Другая сторона

      Светловолосый парень торопливо пробирался по самым темный переулкам, которые только можно было найти при свете солнечного дня. В них отчего-то всегда находилось достаточно мало людей, чтобы и вовсе остаться незамеченным для любопытных глаз окружающих, хотя и становилось возможным наткнуться на дурно пахнущих Воскресших, которые все это время неподвижно стояли в тени. Карие глаза уже даже как-то устало устремлялись на обезображенные лица ходячих мертвецов, что предпочитали держаться от прямых солнечных лучей подальше. Майкл просто тяжело вздыхал, слыша где-то вдалеке чей-то душераздирающий крик: мертвые нашли очередную жертву, участь которой парень умело избегал, пока «делал все правильно».       — Я по-прежнему преследую цель, которая теперь, судя по всему, направляется в сторону дворца. В кабаке некто неизвестный — судя по всему, Акутагава Рюноске — передал Иному какой-то сверток, на вид, с увесистым содержимым, который он сейчас держит за пазухой, под плащом. Есть подозрение, что это кровь…       — Я так устал… — услышал в ответ молодой человек от очередного мертвеца, который, казалось, одобрительно кивнул, услышав слова спешащего парня.       Майкл продолжал следовать куда-то вперед, в просветах между домами тщательно высматривая мужскую фигуру в темном плаще, стараясь делать так, чтобы тот не заметил слежку за собой. Хотя светловолосому парню не до конца был понятен смысл идти за каким-то там Иным, ведь у него можно было просто взять кровь (и его, и ту, что парень сейчас нес) и плоть, которые бы, несомненно, улучшили самочувствие довольно дряхлого на вид Ворона. Вот только тогда, в темном коридоре, чем-то обеспокоенная фигура, неожиданно выскочившая навстречу пареньку, указала своей жилистой рукой в сторону заколоченного окна и закричала «Проследи!» именно в тот момент, когда Дазай случайно проходил мимо.       «Просто зачем, а главное — нахуя?», — все это время вертелось у Майкла в голове, пока он уныло брел вслед за Осаму куда-то в другую часть города, пока незаметно проскальзывал мимо встревоженного Иного внутрь кабака, пока следил за двумя собеседниками и пока вслушивался в их разговор, к сожалению, улавливая лишь непонятные обрывки фраз.       Он тогда хотел разглядеть еще и лицо человека в лохмотьях, который так по-хозяйски приземлился на стул рядом с Дазаем, однако, все, что удалось рассмотреть, никоим образом не наводило на нужные мысли — Майкл медленно выдыхал сквозь крепко стиснутые зубы.       Он расположился возле ребят совсем рядом, сев у них за спинами за пустой деревянный стол — хоть у него и не было ничего, что могло бы скрыть лицо, каким-то образом светловолосый абсолютно не выделялся из толпы крепких, но уставших от жизни мужчин, заполнивших все помещение кабака. Такие же потрепанные штаны, потёртая рубашка и грязные сапоги выдавали в парне трудягу, который тратил почти все свободное время на то, чтобы отрабатывать свой хлеб. Поэтому никому и в голову не могло прийти, будто здесь он оказался не потому, что искал минутного спасения от ответственности, а лишь за тем, чтобы за кем-то наблюдать. Кожаные ремни, оплетающие крепкий торс молодого парня, украшались торчащими в разные стороны рукоятями небольших ножей, которые тот мог вырвать из ножен в абсолютно любой момент — ещё и поэтому к чересчур хмурому Майклу никто не собирался близко подходить.       — …умер один из близнецов, — донеслось до ушей светловолосого, который, вальяжно развалившись на неудобном стуле, стал тщательнее вслушиваться в слишком тихий разговор, что едва-едва пробивался сквозь звонкий гул пьяных голосов. — …находился без сознания. А в конечном итоге… Мори потом запретил… покидать…       «Значит, у нас действительно все получилось», — довольно промычал у себя в мыслях подчиненный Ворона и чуть слышно усмехнулся. — «А сколько было при этом стресса… Правда, второго все же нам не удалось поймать. Он сбежал, как только я зарезал его лучников…»       Да, принц хорошо прятался, маскировался, специально уходя за пределы замка с выбранными