Тонкости фетишистов

      У Фила создавалось ощущение, что сейчас он не шел, спускаясь по бетонной лестнице, а с большим трудом тащил свою опустошенную тушку домой. Вот уж чего он не думал, так что в шараге его достанут еще больше, чем в школе. Двухчасовые пары выжимали Черных, словно тот был не человеком, а лимоном. Хотя, если судить по его завидной анатомии, то он вполне таки привлекательный юноша. А если мы вспомнили про анатомию, Филиппу пора бы вспомнить о своем парном проекте по биологии. Эти мысли заставляли тонкие губы изогнуться в довольной улыбке, а в глазах вспыхнули языки пламени, в которых плясали черти под такую же дьявольскую мелодию.       Вспомнишь суку, она и явится. Конечно, кто же еще мог несмело столкнуться с Филом плечами, наивно полагая, что последний не догадается о намеренных действиях. Черных грозно разворачивается на все девяносто, недовольно впиваясь в рыжего парнишку взглядом. Муромов нервно сглатывает, что замечает Фил, когда кадык юноши приподнимается. — Я приду к четырем, — кратко «приветствует» блондин своего партнера по проекту. — А может… К пяти или шести, как пойдет, — пожимает плечами Черных и собеседник даже не удивится, если Филипп заявится к нему лишь к девяти, весь день безалаберно просидев за компьютером, или шляясь по улицам с очередными временными партнерами. Таков уж этот несносный парень. — Как знаешь, — Илья старается всем видом убедить собеседника, что ему столь же ровно плевать на этот диалог, как и ему, но все равно поспешно добавляет — сосед уехал куда-то с друзьями и комната свободна следующие два дня. Только…проект нам надо сдать к завтрашнему дню, так что сильно не задерживайся.       Филипп провел пятерней по густым светлым волосам, высокомерно фыркая, но больше ничего не сказал, развернувшись, он быстро зашагал домой. И теперь уже, его походка не казалась такой удрученной.       К вселенскому разочарованию, время шло быстрее, чем того требовалось, чтобы пройти еще пару каток. Стрелки настенных часов медленно двигались за седьмой час вечера, поэтому Черных принял справедливое решение, наконец, отлепить свой зад от кресла и идти к Муромову. Парень поднялся, кажется, слишком резко, отчего черные пятна поплыли в голубых омутах, а ноги ослабли, заставляя опереться в первую, стоявшую рядом, стенку. Спустя пару секунд его отпустило, но новая проблема не заставила себя долго ждать. Вместо мимолетного головокружения, пришла очередь похрустеть, застывшими на месте костями. Последствия долгого засиживания за компьютером не были для Фила чем-то новым, но каждый раз раздражали все больше и больше.       Спустя некоторое время блондинистый юноша уже преодолел дождливый путь. Да, его белые кроссовки были похожи на те, что только что достали из мусорки, ведь грязная вода из луж пропитала ноги насквозь. Естественно, Черных вымок не хуже своей модной обуви, но пользуясь обладателем статуса здорового двадцатилетнего кобеля, он все же выдержал мелкую дрожь, пробирающую кожу. Всего пятнадцать минут быстрого шага и вот, он уже завалился на порог к ошарашенному от его вида Ильи. Рыжеволосый не стал едко комментировать ситуацию, как бы сильно ему это не хотелось, но зависшее в голове: «Не в школе уже, пора взрослеть» остановило его. Муромов лишь скромно предложил высушить часть одежды пришедшего, на что Филипп с большой радостью согласился, ведь высушить теперь нужно было не только его тряпки, но и тело. Те же волосы, что свешались сосульками на лоб, вызывая в хозяине квартиры неуверенные порывы смешка.       Филипп быстро скинул джинсовую куртку в руки рыжего и следом стянул с себя темный пуловер, что так же прилетел в Илью. Подтянутый торс оказался оголенным, бледная кожа чуть ли не мертвенно смотрелась в тусклом освещение коридора. Фил не мог похвастаться кубиками пресса, ведь был в свою меру ленив, но, кажется, что ел он мало, то подтверждали выпирающие ребра и эстетичные ключицы.       