Цвет ночи

Винтовая лесенка-эскалатор привела блонди на опоясывающий зал балкон широкий настолько, что по нему бы могла пройти, не мешая друг другу большая толпа людей. По его краю вилась резная балюстрада из белоснежного камня или какого-то материала его имитирующего, почти полностью поросшая голубоватым фосфоресцирующим мхом. Впрочем, Рауль уже успел привыкнуть к тому, что в «Бабочке» все, ну или многое является не тем, чем кажется и потому, коснувшись «мха» не удивился тому, что он оказался очередной иллюзией. Гораздо больше его удивило то, что эта иллюзия скрывала вырезанные на камне знаки. Если он правильно помнил такие на Старой Терре называли рунами и приписывали им мистическое значение. Густая трава, и здесь устилавшая пол, при каждом его шаге исчезала и поверхность под ногами становилась прозрачной, давая возможность рассмотреть происходящее внизу. Но стоило ему пройти дальше, как «окна» в полу вновь затягивались, словно ни в чем ни бывало. Еще одна неожиданность ожидала его, когда он попытался найти столик. Почему-то он думал, что стена балкона будет ровной и эти самые столики будут стоять вдоль нее. Но она извивалась так же, как и край балкона – то выступая вперед, то теряясь в полумраке, украшенная причудливыми барельефами, фонтанами и водопадами, увитая уже не цветами, как внизу, а какими-то ползучими растениями. Вездесущие бабочки исчезли и в воздухе плыли мягкие голубоватые искры – словно спустившиеся с небес звезды. В целом впечатление было такое, что блонди попал на развалины какого-то старинного храма или дворца, когда-то весьма красивого, а сейчас ставшего еще красивей из-за того, что творение человека слилось с творениями природы. Следующее открытие заключалось в том, что в стене то и дело попадались гроты различных размеров, в глубине которых и прятались те самые столики, которые искал блонди. Некоторые из них были уже заняты негромко болтающими компаниями людей и были довольно ярко освещены, вход некоторых был затянут разнообразными растениями, а то и закрыт стенами водопадов, хотя было понятно, что в них кто-то есть, какие-то были пусты и лишь на столах слабым светом светились цветы, похожие на тот, что «доктор» вручил Раулю. Как раз в тот момент, когда блонди размышлял над тем, что Гидеон был неправ, говоря, что в «Бабочке» негде уединиться – в таком гроте можно было если не заняться сексом, то уж целоваться наверняка, мимо него мелькнула очередная тень в плаще и один из цветков в очередной пустовавшей нише вдруг вспыхнул ярким светом. Тень скользнула к нему – видимо цветок, опознавая своего временного хозяина, помогал ему найти свой столик. Рауль продолжал медленно идти вдоль стены и обнаружил еще одну разновидность гротов – абсолютно пустых, заросших травой, папоротником и вереском, заметить которые можно было лишь благодаря тем самым голубоватым искрам. Из любопытства он шагнул в один из них – и тут же растения исчезли, открывая стол и диван. По размеру грот был как раз таким, какой подходил блонди, небольшой, рассчитанный на одного или двух человек и потому Рауль осторожно поставил цветок на столешницу, отметив, что если она и не из атласного дерева, то из чего-то на него крайне похожего. Стоило ему усесться на диванчик, как вверх по стенам грота, уже не каменным, а выложенным человеческими черепами, потянулся частокол человеческих же костей, заплетаемый ползучими бордовыми розами, которые, склонив над головой гостя свои изящные светящиеся головки, заплакали медленными, темно-алыми кровавыми слезами, падающими в никуда. Рауль чуть поморщился, глядя на эту вульгарную, на его взгляд, декорацию, а потом вспомнил. Самайн. Он достал лист стеклопластика и начал изучать меню. Но есть не хотелось, пить тоже… К тому же он пришел сюда совсем за другим. Проголодается – всегда успеет вернуться. Он еще раз развернул план клуба, запоминая его, а затем решительно встал, покинул свой грот и направился к лифту, уже не обращая особого внимания на окружающие его диковинки. В лифте, наконец, обнаружились зеркала, облицовывавшие его стены и потолок, а также нормальное освещение, и Рауль, рассеяно мазнув взглядом по мягкому ковру на полу, скинул, наконец, широкий капюшон и начал изучать свое отражение. Как он и догадывался, лицо его теперь почти полностью закрывал изящный узор маски в виде бабочки, сплетенной из тонких золотисто-хризолитовых нитей. Открытыми оставались только рот и глаза и, хотя маска ничем не крепилась, но настолько точно повторяла форму лица, что