указал параграфы, на которые стоит обратить особое внимание. Они просидели до поздней ночи и после ужина, забросив подготовку, болтали на разные темы. Хотя разговаривали больше девушки. А вот вовлечь в общение хмурого Исиду и вечно молчаливого Чада практически не удалось. Беседу прервал неожиданный стук в окно. Что было странно, так как комната находилась на четвёртом этаже, и забраться сюда было нелегко. Никто вначале не среагировал, но стук повторился, и куда более настойчиво — ребята переглянулись. Исида встал и пошёл смотреть, кто же к ним пришёл столь нестандартным способом, хотя у него были варианты. И он оказался прав, только окно было открыто, как рядом промелькнула фигура в черном с красными волосами. Абарай настороженно осмотрел комнату, словно выискивая скрытую угрозу, и только тогда немного расслабился, хотя по нему было видно, что он готов в любой момент сорваться. — Йо. Не приютите на ночь? — спросил фукутайчо. — Оставайся, мы всегда рады тебе, — ответила Иноуэ, махнув рукой, словно приглашая выбирать любое место для ночлега. Чем заработала возмущенный взгляд от бывшего квинси. — Что случилось с тобой, ты словно посмотрел на цветение сакуры? — с ехидцей полюбопытствовал Урю у непрошенного гостя, обращая внимание на его потрепанный вид. Юношу раздражало то, с какой легкостью Орихиме предложила их комнату постороннему человеку, словно это ее жилище. — Тебе бы будущее предсказывать, Исида. У капитана скверное настроение после похода в научно-исследовательский институт. И он срывает его, как всегда, на мне. Я же не виноват, что… — красноволосый запнулся, решив, что не стоит продолжать при незнакомке. — Не представите мне юную леди? — Знакомьтесь, это Мицуко Оосима, — подал голос Чад. — А это Абарай Ренджи, лейтенант шестого отряда. Мицуко поклонилась в ответ и покраснела от смущения, все же к ней никто еще так не обращался, и тем более она еще никогда не встречала столь высокопоставленного синигами. Он, наверное, невероятно силен и по-своему красив, промелькнула мысль в голове у студентки. Понимая, что она здесь лишняя, студентка решила удалиться в свою комнату, оставив друзей наедине. Но уйти у нее далеко не получилось, так как любопытство взяло верх над желанием как можно быстрее добраться к кровати и уснуть. Поэтому она как можно тише вернулась и прижалась к двери, жадно ловя каждое слово, точнее обрывки фраз, которые получалось расслышать, так как те, кто находился внутри, говорили тихо. — Так что произошло, Ренджи? — спросил Чад у гостя. Абарай в красках рассказал, что происходило с ним и Кучики в эти несколько дней. А также поведал о том, что снова материализовались занпакто, что было весьма странно, так как они исчезли почти сразу после битвы с Мурамасой, исчерпав свои запасы духовной энергии, и вернулись во внутренние миры своих проводников душ. А тут такое, и ведь не заподозришь Когу, ведь его убил его капитан, а мятежный духовный меч одолел Ичиго. Тогда почему это произошло? Он уже давно разучился слышать свой занпакто, и поэтому не понял, что тот его зовет. Духовный меч мог связываться с ним, появляясь в реальном мире, что делал редко, не имея особого желания общаться со своим хозяином. К его большому сожалению, у него с боевым товарищем были не слишком хорошие отношения, и спросить меч, что происходит, лейтенант не решался. Да и надо было что-то делать с внешностью капитана, а то ему совсем жизни не будет. И как бы парадоксально не было, бывшему руконгайцу было стыдно и неудобно перед ним за то, что так вышло. И он долго ломал голову над тем, как же все-таки исправить ситуацию, и, как ни странно, случайно именно друзья посоветовали ему, что можно попробовать использовать обычную краску для волос. И сразу же дали ему консультацию по этому поводу. И теперь, лежа на спине и рассматривая потолок, он думал над тем, как же ему реализовать идею. Вся загвоздка была в том, что ему нужна была помощь кого-то из капитанов