им стрелка́ми для того, чтобы избежать прослушивания: во дворце уже тогда было как-то неспокойно, из-за чего и поговорить наедине особо не удавалось. Однако, рыжий совсем не взял во внимание, что кто-то намеренно следил за ним и за пределами королевских имений — в городе, лесу, на дорогах и так далее. Уши и глаза недоброжелателей, к сожалению Накахары, были абсолютно везде, куда только могла ступить уверенная нога какого-либо человека…       Майкл мельком глянул в широко распахнутое окно, деревянная рама которого, казалось, держалась уже на одном честном слове и абсолютно ненадежном плевке — молодой человек ненадолго погрузился в свои мысли, даже для этого прикрыв глаза.       Парню до сих пор казалась странной сама идея того, что Ворон по какой-то причине стал активно увеличивать количество мертвых людей только ради того, чтобы те служили темной тени в качестве своеобразных камер наблюдения. По ночам они бродили по улицам города, безжалостно прокусывали плоть встретившихся им людей, заставляя кровь брызгать фонтаном из порванной артерии, так как требовалось пополнять слишком уж нужные «ряды полезных мертвецов». Днем Воскресшие неподвижно стояли там, где их почти никто не видел: в малолюдных темных переулках, куда с недавних пор горожане предпочитали и вовсе не заходить: там их тут же могли настигнуть крайне неприятные последствия в качестве скоропостижной смерти от сильных челюстей на их хрупких шеях.       Единственным изъяном данных существ была чрезмерная чувствительность к солнечному свету, ровно как и у самой жилистой и иссохшей фигуры, которая все время сидела в своем «убежище», а выходила лишь ночью (да и то нечасто): кожные покровы начинали разрушаться с дичайшей скоростью, а кости — быстро рассыпаться. Однако, Ворона, как можно было заметить, не сильно-то и печалил данный факт — он умудрялся выбираться из тупиков даже с учетом некоторых собственных слабостей.       Этим, наверное, он и восхищал Майкла…       — Проводи меня до выхода, а?..       Когда Майкл пришел в себя, слегка вздрогнув, то заметил, что Иной уже какое-то время стоял на ногах спиной к выходу и умоляюще поглядывал на своего собеседника, который, казалось, все сильнее и сильнее закутывался в грязные тряпки.       — Чего?       — Пока я сюда шел, постоянно ощущал, что за мной кто-то следит, не мог бы ты сходить и проверить, нет ли там кого подозрительного?       «Значит, мне не показалось, что он заметил слежку. А этот парень, похоже, не так прост…», — напряженно подумал Майкл и тут же непроизвольно съежился, как Дазай, которого он теперь принялся тщательно рассматривать. — «Мне он уже не нравится: из-за него могут появиться лишние хлопоты и проблемы. Впрочем, как и из-за того, который был изначально рожден в этом мире…»       После этого Майкл проследовал за теми двумя, что по очереди покинули помещение, насквозь пропитанное алкоголем, и ненадолго задержался в дверях, пока они разговаривали снаружи. От пристального взгляда карих глаз не ускользнуло и то, что Иной передал что-то совсем маленькое в бледные руки знакомого, возле которого в скором времени образовалась и беловолосая девушка, когда темный силуэт в плаще стал стремительно теряться за горизонтом.       — Ну что? Удалось что-нибудь о нем узнать?       И вот ее-то парень узнал, потому что Хигучи вообще никоим образом не пыталась скрыть свое лицо. А следом пришло и осознание того, что рядом сейчас мог стоять лишь один единственный человек…       — Ни капли. Кроме того, что он, по его словам, «из такой глухой дыры», ну и оттуда, якобы, все его странности. Хотя, с другой стороны, откуда тогда его знает Чуя?..       «То есть принц действительно стал вводить в игру людей со стороны? Наш мнительный принц? — задумался Майкл, тут же гадко улыбнувшись своим мыслям. — Интересно, а он в курсе происхождения конкретно этого Дазая?»       Затем он заметил, как Акутагава опустил заинтересованный взгляд серых глаз на немного смятый клочок бумаги у себя в руках и как-то отстраненно прочитал:       — «Во дворце крыса»…       Майкл напрягся.       — И что все это значит? Неужели, он смог разузнать, кто стоит за произошедшим тогда? — с надеждой в голосе быстро проговорила Ичие, поднимая взгляд карих глаз прямо на собеседника, который, казалось, стал еще более хмурым, чем до этого.       — Или же он просто решил нас уведомить о наличии предателя, будучи неуверенным в том, кто это…       — И что теперь делать? Есть идеи, кто это может быть?       — Давай сперва твоему старику расскажем…       — Ну, что они сказали?       — «Они» — это кто?.. Там был только Акутагава.       — Хорошо, что тогда сказал Акутагава?       — Да вроде ничего интересного. Снова ворчал из-за меня и происходящего во дворце, а так ничего…       — Нет-нет, что он сказал по поводу моего письма? — нетерпеливо проговорил принц, при этом слишком резко всплеснув руками от избытка эмоций.       — А, так я без понятия. Я успел раньше уйти.       Рыжий слегка нахмурился от недоумения, кинув в сторону собеседника недовольный взгляд — от него Дазай предпочел отмахнуться, как от какой-нибудь надоедливой мухи. Дазаю, на самом деле, совсем не хотелось находится именно с принцем в четырех стенах и, к тому же, один на один: в голове до сих пор всплывала картина того, как Чуя безжалостно кромсал лицо близнеца Осаму.       — То есть, как?       — Ну, я отдал твою бумажку перед самым своим уходом, поэтому не знаю, как он отреагировал. А что, надо было специально подождать? Дал бы камеру, я бы еще и заснял, раз надо, — пробурчал в ответ Дазай, укладывая свой подбородок на сжатую в кулаке руку, опирающуюся локтем на стол. Он по-прежнему был встревожен тем, что кто-то явно за ним следил всю дорогу. — Записку я передал, кровь принес, а с остальным отстань от меня. Это уже абсолютно не мои заботы.       Чуя, что до этого, не переставая, ходил из одного угла своих просторных покоев, выполненных в золотистых и темно-красных тонах, в другой, вдруг остановился и шумно выдохнул, из-за раздражения ненадолго прикрыв глаза. Он же не думал, что этот человек будет так резко реагировать на любые высказывания Накахары.       Рыжий стал утомленно массировать переносицу.       Дазай же так и продолжал разглядывать комнату вокруг себя; глянцевый стол из темного дерева, на который все это время опирался, сидя на мягком стуле; бордовые бархатные занавески, закрепленные по обе стороны от крупного, пропускающего в комнату солнечный свет окна; большую и, на вид, даже чересчур мягкую кровать… Иными словами, Осаму с неподдельным интересом рассматривал буквально все, за что только мог зацепиться уставший и несколько раздраженный взгляд карих глаз, кроме собеседника — в его сторону он даже не повернулся. Иной просто не хотел смотреть на того, кто, очевидно, пытался прогнуть под себя и свои требования не менее упертого человека, который подписался на все это из-за жалости и обещания, что взамен его всё-таки вернут домой.       — Будешь огрызаться — высеку, — прорычал Накахара и упер руки в бока, разворачивая весь корпус в сторону Дазая. — То, что я тебя не убью по причине, что ты мне нужен (если раньше не выведешь меня из себя), еще не значит, что я не смогу забить тебя до полусмерти, чтобы научить разговаривать со мной нормальным тоном.       Тогда Осаму раздражённо фыркнул.       — Ну, лично я не вижу ничего странного в моем тоне. Да и вообще, не я вызвался добровольцем участвовать во всех ваших интригах.       Чуя стиснул зубы от переполняемой его злобы и мысленно сосчитал до десяти, ненадолго прикрыв глаза, как учили его всевозможные наставники, когда рыжий был еще совсем мальчишкой.       В детстве парень неоднократно выходил из берегов, начиная срывать свою злость на всем, что только попадало в поле его зрения: он не мог все это удерживать в себе, прикрывшись маской безразличия, как все это время делал его отец. Парень так просто не умел, а после нескольких попыток и вовсе понял, что никогда, скорее всего, и не научится «держать лицо», в то время как в его душе страстно бушевал огонь. Однако, такие действия как счёт у себя в мыслях и глубокий вдох стали чем-то вроде выработанной привычки — от нее избавиться теперь не было абсолютно никакой возможности. Глаза просто сами по себе закрывались, а парень начинал считать (вероятнее всего, до той поры, когда у рыжего наконец лопнет недолговечное терпение).       