***
Начало второго трудового дня Эмма могла бы охарактеризовать словом «неспешное». С одной стороны это было хорошо, потому что никого не прикончили, с другой же… её рабочий стол был полон различных бумаг. Новая напарница относилась к документации с такой же щепетильностью, с какой её бывшая учительница по истории в старшей школе — к древним рукописям, значит, о прогулке в парк можно забыть. Пиджак, найденный в бездонных глубинах шкафа, оказался на редкость неудобным, и Эмма скучала по кожаной куртке. — Нет, неправильно, — в третий раз повторила Реджина. Эмма совсем расстроилась. — Я дважды проверила, — проговорила она, надеясь, что в её голосе не слышно хныкающих ноток. — Формуляр заполнен правильно. — Да, но сам формуляр неправильный, ты должна была взять другой… Эмма не дослушала. Скомкала лист бумаги в грубой формы шар, похожий на пушечный снаряд, и положила на стол рядом с остальными. Кто знает, может быть, если она продолжит ошибаться, сможет блеснуть своим мастерством оригами, соорудив пушку. — Вообще-то, можно использовать и этот… — заговорил Нолан, но поймав испепеляющий взгляд Реджины, осёкся. — Но лучше не надо. Бумажная работа у нас муторная, — добавил он. — Не расстраивайся, ты быстро научишься. Реджина выразительно закатила глаза и недовольно проворчала, дескать, любая работа кажется муторной, если ты не видишь дальше своего носа. Эмма стыдливо опустила голову. План «произвести впечатление на напарницу» не просто оставлял желать лучшего, он трещал по швам. Пусть она никогда не входила в число организованных и дотошных сотрудников, не упускающих ни единой мелочи, но с возложенными на неё обязанностями справлялась вполне неплохо. — Миллс! — выглянул из кабинета Локсли. — Мне срочно нужны файлы по… Свон, в чём дело? У нас намечается стрельба бумажными шариками? — Нет, сэр, просто… — Какие файлы? — вмешалась в разговор Реджина, не подозревая, что Эмма разрывается между благодарностью за спасение от гнева лейтенанта (хотя он меньше всего походил на злобного начальника) и смущением из-за всей этой ситуации в целом. — По делу Уайта, — ответил Локсли со вздохом. — В комиссариате хотят использовать их при подготовке к лекции в академии. — Им нужны мои личные файлы? — Похоже на то. — Видишь? — Реджина повернулась к Эмме. — Вот почему так важно дотошно вести документацию. Никогда не знаешь, в какой момент кому-то могут понадобиться файлы по делам десятилетней давности, чтобы… использовать их в своих целях. — Они спрашивали, не согласишься ли ты выступить докладчиком, — произнёс Локсли осторожно. — По делу Уайта? Надеюсь, ты ответил им «нет». — Я им ничего не ответил. Предположил, что ты захочешь поговорить с ними лично, чтобы блеснуть красноречием. Вот номер, — он протянул ей визитку и устало попросил: — Сделай милость, не выдай ничего такого, что могло бы стоить нам с тобой работы. Реджина снова закатила глаза. — Даже не надейся. Держи свои файлы. Локсли осторожно забрал папку с таким выражением лица, будто она могла ожить и откусить ему руку. — Спасибо. Может, когда-нибудь мы сможем сжечь эти бумаги и забыть о случившемся. — Мечтать не вредно, — усмехнулась Реджина, но взгляд её оставался бесстрастным, без намёка на улыбку. — И потом, зачем мне сжигать то, над чем я работала с таким усердием? Кстати, о последнем. Детектив Свон, вам не кажется, что ваш перерыв несколько затянулся, пока вы уши грели? Может, нам со старшим офицером специально для вас обсудить важность разборчивого почерка? Локсли, Джонс и Нолан, сдерживая улыбку, напустили на себя деловой вид. Никому из них не хотелось нарваться