или же отсутствие на месте службы некоторое время. Хотя это может быть рискованно, лучше он попробует обратиться к одному из лейтенантов… Едва дождавшись, пока рассветет, фукутайчо выпрыгнул в окно, не попрощавшись, так как решил не будить Чада и Урю, и направился в сторону тринадцатого отряда, где должна была быть подруга детства. Она ушла туда раньше него и не собиралась возвращаться в поместье. В столь ранний час в расположении было тихо, скорее всего, еще все спали. Найти Кучики не составило труда, так как она была в своих апартаментах, положенных ей как лейтенанту. Он тихо вошёл и осторожно прикрыл за собой седзи. Утро выдалось прохладным, и, видимо, поэтому синигами запуталась в одеяло по самую макушку так, что ее не было видно. Абараю всегда казалась милой привычка закутываться полностью… Понимая, что сейчас сам уснет, мужчина решился наконец-то будить Рукию, приготовившись к неприятным последствиям своих действий. Все же характер у подруги не самый спокойный. Полчаса спустя, потирая шишку на голове и пытаясь убедить девушку в своей правоте, Абарай решил сменить тактику, что не слишком помогло. — Нет, я не буду обращаться к Укитаке-тайчо. И не подумаю, и вообще, Ренджи, как ты себе это представляешь? — с негодованием проговорила сердитая Рукия. Ее разбудили так рано и теперь еще и предлагают непонятно что. — Почему нет? Это пока что единственный выход. Пойми же, что раньше в сторону капитана смотрели с усмешкой, а есть те, кто будет насмехаться. А, тем более, твой брат уже призвал свой занпакто, а что дальше будет, даже страшно представить. Пожалей нас обоих, — запальчиво воскликнул красноволосый и, взмахнув руками, задел столик, стоящий рядом, сбив тем самым плетеную корзину с фруктами. Он схватился за пострадавшую конечность, а затем начал ею трясти, одновременно пытаясь собрать фрукты, рассыпавшиеся вокруг. Со стороны послышался смешок, а после они оба рассмеялись. Кучики не знала, почему дала себя уговорить. Все же ей план, предложенный Ренджи, казался слишком необычным и неэффективным. Но, подумав, синигами решилась, уповая на то, что если все получится как надо, то дома наступит тишь-благодать, потому что сил теперь этот бардак у нее больше не было. Вполне хватило брата, которому изменило его обычное спокойствие и хладнокровие, и он начал слишком вспыльчиво реагировать на всю эту ситуацию. Так, ко всему прочему, у них прописались два духовных меча, которые совсем не желали уходить обратно. И дедушка, который вдруг решил навестить своих непутевых внуков. И нашествие Ичимару, который должен был лежать в больнице и лечиться, а вместо этого разболтал всем о внешнем виде Нии, и фукутайчо уже начинала жалеть о том, что так быстро разморозила этого змея. Кучики долго не решалась обратиться к своему капитану, вместе с которым перебирала документы. В кабинете царила сонная атмосфера — глаза слипались, стоило хоть ненадолго перестать работать. Синигами решила отвлечься и посмотрела в сторону Джоширо, тот был непривычно бодр и активен, в отличие от нее самой. Почему-то она подумала, а не стоит ли взять небольшой отпуск или командировку на грунт и отдохнуть от всего? Но, скорее всего её мечтам не суждено сбыться и, улучив момент, когда они решили сделать небольшой перерыв в работе и сидели пили чай, брюнетка наконец-то озвучила просьбу своего друга и приготовилась долго и нудно убеждать Укитаке. Чтобы тот позволил воспользоваться телефоном, который был у каждого капитана, и работал не только в Сообществе Душ, но и позволял связываться с теми, кто обитал в Генсее. Вот именно этот аппарат и нужен был ей, чтобы позвонить Куросаки. — Да, кончено, можешь использовать, — добродушно улыбаясь, ответил на просьбу беловолосый. — Только у меня старая модель, можно отправлять… — мужчина на мгновение задумался, словно что-то вспоминая. — Ах да, смс. Ты ведь разбираешься во всей этой электронике. Все никак не поменяю у капитана Куроцучи… Укитаке