Муромов невольно заворожился зрелищем полу-нагого приятеля так, что даже не возразил насчет его наглости, когда мокрая кофта прилетела парню в физиономию. Кадык вновь прошелся вверх-вниз, ведь Илья, наконец, уловил насмехающийся над вниманием парня взгляд Фила. Тогда рыжеволосый поспешил сменить тему, чтобы перенять внимание с прилившего к щекам потока крови: — Могу дать тебе что-нибудь накинуть, не пупком же голым сверкать будешь, — проворчал Илья, скидывая вещи на батарею — Тебя смущают голые парни, Муромов? — Ехидно отозвался блондин, стервозно уперев руки по бокам, тем самым подчеркнул линию талии. Для мужского телосложения она был достаточно тонковата, а нажатие лишь подтвердило это. — Нет уж, свое тряпье оставь себе. Только не отвлекайся на меня, когда проект будем делать, ладно?       Илья тяжело вздохнул, угрюмо глянув на гостя. И зачем ему этот цирк? — Не неси бред, пошли, — протараторил рыжий, махнув рукой в сторону приоткрытой двери. Маленький коридор остался позади и парни устроились на потрепанном, но уютном диване какого-то странного оттенка. Какая-то серобуромалиновая набивка была удобной, но вкуса за собой не несла никакого — Воробья за ногу, этот диван омерзительный! — Возмутился Черных, брезгливо поморщив нос, словно кисейная барышня, завидевшая уродливую крысу. Он неровно похлопал по подушкам ладонью, получая глухие удары о мягкую ткань. — Сиди на жопе ровно.       Илья предпочел не объясняться, что это диван чертового соседа, с кем он снимал одну квартиру, дабы сэкономить. Человек тот был неплохой, да и друг, наверное, единственный у Муромова, но вкусом особым не обладал. Смирившись с этим, рыжеволосый поднял крышку ноутбука и быстро ввел пароль. На экране засветился ворд и уже готовая первая страницы, где указаны имена ребят, название, город и школа. В их шараге к подобным мелочам относились трепетно. Не считая, конечно, препода по литературе, что после того, как ученики отвечали правильно, давал им оставшуюся пару играть в мафию.       Спустя десять минут медленно двигающегося с места дела, Филипп обреченно вздохнул, выпалив, что ничерта в этой биологии не смыслит. Блондин вальяжно развалился на напрягающем диване, расставив ноги-руки в сторону, словно имитировал позу звезды. Правда, что места, дабы растянуть его костлявые конечности на диване не было, потом ему пришлось сжаться, уделив уголок и Илье, что на данный момент совсем не чувствовал себя хозяином квартиры, а скорее пришедшим помочь гостем. Рыжий устало вздохнул, опустившись на спинку дивана. Ему даже показалось, что лень Фила каким-то аномальным образом переползла на него, заставив опустить руки. — Я тоже устал смотреть на гребаные гениталии и их детали, но такова программа, смирись, — юноша закатил глаза, а следом перевел взгляд на сидящего рядом. Сердце вдруг с разбегу махнулось о ребра и Илья замер, вновь засмотревшись на Черных, что сам того не заметив, облизнул пересохшие губы. Конечно, и это не ушло от скучающего взгляда Фила, который в миг приободрился, а по губам прошла ехидная ухмылка. — Я знаю, что ты сейчас хочешь сказать и даже не смей. Слышишь? Не смей! Эта шутка превысит тупость даже утонувшего буратино и повесившегося колобка, понимаешь? Не-ет, Фил, не-ет. — Муромов, — приторно протянул он фамилию напарника, заставив того заткнуться. За последние годы знакомства, начиная отсчет с 1 класса и заканчивая последним годом ПТУ, Черных лишь раз назвал Илью по имени. То был нелепый случай, что сейчас будет куда менее интересней наступающей на пятки рыжего шутки Фила. — А может… — Блондин снова растягивал слоги, пока собеседник сидел с лицом, словно мысленно молился, чтобы эта дурацкая шутка была чем-то прервана. — Мы займемся другой биологией? — А может это и не шутка.       