на гнев Реджины. — Простите, — пробормотала Эмма, нервно наматывая на палец прядь волос. Она терпеть не могла ощущение собственной некомпетентности, но мало того, что её перевели сюда, не подготовив должным образом, так ещё и наставница ей попалась из нетерпимых, особенно в отношении новеньких. Реджина нахмурилась. — Не извиняйся, будь лучше. Эмма закусила нижнюю губу, но взяла новый формуляр, куда в пятый раз вписала те же самые данные. Медленно и показательно аккуратно, потому что по какой-то непонятной причине напарница выводила буквы с дотошностью преподавателя каллиграфии времён Викторианской эпохи. Напоследок она ещё разок пробежалась взглядом по написанному, после чего протянула листок Реджине, скрестив под столом пальцы на удачу, чтобы этот вариант окончательно удовлетворил старшего детектива. — Приемлемо, — кивнула та. Эмма вздохнула с облегчением и, радуясь, что в кои-то веки сделала что-то правильно, расслабленно откинулась на спинку кресла, но тут напарница добавила: — Осталось законспектировать показания свидетелей, — и она, застонав, уставилась на вчерашние записи. Господи, да она опросила человек двадцать, не меньше! В старом департаменте таким не занимались. Эмма никогда не опрашивала свидетелей и ничего не писала от руки. Но всё-таки, сказала она себе, эта работа лучше. Здесь она может влиять на происходящее, очищать улицы от преступников, делать жизнь в любимом городе спокойнее и безопаснее. Здесь она работает вместе со своими кумирами — Реджиной Миллс и Робином Локсли, и плевать, что на поверку они оказались совсем не такими, как себе представляла. — Нолан! — позвал Джонс нарочито громко, в чём не было никакой необходимости, потому что напарник сидел на расстоянии вытянутой руки. — Ты подумал о нашем последнем разговоре? — Не самая подходящая тема, — проворчал Нолан. — Поговорим за обедом, ладно? — Ладно тебе, бро! У неё через полчаса встреча с подозреваемым в стрельбе из Дорчестера. Просто пригласи её. Что бы она ни ответила, «да» или «нет»… плевать! Твои страдания прекратятся, бро, и это важнее всего. — Я не стану приглашать её на работе, — прошипел Нолан. — Совсем сдурел? — Просто сделай это. Свон, поддержи меня, — не унимался Джонс. — Пусть он пригласит её. — Повторюсь, меня не интересуют любовные похождения Нолана, — Эмма украдкой взглянула на напарницу. — Не вмешивайте меня. — Мы в полицейском управлении или в средней школе? — взяла слово Реджина. — Прямо сейчас я не вижу никакой разницы. Нолан бросил гневный взгляд на Джонса. — Полюбуйся, чего ты добился, — с жаром прошептал он. Эмма выдохнула, когда Реджина, вскочив из-за стола, решительно подошла к вмиг посерьёзневшим детективам. — От вас двоих слишком много шума. Вы мешаете мне и моей напарнице выполнять рабочие обязанности, при том, что мы с вами на минуточку принимали присягу. Буду очень признательна, если вы будете решать свои нелепые детские проблемы во внерабочее время или в моё отсутствие. Я достаточно ясно выражаюсь?***
Приехавшая прокурор Бланшар отправилась на встречу, прихватив с собой Джонса и Нолана, а Бут вместе с Гумбертом поспешили на вызов. Реджина осталась наедине с напарницей. Что скрывать, прогресс детектива Свон, сумевшей за одно утро сделать девяносто пять процентов доверенной ей работы, впечатлял. Гумберту понадобился месяц, чтобы достичь похожих результатов, а Джонс не справился с этим и за полгода. Потом она благополучно от него избавилась. Реджина великодушно предложила Эмме пообедать, и они договорились заказать панини в новом местечке, недавно открывшемся неподалёку, как вдруг из кабинета