что-то продолжал говорить, перебирая содержимое ящиков, пытаясь найти мобильник, но пока без особого успеха. Чего только там не оказалось: и какие-то безделушки и всевозможные сувениры, лекарства, игрушки, которые давал поиграть Ячиру, когда та приходила его проведать, множество бумаг и письменных принадлежностей. Тайчо вытащил из ящика красивую канзаши*, а за ней и стопку писем, аккуратно перевязанных лентой. Неожиданно на щеках проступил румянец, и на бледном лице он выделялся особенно ярко. Фукутайчо была удивленна такой реакцией своего капитана и почувствовала, как внутри медленно, но верно разгорается любопытство, что же это за письма, а главное — от кого. И, скорее всего, от какой-нибудь женщины, если судить по заколке. Но брюнетка постаралась задушить в себе эту заинтересованность, что получилось сделать не до конца. Прежде чем она успела придумать какие-либо версии, телефон был найден в самом дальнем конце стола в коробке из-под чая, там же оказалось и зарядное устройство. Джоширо припомнил о том, что просил Кионе положить мобильник и зарядку вместе в его стол, чтобы не потерялись. Но такого он явно не ожидал, к тому же это устройство практически не использовалось, так как беловолосый практически не умел его использовать, вот и оказалось погребено под кучей отчетов. Укитаке проверил, работает ли телефон, и передал его Рукии, которая просияла и начала лихорадочно набирать сообщение для своего рыжего друга. Укитаке отметил про себя, как заблестели глаза у его лейтенанта, когда она набирала сообщения Куросаки, и склонил голову, делая вид, что работает, но на самом деле незаметно наблюдал за девушкой. Сейчас она закончила писать смс и провела пальцами по вещице, подаренной ей пустым Ичиго, и с легкой улыбкой рассматривала ее. И хотя Рукия скрывала, откуда берутся различные подарки, но капитан был осведомлен на этот счет.***
Утро началось тяжело, со звонка будильника, который был заведен на раннее утро. И просыпаться не хотелось вообще, особенно после того, как они просидели полночи и поздно легли спать. После чего трудно было уснуть, так как Ренджи долго ворочался, пытаясь пристроиться как можно удобнее на полу. И все же, переборов себя, студенты встали и, завершив все положенные утренние процедуры, сделали небольшую разминку, которую старались совершать каждый день без пропусков, и без особого воодушевления пошли в столовую, где их уже ждала бодрая Орихиме и не менее активная Мицуко. Она теперь ела вместе с ними, а не с прежней компанией. Общение было вялым: Исида уткнулся в книгу, что-то увлеченно читая и поддакивая невпопад, Чад, по своему обыкновению, почти все время молчал, иногда вставляя комментарии, Иноуэ же задумчиво смотрела куда-то в даль. Она обсуждала со своим пустым тот короткий разговор, который произошел между ней и Ичимару в больнице, когда она посещала больного. Занпакто поведала ей много интересного о бывшем капитане, в частности то, почему он делал такое предостережение, и как это его коснулось самого, заставив ее придумывать картины одну красочней другой. Мицуко же сидела и молчала, не зная, с чего начать разговор. После завтрака ребята отправились в кабинет, где должен был проходить экзамен. Они пришли рано и разместились на одной из скамеек, которые стояли в коридорах возле аудиторий. Иноуэ решила заглянуть и проверить, нет ли учителя на месте, и, к ее удивлению, обнаружила его там. Но тот не готовился к экзамену, а разложил множество различных бумаг и сортировал их по папкам. Он даже и не заметил, как студентка постучалась и вошла — преподаватель был сосредоточен на своем занятии и не отвлекался на посторонние звуки. — Арэта-сенсей, здравствуйте. Можно заходить? — спросила девушка, привлекая внимание учителя. — Здравствуй, Орихиме, заходи, конечно. Что-то случилось? Тебе нужна консультация? — Как же, скоро начнётся экзамен. Можно занимать места? — Какой экзамен? — с недоумением спросил преподаватель, совершенно