Данная методика никогда не была близка Чуе (что значит, никогда не помогала), вот только, как ни странно, именно ее и требовали все вокруг от слишком импульсивного, упрямого и настойчивого рыжеволосого парня: данное требование оставалось неизменным по отношению ко всем членам королевской семьи. По-другому было как-то не принято конкретно в этом королевстве.       Все равно принц всеми способами пытался обходить установленные правила с той или же с другой стороны. Одно время частенько наведывался в сад, чтобы поразмахивать своим мечом да посрубать пару ненужных, на взгляд принца, отчего-то мешающих веток деревьев, слыша где-то за спиной надрывный плач дворцового садовника. Потом стал надолго уходить в близлежащий лес, чтобы срывать свой гнев на деревьях уже там, пугая своим исчезновением буквально всех, кого только мог. Тогда Чуе здорово доставалось от все того же Мори, которому очень редко удавалось брать на себя незамысловатую роль воспитателя наследника (так как его методы всегда были чересчур уж жестокими, по мнению всех остальных). Однако, именно поэтому процесс наказания становился ещё более приятным для начальника Тайной стражи — рыжий до сих пор с содроганием вспоминал этот сиреневатый перелив слишком уж устрашающих глаз и ту ужасную боль в теле, которая заставляя морщиться ещё примерно неделю после.       Правда, Чуя никогда не мог понять, откуда у Огая была такая тяга бить детей, коим тогда являлся все тот же импульсивный принц, в особенности, выяснять любые разногласия поединком на мечах (Мори тогда, как обычно, довольно тихо и сдержанно приговаривал что-то о внеплановой тренировке, в которой абсолютно безжалостно калечил провинившегося мальчишку). И ведь так он делал даже сейчас: Огай становился старше, а методы его так и не менялись…       Дазай неожиданно даже для себя все же решился посмотреть в сторону медленно закипающего собеседника (у которого нервы сдавали уже просто потому, что тот ещё был жив), будто бы пытаясь прочитать мысли не менее раздражённого, чем он, принца.       — Так, что было в той записке?..       — Значит, тебе всё-таки стало интересно? — процедив сквозь зубы, вопросом на вопрос ответил тому рыжий, хитро прищуривая голубые глаза и скрещивая руки у себя на груди — Дазай поежился.       — Ну, не то, чтобы совсем интересно… Просто раз ты так завелся, значит, наверное, было что-то важное…       Накахара раздражённо выдохнул, слушая невнятный и несколько сконфуженный ответ. После чего он молча подтащил к Осаму стул, который стоял чуть поодаль от парней, и сел на него так, чтобы локти могли удобно расположиться на обитой красным бархатом спинке, вслед за чем подбородок уложил прямо на них.       — Я им написал — дословно — «Во дворце крыса». Ничего необычного. Просто хотел послушать их мнение на сей счёт. Вдруг у них были предположения, кто это может быть.       Тогда Осаму озадаченно промычал.       — Ну а ты мог мне сказать, что в той записке и что я должен был к них спросить? — незамедлительно поинтересовался Дазай, вызывая со стороны собеседника лишь усталый и полный раздражения вздох.       — Мог.       — Почему не сказал?       — Забыл, — буркнул рыжий куда-то в сторону, по-прежнему недовольно сверкая голубыми глазами.       — И почти накричал на меня за то, что я не прочитал твои мысли? — продолжал спрашивать Дазай, высматривая хотя бы малейшее изменение в каменном выражении лица Накахары, который несколько флегматично все это время глядел на собеседника.       — Нет, я… Ладно, извини.       Чуя как-то тяжело вздохнул, запустив тонкие пальцы в густую шевелюру рыжих волос, а затем глянул на Дазая, который не менее озадаченно, чем сам принц, смотрел на собеседника все это время. Этими карими глазами он будто упорно задавал один и тот же вопрос с момента появления в этом мире: «Что происходит?», — на который ему никто так и не торопился отвечать.       — Ты же еще не знаешь, почему в нашем королевстве резко все стало так плохо?       — Я как раз пытался расспросить Шута в тот момент, когда появился ты со своим поручением, — откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди отозвался Дазай.       — Тогда я сейчас кратко обрисую тебе ситуацию. Если честно, никто не знает, что конкретно произошло ночью Лунного фестиваля неделю назад. Фестиваль этот посвящен, скажем, потусторонним силам: с древних времён эта ночь считается особенной, так как, по преданию, в это время открываются врата с «Того света» в наш мир, а всякая нечисть выходит «погулять». Поэтому был придуман ряд махинаций, благодаря которым можно было бы задобрить «нечистых», в особенности, с появлением Воскресших это стало в действительности актуальным.       Дазай невольно поймал себя на мысли, что в его мире под подобное описание очень хорошо подходило празднование «хэллоуина», от которого так плевались верующие и которое так любили дети. Но Иной тут же постарался снова переключить внимание на собеседника.       — Почти весь город был там… кроме королевской семьи. Мы должны были прийти чуть позже, — тихо сказал рыжий, ненадолго отведя глаза в сторону, говоря эти слова, — а они — Хигучи, Рюноске и Рьюро — были обнаружены в это время в покоях короля с оружием, когда Его величество лежал на полу без сознания. Но никто из этих троих не подтвердил этот факт: сказали, что они крепко спали и находились в своих покоях, поэтому мало что помнят о происходящем…       — Ну то есть они врут?       Чуя аккуратно пожал плечами, тут же при этом заметно скривившись.       — Не знаю. Это все равно, что если бы убийца стоял над трупом с окровавленным ножом и пытался всех уверять, что умер несчастный вовсе не от его рук. Мой отец ведь сразу после этого стал буквально чахнуть и разваливаться на глазах. Поэтому вывод напрашивается сам собой: они что-то сделали с ним в ту ночь и отказываются в этом признаваться. Но проблема в том, что они в моей свите уже очень давно, они преданы королевской семье, готовы буквально умереть за нее. Поэтому я просто не верю, что они могли напасть на короля.       Дазай тяжело вздохнул и в некой задумчивости скрипнул стиснутыми зубами. Он еще раз оглядел помещение вокруг себя и обнаружил на столе рядом с собой небольшой поднос со стеклянным кувшином, из которого тут же поторопился налить прозрачную жидкость в невесомый бокал и аккуратно отхлебнуть. Холодная вода с лимонным привкусом мягко прокатилась вниз по животу, после чего парень слегка влажную посуду приложил к разгоряченному лбу, ненадолго прикрыв глаза.       — И ты их сейчас просто спрятал, пока пытаешься разобраться со всем в одиночку? — тихо спросил Иной, снова сделав небольшой глоток воды — Накахара отвел взгляд куда-то в сторону и как-то устало прикрыл глаза.       — Я просто не хочу, чтобы их вздернули на виселице за то, чего они не совершали. Я верю своей свите и не хочу, чтобы с ними что-то случилось.       Дазай просто кивнул в знак понимания, отставил пустой бокал куда-то в сторону и снова взглянув на принца, подперев голову рукой, локоть которой твердо стоял на гладкой столешнице.       — Ты сказал, что во дворце завелась крыса. У тебя самого есть предположения?       — Ни единой мысли, — пожал плечами Накахара.       — Тогда откуда появилась идея о предательстве?       — Уж слишком хорошо недоброжелатель отслеживает все мои шаги. Взять во внимание хотя бы тех лучников. О твоем появлении здесь, скорее всего, тоже уже известно тому, что так усиленно хочет избавиться от королевской семьи.       — Если твои догадки по поводу предателя верны, то, вероятно, так и есть. Что будем делать? Я повторюсь: я не хочу тут умирать, я хочу вернуться домой и не в формате разборного конструктора, — недовольно скрипнув зубами, пробурчал в сторону Иной и с неким вызовом глянул на Накахару: Дазай ждал очередного подтверждения данного рыжим обещания.       