Турнир НЕтрёх волшебников

Следующее утро можно было с чистой совестью назвать олицетворением нашего отвратительного самочувствия. Небо затянули унылые тучки, то и дело порывающиеся разрыдаться мелким холодным дождем. Ветки на деревьях поникли, и листья на них стали напоминать дохлых летучих мышей. Средней силы ветерок ввинчивался под мантии, помогая сырости пробрать до костей. Так что вряд ли мы впятером, выползшие из цветка-теремка, сильно ухудшили общее преотвратное впечатление, но не улучшили точно. Благо сегодня воскресенье. Есть время придти в себя. Поздравление (личное и дистанционное) Романа (с ожидаемым чемпионством) и меня (с неожиданным) продолжалось всю ночь. А все потому, что нас некому было остановить: задержавшаяся в Хогвартсе на «рюмочку на ночь» Забава Путятишна в теремок так и не вернулась. Поэтому в том, что утром на поправку пошатнувшегося здоровья в цветке-теремке не осталось ни капли (разумеется, имеется в виду препараты исключительно медицинской направленности), мы ни разу не виноваты. Однако, отсутствие Надысь давало нам шикарную возможность не уронить в ее глазах свою репутацию, приведя себя в нормальное состояние до момента встречи с директрисой. Что оставалось нам, злым и с тяжелым похмельем, как не воспользоваться гостеприимством Хогвартса? Представление о том, как потрясающе мы выглядим в глазах независимых экспертов, мы получили, едва переступили порог школы. Посередине холла подбоченившись стоял Филч и невероятно громко орал на двух первогодок, придерживая их за воротники мантий и слегка потряхивая: — Мне плевать, что идет дождь! Я спрашиваю, почему ботинки и мантии мокрые?! Почему я после вас должен лужи вытирать?!!! Но увидев нас, старик странно икнул и скрылся в подсобке быстрее, чем малышня успела восстановить равновесие. Я даже не уверена, что неряхе-сквибу (да-да, и это сорочья почта нам сообщила) понадобилось открывать дверь. Кажется, она сама перед ним дематериализовалась. Трезво (уж простите за каламбур) рассудив, что за завтраком, несмотря на великодушное разрешение Дамблдора с пользой провести вчерашний вечер, что-то крепче тыквенного сока мы не получим, единогласно постановили вначале наведаться к мадам Помри. Ой, простите, Помфри. Ее основная обязанность приводить студентов в чувство, вот пусть и приводит. Заявились в приемный покой больничного крыла и попросили у медиковедьмы антипохмельное зелье. Думали своей наглостью устроить ей разрыв шаблона. Три ха-ха! Разрыв шаблона был обеспечен нам, когда мы получили требуемое без лишних вопросов. Учитывая вышесказанное, в Большом Зале рассчитывали увидеть как минимум два факультета такими, как только что были мы: злыми и недавно пьяными. Ошиблись по всем пунктам. Не два, а все четыре факультета выглядели злыми. И трезвыми. По ходу Слизерин и Рейвенкло вообще не сочли вчерашний день за повод расслабиться. А Гриффиндор и Хаффлпафф сочли, но что-то явно пошло не так. Впрочем, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы точно назвать это «что-то». Фамилия «товарища Кайфоломова», обломавшего вечеринку всему Хогвартсу была Поттер. А звали его Гарри. И над ним разве что не висели огромные красные стрелки-указатели «Ара! Он здеся!». Но и без стрелок парень выделялся из толпы, как взрывопотам в поле за счет «зоны отчуждения», окружавшей Поттера со всех сторон. Даже тех двоих, в компании с которыми он был замечен вчера, Рона и Гермионы, не было поблизости. На внезапного ставленника ТППТУ смотреть было еще страшнее, чем на проснувшихся нас. А все потому, что он усиленно старался совместить несовместимое: притворяться, что ему на все наплевать, и в то же время делать вид, что он прозрачный. Нет его тут, и все! Ни первое, ни второе ему не удавалось. Взгляды, бросаемые на парня со всех четырех столов, по уровню симпатии просто зашкаливали где-то глубоко в отрицательных значениях, делая