Турнир НЕтрёх волшебников

«Грандиозный Шухер», который я предчувствовала, грянул где-то через неделю во время совместного Зельеварения у слизеринцев и рейвенкловцев, но достоверно определить, в чем он заключался, оказалось невозможно. Непосредственные участники молчали, как рыбы (или точнее как получившие установку на выборочное молчание через заклинание «липкого языка», когда при попытке поговорить на запретную тему язык будто наливается свинцом и прилипает к нёбу). Остальные же в своих предположениях дошли до такого абсурда, что верить их предположениям значило себя не уважать. Тем не менее, мы пятеро не теряли надежды узнать правду если не от зрителей, то от организаторов, поэтому, когда незадолго до ужина к нам заявились близнецы Уизли с бутылкой и потребовали думоотвод, никто из нас не удивился. — Тут то, что мы изъяли у себя и тех рейвенкловцев, кто согласился поделиться воспоминаниями. Говорить им нельзя, но показывать-то можно. Со слизеринцами мы, естественно, не связывались, но и того, что заполучили, хватит, — обрисовал ситуацию Джордж, пока Фрэд выливал в большую каменную чашу серебристый туман из бутылки. — Мы проверили, там довольно складно получается. Вот только сразу всем в думоотвод не поместиться. Кинем жребий? — Не-а! — отрицательно замотал головою Ватутий. — На этот случай у нас все продумано. Зовем Зубика. Действительно, любанин Зубик для нас во многих ситуациях оказывался палочкой выручалочкой, в том числе и когда речь шла об одновременной трансляции воспоминаний. Ясное дело, транслировалось всегда что-то интересное, а больше двух голов за раз даже в самый большой думоотвод не влезало, и быть во второй, а то и в третьей очереди никому не хотелось. Тогда Ватутий с Любаней поднапряглись и сотворили Зубику проектор для массового показа. У маглов нечто подобное называется кинотеатр. Схема проста и понятна (правда, немногим): гипнопотаму на голову надевают специальный шлем, он опускает морду в думоотвод, смотрит залитые мемуары и одновременно передает их на общий экран или в индивидуальные блюдечки. Хоть близнецы и объявили, что уже все видели, от еще одного сеанса они отказываться не собирались, а потому передачу Зубику поручили вести на центральное теремковое блюдо. Благо Надысь куда-то с Хироватой усвистела, поэтому мы всемером (плюс Зубик) могли себе позволить расположиться в общей комнате, по магловской традиции, с «чипсами и колой», то есть котлокексами и тыквенным соком. Как объяснили «режиссеры», первая серия воспоминаний целиком принадлежала им и описывала процесс приручения корошмыша, нареченного Мстителем в честь миссии, которую чуть позже (во второй серии) ему предстояло выполнить, и его обучение в «диверсионной школе» ФУИДУ (Фред Уизли И Джордж Уизли, если кто не догадался). После подобных объяснений деликатный, как бегемот, Ромка так завуалировано и ненавязчиво начал мне намекать, про гриффиндорцев и не только дружбу, что мне пришлось пересесть, поскольку ребра еще после фрэдова локтя не успокоились и время от времени ныли, а Стогоберега — не Фрэд Уизли. Даже если он особо напрягаться не будет, мои кости долго не выдержат. А уж если поднапряжется… Короче, Роман мне друг, но здоровье дороже. Начинались воспоминания (или как по-магловски назвали это действо близнецы — фильма) с очень удачной сцены, которая понравилась всем, кроме Джорджа. Судя по его недовольной физиономии и беззвучному цитированию в адрес брата избранных мест из «Малеус Малификарума», в совместном сценарии этого эпизода не было. Что ж, Джорджа можно было понять. Не каждый стерпит, когда достоянием общественности становится вальяжно развалившийся в клетке корошмыш, с аппетитом пожирающий черешню и прицельно плюющийся косточками. В лоб этому самому каждому. При этом с прицелом у пушистика дела обстояли явно лучше, чем у чародвинской сборной по спортивным городкам. Хвостатый выбивал сто из ста. И это по движущейся мишени. Следующие несколько эпизодов я описывать не буду, потому что не знаю, кому и когда мой дневник попадет в руки (вдруг кому неподходящему), а