It's crazy when The thing you love the most is the detriment
«Кладбище» крутится на повторе вот уже третий день. И не то, чтобы эта песня что-то значила… Неожиданно кто-то хватает его за горло. И по количеству пальцев Таками сразу определяет Шигараки. Вторая рука аккуратно стаскивает наушники с головы. — Привет, птичка, — мерзко хихикает старшеклассник своим сиплыми голосом. — Курение плохо сказывается на твоих голосовых связках, Шигараки, — привычно огрызается Таками, делая глубокий вдох. Единственная причина, по которой этот голубоволосый третьекурсник пристает к нему: Тойя Тодороки. — Почему бы тебе не сказать ему об этом? — хихикает парень, игриво проходясь пальцами по его шее. Этому ублюдку не место в Академии. Ни ему, ни Тодороки, ни остальным из их мерзкой шайки. — Он ждет тебя. — Я и сам могу дойти, — предполагает Кейго, разводя руками. — О нет, ты больше не сбежишь, — пальцы на его шее сжимаются. — Пойдем, птичка, пока тебе перышки не подчистили. Таками жмурится и бессильно сжимает кулаки. Они проходят через весь коридор, рука Шикараки по-дружески на его плече: в этот раз всего три пальца, — шутка о доверии, не иначе. Или ему хочется, чтобы Таками попытался убежать, тогда можно будет ему что-нибудь расщепить и сказать Тойе, что это случайность. По телу блондина пробегают мурашки. Лучше уж расщепиться на атомы, чем снова Тойя. Но он не может. У него есть цель, ради которой он работает так упорно, он должен стать героем. Придется потерпеть, осталось всего-то полтора года школы. Да и есть шанс, что Тодороки потеряет к нему интерес быстрее. Если он будет покорным, например. Ведь неинтересно играть с уже сломанными игрушками. Шигараки подводит его к мужскому туалету, у дверей которого уже стоят остальные друзья Тодороки: третьекурсник Шота Аизава и второкурсник Хитоши Шинсо. Оба кажутся довольно слабыми на вид, но Причуда Аизавы может парализовать твою, а Хитоши манипулирует людьми с помощью своей. Таками невольно передергивает, когда накатывают воспоминания о том, как Шинсо использовал свою способность на нем. Простого «Как дела?» хватило, чтобы блондин отключился и очнулся уже связанным на кровати в комнате Тойи. Черноволосый Шота лениво копается в своем телефоне, ему совсем не интересно, что происходит вокруг, а фиолетововолосый Хитоши, который, кажется, в паралельном с Таками классе, беззаветно пялится на Шоту. Психи. Все до одного в этой компании психи. И Тойя самый опасный из них. — Здоров, Аизава, как выходные? — Кейго скалится ухмылкой. Его колени уже дрожат от осознания, что сейчас с ним случится, но парень старается не показывать это. — Угу, — Шота даже не отрывает глаз от телефона. — Хитоши, смотри какой котик. Второкурсник, словно по команде, принимается умиляться, незаметно, как ему кажется, придвигаясь ближе к объекту своего восхищения. — Давай, птичка, — Шигараки подталкивает его к двери. — Мы проследим, чтобы вам не мешали. О да, в этом можно не сомневаться. Красноволосый Тойя Тодороки сидит на подоконнике туалета. Его пиджак уже снят, а галстук приспущен. Третьекурсник роется в своем телефоне, но, услышав шаги, смотрит на Таками, и на его лице появляется очень нехорошая, пугающая улыбка. От одной этой улыбки, от одного этого голодного взгляда черных глаз у него деревянеет тело, перья встают дыбом, а ноги готовы подкоситься. Невероятным усилием воли блондин заставляет себя не отводить взгляд. Он же будущий герой, надо смотреть опасности в лицо. Это в целом не проблема, пока опасность не отражается в лице Тойи Тодороки. Шея парня перемотана бинтами, и блондин не сдерживается от подколки. — Выходные прошли