Турнир НЕтрёх волшебников

Где-то неделя прошла в блаженном спокойствии. Ну как — спокойствии… Первое состязание Турнира неумолимо приближалось. Установка Забавы Путятишны не изменилась. Все время было посвящено подготовке: припоминанию, изучению и отработке всевозможных заклинаний. К делу мы с Ромкой и ребятами подошли ответственно, ради благого дела — победы в первом туре — отложили все посторонние дела, даже месть Малфою и помощь Гарри. По первому пункту: до поры до времени «хорек» притих. Видимо, понял, что любимый декан и, полагаю, столь же любимый папочка оказались не в состоянии урегулировать проблему, устранив источник опасности (то есть меня), и теперь пребывает в поисках иного способа меня прижучить. Вопрос про «успокоился» даже не рассматривается. По второму пункту: мы накапливаем ресурсы к последнему вторнику ноября, когда должно пройти первое испытание. По нашему мнению, именно тогда должен активизироваться поттеров недоброжелатель. Кстати, о том, что «первый шаг к тысяче галлеонов» не просто маячит где-то впереди, а стремительно и неотвратимо приближается, как Хогвартс-Экспресс в туннеле, и от него не увернешься, вспомнили все чемпионы, поэтому в библиотеке у мадам Пинс начался аншлаг. Литературу с заклинаниями продвинутого уровня буквально рвали из рук. Чаще всего победителем из «битвы за знания» выходил Поттер. Не сам. Стараниями Гермионы Грейнджер. В восьмидесяти пяти случаях из ста нужная какому-то чемпиону книга уже была записана за ней. Но не отсутствие нужных книг составляло основную проблему, а наличие чемпионских поклонников. Не знаю, как Гарри или Тояма, но я и Ромка не завидовали, от слова «совсем», когда Делакур (ах, самая красивая девушка в мире!), Крам (вау, это же знаменитый спортсмен!) и Диггори (ой, девчонки, какой же он хорошенький!) заявлялись в читальный зал с сарафаном из сторонних наблюдателей, хихикающих и перешептывающихся по углам. Просто это реально напрягало тем, что отвлекало. Приходилось пользоваться глушилками или перебазироваться в цветок-теремок. Но в целом подготовительная работа шла по графику. А потом в «Пророке» напечатали статью Риты Скитер… Когда мы с Гарри предполагали, что журналистка «не оставит» без внимания наше «возмутительное поведение» в чулане, спровоцировавшее ее побег, мы не думали, что все будет ТАК плохо. В статье «о чемпионах и Турнире», растянутой на четыре страницы, о чемпионах и Турнире было всего пару абзацев с той самой «шедевральной фотографией» в самом конце, на странице номер семь. Причем о Седрике Диггори там вообще не упоминалось, Виктор Крам был назван «тем самым болгарином, который отменно владеет винтом конским» («винт Вронски», видимо, срочно обратился в спорткомитет с заявкой на переименование), Флер Делакур обозвали Фрей Алягус, Тояму Токанаву перекрестили в Комуреку Комугору. По сравнению с ними я и Ромка отделались легким испугом. По заявлению «Пророка» мы теперь «братья РомаНинские» (хорошо не «сестры НинаРомские», хотя, как женщине, мне все равно чуть-чуть обидно). Остальные три страницы (первая, вторая и шестая) были посвящены Гарри Поттеру, и, похоже, именно так изначально и задумывалось. Как свидетель, я могу подтвердить, что в чулане Поттером не было произнесено ни единого слова, из напечатанных после в газете, но что-то мне подсказывает, что даже если бы парень молчал, он все равно «сказал» бы опубликованное. Я не стану винить себя, что довела Скитер до такого состояния, что она не только сочинила откровенный бред от лица Гарри, но и прибавила к нему откровенный бред от опрошенных ею других хогвартсцев. И даже вкратце не попытаюсь передать смысл статьи, потому как после этого мне придется пойти и снова вымыть руки (которые держали эту газету), глаза (которые видели ее) и рот (который высказал свое мнение о прочитанном предложением из ста восемнадцати слов, из которых приличными были только четыре: «в», «на», «с» и «по») с мылом. Я просто скажу, что родилась Рита под счастливой звездой, которая называется «в Чародвинске «Пророк» не читают». Ясное дело, популярности Гарри статья не добавила. А вот дополнительных проблем… Это да. Прежние