очевидными две истины. Первая: мантра Поттера «я невидимый» не срабатывает. Вторая: в отличие от варианта со мной, никто не удосужился сообщить хогвартсцам, что гриффиндорец чемпионствует не от своей школы, а от такой тьмутараканской, что даже статусные волшебники считают ее вымышленной. Продолжая логическую цепочку, можем сделать еще несколько выводов. Хаффлпафф ненавидит мальчишку за конкуренцию их Седрику, которому, с его темными волосами, серыми глазами и симпатичной мордашкой, конечно же, роль чемпиона подходит больше, чем нескладному четырнадцатилетнему подростку. Гриффиндор уверен, что Поттер говорит им неправду относительно своих взаимоотношений с Кубком Огня, а что это, как не предательство друзей. Слизерин выражает свою неприязнь Гарри по привычке, даже если бы мы не слышали об извечной вражде факультетов Годрика и Салазара, то глаза-то у нас есть. Рейвенкло разыгрывает буку за компанию. А антипохмельное зелье мадам Помфри явно наделено еще какими-то незадокументированными свойствами. Иначе откуда у нас такое стремление к анализу ситуации? Глядя, как уныло один из чемпионов ковыряется вилкой в тарелке, стеклянными глазами уставившись на кубок с соком, мы с Ромкой переглянулись. Это что же получается? По местным меркам мы с ним вчера должны были не принимать совместные поздравления, взаимно поздравляя друг друга, а как следует друг друга отмутузить? Не надраться, а подраться? Мы что с ним больше не друзья? Ага, щаз! Да, в рамках условий Турнира мы с ним — соперники. Но кто бы из нас ни победил, все лавры — нашему училищу. А МАМП даже знать не обязательно, что я от ее имени буду строить из себя героя. У Ромки шансов победить больше, но я по этому поводу вообще не парюсь. Вот и Седрику всяко париться нечего. Он-то явно подкованней, чем студент-четверокурсник. Но даже если Колесо Фортуны повернется в пользу менее подготовленного, все равно победит Хогвартс. Это Дурмстрангу, Шармбатону и Махоутокоро следует возбухать (что, кстати, они вчера и делали), а Хогвартсу и ССМУ — радостно потирать ручки по поводу абсолютно легального удвоения шансов (чего, кстати, они вчера НЕ делали, однако это не означает, что они не рады). Какой получаем итог? Все дело в одной тысяче местных «денежков». Я говорила это вчера, я скажу это сейчас. Так вот ты какая, просвещенная Европа. Совсем не то, что мы — русские варвары. Не, в случае победы от денег мы, естественно, не откажемся. Мы ж «варвары», а не идиоты. Только друг за дружку будем рады. А галлеоны… Все давным-давно распределено независимо от лица победителя-молодца. О, как! Даже стихами заговорила от переизбытка чувств. Надо еще раз наведаться к Помфри и списать рецепт ее отрезвляющей настойки. Конечно, нам с Ромкой полагалось завтракать за столом «барсуков», но когда тебе сначала очень плохо, а потом очень хорошо, хочется, чтобы так же хорошо было и другим, поэтому мы, не сговариваясь, направились «в клетку ко львам». К провожавшим нас недоуменным взглядам мы демонстративно повернулись той частью тела, до которой нам, собственно, и были эти взгляды. Единственное мнение, которое для нас имеет значение (и-ха! Мадам Помфри рулит!), это мнение Любани, Ватутия, Ивана и Забавы Путятишны. Последней в Большом Зале не было (???), а первые трое всеми доступными способами продемонстрировали понимание и поддержку. Когда мы приземлились по обе стороны от Поттера, тот реально дернулся, но потом настроил видимость и опознал нас, как безобидных. Даже заметно расслабился и повеселел. — Привет, — выдавил он, попытавшись изобразить улыбку. — Ну, как вы после вчерашнего? — Если ты про директорские разборки, то нормально, — усмехнулся Ромка, с энтузиазмом рассматривая остатки эклектичного завтрака. — А если про последующую вечеринку, то еще лучше, — подхватила я, из всего предложенного выцепив нетронутый стакан с густой жизнерадостно-оранжевой жидкостью. Зелье