Фрэд и Джордж взяли с нас подписку о неразглашении некоторых приемчиков по приручению редких и опасных монстров с оговоркой, что, пока мы все молчим, Падавану разрешено их бесплатное использование. Подвести друзей я не могу. Скажу только, что никогда не думала, что гриффиндорцы могут быть настолько… гриффиндорцами, а корошмыш на поверку оказался тварью, не обремененной высоким интеллектом, но с отличным восприятием к благородству души и мелкому подхалимажу (то есть хорошему отношению и лакомствам) и о-о-о-очень богатой фантазией. Первый пункт в результате дал белую и пушистую (в переносном смысле) животину, второй — обеспечил творческий подход к возложенной миссии без применения чрезмерных усилий. Так, чтобы было понятно: оказалось достаточно воспитать в Мстителе резкую антипатию к объекту (а это, если кто забыл, профессор Снейп), а уж как испортить ему жизнь диверсант придумал сам. Процесс воспитания неприязни не затянулся. У профессора Снейпа просто талант не нравиться. Первая же демонстрация корошмышу тренировочного чучела с лицом декана Слизерина закончилась победой Мстителя со счетом восемнадцать — ноль. Именно столько уникальных трюков удалось выдать зубастику за отведенное время. В боевых условиях на такой результат, конечно же, рассчитывать не приходилось, потому что хогвартский зельевар, в отличие от демонстрационной копии, точняк будет сопротивляться, но даже со скидкой на противодействие итог впечатлял. Момент, где корошмыш выдавал профессору целую серию пенальти по… стратегически важным местам, был просмотрен нами трижды. И еще один раз. И еще… А как он всякими фигасами швыряется! А как хвостом с одного «вжика» с ног сбивает! Вопрос, у кого учились выпускники самой секретной из всех секретных школ ниндзя «Зафигачу», чьи приемчики как-то демонстрировал нам Тояма, просто сразу отпал сам собой. К моменту выхода на оперативный простор Мститель, как и положено солдату, прошедшему полный курс диверсионной подготовки, заматерел, возмужал и обнаглел. Но «в лицо» командирскому составу не хамил, разве что за спиной исподтишка мелко пакостил, за что неоднократно получал… поощрения. А корошмышевская шалость, понравившаяся близнецам, уходила в народ. Накануне дня «Х» (не «хэ», а «икс») среди Мстителя была проведена воспитательная работа, заключающаяся в обсуждении тактики операции. Тактика была до неприличия проста: вломиться, навести панику, несколько раз профилактически унизить и оскорбить объект (по возможности без членовредительства. Ну, если только один раз, но без фанатизма) и вернуться на базу. Целиком и с кожурой пожирающий апельсины корошмыш со всем соглашался. Но что-то в его глазках говорило мне (и, по ходу, не только мне), что на инструктаже он присутствует чисто формально и мысленно уже забил на него. Когда закончились апельсины, Мститель забил на инструктаж фактически. Одновременно завершившие его близнецы, кажется, ни о чем не догадались. К месту операции корошмыша, сам того не подозревая, доставил рейвенкловец Дэннис Свирк. Пока Фрэд отвлекал его разговорами о том, как ковры-самолеты бороздят воздушное пространство над Вабаром, Джордж подсадил в карман обалдевшему от бурного потока совершенно новой и абсолютно ненужной информации четверокурснику пассажира. Получивший в дорогу пару бананов Мститель всех приятно удивил тем, что доехал до цели, никак не засветив своего присутствия, после чего исчез, оставив в кармане «транспортного средства» банановую кожуру. С нее-то все и началось. Как потом нам объяснили Уизли, планируя «нашествие татар на монголов», в операции «Буря в кабинете Зельеварения» они надеялись только на корошмыша, а потому то, что сигнал к началу был подан Дэннисом, стало приятным сюрпризом. Итак, оказавшись на месте, корошмыш покинул карман Свирка, оставив в нем следы своего присутствия. Почти сразу же они (следы) были обнаружены Дэнни и незаметно вышвырнуты в проход между партами. Потемневшая кожура по цветовым характеристикам отлично попала в тон мореному дубу кабинетного пола. Наверное, даже если бы он смотрел под ноги, Драко