претензии зазвучали с новой силой, пополненные цитатами из «Пророка», что явно не добавило пацану бодрости и оптимизма, поэтому я не удивилась, когда обнаружила в «Трех Метлах» Гермиону одну, без приятеля, всеми силами избегавшего чьего-либо общества. Но начать, наверное, следует не отсюда. В субботу, двадцать первого ноября, ученикам Хогвартса, начиная с третьего курса, позволили пойти в Хогсмид. Ну и нам заодно, объявив, что в ожидании грандиозного шухера будет неплохо всем отдохнуть и поразвлечься. Мы не стали спорить. Конечно, подобное «увольнение» по разрешению администрации и не чаще одного раза в неделю показалось нам, в принципе, тоже живущим при училище, но ограниченным в прогулках по Чародвинску только требованием не прогуливать занятия и необходимостью вернуться к отбою, несколько странным, но со своим уставом в чужой монастырь не суются, поэтому мы просто подчинились порядкам Хогвартса. В десять часов утра субботы мы впятером стояли у школьных ворот, наблюдая за фланирующими мимо шармбатонками, думстранговцами, махоутокорцами и, конечно же, хогвартсцами, решая, у кого бы из последних поинтересоваться, где можно культурно провести время в единственной в Британии деревне, населенной чисто волшебниками. Мнения расходились диаметрально. Одни советовали затариться вкусняхами в «Сладком королевстве» и провести день на свежем воздухе. Другие — не заморачиваться и просто прошвырнуться по магазинам, потому как даже в Лондоне не найдешь таких классных штучек, какие можно найти здесь. Третьи рекомендовали трактир «Три Метлы» мадам Розмерты. Викки томно вздыхала в предвкушении попытки затащить Ивана в «Чайную мадам Паддифут». Энтони по секрету сообщил, что если мы действительно хотим по возвращении домой иметь, что вспомнить, обязательно должны заглянуть в питейное заведение некоего Аберфордыча с милым названием «Кабанья Голова». Кто советовал искренне, а кто — с тайным и не обязательно хорошим умыслом, можно было понять только опытным путем, поэтому на первый раз решено было разделиться. В «Кабанью Голову» за острыми ощущениями отправился Ромка. У Ивана, как вы понимаете, вариантов не было. Любаня, известная сластена, решила совместить приятное с полезным: сначала употребить калории в местной кондитерской, потом сбросить их способом Пешкаруса. На две оставшихся рекомендации (шоппинг и трактир) мы с Ватутием кинули жребий. По закону подлости шоппинг достался Кузнецову, а я отправилась в «Три Метлы». Введенные в заблуждение словом «деревня», оделись мы соответственно: в гриндерсы (не розовые, нет) и то, что не жалко (а не жалко нам, как понимаете, было дизайнерские «шинели»), а когда по другим студентам, да и по ведущей в Хогсмид дороге (в нашей деревне мы бы уже на этом этапе были бы по уши в грязи) поняли, что вломили, Любаня, Иван и Ватутий отправились переодеваться (мы — не Путятишна, среди нас потомков какой-нибудь там «Мэри-Златошвейки» нет и не будет). Я и Ромка продолжили путь, рассудив, что «возвращаться — плохая примета» и «нашу красоту ничем не испортишь». Когда дорога от Хогвартса плавно перешла в центральную хогсмидовскую улицу, Стогоберега, припомнив инструкции Рикета, свернул налево, я же продолжила неспешную прогулку к центру. По-видимому, обычная жизнь обитателей Хогсмида протекала спокойно и неторопливо, поэтому даже в дни набегов «школьной саранчи» они сохраняли привычный ритм. Вокруг меня все тоже как-то не шибко торопились, пальцами в мою шинель не тыкали, к одинокой прогуливающейся девушке не приставали. Вот я и расслабилась. Посочувствовала Любане и Ватутию, которым предстояло пробиться сквозь толпу младшекурсников, осаждавших кондитерскую, книжную лавку, магазинчик приколов Зонко и некоторые другие павильончики. Поздравила Ивана с удачным выбором, если до этого намерения Викки ему были ясны не до конца, сегодня он лишится всех иллюзий на этот счет, потому как вряд ли ему когда-либо попадалось место более романтичное, чем Чайная. Мысленно пожелала удачи Ромке, да и себе, ведь «Три Метлы» тоже могут оказаться источником событий, достойных запоминания. И вот когда на горизонте замаячила нужная мне вывеска, как