это просто не давало ей шансов упасть. В то же время, как ни был тонок и прихотлив ее узор – нити так блестели и переливались, настолько причудливо преломляли свет, давая эффект объема, словно перед лицом и в самом деле застыла, раскинув свои крылья, бабочка, что угадать истинную внешность владельца было практически невозможно. Позже блонди даже не удивился, увидев, что такие маски еще и светятся в темноте. Рауль достал из кармана массивную затейливую заколку и отвел длинные пряди теперь темно-русых, с сизым отливом, волос от лица, скрепляя их на затылке. Надо же и от нелепых подарков федералов, порой бывает польза. Платина и звездчатые сапфиры куда более пристали Консулу, чем ему, но к выбранному им сегодня цвету волос и глаз – серо-стальных, они удивительно подходили. Сейчас, когда он окончательно уверился в том, что узнать его было бы проблематично даже хорошему знакомому, не стоило сохранять прическу, которую, теоретически мог узнать Гор. Тем более, что, изменив цвет волос и длину – теперь они спускались всего лишь до пояса, он сохранил их вьющуюся структуру. В остальном внешность Руль менять не стал. Чем меньше изменений – тем легче их контролировать, а контролировать себя рядом с Гором ему, как он уже давно убедился, было нелегко. К чему эти сложности, если «Бабочка» позаботилась обо всем сама? Если повезет, и он встретит любовника ему и так постоянно придется следить за своими интонациями и голосом, чтобы по ним Гор не узнал его. Он расстегнул фибулу плаща и повел плечами, сбрасывая его. Выбранная им простая одежда шла ему куда больше чем официальные костюмы элиты с их громоздкими наплечниками и разнообразными драпировками. Высокий, широкоплечий, с отлично развитой мускулатурой блонди казался в них более массивным, чем являлся на самом деле. Это было неплохо на приемах, когда его внешность должна была внушать не только восхищение, но и трепет, но рядом с Гором Рауль хотел быть тем, кем собственно, и являлся – молодым прекрасным мужчиной, а не угрожающим аватаром Юпитер. Теперь, когда широкий пояс не маскировал его тонкую талию, а длинные полы верхнего сьюта не скрывали узких бедер он выглядел куда более гармоничным и аристократичным, чем в своем привычном облике. А вот длинные, безукоризненных очертаний ноги лучше смотрелись в официальных брюках – куда более обтягивающих, чем те, что были на нем сейчас. Впрочем, ему ли жаловаться? Рауль расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, открывая соблазнительную впадинку между ключицами и невольно улыбнулся своему легкому кокетству. Это заставило его перевести взгляд на губы - чувственные и нежные, с несколько капризным изгибом, и, одновременно, казалось, еще хранящими отпечаток какой-то детской невинности. Неожиданно пришло давнее воспоминание – Ясон, стоящий рядом с активно кивающим в поддержку его слов Орфеем, насмешливо произносит: «Ты, конечно, редкостный морализатор и зануда, Рауль, но, когда ты улыбаешься или смеешься я готов простить тебе все семь смертных грехов оптом и в розницу и позволить четвертовать себя заживо». Воспоминание невольно заставляет его тихо рассмеяться – и в самом деле, эти губы отлично умели передать надменность, брезгливость, пренебрежение, гордость, презрение, гнев одной легкой гримаской. И, вместе с тем, едва тронутые легкой улыбкой, они покоряли любого, кто их видел. Рауль еще не знает, что пройдет не так уж и много времени и этим красивым и нежным губам предстоит быть искусанными в кровь, исказиться в боли и страдании и еще очень нескоро научиться улыбаться вновь… Но блонди сейчас даже и близко не подозревал ничего подобного. Любуясь собой, он вдруг представил рядом своего любовника. Какой невероятно восхитительной парой они бы были! Оба высокие, грациозные, отлично сложенные, с гордой осанкой и плавными движениями – Гор был несколько тоньше и изящней Рауля, но на стороне блонди была величественность верховной власти и происхождения – почти нечеловеческая красота одного только оттеняла бы потрясающую красоту другого. Как жаль, что Блэкхарт так упрям, что упорно бегает от него, не желая признавать очевидного… Рауль вдруг спохватился, понимая, что подобные мысли означают то, что он готов признать Гора своей парой. Признать при всех, перед всем миром. Перестать скрываться, рассказать человеку кто он такой… А почему бы и нет, собственно? Зачем врать себе, ведь уже понятно, что Блэкхарт для него не легкомысленная интрижка, не приключение на одну ночь. Конечно, надо рассказать ему