Илья в мучениях застонал, сложив ладони на лице. Это тот самый юмор, от которого уши хочется свернуть в трубочку, а из памяти вырезать фрагмент и заполнить его чем-то более достойным. А Филипу, кажется, очень приглянулось то, как он извел рыжика на своей шутке. Ядовитая ухмылка перешла в задорный смех. К слову, смех этот был таким меланхолично мягким, что Илья на секунду вспомнил описание из книг, когда главный герой обворожителен, даже когда смеется и почувствовал, словно эту сценку взяли со строк, а он — такой же след на буквах.       С уст сорвался еще один обреченный вздох и рыжеволосый резко подорвался с места. Крепко ухватив Фила за плечи, буквально вцепившись. Черных вопросительно изогнул одну бровь, с интересом наблюдая, что будет дальше делать осмелевший парень. Мало того, Фил даже расслабился, позволяя рыжему полностью взять ситуацию в свои руки. Последний же выглядел сосредоточенным, резко двинул руками, а сам откинулся на спинку, утягивая Филиппа за собой. Теперь ошарашенный блондин нависал над Ильей, уперся локтями по бокам возле огненной макушки, дабы окончательно не свалиться на парня. — Тонкий намек, что папочка тут я? — Лукаво усмехнулся Черных, сдвинув локти ниже, чтобы лица их были на равне. Те самые черти в лазурно-синих глазах начали свои танцы на жженом стекле, в предвестии дел нехороших, да дурных. — Тонкий намек, что ты недалекое, безобразное, отупевшее, деградировавшее, тугоплавкое, несообразительное чудовище, Фил. — Твое знание синонимов к слову «тупой» погоды не делает, Муромов.       Накаляющаяся атмосфера заставляла делать их особенный акцент при обращении к друг-другу, словно с каждым разом бросая вызов и разгораясь в нем все больше. Встречный контакт хмурых глаз был непрерывным, никто не решал отвести взгляд, несмотря на не совсем удобную позу. Можно было подумать, что они застыли в одном временном изломе, не шевелясь, не говоря, но эту возникшую идиллию прервал Черных, что медленно подался вперед, от чего жилки на лице Муромова напряженно заиграли. Бледный нос шаркнул по рыжим волосам и на пару секунд Фил замер, наслаждаясь воспоминаниями о мягкости копны волос на бестолковой голове Ильи. Да, ему не в первый раз дается близость с этим юношей и не в последний, как он предпочитает думать.       Илья же потаял от резко выделившегося запаха Фила, ведь рыжему пришлось упереться носом в его шею, почувствовав до мурашек приятный запах геля для душа, смешанного с естественным домашним запахом парня. Муромов и не заметил, как приоткрыл рот, позволяя горячему дыханию обжечь чужую шею.       Черных отпрянул, немного меняя положение. Он помог Илье приподняться и упереться о ручку уродского дивана, но сам не менял расстояния ни на сантиметр, позволяя себе распробовать близость и притяжение, заставляющие сокращать сантиметры. Острая коленка Филиппа резко двинулась меж ног рыжего, упираясь в пах, достигший предвкушающей эрекции. — О, ты сегодня рано, — синие глаза насмешливо глянули на стояк рыжего, что своевременно покраснел, сильнее стиснув челюсть. — Не корчись ты так, — Фил находился на голову выше юноши, что позволяло ему доминировать и контролировать ситуацию. Он потянулся к рыжей макушке, зарылся в пальцами и медленно, но с настойчивым давлением руки, потянул волосы, заставляя Илью запрокинуть голову назад так, чтобы встретиться с взглядом синих глаз, отливающих сталью. Парень фыркнул, чем еще больше рассмешил Филиппа, обворожительно смотрящего сверху-вниз. — Черт, не пытайся брать на себя лишние роли. Я знаю… - Черных наклонился, положив свободную руку на чужую шею. — Каждый твой фетиш… — Светловолосый перешел на шепот, а в руку бил быстрый пульс с шеи Муромова. — Каждую точку, от которой твою тушку бросит в ярую трясучку… — Казалось, что между губами парней не осталось ни сантиметра, но Фил все не затыкался, дразня рыжего, что не находил слова в ответ. — Я выучил все, что нужно. — Кроме биологии, — тихо огрызнулся Илья, решив покончить с игрой в одни ворота. — Не то, что нужно учишь, — его тело готово было вибрировать, как ебаная игрушка для мастурбации, если бы он еще хоть секунду стерпел тот жар и недомогание от дикого желания впиться в бледные губы. Чистое животное желание, чтобы его оттрахали до изнеможения. Муромов резко дернулся, впечатываясь своими губами в чужие. Рваный поцелуй с тяжелой отдышкой в перерывах, когда губы расходились и вновь встречались, чтобы еще более горячо смять другие. Звучащее в ушах развратное чмоканье и мимолетные покусывания. Ураган эмоций и комнатная температура, вдруг готовая разбить термометр к чертям от пылающего вокруг них жара.       