Малфой все равно бы ее не заметил. А поскольку слизеринец шел с гордо поднятой головой, наступить на объедки «От Мстителя» ему сам Мерлин велел. Какие же коленца пацан выдал сразу после! Балет отдыхает. Тут же по классу прозвенел его визгливый тенорок: — Какой рейвенкловский баран это сделал! Рейвенкловцы, которые обычно мудро игнорировали слизеринские подначки в свой адрес, сегодняшнее сравнение почему-то восприняли болезненно, в полголоса, но единодушно, а потому вполне различимо ответив: — Сам ты баран… — Что ты сказал? — Малфой живо оценил свои шансы в «Крэбб и Гойл против всех» и, пренебрегая гласом общественности, сконцентрировался на ближайшем к нему «вороненке» — Ричи Куте. — У тебя есть несколько секунд, чтобы забрать свои слова обратно. — Нечего мне назад забирать, — честно ответил Кут, ведь он действительно был единственным из рейвенкловцев, кто промолчал в ответ на малфоевский вызов. Судящий о других по себе Драко расценил честность, как хамство, и дал волю четырем маячащим позади него кулакам. Увы, даже будь у Ричи столько же, вряд ли он смог бы дать адекватный отпор малфоевским телохранителям. Вполне предсказуемо парнишке прилетело так сильно, что без дополнительных пояснений было понятно: в ближайшее время вместо пищи для ума, коей можно посчитать лекцию профессора Снейпа, ему понадобятся лед и отдых. Может звезды в тот день так сложились, может корошмыш не зря явился на близнецовское воззвание к «сеющему смуту», только совершенно непредсказуемо (и вообще для рейвенкловцев, и учитывая местонахождение в вотчине профессора Снейпа) питомцы леди Ровены полезли в драку с недружественными салазаровыми выползнями. Побоище вышло, куда там Ледовому. И самое главное, до самого последнего момента не было понятно, кто победит. Хотя, если раскинуть мозгами, можно было сразу догадаться, что победит профессор Снейп, по причине начала урока, а также на шум выползший из своих личных апартаментов. Одного его вида оказалось достаточно, чтобы битва закончилась технической победой Слизерина — оба факультета понесли приблизительно одинаковые физические потери, но по глазам декана «зеленых» было видно, что его волевым решением «синие» сейчас потеряют столько баллов, что восполнять их будут как раз до своего седьмого курса. И еще должны останутся. Уверена, преподаватель Зельеварения, профессор Хогвартса Северус Снейп так бы и сделал, если бы пришел на сегодняшний урок в маске. Но он пришел со своим собственным лицом, которое с некоторых пор на некоторых монстров действовало, как красная тряпка на быка. С уже знакомым мне хохотом перед зельеваром вырос корошмыш и… Изображение замерло. А на плечи близнецов Уизли опустились две женские руки с до боли знакомым маникюром. — Так вот кто у нас, оказывается, в свободное от основной учебы время дрессировщиком подрабатывает, — раздался отдающий металлом голос Забавы Путятишны (а совсем не той дамочки, о которой вы, возможно, подумали). — А я на сто процентов была уверена, что это мои отличились. Стыдно, граждане! — близнецы насупились, просчитывая в уме последствия. Мы напряглись и сделали то же самое, потому что видели лицо Надысь и то, что обращается она к нам. — Стыдно!.. Не оправдать надежды своего директора… После этих слов всех отпустило. Близнецов — руки Надысь. А нас — гнетущие предчувствия. — Вы думали, что это мы? Вы не будете нас ругать? Вы ничего директору Дамблдору не скажете? — со всех сторон посыпались вопросы на Путятишну, пока она устраивалась на освобожденном для нее центре дивана. — Поругать бы вас, конечно, следовало для порядка, — Путятишна строго прищурилась, но тут же расцвела в улыбке. — Но, во-первых, я не ваш директор, а потому не буду отбирать у него хлеб. Во-вторых, приручить пустынного корошмыша, можете спросить у Ивана, удавалось единицам. Так что вашему преподавателю по Уходу за Магическими Существами вас еще и поощрить бы не мешало. В-третьих, будет у меня к вам потом один вопрос… — Надысь многозначительно посмотрела на Уизли. — И в зависимости от ответа решение может быть пересмотрено. А