всегда это бывает, расслабон окончился напрягом. Выскочившего из-за угла Фрэда (или Джорджа) Уизли я заметила и успела уклониться от лобового столкновения, а вот от Джорджа (или Фрэда) — нет. И как я только могла забыть, что эта «рыжая команда» поодиночке даже в сортир не отлучается? Джордж (или Фрэд) мощным толчком сбил меня с ног, и на этот раз меня приложило о землю. — Нина, прости, я тебя не заметил! — ничуть не затормозив, разве что обернувшись, выкрикнул Джордж (всё, короче, с этого момента он — Джордж, даже если Фрэд, и наоборот) и помчался дальше. Даже подняться не помог. Вставая и осматривая мантию на предмет загрязнений и повреждений (их, кстати, не было, что не удивительно, учитывая цвет и материал), я все ждала того бармаглота-преследователя, от которого с таким энтузиазмом драпала «сладкая парочка», но так и не дождалась. Зато получила реальный повод зайти в трактир: как-никак намечается традиция — падать при встрече с близнецами Уизли. Так почему бы это не отметить? — Носятся тут всякие… — проворчала я и перешагнула порог таверны. Внутри было уютненько, насколько это возможно в заведении такого рода, и, в принципе, вполне пригодно для наших последующих общих посиделок. Мадам Розмерта оказалась привлекательной нестарой ведьмой с приятной улыбкой и крепкой рукой, способной удержать и несколько кружек со сливочным пивом, и разбушевавшегося перебравшего посетителя. Просторный зал, стойка, аппетитные запахи из двери на кухню, жизнеутверждающее бульканье из погреба, лестница на второй этаж, в меблированные комнаты, наверное, или отдельные «кабинеты». Чисто, в меру шумно, парней и девушек приблизительно поровну (интересно, а как у Ромки?) и (вероятно, это только сегодня) знакомые все лица: гриффиндорцы, хаффлпаффцы, рейвенкловцы, Хагрид, Хмури, Бэгмен… И Гермиона, одиноко сидящая за столиком в углу, разговаривающая сама с собой. Беседа с умным человеком? Или доконали девчонку? Затарившись разрешенным студентам алкоголем, с минуту я размышляла, к кому подойти: к Ханне Эббот, Дане Инглби или Гермионе Грейнджер. Выбор сделала в пользу последней. Хана чем-то увлеченно обменивалась с мальчишкой-сокурсником, Дана — сплетничала в компании подруг, косо поглядывая на гриффиндорку. Сам Мерлин велел помочь Гермионе выглядеть здравомыслящей в глазах сокурсников. Пусть разговаривает, с кем хочет (со мной или с собой), если что, я просто рядом посижу. Пролавировав между столиками, я подошла к подружке Поттера и присела напротив: — Не помешаю? — Нет, — ответили мне Грейнджер и… Поттер (слуховая галлюцинация?), а затем одна Грейнджер продолжила. — Я хоть не буду выглядеть идиоткой, болтающей сама с собой. — А я тебе говорил, не шевели губами, — на этот раз точно раздался голос Поттера от пустого места рядом с Гермионой. — Шапка-невидимка! — догадалась я, а Гарри подтвердил: — Ага, только мантия. А как иначе, если и расслабиться хочется, и на глаза никому не попадаться? — Да уж, удружила тебе Рита, — вздохнула я. — Да и я чуть-чуть перестаралась, ты уж извини… — Да ладно, зато весело было, — ответил Поттер. — Тем более, что у этой Скитер, чует мое сердце, все было написано до нас. А чулан был нужен для создания алиби. Типа: с Поттером виделась, вот статью и написала. Не придерешься. — Это он сейчас при тебе такой пофигист, — настучала на друга пионер Грейнджер. — А сам при одном виде слизеринцев с «Пророком» в руках, готов сквозь землю провалиться. Про меня эта Скитер тоже понаписала, и Паркинсон прошлась по этому поводу, но я просто не обращаю внимания. И ты не обращай. — Как я могу не обращать на это внимания, если я теперь постоянно в группе риска? — вспыливший Гарри так размахался руками, что даже ненадолго некоторыми своими частями выглянул из-под мантии-невидимки. — Ты сама видела, эта журналюга со своим колдографом здесь, в Хогсмиде! И наверняка до конца первого тура тут останется, если не до конца Турнира. Это теперь двадцать пять часов в сутки надо будет ходить и осматриваться, чтобы не вляпаться в… контакт с прессой. — Что-что ты сказал? Скитер в Хогсмиде? — уточнила я. — Своими глазами видел. Она меня чуть сумкой своей не зашибла, когда