Вознесись!

      Прошло много зим. Сколько бы драконов не погибло, не рождалось, многие видели эту парочку неразлучной. Черная дракониха, с красивыми бирюзовыми концами крыльев и тонкой полосой от шеи до задних лап. Крупный четырёхкрылый ящер, с кожей, оттенок которой напоминал красную глину и маленькими, еле заметными местами голубого отлива. Эти друзей видели порознь лишь на миссиях, а так они были, не разлей вода. Можно даже сказать, что они сводные брат и сестра. На деле так и было.       После появления в Белом гнезде самки неизвестного вида, грустный и «нелюдимый» Грозокрыл оживился. Было ощущение, что она вдохнула в него новую жизнь. Возможно, это было из-за схожей ситуации из детства, может из-за одинаковых интересов, а может из-за того, что они были одногодки, кто знает? Но теперь можно с радостью сказать, что страшное начало жизни потихоньку забывается.       Зимы шли, сменяясь вёснами. Дракончики росли. Шторморез возмужал и стал настолько сильным, что мог помериться ей с Воплем смерти. Смутьян видел, как его приёмный внук легко управляется с толпой, но при общении со старшими, вся его уверенность, как крыльями сдувается. А вот из маленькой Изумруды растёт прирождённый лидер. Она как Кипятильник в воде, легко разнимает драки, приводя их к мирному решению, спокойно контролирует большое количество драконов, не смотря на возраст. С уверенностью раздаёт приказы группам во время какой-либо серьёзной операции. Она стала лучшим лидером команды по разведке и всегда на отлично выполняла поставленную перед ней цель. К ней все, не глядя на ранг и иерархию, относились с уважением.       Как-то раз, вспоминал левиафан, на территорию их клана вторглись ящеры из соседнего гнезда. Несколько разнокрылов, под предводительством Изумруды, вылетели в сторону непрошенных гостей с целью проверить численность и попытаться понять намерения. Так, когда они вернулись, то сразу кинулись рассказывать, как эта ещё молодая бестия просто подлетела к главному из вражеских разведчиков и спокойно переговорила насчёт несанкционированного влёта на территорию Белого клана. Как оказалось, эти драконы потерялись в буре, что недавно прошла и не могли найти путь к их гнезду. Всё быстро уладив, вся компания развернулась обратно и полетела по, любезно указанному Изумрудой, направлению. Все тогда очень удивились мирному разрешению ситуации.