Филипп с мокрым следом на губах отпрянул, сильнее потянув рыжие волосы. Тусклый взгляд, надсадное дыхание и грязное ругательство: «Ты конченный», — все, что вместилось в недолгий перерыв прежде чем блондин снова потянулся к приоткрытому рту. Его длинный язык прошелся по всей линии губ, отчего Илья зажмурился, сдерживая порывы издать вязкий стон. Но на этом Черных не остановился, проникнув влажным языком дальше, прошелся по белым зубам, щекоча раскрасневшиеся губы. — Тогда приступим к изучению на практике, — продолжил свою недалекую от глупости шутку Фил, опуская руки на рубашку. — Да, Муромов? Надеюсь, что ты не растерял свою выдержку хотя бы на прелюдии. — Засохни, ты кончаешь быстрее кролика, — Илья свел грань светлых волос к переносице, всем своим видом пытаясь показать, что ни такой уж он и пассив в этом споре. Но самолюбие Фила, видно, не позволяло ему терпеть остроты языка любовника, потому он излишне агрессивно расстегнул первые пуговицы, обнажая вид на ключицы. Черных показательно впился в кожу над косточкой, долго не отлипал, до колкой боли прикусывал, а позже смог гордо разглядеть свой шедевр — след, что выделялся на фоне других, почти исчезнувших. — Повтори это еще раз, если не хватило, — ехидная улыбка менялась лишь когда Филипп был зол или трахался. И то, насчет последнего Илья не уверен. Так сказать, как лягут звезды, по настроению, да по погоде. — А ты глухой? Я сказал… Эй… — Муромов не смог сдержать довольного мычания, когда Черных расправился с последними пуговицами, быстро стянул рукава с плеч парня и прикоснулся губами там, где прикосновения доставляют Илье свое должное удовольствие. Приятней, разве что, только прикосновения к члену, но сейчас внимание уделялось верхней части худощавого тела. Наверное, Фила можно было с уверенностью назвать мастером, когда дело касалось языка, ведь именно только он мог умело прикусывать соски на плоской мужской груди, а следом с трепетом использовать язык, дабы хоть каким-то жестом доброй воли загладить вину за покрасневший след от ровного ряда зубов. Илья исшоркал колени о диван и раздражение на коже чувствовал даже сквозь достаточно узкие джинсы. Казалось, что скоро ноги окончательно сведутся к ватной стадии, и рыжий рухнет прямо на парня, что сейчас показывает все свои умения в ублажении. — Блять… Твой язык способен не только пустословить, — чистый факт, сказанный с большим трудом из-за налягающего комом возбуждения и узла в низу живота, от которого хочется кричать похлеще майских котов. Вот такие разговоры Филу нравятся куда больше обычных перепалок, сразу берет гордость и тихая победа, от которой голос становится еще крепче, взор более уверенным, а чувства…все больше сгущаются от веснушчатой мордахи этой большой занозы в заднице. — Стараюсь, малыш, стараюсь, — Черных насмешливо обхватил ладонями чужую талию, что была чрезмерно тонкой для парня. Он подвинул рыжего на спинку дивана, словно тот был игрушкой, которая неудобно лежала и быстро оседлал эту игрушку. Илье оставалось лишь пользоваться ментальной связью, благодаря за более удобную позу. Блондин же времени не терял, нежно провел пальцами по плечам партнера по биологии, опять потянул того за волосы и приблизился к шее, утыкаясь носом, проводя краткий путь поцелуев по коже. Язык Филиппа медленно дотронулся до кадыка, повел вверх до подбородка, оставляя влажную дорожку за собой. Муромов вздрогнул, сильнее вжавшись в фиолетовую спинку, а грудь порывисто вздымалась. — Мне нравится, как твое тело реагирует на меня, — продолжал улыбаться Фил, но и у его выдержки есть свои приделы.       