мы с Гермионой сюда шли, — ответил Гарри, а я задумалась, пытаясь сообразить, какую пользу я могу извлечь из данной информации. Вы же еще помните про мое природное чувство справедливости? Так вот оно приобретает невероятные размеры, когда дело касается не только посторонних, знакомых и друзей (да, именно в такой последовательности), но и меня. Дедушка все время хвалит меня за то, что в нашей семье я одна такая, зла не помнящая. А что мне его помнить, когда я все записываю? Иногда на подкорку, а иногда, как сейчас, в дневник. И теперь мисс Скитер тоже записана, на пару с Малфоем. Правда, я еще не думала, когда и как их прищучу, но я все-таки женщина (хоть благодаря Рите читатели «Пророка» думают иначе), а значит, опасна импровизацией. Кто сказал, что не настало ее время? Но даже если «премьера не состоится», можно почву прозондировать, разведку боем провести, прикинуть возможности. Общественную миссию я выполнила, таверну «Три Метлы» подходящей для приятного коллективного времяпрепровождения признала. Имею я право на личные дела? — Ладно, ребятки, развлекайтесь, оставляю вас вдвоем, — попрощалась я с гриффиндорцами и отправилась на поиски приключений. День перевалил на вторую половину. Персонал магазинчиков Хогсмида мог вздохнуть, получившие свою порцию впечатлений на сегодня детишки потянулись обратно в школу. И не только детишки, но и преподаватели, независимо от того, что они в деревне делали — присматривали за порядком или отдыхали. В прямом и переносном смысле из толпы выделялись Хагрид и мадам Максим. По тому, каким взглядом лесничий смотрел на великаншу, было понятно, что нелегкий выбор между леди и коняшками, наконец-то, сделан. Также мое внимание привлекли Седрик Диггори, направляющийся в Чайную на пару с рейвенкловкой, одной из подруг Даны, и Виктор Крам, мечущийся по Хогсмиду в поисках вчерашнего дня. Я сильно подозревала, что «день» зовут Гермиона Грейнджер, но облегчать жизнь профессиональному спортсмену, для которого не последнее дело — творческий поиск, не собиралась. Прямо не осень, а весна какая-то. Амур, тужур, абажур… Те, кто в курсе, меня поймут: в компании с толстяком время летит незаметно. Я была без компании, но часа два все равно пролетели, будто их и не было. За это время в напрасной попытке организовать случайную встречу с газетчиками я успела прочесать центр и прилегающие к нему улочки Хогсмида и как раз переходила к прочесыванию окраин, подобравшись довольно близко к какой-то развалюхе, стоящей на отшибе, окруженной полусгнившим забором. Ни одной живой души вокруг не было, и я с чистой совестью собиралась повернуть обратно, к цивилизации, чтобы исследовать следующий квадрат, когда у меня за спиной прозвучало страшно знакомое: — Эй, «ССМУшка»! Я обернулась… и настороженно прищурилась. Скитер — не Скитер, а приключения я, кажется, нашла. И что произойдет дальше в «отдаленной безлюдной местности», я, кажется, тоже знаю. Что ж, это будет не первый раз, когда мне придется постоять за себя. Даже учитывая превосходящие силы противника. И все же я пожалела, что рядом нет Ромки, уж очень мы с ним на пару наловчились ставить на место нарывающихся молодчиков, хоть и виду не подала, как можно надменнее процедив: — Слушаю вас внимательно… И так же внимательно осмотрела источник потенциальной опасности, представляющий собой немножко (самую малость, насколько это возможно с пары бутылок сливочного пива) нетрезвых слизеринцев в количестве пяти штук, в том числе: Малфой — одна штука, его правая рука — две штуки (Крэбб и Гойл), и, вероятно, для симметрии, его левая рука — две штуки (капитан Флинт с безымянным «попугаем», в размерах мало чем ему уступающим). Короче, та еще приятная компашка с палочками наизготовку. — Слушаешь? Это хорошо, — «хорек» осклабился так, как ухмыляется пехотинцу уверенный в своем превосходстве танкист изнутри своей «боевой машины». По ходу, он решил, что не в пример одинарному двойной заслон против меня точняк сработает. — Ты попала. Причем в очень нехорошую историю, «ССМУшка»… Не разобралась в ситуации и наехала не на того волшебника. — Это на тебя что ли? — презрительно хохотнула я, вроде