Июнь пролетел быстро. Впрочем, как и июль. Подкрался день рождения мальчика-который-все-таки-выжил.
Гарри заранее попросил определенный подарок, потому что знал, что я люблю практичность в этом вопросе. Парень хотел продолжить изучать легилименцию и оклюменцию. Ему хотелось уметь не только попадать в разум врага, но и уметь блокировать определенные мысли. В свое время Северус Снейп пытался научить его, но личностные распри помешали этому. Теперь друг искал хорошие пособия и тренера. Проблемы были как с первым пунктом, так и со вторым.
Утром двадцать девятого июля я сидела под яблоней в нашем саду, пребывая в затяжных раздумьях. До дня рождения оставалось всего два дня, а подарок по-прежнему не найден. Я обошла уже несколько книжных магазинов, и даже обратилась к перекупщикам. Но все, что они предлагали было слишком поверхностным.
В таком состоянии меня застала Нарцисса, обратившаяся ко мне с другой стороны забора:
— Что-то случилось? — от неожиданности я подскочила и схватилась за сердце.
— О Мерлин. Миссис Малфой, вы напугали меня.
— Признаться, не хотела, — улыбнулась она, — просто ты выглядела обеспокоенной.
И тут я просто выложила всю сложившуюся ситуацию. Женщина внимательно слушала, после чего выдала:
— Думаю, я знаю, где нам достать хорошие труды. Сразу предупреждаю, они будут не новые. Но лучшего ты не найдешь. Осталось только с хозяином договориться. Он довольно упертый. Приходи к нам, я пойду открою дверь.
Сорвавшись с места, я уже через несколько минут была в доме Малфоев. Мы молча поднялись на второй этаж и зашли в комнату, которая раньше всегда была закрыта, а на деле оказалась кабинетом, который видимо остался от старых хозяев, включая всю мебель. На диване развалившись с книгой по высшим зельям лежал Драко. Он даже не сразу заметил мое присутствие, но позже был немного удивлен. В последнее время мы почти не пересекались.
— Грейнджер, уж не по мне ли соскучилась?
— Еще чего, — фыркнула я. — И тебе, здравствуй.
Нарцисса лишь закатила глаза и улыбнулась. Наши перепалки славно позабавили ее.
И тут позади меня раздалось…
— Мисс Грейнджер? — и я вновь схватилась за сердце. Инфаркт мне сегодня обеспечен. Этот голос я узнаю из тысячи. Сколько ужаса он навевал в свое время, и как теперь нам хочется услышать его, и увидеть обладателя воочию. Это человек, которому нам столько хочется сказать. И все это, слова благодарности.
— Святые угодники! Профессор, Снейп! — воскликнула я и повернулась. Прямо напротив дивана, неподалеку от двери, висел огромный портрет зельевара. С него на меня смотрели все те же темные глаза и усмешка, которую никому не повторить.
Малфой лишь сдавленно хихикнул наблюдая за моей реакцией.
— Думали, совсем от меня избавились? — я проигнорировала этот выпад и повернулась к хозяйке дома.
— Почему вы никому не сказали, что у вас хранится единственный портрет? Гарри столько хочет ему сказать, его до сих пор гложет совесть.
— Потому, Грейнджер, и не сказали, — вставил свои пять копеек Малфой, и я зыркнула на него недобрым взглядом.
— Ваши друзья устроят сюда паломничество, можете не сомневаться. Как я сам буду готов к беседе с Поттером, то обязательно дам знать. Я надеюсь, это останется нашей тайной.
— Конечно, — вздохнула я. У меня появляется все больше тайн от друзей.
— Вы что-то хотели,Грейнджер? Нарцисса не пригласила бы вас просто так.
Миссис Малфой остановила меня рукой, и сама рассказала другу семьи мою проблему, добавив, что я уже не раз выручала ее и женщине хотелось отплатить той же монетой.
Снейп долго думал. Взвешивал все за и против.
— Ты из меня веревки вьешь, Нарцисса. Хорошо, отдай ей собрание по легилименции. Это лучшее, что она сможет найти, еще и с моими поправками. Я надеюсь, ваш друг хоть немного продвинется вперед. В свое время ему не доставало сосредоточенности. Концентрацией Поттеры никогда не отличались.
— Спасибо, профессор, — с придыханием ответила я.
— Ему бы хоть капельку вашей усидчивости, мисс Грейнджер.
— Крестный, ты уверен, что стоит?
— В этом доме книга больше не нужна. Ты знаешь ее от корки до корки, и прекрасно владеешь этим умением. Будем считать это последней данью памяти его матери.
— Миссис Поттер была бы благодарна вам, — я улыбнулась, а Нарцисса протянула мне огромную книгу в тяжелом толстом переплете бордового цвета. Внутри все было в пометках и исправлениях. Страницы были немного потрепаны, а в самом начале стояла отметка:
Собственность Принца-полукровки.