Светловолосый потерся пахом о пах Ильи, не отпуская из руки рыжую копну. Эрекция требовательно выпирала и было уже не до ехидных ухмылок. Языки сплелись в мокром танце, пока Черных старался по-быстрому расстегнуть свой гребаный ремень. Вверх был снят у обоих, что позволяло жару расползаться в разы быстрее, даря его друг-другу. Дыхание становилось единым, но хотелось еще ближе. Филипп отпрянул, быстро стянул с себя штаны и с силой впечатался в рыжеволосого юношу, оставшись в одних боксерах. Вжимая парня в диван, Черных припал к костлявым плечам, возбуждающе прикусывая, еще раз подался вперед, а ближе уже не было и почувствовал, как мир вокруг переворачивается. Буквально. — Черных, блять! — Вскрикнул Илья под смачный звук перевернувшегося на спинку дивана. Глухой удар отдался и в рыжую голову, причем, что с двух сторон, ибо с переда в его нос впечатался лоб блондина. Головная боль стала не единственной проблемой для Муромова, тот попытался подняться, но тело Фила, свалившегося на него и загнувшегося почти каралькой помешало сему действию. — Да что ж ты за блядское создание такое, — бубнил парень, пытаясь грубыми толчками сместить с себя загнувшегося любовника. — Съеби с меня, лошадь, — поток неприличной брани продолжал спадать с раскрасневшихся от поцелуев уст, пока Илья, наконец, не встал. Полу-голые, возбужденные, помеченные друг-другом здоровые парни стояли в ступоре и смотрели на диван. — Вот что я тебе говорил про этот сраный диван, а? — Его цвет не виноват в том, что ты расторопная кобелина, повалившая его! — А знаешь, — Фил сделал максимально задумчивый вид, даже подставил руку под подбородок, выгнул одну бровь. — Этот диван выглядит перевернутым точно так же, как и раньше, только без ножек, — развел руки блондин, на что рыжий раздраженно цокнул. — Ну, а что? Что мешает нам продолжить? — Резкий скачек с образа, аля «я ничего не знаю» на шугар дэдди на минималках заставил Илью сменить выражение на своей недовольной физиономии. Черных было достаточно двух шагов, чтобы приблизится к Илье, обхватив костлявыми пальцами веснушчатые скулы. — Тебя на руках или сам дойдешь? — Ухмыляясь, Филипп кивнул в сторону другой комнаты, где стояла так необходимая им кровать. — Ой, или сегодня настроение на что-то поинтереснее? — Илья успевал только краснеть, пока чужая рука двигалась все ниже, преодолевая шею, с интересом останавливаясь на торсе, которого особо и нет. — Знаешь, а я ведь промок весь с улицы и замерз… Не против? — Гребаные намеки и безрассудство голубоглазого уже порядком бесили Илью, но он все равно продолжал таять под его руками, чуть ли не лужицей растекаясь по паркету от щекотящих движений его пальцев по груди.       Черных двинулся в сторону ванной комнаты, не забыв прихватить рыжего за руку, в тягучем молчании потащил того за собой. Дверь захлопнулась, от чего Илья почувствовал себя запертым зверьком в железной клетке и с тигром. Этот светловолосый тигр как раз таки и глянул на стушевавшегося парнишу, доводящим того взглядом и ухмылкой добивая. Фил потянулся к пряжке ремня. Логично, что не своей, ибо на нем уже снимать было нечего, помимо сползших с верха бедер боксеров. Медленно спускаясь вниз, стягивал мешавшие ему джинсы, а закончив, поднял голову. И как этому блондину удавалось насмешливо глядеть и манипулировать чужим телом, даже находясь в таком смущающем положении, когда собственный подбородок упирался в пах Муромова. Филипп засмеялся, наблюдая за умилительной реакцией любовника. Его смех прервался лишь когда тот поднялся, находя уже на пол головы выше Ильи. Изображение в карих глазах поплыло, горячие руки ласкали тело, раздели до полной наготы, прикоснулись к члену, расположив его между телами. Фил залез в душевую кабину, быстро провертел кран, включив теплый напор и попутно затащил за собой Илью, который что-то недовольно вякнул, ибо струи воды прилетели ему прямо в открытые глаза.       