как оставаясь неподвижной, но уже давно нащупавшей свою палочку в кармане «шинели». — На меня, — подтвердил мое предположение «хорек». Он просто цвел и пах, пребывая в убеждении, что на этот раз является стопроцентным хозяином положения. Впрочем, некоторое моральное право он на это имел, случай действительно был не из легких: против меня одной — пятеро, четверо из которых больше похожи на породистых взрывопотамов. Незнакомых взрывопотамов, от которых не знаешь, чего ожидать. — Ты унизила меня перед моими товарищами и деканом! Но что гораздо хуже, ты унизила меня перед гриффиндорцами. Главное — перед чертовым Поттером и его грязнокровной подружкой. Придется за это заплатить. — Заплатить? Ща… только кредитку достану. Тут банкомат-то есть? — привычно огрызнулась я, про себя поспешно выстраивая тактику дальнейшего поведения: дождаться нападения и уйти в глухую оборону, напасть первой и, пока они очухаются, попытаться нейтрализовать их численное преимущество, или запросить поддержку, разослав ребятам патронусов и, опять-таки, уйти в глухую оборону. Если кто-то скажет, что еще можно было бы не геройствовать, а попытаться сбежать, пусть сразу застрелится. Свою единственную попытку с позором драпануть я уже использовала с Нептунычем, после чего пообещала, что дальше я играю только в «Маугли». А это значит: я принимаю бой, это будет славная охота, и для кого-то (главное, чтобы не для меня) она станет последней. По крайней мере, сегодня. — Это ты с перепугу такая веселая? Или реально не понимаешь, как сильно вляпалась? — Малфой недовольно поджал губы, видимо, мои ответы несколько не совпадали с его сценарием. — Тебя оправдывает только то, что ты — не местная, и не знаешь, к кому нужно относиться с уважением. Только поэтому я готов простить тебя, если ты извинишься. Здесь и сейчас. Цени мое великодушие. Отец заставил бы тебя извиняться при всем Хогвартсе. — А поскольку у папочки твоего ничего не получилось, ты решил прибегнуть к помощи своих сторожевых орангутангов, — констатировала я много спокойнее, чем от меня ожидали, — у которых не будет комплексов после того, как морды им начистит баба… — Это кто тут баба?!.. — возмутился «попугай», незамедлительно дернутый за рукав Флинтом, а я послала малфоевским прихвостням еще одну улыбку. Хотелось как всегда, а получилось лучше. Теперь я знала, что девиз как минимум одного из слизеринцев: сила есть — ума не надо. — Я — баба, я, — пояснила я «попугаю». — Ты что-то имеешь против? Тебе девушки не нравятся? — Нравятся, — буркнул «попугай». — А вот мне не нравятся, — пожала плечами я, по большому счету, оттягивая претворение в жизнь выбранного решения: лучшая защита — нападение. — Девушки? — подал голос Флинт. — Нет, слизеринцы некоторые. А конкретно, — я начала размеренно тыкать указательным пальцем левой руки в противника, — ты (Крэбб), ты (Гойл), ты (Флинт), ты («попугай»). И ты! Ступефай! Импедимента максима! На последнем «ты», предназначавшемся Малфою, я сменила руку, и правой, сжимавшей палочку, одним махом превратила тихий переулок в бойцовский клуб. Причем решение «отступефаить» именно «хорька» не было случайным. Как ни странно, но из пятерки «нападающих» он показался мне самым опасным из-за наличия хотя бы зачатка мозгов. Остальные — возможно, бойцы, но точно не стратеги. А некоторые из них — так и вообще таран безмозглый, взятый для устрашения. Для начала с них и общего тормозящего заклинания достаточно. То, что выбор был сделан правильно, я поняла сразу же. Все свидетельствовало о том, что мелкий Малфой был уверен, что за словесной перепалкой последует мое окончательное признание поражения. Я по его апрельским глазкам видела: он был убежден, что мне не хватит смелости (или глупости) связаться с четырьмя «шкафами» и одной «тумбочкой». Ха-ха два раза! В Чародвинске «азазелушки» не раз и не два пытались выбить из меня как первое, так и второе, но я всегда знала, где взять еще. Короче, папочкин сыночек был крайне удивлен, услышав от меня вместо извинений заклинание, но быстро взяв себя в руки, прикрылся щитом как раз вовремя, то есть за мгновение до. Хвала Мерлину, в оценке остальных я не