Чуя, поймав этот взгляд, с не меньшей наглостью посмотрел в глаза Иного и слегка наклонил голову.       — Тогда заключим сделку, — тут же предложил принц.       — Но мы же ее уже…       — На крови.       Дазай нахмурился, как-то недоверчиво глянув на сидящего напротив, и чуть слышно усмехнулся.       — В вашей антисанитарии? Во времена какого-то немытого средневекового? Еще и резать себя, если я правильно тебя понял? Нет уж, просто дай мне бумагу с контрактом, который я подпишу…       — Извини, но это был не вопрос.       Накахара вдруг резко выпрямился, твердо встав на ноги, будто бы принимая боевую стойку. Он по-прежнему выглядел слишком маленьким по сравнению с тем же Дазаем, однако от него в этот момент веяло агрессивной уверенностью, как от любого хищного зверя. Теперь же этот парень довольно низкого роста будто бы возвышался над собеседником, смотря на того сверху вниз, красные одеяния, казалось, подчеркивали внезапно появившийся настрой рыжего, а комната вокруг начинала буквально давить со всех сторон и угнетать Осаму — он стал просчитывать варианты своего отступления, что было делом не самым простым в данной ситуации.       Дазай по-прежнему сидел на том самом стуле, опираясь локтем на стол, который стоял от него справа — там же находилась и дверь, ведущая прямо в коридор. Парню всего-то нужно было просто встать, продефилировать в ее сторону и обычным движением руки дернуть за металлическую ручку на себя… Вот только перед Иным все так же стоял тот самый принц, который явно задумался что-то не очень хорошее, чем он и был опасен в данную секунду: он мог просто кинуться на сидящего перед ним с чем-нибудь потяжелее наперевес, как тогда показалось Дазаю.       — Это будет не больно. Ну, может быть, чуть-чуть.       Дазай в очередной раз невольно съежился от тихого и слегка хриплого голоса принца.       «Что бы он сейчас не задумал, мне это точно не понравится. Надо бежать», — Иной испуганно сглотнул, аккуратно пытаясь сгруппироваться: мышцы ног уже были готовы поднять напряженное тело парня со стула и понести прочь из комнаты, если все-таки ему придется отсюда убегать. Ведь от Чуи с каждой секундой все больше и больше начинало веять опасностью.       Перед глазами тут же появилась картина того, как этот самый принц совсем недавно вполне спокойно разрубал человеческое тело на части, а учитывая контекст нынешнего разговора с этим человеком, Иной очень живо представил то, что как его разделывают на части прямо здесь…       Всего шаг со стороны Накахары и Дазай уже срывается с места, направляясь прямиком к двери, перед этим лихо перемахнув через широкий деревянный стол, а спустя мгновение, почувствовал в ладони холодный метал небольшой ручки, которую поторопился незамедлительно дернуть на себя…       Однако, стоило только коридору мелькнуть в маленькой образовавшейся щелке между косяком и дверью, вызывая у Осаму восторг, сорвавшийся с губ облегченным вздохом, парня с силой, схватив за плечо, развернули к себе лицом и вдавили спиной в деревянную створку, вцепившись в мужскую шею, так, что Дазай почувствовал жжение под чужими пальцами и в области затылка, а затем услышал звонкий хлопок — выход из этой комнаты снова был заблокирован, но теперь уже телом самого Иного.       — Я еще не закончил… — чуть слышно прохрипел Чуя, пока Осаму постепенно приходил в себя и болезненно кряхтел: Дазай чувствовал, как разогналось его сердце, как участилось дыхание, как стали дрожать руки и подкашиваться ноги… — Я хотел тебя немного пожалеть, деть тебе выбрать, ты все-таки не местный, совсем ничего не знаешь…       И тут Накахара стал доставать из-за пазухи нож, четким и уже отработанным движением поднося острое лезвие к горлу Дазая…       Иной заметно побледнел, вцепившись ногтями в деревянную поверхность у себя за спиной на уровне бедер: в очередной раз за столь короткий срок ему удалось ощутить этот самый животный страх. Прямо сейчас Осаму хотел забиться в угол, словно напуганный зверек, лишь бы его не трогали и не направляли в его сторону смертоносное оружие, даже, на вид, безобидный карманный нож…       Но тут что-то будто бы щелкнуло парня по носу — рука стала медленным и аккуратным движением направляться в сторону пояса, скользя между спиной и отчего-то ставшим слишком холодным деревом.       «Кортик Акутагавы… Как я мог забыть!»       Правда, даже то, что его осенило в относительно нужный момент, не смогло спасти Иного от довольно болезненного надреза прямо поверх кадыка: металлическое лезвие быстро сверкнуло в воздухе и очень легко порезало человеческую кожу, откуда тут же фонтаном брызнула кровь, которая буквально тут же стала почти черной — Дазай невольно задрожал, словно лист, не то от страха, не то от изнеможения.       «Это все… кровь? И это… моя кровь?..», — судорожно хватаясь за собственное горло руками, из которых выпал секунду назад вытащенный кортик, Осаму хрипел, будто бы пытаясь лишний раз сделать глоток воздуха, которого почему-то начало так здесь не хватать.       Безумными глазами он смотрел на принца, который сначала полюбовался проделанной работой, а затем резким движением смахнул уже окровавленные ладони Дазая в сторону, чтобы не мешали — Накахара в очередной раз схватил правой рукой Осаму за горло, что стал уже медленно соскальзывать на горизонтальную поверхность вниз, а большой палец левой поместил тому на лоб, начиная что-то тихо шептать себе под нос, отчего у Иного тут же закружилась голова.       В ушах тихо звенело, картинка комнаты уже изрядно плыла, будто акварель, в теле чувствовалась пугающая слабость, во рту — отвратительный металлический привкус, ноги холодели, а кровь так и не переставала бежать из пореза, заливая белый воротник рубашки и аккуратный жилет с серебристыми узорами, заставляя все это неприятно липнуть к мужскому телу, а самого же парня — отвращенно морщиться.       — Я хотел поставить печать где-нибудь на плече или же запястье, может, где-то на ноге. Спокойно и вполне себе аккуратно. В вашем мире так укол бы поставили. Но ты вынудил меня выбрать самое неприятное для тебя из всего возможного: ты же ринулся бежать. Еще и кортик Акутагавы достал, — в очередной раз вздохнув, отозвался Накахара и кивнул в сторону лежащего на полу оружия зная, что его еще слышат. Схватив Иного за воротник, принц выволок того в коридор, тут же встретившись взглядом с до этого мирно прогуливающимся по дворцу, а теперь — несколько встревоженным Шутом.       Он, мельком посмотрев на окровавленное и едва живое тело Дазая, слегка нахмурился и сделал небольшой шаг назад: он знал, какие слова последуют на представшей ему картиной.       — О, Шут, ты как раз вовремя, присмотри вот за этим.       Принц тут же отпустил воротник залитой красной жидкостью рубашки, из-за чего Осаму в очередной раз довольно сильно ударился головой о каменную плитку пола, в ту же секунду болезненно застонав.       — А почему снова я? — как можно спокойнее тихо поинтересовался Чуя-шут, в очередной раз опустив взгляд на уже неподвижную фигуру слишком уж бледного парня.       — А ты видишь здесь кого-то еще? — нетерпеливо отозвался принц. — Стража поможет тебе донести Это туда, куда посчитаешь нужным, в остальном полагаюсь на тебя. Приведи его в порядок уже к завтрашнему вечеру, — медленным движением и с явным удовольствием слизнув языком Иную кровь со своих губ и пальцев, он дал распоряжение одному из громил-стражников, что все это время стояли возле его покоев, найти горничную посимпатичнее и прислать ее сюда.       Ему нужно было отдохнуть, да и прибрать весь этот беспорядок, который остался после Иного.       Ну, а после того, как принц снова вернулся в комнату, медленно прикрыв за собой слегка поскрипывающую дверь, а один из великанов направился в какую-то из сторон длинного и ветвистого коридора, Шут еще раз взглянул на полумертвое и абсолютно белое тело лежащего рядом с ним и стал устало тереть лицо ладонями, тихо при этом завывая.       — Ты только появился, а с тобой уже столько проблем… Ладно, — теперь он обратился к стражнику. — Закидывай его себе на плечо и пошли за мной. Надо будет пройтись мимо покоев Фукудзавы.