медиковедьмы подействовало (да еще как!), но мой женский организм, в отличие от Ромкиного мужского, еще не был готов к приему твердой пищи. — Представляю себе, — эта реплика далась Гарри много легче. — Выхожу сегодня из гостиной, а по коридору летает Пивз и вопит, что сейчас лопнет от зависти. — Кто такой Пивз, и почему лопнет? — уточнила я вслух, а Ромка поддержал меня молча. — Пивз — это местный полтергейст, вечно всем пакостит, — охотно пояснил Поттер. — А лопнуть он собирался, потому что, оказывается, не знает настолько противных песен, как те, что вы всю ночь орали. Обещал того, кто спишет ему слова, целый год облетать за двести футов. — Передай ему, — я мысленно перебирала в голове репертуар нашего ночного концерта, пытаясь сообразить, какая из песен могла впечатлить полтергейст (в принципе, «Муси-пуси» Кати Лель вполне годилась на эту роль), — если он будет хорошо себя вести все время, пока мы здесь, на прощание получит от нас целую кассету для магофона. Тех хитов ему лет на десять хватит, — тут я участливо прищурилась и осторожно спросила. — А ты-то как? Тяжело, поди, бремя Славы? — А, — Поттер махнул рукой, отодвигая тарелку, яичницу на которой он превратил в нечто совершенно неудобоваримое. — Не знаю, как у других, ну, кроме вас, а в гриффиндорской гостиной тоже всю ночь орали. Только не песни, а на меня. Как ты это провернул? Почему нам не сказал? Пусть не я, но хотя бы гриффиндорец!.. Одни сердились, другие восхищались, третьи изумлялись. И все поголовно ни единому моему слову не верили. Даже Рон сказал, что я его предал и обманул, потому что хотел тысячу галлеонов захапать и экзамены не сдавать. Одна Гермиона мне поверила. А вы? Вы мне верите? — Верим, — веско припечатал Ромка, а я подтвердила. — Потому что вчера видели твое лицо. Сыграть такое невозможно. — Спасибо, — облегченно вздохнул парень. Похоже, наш ответ ему действительно был важен. — Теперь вас, таких, на весь Хогвартс трое. — Их было бы много больше, если бы Дамблдор рассказал всем то, что вчера откопал Хмури. Про неизвестного недоброжелателя и ТППТУ, — предположила я, но Гарри протестующе замотал головой: — Вот про ТП точно не надо! Будет только хуже. Одно то, что профессор Снейп в курсе… А если он еще «своим» расскажет… У меня, знаете ли, и до этого известных недоброжелателей хватало, а теперь их число так стремительно увеличивается… Кстати, как бы их «любовь» ко мне и на вас не перекинулась. — А чо, пусть попробуют, — Ромка по-акульи радостно улыбнулся тем из присутствующих, кто не отводил взгляда, от недовольного до презрительного, от нашей троицы, и напрасно я делала ему большие глаза. — Мы взаимны до невозможности, и тоже с удовольствием их «полюбим». Причем не один раз и максимально подходящим к случаю способом. Позволю себе уточнить, что загрыбаста я изображала не потому, что своим заявлением Стогоберега вроде как противопоставил «всех нас против всех них». Тут, что называется, испугали ежа голой задницей. Как показывает опыт, после того, как в драке учишься справляться с троими, число уже не имеет особого значения. Главное, чтобы спина была прикрыта, а в руке была палочка. И не обязательно волшебная. Бампер от «спортступы» тоже подойдет. Я пыталась намекнуть другу, что не все четверокурсники в порядке внеклассного чтения изучают «камасутру», а потому не стоит смущать мелкого, пока мы не в курсе его кругозора. Либо кругозор Поттера был достаточно широк, либо, наоборот, довольно узок, но на Ромкин выпад он отреагировал, как на что-то обычное. Как мне показалось, даже с намеками на энтузиазм. Поэтому прежде, чем «мужчины» перешли к обсуждению деталей, я попыталась переключить внимание Гарри: — А ты не думал, что твое имя в Кубок как раз и бросил кто-то из «известных недоброжелателей»? Кто бы это мог быть, если так? Парень задумался. Так, по серьезному задумался. Прямо снова завис с