Парень в наслаждении встал под воду, проведя по белокурым волосам пятерней, заглаживая челку назад, пока Илья с долей истеричности смотрел на него, но и это не мешало обнаженному Черных отдаваться напору воды, не взирая на рядом стоящего. — Показать, каким шампунем лучше пользоваться? — Недовольный Илья, словно маленький ребенок, которого обделили вниманием, сложил руки на талии. Филипп либо и правда на столько погрузился в собственный вакуум, что не услышал его слов или усиленно притворялся. — Алло, ты серьезно помыться решил? — Мало того, что это игнорирование выводило, так Черных еще и глаза закрыл, продолжив мирно гладить свою солому на голове. — Фил, — молчание. — Фил, — вновь молчание. — Мать твою, ты меня трахать будешь?       Конечно, Илья знал, что может пожалеть о сказанном, но все равно выпалил, подозревая, что именно подобного рода фразу этот гаденыш услышать сможет. Хренов манипулятор, не иначе. — Ты чего такой нетерпеливый? — Можно и не упоминать его фирменное выражение лица с довольной ухмылкой, что уже отражает его как личность, ведь эта улыбка, кажется, сегодня не спадает с его полосы тонких губ.       В одну секунду Муромов оказался вжатым в стенку душевой кабины, от чего стенки той затряслись, ибо их достаточно легкий материал был предназначен явно не для горячих сцен, где один рослый парень вжимает другого. Оголенные промежности оказались так же впечатанными в друг друга и теперь лишних миллиметров расстояния между телами точно не было. Чертова близость вытесняла сознание из рыжей головы, оставляя главную роль на азарт и тягу. Просто дьявольскую тягу к придурковатому блондину. Крышесносно было просто от смакования вкуса его влажных губ, упоение от обжигающих прикосновений и остервенелый азарт от собственной игры в любовников. Поддаться душевным порывам, принять нарастающую страсть и сильнее вжаться в тело Филиппа. Фонтан эмоций? Нет. Секс, игра и удовольствие.       Руки Черных начали медленно движение вниз. Сошли с плеч, на которых виднелось пару еле-заметных веснушек, проскользили ниже останавливаясь на груди, гладкими движениями добрались до пупка и ниже, где накал возбуждения превышал все возможности. Растягивая каждое движение, руки коснулись возбужденной плоти Ильи и собственной, прижав к друг другу. Фил сделал краткое движение тазом, потерся своим членом о другой, вызвав незамедлительную реакцию партнера. Повторил свое движение, помогая руками, удерживая и дотрагиваясь до самого конца паха, скользя большим пальцем по головкам. В этот раз Муромов не мог обойтись одними вздохами, хотелось скулить от желания, а еще больше — упасть, полностью отдаться в руки Фила, но вот беда, сам юноша и его руки сейчас были заняты, поэтому рыжему приходилось держать свои подкашивающиеся коленки на месте. По бедрам прошлась дрожь, Илья вцепился в плечи любовника, толи пытаясь удержаться на месте, толи прижать того еще ближе, моля о большем. Несдержанный стон наслаждения сошел с губ Черных, что ускорил темп, но эти ощущения были несравнимы с обычным трахом, где единственная цель — посильнее вдалбливаться в партнера, стремясь так же быстро получить наслаждение и справить своих сперматозоидов куда подальше. То, как податливо терся о него рыжий, доставляло особую грань трепета. Чем больше растягивать такие движения по времени, тем сильнее растет возбуждения, взывая все крыши и преодолевая все стены. Такому возбуждению нет предела. Потребность и влечение в одном ахуенном коктейле.       