***

      Солнечное утро приветствовало каждого крылатого ящера своими тёплыми весенними лучами. Из глубокой пещеры начали показываться новые заспанные головы, а кто-то только проваливается в царство Морфея. Одной из таких была самка с красивым обтекаемым телом и большими, чуть больше самого тела, крыльями. Медленно приземлившись на выступ перед своим жилищем, она вразвалочку поплелась к своему лежбищу. Только она поставила лапу на тёплый и мягкий мох, как по всему святилищу разнёсся призыв вожака. Что-то стряслось.       Раздражённо фыркнув и потрясся головой, чтобы согнать сон, с уже почти опустившейся на лежанку, головы, лениво, словно наевшийся удав, она зашаркала обратно к выходу из туннеля. Раскрыв свои обсидиановые крылья, вспорхнула так легко, что было ощущение, что лапы её и не отталкивали от земли. Она плавно долетела до какого-то площадки и, приземлившись, стала внимательно следить за развитием происходящего. А ситуация всё накалялась. На том самом месте, где много лет назад она была принята в гнездо, сейчас стоял, понурив голову к земле, Грозокрыл. А перед ним лежал какой-то чёрный, как уголь, комок. Изумруда чувствовала напряжение, повисшее над толпой, но больше всего её поражало, в каком расположении духа сейчас Великий Смутьян. — Грозокрыл, как ты мог?! Ты прекрасно знаешь, что родитель пойдёт на всё ради своего детёныша! А Ночные Фурии ярые защитники. Они не будут разбираться и разрушат тут всё!— злость переполняла голос вожака в пересмешку с непониманием. Его некогда голубые глаза стали темнее глубин океана, бывшие обычно приглаженные шипы, встали дыбом. Он пугал и одновременно завораживал своим величием. Сам же провинившийся дракон стоял, опустив голову. Только теперь Изумруда смогла разглядеть причину столь плохого настроения Смутьяна.       Перед четырёхкрылым другом был маленький, совсем крохотный детёныш. Он был чернее ночи и отливал голубизной небес. Его большие, по сравнению с приплюснутой головой, глазки были ещё закрыты. Какая-то особенность их вида? Его прижатые к телу лапки и хвостик с элеронами делал ощущение, что ты смотришь на чёрную дыру. Ушные отросточки, заменяющие ему ушки, мелко подрагивали, как и сам владелец. Весь его вид выражал неимоверный страх. — Великий Смутьян, вожак Белого гнезда, выслушай меня, провинившегося перед тобой. В разведке у границ наткнулся на гнездо, в котором был этот малыш. Я следил за ним около двух часов, но не видел не одного родителя. Зная, что даже, если есть лишь один, то он бы не оставил дитя так надолго без присмотра. Поэтому я подумал, что родители погибли или их поймали охотники, и он остался сиротой. Он вылупился совсем недавно и не смог бы выжить один. Я молю Вас приютить его, а всю ответственность возьму на себя. Я стану для него приёмным отцом. — всё ещё держа голову у земли, уверенно говорил Шторморез. По ходу рассказа вождь большого гнезда успокоился. Взгляд его смягчился, вид приобрёл умиротворённость, а шипы пригладились. — Я понял тебя. Но ты не сможешь стать для него отцом, хоть и приёмным. Ночные Фурии отличаются хорошими чувствами. Со временем он подрастёт и поймёт, что ты не его кровь. Заметит, что ты и он не капли не схожи, а если мы рано ему скажем, что он приёмный, то он может взбеситься и начнёт хулиганить и пакостить. В сердце его поселится ненависть и обида, он ополчится на весь мир, а позже из него вырастит кровожадный мстители. Я не могу такого допустить. — спокойно разъяснил ему вождь гнезда. — О Великий Смутьян, почти меня своим взором! — громко произнесла Изумруда, которая решила спасти малыша от ужасной участи одиночества и гибели. Левиафан вздрогнул от такого обращения столь знакомого голоса. Чёрная самка обычно не начинала разговор с таких слов, она была бойкой и упрямой, из-за чего никак не хотела начинать так разговор со старшими. Сам же Грозокрыл, развернувшись на голос, расслабился. Его молитвы были услышаны.- Вожак Белого клана, разрешишь ли ты взять под крыло этого детёныша? Я достаточно схожа с ним. Когда же малыш подрастёт, я ему всё расскажу. — мысли вождя заметались бешеным зайцем. «Она и правда, схожа. Но если он всё равно различит… Что тогда?! Как же гнездо… Но детёныша оставлять тоже нельзя… Хуф, Предки помогите!» — Хорошо, Изумруда. Ты можешь его забрать. — слова вождя скинули камень с души драконихи, а толпа согласно заголосила. Потихоньку гогот стихал, а драконы вернулись к своим обязанностям. Зеленоглазая подлетела к обескураженному действиями подруги другу, добро улыбнулась. Осторожно взяв в когтистые лапы, ещё не знающего от чего его спасли, малыша и сказав на прощание Шторморезу пару слов, она плавно взлетела и направилась к своему жилищу.       Прилетев туда, она мягко опустила на свою подстилку кроху и с нежностью посмотрела на, теперь её, сына. Тот всё ещё мелко дрожал, чего-то боясь и тихонько вздыхал. Новоиспечённой матери не понравился такой вид детеныша, и она стала его вылизывать. Тот помаленьку перестал дрожать и приоткрыл один глаз, а затем и второй. Проморгавшись, он с интересом начал осматриваться, но из-за расплывчатого зрения толком, дальше своего нового дома, не увидел. А когда почувствовал кого-то огромного рядом, сжался в комок, но всё равно глянул на страшную фигуру. Его светлые зелёно-жёлтые глазки встретились с насыщенными добрыми изумрудными. Те с нежности смотрели, на любознательно протянувшего носик, чтобы понюхать нового для него дракона, малыша. — Ты кто? — пропищал тонкий, но звонкий голосок. Дёсны его были без зубок, а широкий язычок смешно прикусывался при каждом слове. — Я твоя мама. — пророкотала Изумруда, умиляясь неумелой речи беззубого мальчишки. «Хм, беззубого? Беззубик?» — Правда-правда? — проговорил Беззубик и доверчиво прижался к груди названной матери. Та аж подавилась воздухом от порыва нежности и, прижав его лапами плотнее к себе, чтобы, мокрый после первого купания-растирания, малыш не замёрз. — Правда-правда, Беззубик…— пророкотала та и, заметив, что тот уже подрёмывает, тоже, изогнув длинную гибкую шею, положила её на тёплый мох. Сон после долго дня сразу схватил самку в объятия. Новый член семьи сладко спал с новой матерью до следующего дня.