снова выглянул Робин. Подметив его измученный вид, а также то обстоятельство, что он переоделся в костюм, Реджина поспешила убрать мобильный. — Миллс, ты мне нужна, — рявкнул он. — И пока ты не извергла из себя пламя, поспешу уточнить, что дело серьёзное. Мне только что звонили из офиса сенатора Биллинга. — Что случилось? — Реджина держалась очень серьёзно. Да, она недолюбливала босса, но к своим обязанностям относилась с большим уважением. В работе вся её жизнь. — Он мёртв, — ответил Робин коротко. Реджина широко распахнула глаза. Мысли об обеде мигом вылетели у неё из головы. — Мёртв? Как? Сенатора штата убили? — Пока не понятно, но репортёры окружили его дом. В комиссариате хотят, чтобы я лично разобрался с этим делом. И, само собой, им нужны мои лучшие детективы, поэтому… — он махнул в её сторону. — Разумеется, — Реджина подхватила со спинки кресла пальто. — Детектив Свон? — Вообще-то, — лейтенант Локсли посторонился, пропуская Реджину в свой кабинет, а как она вошла, осторожно прикрыл дверь. — Мне нужна только ты. Свон — новенькая. Мне нужен человек, имеющий опыт общения с прессой, не понаслышке знакомый с расследованием резонансных дел. — Детектив Свон — моя напарница, она должна ассистировать мне в расследовании, — парировала Реджина. — Или ты надеешься, что я в одиночку буду заниматься твоим резонансным делом? — Я хотел предложить Нолану… — Свон более компетентна и меньше раздражает, — возразила Реджина, решив лишний раз не подчёркивать, что эти два качества встречаются очень редко. Нолан, конечно, лучше, чем Джонс, но ненамного, а излишняя самоуверенность убивает на корню все его немногочисленные преимущества. С ним она работать точно не будет. Лейтенант приподнял бровь. — Ты говорила, что ей недостаёт опыта… — И как ты предлагаешь приобретать опыт? Мы с тобой не занимали бы те должности, которые занимаем, если бы отсиживались по домам, в то время как старшие детективы делали бы за нас всю работу. Робин устало провёл ладонью по лицу. — Наверное, ты права. — Без «наверное». Я права, — Реджина рывком распахнула дверь. — Свон! Ты готова?***
Когда детективы прибыли в дом покойного сенатора, на переднем дворе толпились десятки репортёров. Первым делом Локсли заявил, что полиция не даёт комментариев по смерти сенатора, после чего офицеры оттеснили журналистов, чтобы те дали им пройти. — Красивый дом, — пробормотала Эмма восхищённо. — Детектив Свон, — парировала Реджина. — Следуйте за мной и просто наблюдайте. Воздержитесь от комментариев. Ваши слова могут быть истолкованы двояко или просочиться в прессу. Эмма послушно встала в сторонке, наблюдая за тем, как Локсли обсуждает случившееся с доктором Вэйлом. — Смерть, судя по состоянию тела, наступила около трёх часов назад, — отчитывался патологоанатом. — Причина? — С этим сложнее. Нет её. — В смысле? — лейтенант удивлённо приподнял бровь. — Ничто не указывает на то, что смерть наступила не по естественным причинам, — ответил Вэйл. — Ни внешних повреждений, ни признаков наркотического или токсического отравления, ни следов удушения, ничего. — Что же мы тогда здесь делаем? — Потому что ничто не указывает на то, что смерть наступила по естественным причинам, — будничным тоном произнёс патологоанатом. — Это не сердечный приступ и не инсульт. Ему было всего сорок пять. Здоровый бык. Собирался бежать Бостонский марафон через две недели. Вдова настаивает на полном вскрытии, впрочем, его и без этого не избежать. Надо же как-то установить причину смерти. — Надо, значит, надо, — ответил Локсли. — Пресса стоит на ушах. Нам придётся досконально всё