Жадное рычание, что было далеко от мурчания нежного котёнка, и прерывистый стон: хриплый, надсадный и громкий. Волна оргазма обрушилась на Илью резким порывом, тот выгнулся в спине, а потом наоборот качнулся на Фила. Ему понадобилось буквально заткнуть себя, до боли прикусив кожу на плече блондина, чтобы тот потом не припоминал ему с издевкой, как сладки были стоны, да как ласкали они уши. Засранец знает, как довести до дрожи в районе бедер. Теперь ноги отстали свое, поэтому тело Муромова буквально повисло на плечах парня с такой блаженной моськой, которую не упомянуть при споре было бы точной погрешностью для Фила, но сейчас мысли занимали далеко не темы для будущих споров. — Черт, ты уже все? Серьезно? — Голос Черных успел осипнуть за все время их развлечения, и дери черта куда надо, этим к его тону только прибавилось шарму. — Ну, рыжий, так дело не пойдет, — Муромов бы и рад сейчас покраснеть, но тело вымоталось до полного абсолюта, чтобы сказать хотя бы простое и желанное «иди нахуй» Ослабевшая тушка так бы и рухнула на мокрый пол в кабинке, если бы не его опора в виде Фила, который помог Илье спокойно присесть. — Могу… отработать, какие претензии, — наконец решился на продолжение разговора рыжий, замечая, что стояк у партнера так и не сошел. Филипп вопросительно глянул на собеседника, а собеседник из Ильи сейчас был, откровенно говоря, дерьмовый. — Отсосать могу, тупица, — не затруднило его и почувствовать, как горят от резкого перемена цвета кожи на красный щеки и уши.       Черных нервно усмехнулся, но возражать не стал. Еще б он возражал, сидит весь мокрый и с недотрахом. Если бы не душ, то мокрым он был бы по другим причинам, но углубляться в эту тему дело гадкое.       Парни уселись удобнее, что далось им с трудом, ибо опять же душевая кабина далека от удобства кровати. Филипп провел большим пальцем по линии губ рыжеволосого, с интересом засматриваясь, как Илья медленно прикусывает палец и всасывает, словно во рту у него совсем не палец. Черных меняет большой на указательный и средний, под что любовник сразу подстраивается. Высовывает на удивление длинный язык, позволяя белокурому надавить на него. Все клеточки их кожи были мокрыми, а подушечки пальцев немного сжались от сырости. Илья отрывается от своего фетишистского занятия, опуская голову ниже, подстраивается между ног усевшегося Фила. Слегка дрожащая рука ложится на основание члена, а язык проводит дорожку от самого низа, останавливаясь на головке. Блондин поджимает пальцы ног, руки и вовсе не знает куда деть, потому кладет одну ладонь на искусанные плечи любовника, а вторую на рыжую макушку, толкая вперед, все ближе. Илья, не ожидая напора сверху, приоткрывает рот, заглатывая. Зубы задевают венистую кожу, что вызывает у Фила разноречивые эмоции, но…это не так уж и неприятно. Скорее, что эти прикусывания необычны и чертовски возбуждающие, особенно с его ракурса. Движения головой берут свой темп, пока рука Муромова чуть крепче сжимает плоть, двигаясь по известному всем вверх-вниз.       Настала очередь стонать и удивляться, как это дико приятно, уже блондина. Филипп сжал челюсть, весь напрягся, чувствуя, что поток блаженства начинает бить через край. Он даже не сразу замечает, что его редко издаваемые стоны и откровенные вздохи опять возбуждают Илью и теперь одну руку он пускает на ублажения себя, а другую опускает чуть ниже паха Черных, приподнимая его плоть и буквально играясь с ним, будто в отместку за то, как изводил его Фил. Не надо было и предупреждать о скором пике этого наслаждения. Черных приподнял бедра, прося о большем и получил, что хотел. В этот раз выиграл Илья, что кончил спустя жалкие, но весомые для него, пару секунд. Оба облокотились о стенки, пытаясь отдышаться, прийти в себя, отдохнуть и попутно не нахлебаться воды, бьющей в лицо. — Будь здесь просторнее, я бы остался тут навечно, — на выдохе произнес светловолосый, не глядя на Муромова. — Поднимай свой зад и иди переворачивать диван. — Бля, Илья, давай просто выкинем его и сожжем, он слишком уродский.       В другой раз Илья бы и рад едко ответить или от души треснуть этого блондинистого придурка, но мать его, он назвал его по имени, так еще и после охрененного траха. Ни Муромовым, ни рыжим и даже не сукой. Именно Ильей. Именно по имени.       Такими темпами юношам не долго останется, чтобы с любовников перейти на любимых друг другу людей, но а пока им предстоит разобраться с диваном.