ошиблась, у троих из четырех реакция была чуть быстрее, чем у камня на дороге. «Камнями» они и застыли, выражениями лиц напоминая разбуженных сурков. Исключение составил только Маркус Флинт, но этого и стоило ждать от капитана квиддичной команды. Ведь на должность его назначили не за «дихлофосное» лицо, при виде которого противник должен уподобляться мухам, то есть дохнуть, не долетая. Итак, на какое-то время я осталась одна против двоих. Вполне приемлемый вариант, даже учитывая, что у парней был заслон в виде скульптуры «Три товарища», а у меня — хлипкий забор, дырка на дырке, просто ажурная «Гордость кружевницы». Малфой и Флинт поделили роли. Первый обстреливал мое укрытие из-под руки окаменевшего Гойла, с одной стороны не давая мне высунуться из-за забора, с другой отвлекая от второго, лавирующего в попытке обойти и приблизиться, чтобы атаковать. От первого «петрификуса», малфоевского, я уклонилась. Второй, флинтовский, заблокировала, чувствуя, как постепенно начинаю действовать, как в условиях «штатной ситуации», то есть спокойно, хладнокровно и интуитивно. И как только я окончательно почувствовала себя в привычной атмосфере, на инстинктивном, развитом в многочисленных дворовых драках, уровне пришло осознание, что я недооценила противника и переоценила себя. Поодиночке я легко справилась бы что с Малфоем, что с Флинтом, но вместе они вполне продержатся до момента «раскаменения» остальных, и тогда мне придется несладко, даже если те трое не будут проявлять подобную прыть. Вариант с патронусом и обороной теперь казался более предпочтительным. Особенно после того, как Малфой через дырку в заборе, что было совсем не смешно, чуть не достал меня «ноксокулюсом» в тот короткий миг, когда действие старого щита закончилось, и я как раз ставила новый. Нет, конечно, я бы могла «кастануть че-нить убойное», но после устроенного нами катаклизма в кабинете Зельеварения Путятишна строго-настрого ограничила наш боевой потенциал с оговоркой, что обойти запрет можно только в случае прямой угрозы жизни, а воинственно настроенные слизеринцы, при всей широте, долготе, высоте и глубине своей пакостной натуры, «авадить» меня явно не собирались. Приходилось отбиваться всякой шушерой, вроде «инкарцерусов», «локомотормортисов», «супплантаров», «инфуматоэзов» и им подобного. — Экспекто патронум! — мой организм на подсознательном уровне принял решение и улучил подходящий момент для его претворения в жизнь, дав мне тем самым даже несколькосекундную фору для попытки (увы, не результативной) обновить окаменение: мой патронус — скунс (и нечего мне тут ржать), по ходу и Малфой, и Флинт видели это чудо впервые. Зато оба четко знали, что означает пролет призрачно-серебристой зверюшки: будет помощь, вопрос времени. В связи с этим операция «Взятие Снежного городка» вошла в фазу повышенной интенсивности. Началось такое мочилово, какого раньше у меня точно не бывало. Просто магловский Дикий Запад. В какой-то момент я вдруг осознала, что стою лицом к лицу со слизеринской парочкой, как Маленькая Верная Рука Энни Окли против Шустрого Джо и Большого Билли, и мы практически непрерывно пуляем друг в друга только что не запретками. На удачу. На износ. Ну, ладно я, для меня выйти из драки с честью — дело принципа. Ладно, Малфой — некоторые бывают такими обидчивыми. А Флинт-то чего? Стадный инстинкт сработал? И, конечно же, маячивший на горизонте писец явился не один. Заклинание окаменения закончилось именно тогда, когда это было менее всего желательно. Три обретших подвижность тушки радостно заозирались, оценивая обстановку, а Малфой, кажется, даже стал повыше ростом и заорал: — Что стоите?! Мочите ее! И четыре понявших его буквально разъяренных быка ломанулись в мою сторону. — Упс… — вообще-то я хотела сказать другое слово, более соответствующее представлениям Надысь о «русской», но абсолютно неприменимое к «культуре», но поправляться было некогда. А скоро будет и некому. Так какая разница, что сказала Нина Невеличко за секунду до того, как ее затоптали? Я до хруста (в суставах) сжала палочку и приготовилась достойно встретить второе в жизни, куда более обидное, поражение…