не понимая, о чем идет речь. — У меня нет сегодня по графику ничего. Вот решил навести порядок. — Как же так, в расписании сказано, что именно по вашему предмету должен быть экзамен, — растерянно ответила бывшая река и оглянулась в сторону друзей, ища поддержки. — Разве не так, Исида? — Я думаю, что вам лучше сходить в учительскую и разобраться, в чем, собственно, проблема, — посоветовал преподаватель и возвратился к своему занятию, размышляя над тем, что произошло. Наверное, опять что-то напутали. Ребята подошли к стенду, и Исида еще раз внимательно проверил расписание, где было указано, по какому именно предмету должен быть экзамен. Переговорив, они решили, что Садо и Мицуко останутся возле аудитории, а Иноуэ вместе с Урю отправилась в учительскую, решив последовать совету сенсея. Найти нужное помещение оказалось делом непростым. Они считали, что оно находится не в этом здании, и были вынуждены идти в другой корпус. Строение находилось на другом конце территории, потому шагать пришлось долго, аж на другой конец территории, на которой располагалась академия. Заглянув в учительскую, они обнаружили, что там никого нет. Зато из смежного кабинета доносились какие-то звуки, и друзья туда и направились. Там оказался один куратор, который вел одну из старших групп, а у них заменял правоведение, когда постоянный учитель заболел и не смог вести занятия. Поздоровавшись, студенты объяснили причину прихода и вместе с мужчиной пошли смотреть, что же у них все-таки стоит в расписании. Оказалось, что это История Сообщества Душ в 302 кабинете. Что вызвало изумление, так как они не прошли ещё всего, и тем более никто не готовился к этому предмету. На то, чтобы добраться уже туда, ушло меньше времени, но все же пришлось поискать. Вся эта неразбериха с экзаменом вызывала чувство досады у Орихиме и негодования у бывшего квинси. Вместо того, чтобы заниматься делом, они бегали по корпусам, пытаясь разобраться, что происходит и выяснить, что же, в конце концов, им сдавать. Исида нервно дернулся, еще раз подумав о степени организации в академии, точнее ее полнейшем отсутствии, он не понимал, почему нельзя сделать все, как положено. Но нет, лучше, судя по всему, пусть они бегают! Юноша скрипнул зубами и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, как на плечо легла рука рыжей, даря умиротворение, помогая мыслить здраво. Он не понимал, что с ним происходит, и куда девалась его выдержка… Курсанты неуверенно замерли под дверью, не решаясь войти. Урю собрался с духом и наконец-то постучал. Ему не слишком хотелось встречаться с Казуо-сенсеем. Хотя у них и наладились отношения, в определенном смысле, но все же тот помнил, что четверо друзей поступили по протекции Готея. Да и бывший квинси не питал теплых чувств к нему, как, впрочем, почти ко всем проводникам душ за редким исключением. Брюнет раздраженно дернул бровью, злясь на самого себя за свою нерешительность, не понимая, почему он медлит. Ведь запретил себе бояться после того, как у него на глазах убили деда. Хотя Сокен просил его не мстить, сейчас на него волной накатывало желание убить стоящего перед ним синигами, и пусть это только учитель. Но он выучит других, а значит… Исида замер, словно соляной столб, с неестественно прямой спиной. На лице застыла маска высокомерного безразличия, за которой он обычно прятал эмоции от других. Рука непроизвольно сжала рукоять асаучи, словно он собирался выхватить его и кинуться на присутствующих в комнате людей. Перед глазами застыла странная пелена, нет, не кровавая, а словно мир выцвел и стал похож на негатив, где огоньками горела духовная энергия разной яркости и цвета. Те, что пылали костром, видимо, принадлежали капитанам и лейтенантам, только вот был среди них и необычный, от кого-то веяло диким и первобытным голодом, звериными инстинктами, они резко ощетинились, готовые накинуться разорвать в клочья, защищая свое и показывая жуткий оскал. Другой источник