проверить, пусть и только для того, чтобы потом сообщить СМИ и жене, что он скончался по естественным причинам. Реджина в это время беседовала с вдовой в противоположном конце комнаты. — Утром я пошла по магазинам, — всхлипывала несчастная. — А когда вернулась, около часа назад, нашла его на диване. Я решила, что он просто заснул за газетой, он всегда читает в это время. Хотела его разбудить, а он… он был такой холодный на ощупь, будто не живой вовсе, и я вызвала скорую, а он… — она осеклась, и старший детектив успокаивающе приобняла её за плечи. — Миссис Биллинг, у вашего мужа были проблемы со здоровьем? — поинтересовалась Реджина ласково. — Нет! — неожиданно резко ответила вдова сенатора. Расправила плечи и вытерла слёзы рукавом. — Ваш эксперт пытался списать всё на сердечный приступ и ещё что-то такое же нелепое, но я сказала: мой муж был совершенно здоров. Он не проболел ни одного дня! Я требую полного расследования — моего мужа убили! — Да, миссис Биллинг, доктор Вэйл проведёт полное вскрытие, чтобы установить причину смерти, — заверила Реджина. — Может, в последние дни вы видели или слышали что-то подозрительное, что позволяет вам утверждать, что вашего мужа убили? — В его офис постоянно поступали угрозы! Радикальные партии, городские сумасшедшие… я говорила нанять телохранителя, на что он только отмахивался, — миссис Биллинг разрыдалась. — Понятно, — Реджина поджала губы в попытке сдержать готовый вырваться вздох. — Почему бы вам не проехать в участок, чтобы написать официальное заявление, а мы тем временем свяжемся с офисом и проверим угрозы. Полагаю, им вели учёт? Чем больше напарница разговаривала с вдовой, малость невменяемой от горя, тем сильнее Эмма сомневалась, а такая ли это замечательная идея — тащить несчастную в полицейское управление? Но решать не ей. Для начала она решила просто осмотреться. Сенатор лежал на полу, в расстёгнутой рубашке, со съехавшими на кончик носа очками, что наталкивало на мысль о том, что парамедики пытались его реанимировать. Чуть в стороне валялась газета. В остальном же — ничего примечательного. Обычная гостиная неприлично богатого человека, прибегающего к услугам клининговой компании по несколько раз в неделю, никак не меньше. Дождавшись, пока миссис Биллинг выйдет из комнаты в сопровождении офицера, одетого в гражданское, Реджина переключила внимание на Свон. — Нашла что-нибудь интересное? — спросила она равнодушно. — Или ты согласна с Локсли, что сенатор скончался без посторонней помощи, и мы создаём много шума из ничего? — Шекспир? — пробормотала Эмма рассеянно, всем видом показывая, что не слышала ни слова из сказанного. Она подошла к газете, валявшейся в шаге от дивана, наклонилась и… — Перчатки, детектив Свон! — осадила её Реджина. — Ой, точно! — спохватилась та смущённо и, выпросив у криминалиста пару медицинских перчаток, надела их и снова потянулась за газетой. — Так и знала, — она указала на первую полосу. — Смотрите! — она сунула газету Реджине, которая быстро просмотрела статью о перебоях с электричеством из-за снежной бури… Вчерашней? — «Бостон Глоб» [1] двухмесячной давности. Помню, как читала статью по дороге в Нью-Йорк. Реджина вздёрнула бровь. — Хорошо подмечено, детектив. Что ж, осталось выяснить, с чего бы вдруг сенатору Биллингу читать газету двухмесячной давности? — Незачем, — выпалила Эмма. — Он же сенатор. Должен следить за актуальными событиями. А если хотел освежить что-то в памяти, мог бы просто посмотреть информацию в интернете. — По словам жены именно эту газету сенатор читал перед смертью, — напомнила Реджина. — Что указывает