все, пусть не сейчас, а позже, когда у них все наладится и Гор привяжется к нему настолько, что сможет принять тот факт, что его любовник – элита. И не просто элита, а одно из первых лиц в государстве. В чем, собственно, проблема? Если уж Юпитер приняла роман Консула с монгрелом, то почему бы ей сопротивляться отношениям Советника с весьма уважаемым на Амой человеком? И уж кто-кто, а не Гор точно является ярым приверженцем правил и законов планеты – с его-то жизнью, пристрастиями и деньгами. Блонди опять улыбнулся, поднял и чуть встряхнул плащ, снова накидывая его на плечи. Опустил капюшон, произнес: «Второй этаж» - он уже понял, что техника здесь управляется по большей части голосовыми командами и лифт плавно тронулся, быстро набирая скорость. Второй этаж был, по стилистике, похож на первый, только это была не поляна, а, скорее роща или даже лес. Но таких деревьев блонди никогда видеть не доводилось – кора их была серебристой и, задрав голову, Рауль понял, что листья, сквозь которые светила фиолетовая луна - тоже. Припоминая план здания, он выбрал направление и, вскоре, вышел на небольшую полянку на другом конце которой виднелся ажурный мост, перекинутый через неширокий ручей. И тут, появившись словно ниоткуда, полянку заполнили поющие и танцующие юноши и девушки, окружили блонди, пытаясь вовлечь его в свой танец. Плащей на них не было, но маски, похожие на ту, что была на нем самом, подсказали блонди, что перед ним живые люди, а не иллюзия. Одежда их что-то смутно напомнила Раулю, только он не мог вспомнить, что именно. На девушках были длинные платья с рукавами узкими до локтя и расширяющимися к запястьям*, серебристо-зеленые, золотисто-коричневые, жемчужно-белые, украшенные вышивкой, золотыми и серебряными поясами в виде цветов и листьев. Юноши были одеты в рубашки, камзолы и брюки, больше напоминающие лосины, тех же цветов, что и платья их спутниц. У всех были длинные, распущенные волосы, придерживаемые тонкими диадемами. Танцуя под ритмы барабана Оставь этот мир позади Мы выпьем и скажем тост за себя самих Под сиреневой луной Одна из девушек выступила из круга и протянула Раулю тяжелый кубок, который он принял с легким поклоном. Девушка тут же вернулась обратно, но он успел заметить странные серьги, украшавшие верх ее ушек и создававших впечатление, что они чуть вытянуты и заострены**. Рауль пригляделся – такие же украшения были на всех танцорах, даже на мужчинах. Тюдорская роза в девичьих кудрявых волосах Заставит тебя оглянуться и засмотреться И попытаться украсть поцелуй на мосту Под сиреневой луной Внезапно он вспомнил. Ну, конечно же. Эльфы. Эльфы вокруг него, а сам он в эльфийском лесу. Пусть шляпы и кубки взмоют ввысь Мы будем танцевать всю ночь Мы возвращаемся в знакомые нам времена Под сиреневой луной Рауль припомнил древние легенды, рассказывающие о том, как эльфы зазывали рыцарей в свой хоровод, предлагая принять участие в танце. Отказаться означало навлечь на себя страшные беды, а принять предложение – умереть к утру. Но он не человек, так ему ли боятся угроз старых сказок? Выпьем за рыцарей и старые добрые времена За нищих и воров Живущих в зачарованном лесу Под сиреневой луной Танцоры подняли бокалы, осушая их и Рауль последовал поданому примеру. Он не понял, что это был за напиток – похожий на вино, но такого вина ему пробовать не доводилось и вдруг с удивлением почувствовал, что у него чуть закружилась голова. Гадалка, что ты видишь В будущем на картах? Поделись своими тайнами, расскажи их мне Под сиреневой луной Одна из девушек со смехом забрала у него бокал и потянула за руку в хоровод. Блонди мотнул головой, одновременно отказываясь от предложения и пытаясь прийти в себя. Он как-то не ожидал, что в человеческом клубе могут найтись напитки, способные затуманить сознание дзинкотая. Как же они тогда действуют на людей? Пусть шляпы и кубки взмоют ввысь Мы будем танцевать всю ночь Мы возвращаемся в знакомые нам времена Под сиреневой луной Девушка оставила попытки втянуть Рауля в танец и теперь хоровод просто кружился вокруг него, то расширяясь, то сужаясь, не давая и шагу ступить. Закрой глаза и затеряйся В духе Средневековья Вкуси сокровищ и напевай мелодии Под сиреневой луной Случись это в другой обстановке и в другой ситуации он, скорее всего, рассердился бы, но сейчас он был здесь гостем, причем гостем незваным и был просто обязан принять правила игры. К тому же происходящее ему, пожалуй, нравилось и забавляло. Танцоры были очаровательны, лес