тоже дикий, но по-другому, жаждущий чего-то… и стоило перевести взгляд, как сначала обожгло жаром пламени, медленно разъедая уже полученные раны, сжигая плоть, слой за слоем, чувствовалось, как от столь высоких температур начинают ныть и покрываться трещинами кости. А после этого, как будто бы он начал покрываться инеем. Холод проникал в уже полученные повреждения, нанося еще больше ущерба и мучений. Но стоило только отвернуться, как все ощущения пропали. Тихий голос где-то в подсознании нашептывал, что следует делать, когда такой выбор целей, и все эти огоньки — это цели, которые так легко сразить, стоит только захотеть, стоит только подуть, и, словно пламя свечи, колыхнется и не выдержит напора ветра, угаснет, унося за собой остатки затухающей жизни. Это было так пугающе просто и маняще, что хотелось попробовать, не раздумывая. Курсант повернул голову, сфокусировался на двоих стоящих рядом и увидел огонек серого цвета и пламя ровного золотого цвета, горевшее теплым и родным светом, только вот что-то странное стало происходить с ним. В огне стали проскакивать зеленые и черные искры, постепенно окрашивая некоторые языки в такой же цвет. Люди были едва заметные, но четкие тени, и поэтому странно было видеть, как этот силуэт двоится и другой начинает накладываться на оригинал, формируя фигуру кватры, едва угадываемую, слегка размытую, кроме мертвых и равнодушных глаз. И создалось впечатление, что он медленно разрывает тело в поисках души, в которую не верил этот пустой, с холодным интересом извлекая все темное, что у него было, воскрешая призраков прошлого…. Видение длилось недолго, но этого хватило, чтобы Урю шарахнулся к стене и больно ударился об стену, с ужасом ожидая продолжения. И кто-то несоизмеримо больше, чем он сам, бесстрастно взглянул на него и исчез, оставив после себя странное затягивающее чувство. Будущий синигами даже и не заметил, как крест на его руке тихо звякнул и цепочка, на которой он висел, лопнула с тихим звоном. Его носил студент по просьбе капитана четвертого отряда, чтобы посмотреть, что будет. Курсант не сразу осознал, что его трясут, и с трудом повернул голову и попытался моргнуть, чтобы прогнать темноту перед глазами. Но стоило ей исчезнуть, как дневной свет показался ему невыносимо ярким, и вызвал резкую резь в глазах. По щекам потекли слезы, то ли от того, что болели глаза, то ли это выходило напряжение от только что случившегося. Дышал он тяжело и рвано, с трудом загоняя воздух в легкие. В теле поселилось неприятное чувство истощения. Бывший река сжал гарду еще сильнее, так, что пальцы стали неметь, и вскрикнул и отдернул руку от того, что ладонь резко обожгло. Катана была невыносимо горячей и жгла даже через одежду. — Как вы, Исида? Вам не стоило так бездумно освобождать занпакто, это ведь впервые? — встревожено спросил учитель, раздумывая над тем, как ему лучше поступить. Все же, придя к решению, он создал адскую бабочку и отправил сообщение Унохане, ведь именно под ее наблюдением находился этот юноша. Урю был в прострации и смотрел в одну точку, просто не в силах прийти в себя от того, что только что произошло и чем это могло закончиться для него и окружающих. Что это за голос, шептавший у него в голове и уговаривающий убить проводников душ? Да и ещё этот странное зрение, возникшее из ниоткуда, странная реакция занпакто. Неужели так же было и у его друга с пустым, когда тот пытался захватить над ним контроль? Страх от того, что можешь причинить вред близким, беспомощность от невозможности что-либо сделать. Юноша опустил голову и посмотрел на пол, где лежал крест, и не смог заставить себя взять его, хотя тянуло. И едва подобная мысль промелькнула в голове, как бок снова обжег духовный меч, выражая тем самым свое недовольство и помогая сбросить наваждение. Исида с трудом сделал несколько шагов в сторону, подальше от креста, чтобы больше не было соблазна. Ведь если бы не помощь неизвестного происхождения, то