в-четвертых, — Забава махнула рукой, и трансляция продолжилась. — Педагогика педагогикой… Но ведь, вправду, весело вышло… Корошмыш вырос перед Зельеваром, который ему, как в свое время и нам, почему-то не понравился, и пустился во все тяжкие, «рассыпавшись» на несколько десятков маленьких корошмышиков, точно виноградная гроздь на отдельные виноградины. Миниорда симпатичных (по виду) зверьков рассыпалась по помещению, тыря продуктовые запасы у тех студентов, у кого они были, кидаясь, преимущественно в профессора, разложенными на столах ингредиентами, фехтуя отобранными ножами, а некоторые — волшебными палочками. Представшее глазам студентов и преподавателя зрелище сначала заставило их замереть, как вкопанных, а потом попятиться. Это студентов. А профессора, как ответственного за порядок во вверенном ему помещении и за безопасность порученных четвероклашек, — принять решительные меры по устранению царящего безобразия. И то, и другое было ошибочным решением. Пока люди стояли неподвижно, корошмышикам они были не интересны, но как только они зашевелились… Особенно Снейп, вспомнивший о своей волшебной палочке… Теперь по кабинету, не считая уворачивающихся от заклинаний монстриков, летали еще и студенты (откуда только в малышах-корошмышах силища такая взялась, чтобы самими Крэббом и Гойлом в волейбол сыграть). В этом месте справочным флэшбеком проскочило чье-то воспоминание о каком-то напыщенном красавчике в золотой мантии, трусливо прячущемся под столом от роя назойливых вредных пикси, и направленном в его адрес пренебрежении слизеринского декана. Ха-ха, мы все заметили, что, пусть на секунду, но нашествие мини-Мстителей едва не заставило его уподобиться презренному антихрабрецу. Но, надо отдать Снейпу должное, он быстро взял себя в руки и ринулся в бой. Толпа корошмышей потуги профессора встретила весьма оживленно, удвоив усилия. А поскольку поначалу они с успехом гоняли и слизеринцев, и рейвенкловцев, но потом (сразу после того, как сообразительные «вОроны» догадались замереть) сосредоточились исключительно на «гадах», те оказались под двойным обстрелом: с одной стороны много маленьких монстриков, с другой — один большой монстр (по крайней мере, так это выглядело со стороны). Никогда не думала, что потомственные аристократы знают столько ярких идиоматических выражений. Особенно Малфой, забившийся под кафедру и делающий вид, что он прозрачный. Ни фига! На всякую невидимость найдется свой тепловизор. Внезапно раздался дикий вопль зельевара — ему котел упал прямо на ногу. А пока он прыгал на одной ноге, второй котел упал на вторую ногу. А в нос вцепился воинственно помахивающий свободной клешней мантикраб, до сего момента мрачно разглядывавший всех посетителей аудитории из банки со спиртом. Это корошмыши добрались до шкафов с наглядными пособиями. Теперь вдобавок ко всему слизеринцев кусали считающиеся дохлыми, а по факту пребывавшие в анабиозе проспиртованные акнекрысы, мантикрабы, зажигательные улитки и кислотные слизни. Увы, неподвижность рейвенкловцев в этом случае уже не спасала. Кабинет Зельеварения стоял на ушах. Только его географическая удаленность от обитаемых мест объясняла то, что на грохот еще не сбежалась вся школа. И тут профессор Снейп сделал ход конем. Предпринял удачную попытку положить всех зайцев из пулемета. — Аква Эрукто! — перекрывая всеобщий гвалт, возопил он, и с потолка на всех, без исключения, рухнула стена воды. Ледяной воды. Когда поток схлынул, в кабинете, отплевываясь струйками воды, остались только окончательно потерявшие человеческий вид студенты и преподаватель. Личные вещи учеников, ожившие наглядные пособия, распотрошенные запасы тары и ингредиентов подчистую смылись. Заодно с вышеперечисленным смылись и корошмыши, оставив после себя россыпь рекламных листовок «Трансильванского заповедника монстров» и дорожки следов, подозрительно похожих на ласты загрыбастов. На этом фильма, к сожалению, закончилась. Из раздумий о том, удалось ли вернуть рейвенкловцам утерянные учебники и личные мелочи, проблемы слизеринцев никого не волнуют, нас