на… — Подбросили? — подхватила Эмма. — Или жена врёт. Она немного странная. Не знаю. В её языке тела есть что-то такое… — Да, — согласилась Реджина. — Она действительно подозрительная. Но давай не будем забывать, что именно она настаивает на полном вскрытии. Не думаю, что она делала бы это, если бы за ней водился какой-нибудь грешок. — Если только она не сумасшедшая, — добавила Эмма. — Или не хочет кого-нибудь подставить. — Постараемся обойтись без слова «сумасшедшая», — укорила Реджина мягко. — Причина смерти не установлена, стало быть, подозреваемых нет, а она — всего лишь несчастная вдова жертвы, заслуживающая уважения и сострадания. Но мне нравится твоя интуиция, — добавила она. Щёки Эммы порозовели, и Реджина мысленно отругала себя за то, что слишком рано стала разбрасываться комплиментами. — Что дальше? — деликатно кашлянула новенькая. — Подождём, будет дан ход расследованию или нет? — Вернёмся в управление, поговорим ещё раз с вдовой и уже от этого будем отталкиваться. Ставлю на то, что доктор Вэйл проведёт вскрытие завтра утром. Нам нужно присутствовать. — На вскрытии? Зачем? «Потому что я не доверяю Вэйлу», — подумала Реджина, но вслух сказала совсем другое: — Это поможет нам оставаться в курсе всего происходящего, что особенно важно, когда расследование широко освещается прессой. Так мы все будем на одной волне. — Круто, — прошептала Эмма. — Я никогда не присутствовала на вскрытии. — В первый раз может стать… не по себе, — признала Реджина. — Но ты быстро привыкнешь. Если только ты не такая же, как Нолан. Эмма улыбнулась. — Он не очень-то вам нравится, да? — Не знаю, заметила ты или нет, но мне вообще мало кто нравится. Давай-ка вернёмся в управление, пока нас не запрягли вести пресс-конференцию. Лейтенант, — обратилась она к Локсли. — Уверена, вы прекрасно поладите с дружелюбными журналистами, — на её лице появилась ехидная улыбка. — А вы со Свон поедете брать заявление у вдовы? — Да, заодно спросим, зачем её мужу читать газету двухмесячной давности, — ответила Реджина. — За любопытную деталь можете поблагодарить детектива Свон.***
Эмма до конца не понимала, как так вышло, что второй вечер подряд она проводит в местном баре в компании парней с новой работы. Из неё та ещё «любительница» выпить, да и «Цветок льва» — не самое приятное место, если только вы не поклоняетесь дешёвой выпивке и жирной пище. Но, что скрывать, ей нравилось проводить время с новыми знакомыми. Было весело. По жизни Эмма всегда была одиночкой, держалась в основном себя, за очень редким исключением, но с этой работой ей явно придётся изменить привычный образ жизни. Вдова не рассказала ничего интересного, всё продолжала твердить, что сенатора убили. Эмма старалась держаться уважительно, хотя её так и подмывало закатить глаза. Реджина в конце разговора вручила несчастной визитку психолога, специализирующегося на горе и потере близкого человека, а потом, оставшись с Эммой наедине, напомнила, что завтра утром они первым делом отправятся на вскрытие. — Мы отдаём этому делу высший приоритет, — сообщила она. Мнения детективов разделились. Одни считали смерть сенатора подозрительной, другие не видели ничего криминального. Эмма совсем запуталась. Она всегда мечтала работать в убойном отделе, но даже не подозревала, какими тяжёлыми и серьёзными могут оказаться расследования. Она ни черта не знала о горе и потерях, да и сама мысль, что один человек может вот так запросто взять и убить другого казалась ей дикой. Впрочем, решила Эмма, нет смысла переливать из пустого в порожнее, и попыталась сосредоточиться на происходящем