ему бы труднее было бы прийти в себя. И все же, неужели это способность его занпакто? И ему вдруг показалось, что у него местами кожа жжет, только не мог понять — то ли от холода, то ли от жара неприятно ноют царапины. Казалось, что болели даже кости. — Сотэн Киссюн, — скомандовала Иноуэ, и вокруг Исиды возник слабый мерцающий щит, медленно восстанавливая повреждения. Только команда активизации, произнесенная подругой, заставила обратить внимание на свое состояние. Это было так нереально, как фантомные ощущения могли нанести вред в реальности? Боль, причиняемая повреждениями, постепенно стихала, что не скажешь о сумбуре, творившемся в голове у парня. Он держался только на силе воли, чтобы не упасть или не потерять сознание. Бывший квинси пропустил, когда в кабинете появились медики, увидел их только когда от внутренних переживаний отвлек тихий звон, с которым разбился на осколки щит, окружавший его. Один из пришедших подобрал крест и спрятал в специально приготовленный контейнер, а Исиду же уложили на носилки и унесли в госпиталь, ибо у того просто не было сил идти самому, ввиду крайнего истощения организма. Иноуэ не успела понять, что же произошло. Вот они зашли в кабинет, и собираются начать разговор с учителем, как вдруг она почувствовала, что ее обдало странной духовной энергией, колкой, чужой, неприятно царапающей кожу. Рядом только Исида и сенсей, но со вторым все в порядке, а вот с другом что-то явно не так. Девушка еще никогда не видела такого жуткого выражения лица у друга, никогда не было столько жестокости в глазах и, когда они встретились глазами, она вздрогнула. По телу побежали мурашки, стала захлестывать какая-то вялость и сонливость, которая резко сменилась головокружением. Ей показалось, что по коже перекатывается песок, что он шуршит рядом, ноги утопают в нем, а на плечи легли холодные руки, дарящие успокоение и облегчение. Секунда — и ее захлестывает сила и желание дать отпор, увидеть поверженного врага. Она понимает, что это влияет на нее занпакто, и всеми силами пытается скинуть дурман. Уговорить Улькиорру перестать так делать не причинять вреда Урю, не дать ему перейти границу. Плечи напряжены до предела, и она зажмуривается, не желая видеть страхи друга, ногти впились в ладонь, и это действует отрезвляюще. Улькиорра отступает куда-то вглубь ее внутреннего мира, позволяя вернуть полный контроль над телом и сознанием. Орихиме переполняет реацу, она клокочет и требует выхода и поэтому, видя повреждения брюнета, пытается создать вокруг него барьер, с отчаянной надеждой уповая, что у нее получится это сделать. Когда Исиду забрали, Казуо-сенсей все-таки поинтересовался, что привело к нему учеников. И был изрядно удивлен, так как у него весь день был занят уроками, а, значит, экзамена быть не могло. О чем он и сообщил девушке. Иноуэ подождала, пока в кабинет все войдут, чтобы можно было спокойно выйти и ни с кем не столкнуться. Она замерла, стоя в коридоре, задумчиво глядя в окно. И пыталась придумать, что же ей делать в сложившихся условиях. Самое простое — это пойти и наконец-то разобраться с этой путаницей. Ей хотелось узнать, что с Исидой, но, похоже, придется подождать. Вернувшись к друзьям, она кратко объяснила им, что произошло за те несколько минут, пока они ходили и узнавали, и намекнула Садо, что поподробнее расскажет после. У кабинета уже собралось изрядное количество студентов, которые теперь столпились у двери и мешали остальным учащимся. Кто-то был в растерянности, а некоторые возмущались из-за того, что их заставят сдавать предмет, к которому совершенно не готовились. Ясутора уже начал надоедать шум, который устроили сокурсники. Он мрачным взглядом обвел толпу студентов, которые даже и не думали стихать, несмотря на замечания, которые им делали другие преподаватели, и мешали вести уроки. После ухода Исиды и Орихиме его стало одолевать неприятное чувство, как будто бы кто-то заглянул внутрь него и