вывел голос Забавы Путятишны: — А теперь внимание — вопрос! Где теперь ваш монстрила? Близнецы выразительно переглянулись. — Вообще-то, — начал Джордж, — в исходной установке завершающим был пункт «вернуться на базу»… то есть к нам… — Но увы, — подхватил Фрэд, — после учиненного безо… акта возмездия Мститель к нам так и не возвратился… — И вы даже предположить не можете, где он сейчас? — продолжала допрос Надысь. - Нет, не можем, — неохотно признали близнецы. — Тогда еще один вопрос. В чем заключался, — Путятишна ехидно усмехнулась, — акт возмездия? — Сделать профессору Снейпу немножко неприятно за то, что он делает «множко» неприятно другим, — почти хором ответили Уизли… и я. Палево получилось конкретное, но, на удивление, кроме крайне любопытного взгляда мне от Надысь ничего не перепало. Даже ментального. Но я на всякий случай привычно состроила виноватую физиономию, в ответ на это Забава добродушно фыркнула и сложила руки на груди: — Я и не сомневалась, что вы на троих соображали. Могу предположить, что поэтому корошмыш до сих пор и не вернулся. Приручали и дрессировали-то вы его вдвоем, — Путятишна ткнула пальцем в Уизли, — но при первоначальном знакомстве и моменте пленения вас было трое. Ведь так? — спрашивать, откуда наша директриса это знает, было бессмысленно, все равно ничего интереснее фразы «Все тайное всегда становится явным» не услышишь, поэтому я просто кивнула, соглашаясь. — И с тех пор впервые собрались вместе? — на этот раз кивнули все трое. — Тогда ждем гостей… И только Забава Надысь озвучила свое предположение, я почувствовала себя как-то странно… будто кто-то обнимает меня за шею мохнатыми лапками… Испуганно вытаращив глаза, я открыла рот в беззвучном крике. Корошмыш возник как бы из ниоткуда прямо у меня на груди, осторожно цепляясь коготками за мантию. Он снова был размером с кошку, как тогда, когда спасался от домовиков. Вид у него был самый безобидный, казалось, он даже был рад меня видеть, потому что подмигнул глазками-бусинками, потянулся и влажно лизнул меня в нос, но я-то помнила день погони, а потому не спешила отвечать зубастику взаимностью. Близнецы и Забава Путятишна отнеслись к появлению Мстителя спокойно. Падаван — со своим шкурным интересом, впрочем, как всегда. Ромка, Любаня и Ватутий, до этого видевшие пушистика только на экране, таращились на крылатую зверушку с нескрываемым любопытством. А когда корошмыш хихикнул и помахал новым знакомым лапой, привставшая Одаренная чуть не села мимо стула. Пока ее усаживали, как положено, Падаван тихой сапой придвинулся поближе и потянулся, чтобы погладить пушистый «беличий» хвост. — Не трогай! — мой вопль и предостерегающее курлыканье корошмыша прозвучали одновременно. Куда там! Если Ванька настроился, вряд ли что-то способно «его неандертальское величество» остановить. Вон, даже Путятишны не испугался. Тогда Мститель, по-видимому, вспомнив, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, расстроенно цокнул и взмахнул крылышками, приземлившись в центре стола. Если бы Ромка не подкрался к Ваньке и не удержал того в сидячем положении, Падаван обязательно последовал бы за ним. — Эй, нужно его схватить, пока он опять не убежал… — отчетливо прошептал брату Джордж, глядя, как корошмыш, будто бы ничего вокруг не замечая, мирно точит оставшиеся после сеанса котлокексы, но при этом заметно напрягся, чтобы дать стрекача при первых признаках опасности. — Боюсь, до тех пор, пока он не выполнит свою миссию, вам его не поймать, — огорошила нас Надысь. — Так он же ее уже выполнил, — озвучил всеобщую мысль Стогоберега. — Что-то мне подсказывает, что он так не считает, — отозвалась Забава Путятишна. — Впрочем, можем проверить. Мальчики, — обратилась Надысь к Фрэду или Джорджу, после чего повернулась ко мне. — Или хотя бы ты, Нина… Попробуйте поймать своего Мстителя. Не сговариваясь, мы одновременно, стараясь не спугнуть животину, потянулись к корошмышу. Тот не отпрыгнул, как от Падавана, но и дотронуться до себя не позволил, дернувшись в сторону. — Вот видите, — уточнила Забава Путятишна. — Корошмыш