— Эта книга из семейной библиотеки Северуса, и все издания, в которых он делал пометки…
— Подписаны именно так, — кивнула я, сказав эти слова. — Представляю лицо Гарри…
— Колдограф не забудь взять. Я должен это видеть, — и снова Малфой.
— Из тебя сарказм так и хлещет, — вздохнула я.
— Это у него гормоны шалят, — усмехнулась миссис Малфой. — Пойдемте, я накормлю вас. Северус, вынуждены откланяться.
— Еще раз, профессор, большое спасибо, и до встречи, — прижимая книгу к себе, я вышла из кабинета.
***
День рождения друга отмечали в широком кругу. Кажется, только ленивый не прислал другу поздравительную открытку или не почтил своим присутствием. Нора просто кишела людьми. Гарри, который не любил большие скопления людей, сегодня был наоборот рад собрать всех своих близких рядом. Я видела в его глазах тоску по Римусу, Сириусу, Нимфадоре, Фреду. Но он держался. Пусть нас и стало меньше, но наша вера в этого парня ни угасла ни на йоту.
Когда все отужинали праздничными угощениями, наша компания вывалила в гостиную, где Гарри заставили вскрывать подарки. Чего только не было завернуто в разноцветные свертки. Мой подарок он разворачивал не спеша, зная, что внутри книга и боясь повредить.
— Ничего нового, Гермиона подарила книгу, — усмехнулся Рон.
— Хэй, он сам просил, — я ткнула рыжего в бок локтем и улыбнулась, наблюдая за тем, как Гарри рассматривает переплет, перелистывает страницы и застывает взглядом на первой странице. Его глаза поднимаются на меня и он тихо произносит:
— Откуда? — его голос почти хрипит.
— Я пока не могу раскрыть тебе всех подробностей, но это последняя дань памяти твоей матери. Это слова профессора, — я мягко улыбнулась, смотря на ошарашенное лицо друга. Он чувствовал неимоверный груз, вину перед зельеваром. Это тяготило его. Ему было стыдно за то, что он столько лет был слеп. На протяжении семи лет Северус Снейп был его личным ангелом-хранителем, пусть и тайным, пусть и из любви к Лили Поттер.
После похорон профессора Гарри остался на кладбище. Рону было не до нас, они все еще оплакивали Фреда, а я осталась с другом на скамейке возле могилы. Он тихо склонил голову на мое плечо, и мы просто молчали. Слезы текли по его лицу. Судьба по одному отбирала у него людей, которыми бы стоило, и которыми он хотел дорожить.
— Но…
— Гарри, как придет время, я тебе все расскажу, а пока тебе советовали набраться терпения и усидчивости от меня.
Остальной праздник прошел на довольно приятной ноте. Сегодня никто не хотел вспоминать о войне и потерях. Все наслаждались обществом друг друга, смехом, песнями под маггловскую гитару, на которой оказывается прекрасно играл Чарли.
Я аппарировала неподалеку от дома, когда начало смеркаться. Захотелось немного прогуляться на свежем воздухе. Погода предрасполагала. Стоял теплый летний вечер.
— Поттер не сжег книгу, как только открыл первую страницу? — раздалось позади.
— Малфой, ты сталкер? — развернулась к блондину я.
— Нет. Просто мама попросила сходить в супермаркет, — он помахал пакетом перед моим носом. Ах да, еще одно новое умение Драко, это походы за продуктами.
— А я уж замечталась… И нет, он не сжег книгу, но, кажется, его чувства стали еще более смешанными.
— Я тебя умоляю, неужели Поттер тоскует по Снейпу? Они никогда не были так близки, в отличие от нас.
— Мы семь лет считали его предателем, а он был тылом Гарри.
— Если бы не его любовь, все возможно было бы по другому, — Малфой встал напротив меня, глядя в глаза. — Видишь, Грейнджер, до чего может довести это глупое чувство? Если бы не его глупая привязанность к женщине, которая даже не смотрела в его сторону, никак кроме как на друга, он бы возможно был жив.
— Он пожертвовал собой ради любимой женщины и высокого чувства, — я подошла к нему вплотную. — Тебе этого никогда не понять. Способен ли ты вообще на это?
— Это слабость глупцов, которая делает их уязвимыми, — почти прошептал он. — У меня на эту жизнь совсем другие планы.
— Записать бы твои слова на диктофон и прокрутить в тот момент, когда ты влюбишься, и почувствуешь, что чувствовал твой крестный, и насколько одновременно уязвимым и счастливым возможно быть от этого чувства.
На этих словах я резко развернулась и пошла прочь от холодного слизеринца, которого в этот момент одолевали весьма противоречивые чувства.
***
Драко смотрел вслед удаляющейся от него девушке, и внутри кипели чувства словно вулкан. Он был взбешен тем, что она могла предположить такую слабость относительно его. Но… эти карие глаза, горящие гриффиндорским огнем, заставили его сердце отбивать чечетку. И это… это ему совсем не нравилось.