попытался прикоснуться к чему-то глубоко сокрытому. Юноша почувствовал недомогание, которое почти сразу прошло, оставив после себя замешательство. Что же только что было? И он был убежден в том, что отсутствие Урю связано с внезапной слабостью. Устав ждать, Садо двинулся в аудиторию для разговора с учителем, но не успел дойти до двери, как та распахнулась. Оттуда вышел Арэта-сенсей и попытался навести порядок, что выходило не слишком хорошо. Мицуко оказалась проворнее всех и пролезла сквозь столпотворение, чтобы поговорить с мужчиной. И теперь активно пыталась разъяснить то, что удалось узнать друзьям. Хотя пришлось перекрикивать сокурсников, так как те не хотели успокаиваться и пытались все вместе сориентироваться, но только мешали друг другу, перебивая и толкаясь. — Тихо! — громом пронеслось над толпой, заставляя всех затихнуть, — ладно, будете сдавать экзамен сегодня у меня, — проговорил Арэта-сенсей, решив, что так будет проще, все равно, если не сейчас, то через несколько дней. Только почему нельзя организовать все нормально без путаницы и лишних проблем? Мужчина был раздражен таким положением дел. Все-таки у него были другие планы на сегодня. Но все же, если экзамен пройдет сегодня, у него будет меньше работы после.***
Хинамори крутила в руке кисточку и смотрела на белый лист бумаги. В кабинете было тихо и спокойно, капитан отсутствовал на месте, что не было удивительно, так как стабильно пропадал на тренировках, хотя и держал в секрете. Это началось после того, как Куросаки Ичиго зашел к ним в гости и навел шума. Ее тогда не было в расположении, и она слышала только слухи о том, что происходило в ее отсутствие. Наверное, сплетни преувеличены, но капитан еще несколько дней вёл себя странно. Был мрачен, почти не улыбался и практически все время молчал, иногда прикладывая руку ко лбу. У Момо сложилось впечатление, что он вел диалог с кем-то невидимым, никому, кроме него самого. У фукутайчо были версии, говорили, что Шинджи синигами с силой пустого, во что мало кто верил. Да и странно, разве можно говорить с этими существами. Только высшие из них имели разум. Но какими именно были пустые, которые находились внутри вайзардов, Хинамори не знала. Ее иногда распирало любопытство, но она не осмеливалась спросить у тайчо об том, как живется с холлоу внутри, можно ли с ними общаться, и какие они из себя. Иногда у нее просыпается нездоровый интерес, ведь Айзен тоже в самом конце превратился в пустого. Фукутайчо отвлеклась от первоначальной цели размышлений, которая состояла в том, как бы разговорить Рангику. Они с Нанао были в курсе только общих черт проблемы подруги, но подробности были им неведомы. Поэтому и помочь не могли ей. Момо возлагала надежды на то, что во время застолья получится разговорить её, так как обычно лейтенант десятого отряда под действием алкоголя становилась более словоохотливой. У нее была одна мысль, и хотелось надеяться, что сработает. Ее друг Кира попал в больницу с сильным недомоганием, у него все валилось с рук, и он не мог дальше выполнять свои обязанности. Впрочем, лейтенант знала об этом из первых рук, так сказать, так как недавно встретила друга и теперь собиралась его проведать в госпитале, да не одна. И это была неплохая возможность поговорить… За окном было тихо, не было даже ветра. Почти незаметно, подкрадывался вечер, постепенно сгущая краски над Сейретеем и окрашивая стены Белого Города сначала в серый, а после и в сплошной черный. В воздухе встал слабый запал каких-то цветов, распускавшихся только с закатом солнца, и в ночной тишине разносилось только пение цикад, не видимых глазу. Вечер был теплым и уютным, что ли, только вот Хинамори казалось, что это только мираж, который скрывал за собой что-то, и было предчувствие, ни плохое и ни хорошее, что ждет ее что-то в ближайшем времени, и ей бы очень не хотелось, чтобы оно оправдалось.Колокол смолк вдалеке, Но ароматом вечерних цветов Отзвук его плывет.