сделал то, что вы от него хотели, поэтому он пришел. Но он считает, что еще не закончил… — Конечно, не закончил, — буркнул самый сообразительный из нас, Ватутий. — Он должен был нагадить Снейпу. В основном. А по факту рейвенкловцам и слизеринцам досталось куда побольше. Теперь он будет пытаться восстановить справедливость. — Темный лес и ни одной звезды — эта ваша зоология, — возмутился Ромка. — Будь я на месте корошмыша, едва из клетки вышел, погнал бы на историческую родину. Какая миссия? Какая справедливость? — Именно в этом и заключается основное различие между магловскими и магическими животными. Будь на месте корошмыша какой-нибудь шакал, он так бы и поступил, как ты говоришь, — веско заявил Ванька. — А волшебные животные… они не такие. У них… свой кодекс чести есть что ли… — И что нам теперь делать? — близнецы вопросительно уставились на Надысь. — Спокойно возвращаться к себе в школу, — ответила Путятишна, после чего звонко щелкнула пальцами. Корошмыш обиженно завизжал, оказавшись заточенным в огромной бутыли. — А у меня есть одна идея… Не знаю, как остальные, а я весь остаток дня мучилась, что за идея появилась у Путятишны, и как она вяжется со Снейпом и свободой Мстителя. Заявление Надысь настолько меня заинтересовало, что было уже далеко за полночь, а я все размышляла, и сна у меня не было ни в одном глазу. Именно поэтому где-то около двух ночи я услышала, как кто-то крадучись прошел мимо моей двери. Осторожно выглянув из своей спальни, я еще успела заметить Путятишну, выскальзывающую в ночь. Первой моей мыслью было вернуться назад. Подумаешь, директриса ССМУ, точно девчонка, ночью по свиданкам бегает. Но что-то не давало мне покоя, и я на свой страх и риск, прям как была, шмыгнула следом. Несмотря на то, что в свое время зачеты по «Легкому шагу» и «Маскировке под дуб» я сдала не просто отлично, а блестяще, следуя за Надысь, я нервничала. Единицы могут похвастаться, что обвели Путятишну вокруг пальца, а среди нас, училищных, таких и в помине нет. Но сегодня, похоже, удача была на моей стороне, поэтому мне удалось, оставаясь незамеченной, проследить, как Забава Путятишна Надысь, директриса Среднего Специального Магического Училища ордена Святого Кондратия-Обнимателя тайком проникла в Хогвартс, спустилась в подземелье, вскрыла невербальным заклинанием сначала дверь кабинета Зельеварения, оставив ее открытой, прокралась к входу в личные покои профессора Северуса Снейпа, чуть дольше провозилась с магическим запором на этой двери, после чего… резко ее открыла, достала из-под мантии бутыль с корошмышем и зашвырнула ее внутрь. Раздался звон бьющегося стекла и радостное курлыканье освободившегося Мстителя, оказавшегося один на один с назначенной миссией жертвой. На этом Путятишна поспешно закрыла дверь и запечатала ее чем-то убойным. Спрятавшаяся за партой я такого заклинания отродясь не слышала. Из личных покоев Зельевара тем временем отчетливо доносились хохот, визги, вой и отборный мат, чередующийся с неотборным. — Ничего особенного корошмыш, конечно, ему не сделает, но повозиться с ловлей и выдворением натасканной конкретно на его персону зверюги придется, — как бы про себя проговорила Надысь, после чего обратилась к двери. — Это тебе за «молодящуюся старую перечницу»! Шум и ругань за дверью, кажется, еще усилились, но для Забавы Путятишны они будто потеряли интерес. Она неторопливо прошла мимо меня к выходу, после чего крикнула из коридора: — Невеличко! Ты тут до утра собираешься под столом в пижаме сидеть? Быстро в теремок! Смиренно выбравшись из укрытия, я последовала за Надысь. Весь путь мы прошли молча. Каждая размышляла о своем. О чем Путятишна — не знаю, а я о том, стоит ли рассказать Забаве о… Нет, пока не скажу, о чем. Хотя, вы и сами, наверное, догадаетесь. Наконец, у самого цветка я решилась. — Забава Путятишна! Есть одна тема… Нужна ваша помощь… И выложила Надысь все. Завтра утром пойду сдаваться остальным. Как и меня, их ждет большой сюрприз. Если, конечно, раньше они не пристукнут меня за несанкционированное разглашение тайны.