остекленевшими глазами. Потом отвис. Я затаила дыхание. — Да ну… не… он не может… — сначала отмахнулся Гарри, а потом потер свой шрам. — Или может? — Ты сейчас про этого вашего Лорда Тамремонта подумал? Да? — я посмотрела на мальчишку таким понимающим взглядом, что он поперхнулся и машинально поправил: — Он вообще-то Волдеморт… — а потом спохватился. — Может быть, прогуляемся? Я вам Хогвартс покажу… — Нам его вообще-то уже показ… — начал было Роман, но почти сразу замолчал, продемонстрировав, что даже самые сильные из нас, умных, умеют читать между строк. На выходе из школы нас нагнали Ватутий, Иван, Любаня и Гермиона. Представился отличный способ всем присутствующим перезнакомиться. Мисс Грейнджер просто присоединилась к компании, наши же, прежде чем продолжить путь всем вместе, чисто риторически поинтересовались: — Вы собирались соображать на троих, или можно присоединиться? Всемером мы устроились на одной из трибун квиддичного стадиона. Как я поняла, обычно здесь довольно многолюдно: игроки и болельщики, тренировки и игры, а то и просто «пошли, полетаем». В этом же году из-за Турнира квиддич отменили, поэтому вряд ли сегодня в Хогвартсе найдется менее посещаемое и лучше просматриваемое и проветриваемое место. Для поддержания легенды «показа школьных достопримечательностей» парень с полчаса воодушевленно, без притворства, вещал нам о пользе спорта вообще и квиддича в частности, о ловцах, загонщиках, бладжерах и золотом снитче, и очень вовремя закруглился на оффсайтах и дриблингах, после чего мы окружили себя заклинанием-антиподслушкой и заговорили о главном. — Я еще вчера сообразил, что меня подставили, — Поттер помрачнел. — Гермиона давно уже всех, кто готов был слушать, просветила относительно процента пострадавших чемпионов. Мечтать я, конечно, мечтал. И как стану чемпионом Хогвартса, и как буду победителем Турнира… Ну так это же только мечты… — …Которые материальны… — каким-то своим мыслям ответил Иван. — Вот и перейдем к списку тех, кто мог эти мечты материализовать. Только имей в виду: вряд ли это простой шутник. Тут от тебя явно избавиться хотят, окончательно и бесповоротно, — подытожила любящая конкретику Любаня, а Поттер начал перечислять: — Из присутствующих в Хогвартсе я мог бы заподозрить хорька-Малфоя. Мы с ним как-то с первого дня знакомства не поняли друг друга… С него сталось бы попросить кого-то из старших слизеринцев опустить в Кубок мое имя. Даже его папашка героический, Люциус Малфой, мог бы сыночку помочь в этом вопросе. А что? Подбросил же он пару лет назад дневник Тома Риддла Джинни? И записку мог подбросить. И это ТППТУ… Вполне в духе Малфоя… Потом Снейп вполне мог. Как он ко мне относится, вы вчера видели. Только ради того, чтобы и дальше всем рассказывать, как отлично я умею во всякие истории влипать, ему ничего не стоило вляпать меня в такую историю самому… А вообще лидер хит-парада: человек… точнее, не человек, который желает мне всего наилучшего практически с момента моего рождения. Лорд… Тот-кого-нельзя-называть. Но после того, как я выгнал из Квиррелла эту бестелесную сущность, никто ничего о ней не слышал. Прячется она где-то в неведомых краях. Если бы она сюда прилетела, профессор Дамблдор бы ее притормозил на подлете. А даже если бы не притормозил, как бы она мое имя написала и бросила? — Как вариант, другое тело себе нашла, написала и бросила, — выдвинул версию Ватутий. — Вон сколько посторонних по Хогвартсу бродит. Вдруг в ком-то из них… — Версия первая, вполне имеющая право на существование, — поддержал друга Падаван. — Тогда вдогонку и версия вторая, — подхватила Любаня. — Если эта сущность по причине слабости, немощности или боязни все же не рискнула прибыть сюда, она вполне могла послать кого-то. Вон сколько посторонних по Хогвартсу ходит… Поскольку я по жизни (а не под действием зелья мадам Помфри, которое, к сожалению, закончилось) все