здесь и сейчас. — Это неуместно! — воскликнул Нолан, точнее, Дэвид. Напарник продолжал травить его из-за того, что он так и не пригласил на свидание прокурора Бланшар. — Будет тебе, бро, она может оказаться любовью всей твоей жизни. — Или она может оказаться худшим кошмаром твоей жизни, но тебе придётся работать с ней каждый день, — вмешался в разговор Локсли. Он тоже просил называть себя по имени, но Эмма пока не могла заставить себя перейти на панибратское «ты» с начальством. — Встречаться с коллегой — не самая лучшая идея. — Не обращай внимания на этого циника, — Киллиан отхлебнул рома. — И потом, Робин, сам-то ты разве не был женат на полицейской? — Ничего хорошего из этого всё равно не вышло, — с горечью в голосе ответил Локсли. — Но мы с Мэриан никогда не работали в одном подразделении. — А Мэри-Маргарет даже в полиции не работает! — заулыбался Киллиан. — Тебе нечем крыть. — И что? Мы с ней видимся минимум раз в неделю, — возразил Дэвид. — У меня с ней более тесные отношения, чем с любым копом вне нашей команды, и я не собираюсь звать её на свидание. — Как знаешь, бро, я просто пытаюсь помочь тебе обрести вечное счастье, — пожал плечами Киллиан. — Следующий круг за мной! — Итак, Свон, — произнёс Локсли. — Как посмотрю, мои детективы не отпугнули тебя своим напором. Как тебе работается в нашей команде? — Если напарница не вынудила её сбежать куда подальше, то я даже не знаю, кто её может напугать, — Дэвид пригубил пиво. — Ты отлично справляешься с Миллс. — С Реджиной сложно, — признал Локсли. — Но лучшей наставницы, чем она, ты не найдёшь ни в одном полицейском департаменте США. — Знаю, сэр, — без тени улыбки ответила Эмма, предаваясь восторженному трепету. — Я с первого учебного дня мечтала о работе с ней. Если совсем честно, мне кажется, это мечта каждой девушки в академии. — Она — отличный пример для подражания, — согласился Локсли. — Самый циничный и вместе с тем самый идеалистический человек из мне известных, — в его голосе смешались раздражение и нежность. — Она живёт этой работой, и даже после всего пережитого считает, что ей по силам изменить мир. Ей присуща горячность, которая делает из неё выдающегося детектива, вот почему я всегда заставляю её натаскивать новичков. Кстати, она ненавидит почти всех людей, но тебе, похоже, удалось её чем-то впечатлить. — Правда? — Эмма, потрясённая неожиданным поворотом, попыталась вспомнить хоть один момент за прошедшие дни, когда ей удалось блеснуть своими способностями, но не смогла. Газета точно не показатель. Локсли или Миллс наверняка бы обратили на нее внимание спустя пару минут, даже если бы её, Эммы, там не было. Да, ей доставалось не в пример меньше колкостей, чем остальным ребятам, но она списывала это на то, что была новенькой в отделе. — Правда, — лейтенант решительно кивнул. — По какой-то причине она тебя уважает, а добиться её уважения ой как нелегко. Эмма пожала плечами. Киллиан принёс всем выпивки, и разговор с напарницы Эммы, понять которую сложнее, чем выучить эльфийский язык, плавно перетёк на чисто мужские темы. Когда они решили разойтись по домам, Эмма поймала себя на том, что она не только приятно провела время, но и не дошла до кондиции, когда на утро чувствуешь все последствия вечерней вылазки. Она добралась до дома на последнем поезде метро и заснула легче вчерашнего. Жизнь складывалась удачно. Эмма участвовала в громком расследовании. Её кумир — по всему — не видела в ней конченную идиотку, а всего через восемь дней, которые, кажется, пролетят быстрее, чем представляла, она снова увидит Генри.***