хорошо, Тойя? — он скрещивает руки на груди, но только для того, чтобы не закрыть ими лицо в жалкой попытке убежать от реальности. — Лучше не бывает, — его мучитель спрыгивает с подоконника и быстро приближается к нему и хватает за талию, притягивая к себе. — Скучал по тебе, птичка. Это дурацкое прозвище бесит до тошноты. Таками искренне начинает ненавидеть собственную причуду. Оторвать себе крылья и до смерти истечь кровью — наименьшая плата за спокойствие. Мерзотнее всего это когда Тойя зовет его тихо, полушепотом, на выдохе. «Ты готов, птичка?» К такому нельзя быть готовым. К такому нельзя привыкнуть. Это слишком омерзительно, чтобы это терпеть и слишком унизительно, чтобы об этом кому-то говорить. Что ж он за герой такой, если не может справиться с собственным насильником? Тодороки, не церемонясь, сильно кусает его за шею. Его это возбуждает: эта грубость, эта власть. Проблемы в семье — тут и без психологического анализа понятно. Таками стискивает зубы, чтобы не закричать: больно невыносимо, но он не доставит этому психу удовольствие, признавая свою слабость. На этом жадном укусе прелюдия заканчивается, Тойя толкает его лицом к стене, заводит руки за спину и связывает их своим галстуком. — Ненавижу тебя! — шипит сквозь сжатые зубы Таками, чувствуя как жадная холодная ладонь тянется к ремню его брюк. — Чтоб тебя убили однажды, ублюдок! — Ты такой невероятно милый, когда злишься, — смеется Тойя, спуская брюки вместе с бельем. — У меня нет смазки под рукой, так что будь хорошим мальчиком и оближи. Он подсовывает свои длинные пальцы к его рту. Если очень постараться можно откусить ему один из этих наглых пальцев к херам, но тогда, скорее всего, его просто сожгут заживо, поэтому Таками послушно облизывает их, обильно смачивая слюной. — Так стараешься, — Тойя прижимается теснее, и Кейго чувствует его возбужденный член у своей задницы. — Послушный мальчик. — Заканчивай уже скорее, — бросает блондин, крепко зажмуриваясь, когда холодные пальцы раздвигают его ягодицы. — Расслабься, птичка. Чем больше ты сопротивляешься, тем больнее будет. Он знает, поэтому выдыхает и вместе с воздухом выдыхает из себя всю ненависть и отвращение. Сейчас лучше абстрагироваться, забыть о том, что происходит и чьи пальцы внутри тебя. Тойя тем временем вводит сразу два и быстро-быстро двигается внутри, растягивая, подготавливая, чтобы через мгновение ввести свой член до самого конца. Он зажимает Таками рот одной рукой, второй хватая его за волосы и больно оттягивая на себя, двигается быстро, без ритма, без логики, у него единственная цель — кончить, и когда через несколько минут это происходит, Тойя даже не вынимает, кончает прямо внутрь. - Хорошая птичка, — выдыхает он, вынимая и отстраняясь. Таками слышит звяканье ремня и застежку на брюках. Тодороки одним движением развязывает руки своей жертвы, позволяя ему схватиться за стенку, потому что ноги дрожат. — Я приду вечером, — добавляет красноволосый. — И лучше тебе быть в своей комнате. Тойя уходит, а у Кейго есть ровно две минуты до звонка, чтобы привести себя в человеческий вид. Блондин хватает туалетную бумагу и принимается вытирать всю эту мерзость со своей задницы. Может, просто выйти из окна? Ах да, у него же крылья. — Надеюсь, тебя кто-нибудь прикончит сегодня, Тойя, — шипит блондин, застегивая брюки. Он ненавидит Тодороки, каждого, начиная с ублюдка отца, воспитавшего такого сына, заканчивая козлом Тойей, решившим вымести всю злость на нем. Чем он заслужил? Тем, что у него крылья? Это же не серьезно, да?Let that sink in You can think again When the hand you wanna hold is a weapon and You're nothin' but skin