же больше сильна в реализации планов, а не в их разработке, версии накидывать я предоставила остальным, сама же следила за нитью повествования и Гарри Поттером. Наверное, поэтому я и подметила, что «версия вторая» Любани затронула парня за живое чуть больше, чем прочие, его и наши, предположения. Он как-то призадумался и снова начал потирать рукой шрам, но делиться пришедшими на ум мыслями не торопился. Да и вообще как-то… напрягся. Будто бы пожалел, что вообще начал этот разговор. — Ладно, парень, — я попыталась помочь Поттеру «уйти красиво». — Спасибо за доверие, мы его оправдаем. Типа не будем трепать на каждом углу о том, до чего додумались, без твоего разрешения. А ты имей в виду, что борьба со злом — в перспективе наша святая обязанность. Поэтому, если что, ты знаешь, к кому обратиться. Послав мне напоследок благодарный взгляд, Гарри подхватил Гермиону, и гриффиндорцы почти бегом отправились куда-то в сторону хижины лесничего. Прежде чем они отошли достаточно далеко, мы услышали фразу Грейнджер: — Гарри, ты должен рассказать о случившемся Си… Сам-знаешь-кому… В глубине души понимая, что «Сам-знаешь-кто» и «Тот-кого-нельзя-называть» — разные личности, не удивительно, что мы дружно испытали приступ коллективного любопытства, только усилившийся после того, как я обрисовала друзьям свои наблюдения. — Кажется, Любаня, для твоего Зубика есть работенка, — поправил очки Кузнецов. — Выходи-ка с ним на связь. Одаренную не надо было просить дважды. Да и ее карликового гипнопотама тоже. Он частенько выполнял для нас подобную, не особо законную (но мы же не злоупотребляем!), работенку — покопаться в чьих-то мыслях, за которую получал дополнительные вкусняшки к рациону. Сегодня Ватутий пообещал лично умыкнуть самую большую тыкву с хагридова огорода. Фокус прокатывал не со всеми, но с Гарри Поттером прокатил. Уже через полчаса Зубик продемонстрировал хозяйке стройную картину нарытых в голове пацана мыслеобразов. Отбросив лишнее, Любаня сразу же облекла оставшееся в слова. Получалось, что под личиной «Сам-знаешь-кого» скрывается крестный Поттера Сириус Блэк, пребывающий в бегах заключенный местного взрослого варианта «Азазелушек» — Азкабана. А призадуматься Гарри заставил невероятно реальный сон, о котором он пока никому не рассказывал. Тот оставил после себя головную боль и ощущение, что «это ж-ж-ж неспроста». И приснилось парню, что его «старый друг» Лорд Натюрморт (Или как его там? Почему я никак не могу запомнить его имя?! Короче, Тот-кого-нельзя-называть), пребывая в не самой лучшей своей форме, посылает в Хогвартс одного из «своих верных слуг». — Что будем делать? — наш общий вопрос высказал до сих пор молчавший Ромка. Просто он, как и я, больше по части действий, а не размышлений. — Может, Путятишне расскажем? — несмело предложила Любаня. — Чтобы нас сразу же отстранили под предлогом, что мы не затем сюда приехали? Нет уж! Рассказать мы всегда успеем, — отрезал Иван, и как минимум двое, я и Ромка, были с ним согласны. — Тогда держим глаза и уши открытыми, а рот, наоборот, закрытым. И действуем по обстоятельствам в рамках нашей специализации, о которой нам так часто напоминает Надысь. Если что, будем требовать зачесть победу над «верным слугой», как практическую часть по «принуждению к миру», — Ватутий, как всегда, стремился совместить приятное с полезным. — А я, как «товарищ по несчастью» попытаюсь сблизиться с пацаном, чтобы мы и без Зубика по возможности были в курсе последних известий, — под конец совещания и мне в голову пришла светлая мысль. На том и порешили, после чего отправились готовиться к своему первому учебному дню в Хогвартсе. Понедельник, он ведь и сам по себе день тяжелый, а в новой школе… вполне может стать и опасным. Шутка. Или нет? P.S. А самую большую тыкву Хагрид нам сам отдал. Исключительно по причине обоюдной симпатии к его любимому Гарри Поттеру.