действительно волшебным, и он знал минимум одного человека, вернее, элитника, который сгрыз бы себе весь маникюр вместе с пальцами, увидь он все происходящее. Орфей, конечно, был блонди с размахом и его финансовые возможности не уступали возможностям хозяев «Бабочки», но вот до их воображения ему было невероятно далеко. Я обожаю лунную ночь — Лучшее время года Когда можно держать ярко горящие фонари Под сиреневой луной Хоровод, наконец, медленно двинулся к мосту, уводя за собой Рауля. Ну да, поцелуй на мосту. Нет уж, не надо ему такой чести. Пусть шляпы и кубки взмоют ввысь Мы будем танцевать всю ночь Мы возвращаемся в знакомые нам времена Под сиреневой луной*** Песня закончилась, с ней закончился и танец и в образовавшийся вокруг Рауля круг эльфов вступила девушка в более богатом, чем у прочих, платье и в более вычурной диадеме. Ее волосы, цвета ночного неба и ртутно-серые глаза с черными белками подсказали блонди, что перед ним уроженка Аквоса. Рауль понял, что перед ним «королева эльфов» - прозвучавшие следом слова подтвердили эту догадку. - Не хочешь ли поцеловать Королеву, рыцарь? – мелодично спросила девушка. Просто отказаться было грубо, потому Рауль глубоко поклонился «Королеве» и, выпрямляясь, произнес в ответ: - «В зеленый шелк обут был Том, в зеленый бархат был одет. И про него в краю родном никто не знал семь долгих лет»****. Мне бесконечно жаль, моя прекрасная госпожа, но я не могу себе этого позволить. «Королева» рассмеялась и следом за ней рассмеялись и захлопали в ладоши остальные эльфы. - Я рада слышать, что память о Томасе Рифмаче еще жива в людях. И что ты, рыцарь, знаешь и чтишь наши обычаи. Прими же мой дар, - она расстегнула тонкую цепочку ожерелья с довольно большим кулоном в виде какого-то неведомого цветка, отдаленно напоминавшего орхидею. Цветок был вырезан из неизвестного Раулю камня, мягко переливавшегося всеми цветами радуги пастельных оттенков. Девушка приподнялась на цыпочках и застегнула цепочку на шее блонди. - Он осветит тебе дорогу во тьме, - проговорила «Королева». Рауль смешался. С одной стороны, отказаться означало нарушить законы сказки – не принять дар королевы эльфов смертный, пусть даже блонди им не являлся, не мог, а с другой – Советник не мог позволить себе принять подарок от женщины и не отдариться. Но что он мог подарить ей в ответ? И тут он вспомнил. Рагон с ней, с прической, законы приличий оказались сильней опасений того, что Гор его узнает. В конце концов, не такая уж у него уникальная прическа. Рауль откинул капюшон и поспешно вытащил заколку из волос. В царящем вокруг неверном свете ярко высверкнули бриллианты оттеняя бархатистую синеву сапфиров и серебряный холод платины. В соответствии с ситуацией он преклонил одно колено и протянул девушке украшение. - Прими же и ты скромный подарок от жалкого смертного, прекрасная королева, - прозвучало несколько пафосно, но вполне в духе сказки. Было заметно, что девушка не ожидала ответного жеста, но она быстро взяла себя в руки и приняла подарок из рук блонди, с достоинством кивнув. - Благодарю тебя, рыцарь. А теперь ступай и пусть Владычица Звезд благословит твой путь. Храни мужество перед лицом испытаний и будешь вознагражден. С этими, несколько загадочными словами, она отступила назад, смешиваясь с толпой и не успел Рауль подняться как вокруг него уже никого не было – эльфы исчезли бесшумно, словно призраки. Недоумевая, что это еще за испытания попыталась напророчить ему девушка, он пересек мост и вновь углубился в лес. Интересно, как будет выглядеть дверь в курительную? Дупло в дереве? Кроличья нора? Лестница в небо? Но дверь выглядела как… обычная дверь. Прямо посреди леса. И от того вид ее казался весьма необычным. Рауль едва не уткнулся в нее, отвлекшись на мелькнувшего среди деревьев единорога. Некоторое время он недоверчиво рассматривал дверь – не умеют же, в самом деле местные техники искривлять пространство, а затем провел рукой рядом. Да, действительно, пространство искривлять на Амой еще не научились – рядом с дверью была стена и только благодаря искусно созданной иллюзии казалось, что лес за дверью продолжается. С другой стороны стены не было – значит этаж шел дальше. Блонди покачал головой – такой подход показался ему не слишком разумным, так можно и в эту самую стену влететь, не заметив ее. Хотя, наверное, члены клуба отлично ориентируются в здешних просторах, гости ходят с друзьями, которые могут послужить им гидами, а таких случаев как у него никто не предусматривал.