Будильник Реджины сработал без пятнадцати пять. Совершенно разбитая после почти бессонной ночи, она сонным взглядом оглядела гостиную в попытке понять, где находится. Затем схватила со столика продолжавший надрываться мобильный, чтобы отключить будильник, пока он не перебудил всех соседей. Несколько мгновений она с сожалением смотрела на телефон. В кои-то веки ей приснился хороший сон, впрочем, хорошие сны похлеще кошмаров, потому что просыпаешься с гадливым осознанием, что они ненастоящие. Отмахнувшись от тягостных размышлений, Реджина надела светоотражающий спортивный костюм, нацепила кроссовки и отправилась на традиционную утреннюю пробежку вдоль реки Чарльз. Это было её любимое время дня, тот самый час, когда солнце ещё не взошло, когда не нужно прятаться за масками, когда можно бездумно бежать по мостовой. Только в это время она чувствовала себя по-настоящему свободной. Она никогда не слушала музыку, чтобы отвлечься, ей это было ни к чему. Бег — вот её способ отвлечься. Реджина бежала около часа, да так погрузилась в собственные мысли, что не замечала ничего вокруг, пока лоб в лоб не столкнулась с другим бегуном. Реджина зло сплюнула и растерянно моргнула. «Они бежали не по своей стороне дорожки? Она?» — пронеслось в голове, как вдруг… — Детектив Свон?! — слегка запыхавшимся голосом выдохнула Реджина. — Ой, здрасьте, детектив Миллс, — выдохнула напарница. — Извините, я, кажется, немного задумалась. — Не переживай, дорогая, — поспешила заверить она, поражаясь собственным словам. — Отчасти я сама виновата. Склонна задумываться о своём во время пробежки. — Да, я тоже, — с облегчением выдохнула Эмма, довольная тем, что смогла избежать гнева старшего детектива. — Ты часто здесь бегаешь? — Каждое утро. А ты? — Аналогично. Пока всё не замерзает. Тогда я занимаюсь в спортзале. — Я никогда раньше тебя здесь не видела, — заметила Реджина. — Взаимно, но, знаешь, здесь довольно многолюдно. Реджина кивнула. — Да, и, если быть честными, мы раньше не были знакомы. Даже если бы я тебя увидела, то не обратила бы внимания. — Точно. Сколько ты обычно бегаешь? — От одиннадцати до шестнадцати километров. Зависит от свободного времени. Эмма восхищённо присвистнула. — Ни хрена себе! А я ещё горжусь собой, когда пробегаю четыре! — Мне нужно оставаться в форме, чтобы соответствовать новичкам, которых постоянно притаскивает Локсли, и которым по двадцать с хвостиком, — она слегка закатила глаза. Меньше всего в жизни ей хотелось превратиться в конторскую крысу, поэтому она планировала уйти в отставку задолго до того, как это произойдёт. — Мда, но ты явно в лучшей форме, чем я, — Эмма окинула её фигуру оценивающим взглядом. Реджина подавила самодовольную улыбку. — Неплохо для старушки, — отмахнулась она беззаботно. — Ты не старушка, — возразила Эмма. — Тебе… сколько? Тридцать семь? — Сорок три, но спасибо. — Ух ты, хорошо, убедила. Ты немножечко старушка, — пошутила Эмма и, улыбнувшись, сверилась с часами. — Нам, наверное, надо бежать дальше, если не хотим опоздать на работу. Пробежимся вместе? — Я бегаю одна, — проговорила Реджина быстро. — Ты за мной всё равно не угонишься, — с этими словами она сорвалась с места. — Увидимся в управлении! — крикнула Эмма ей вслед. Реджина, не поворачивая головы, махнула рукой. Она подсчитывала, сколько времени у неё осталось, и по всему выходило, что пора возвращаться. Стараниями детектива Свон она никак не сможет пробежать запланированные шестнадцать километров. Реджина терпеть не могла, когда не удавалось довести до конца задуманное, но сегодня она возвращалась с пробежки на удивление в хорошем настроении.