***
Поговорить наедине им не удавалось, да и Тор не хотел — не знал, с чего начать, о чем вести беседу. Комнаты, которые им выделили, оказались односпальными, а потому каждый ночевал один, за исключением, пожалуй, Грута, который обосновался в местном королевском саду — видимо, деревья и растения на этой планете куда более разумны и общительны, чем казалось на первый взгляд. А еще Квилл наверняка бегал к Гаморе этой ночью — Тор был почти уверен в этом. За приемами пищи, где собиралась вся семья Стражей, а также королевская семья, Локи не обращал внимания на Тора, как и Тор не особо лез к юноше. Они вели себя так, как раньше. Так продолжаться не могло, и оба это понимали, вот только ни один, ни второй не знал, в каком направлении им дальше двигаться.***
Тор замер и остановился, когда увидел Локи, сидящего на каменных перилах балкона и прислонившегося спиной к себе; юный маг читал книгу — настоящую книгу, из бумажных листов и в твердом переплете. Король Джака-Ра любезно предоставил Локи доступ к королевской библиотеке, и Громовержец почему-то был почти уверен в том, что самому королю это в голову бы не пришло, и наверняка юноша сам ухитрился выпросить допуск туда. Тор любовался им, не скрываясь, но и Локи не заметил, как Громовержец приблизился. Взгляд Тора скользнул по руке юноши, что удерживала книгу — кисть бледная, некрупная, с тонкими пальцами; он хотел бы коснуться ее, провести подушечками пальцев по коже, а затем взять эту руку в свою и поднести к губам, целуя. Он бы целовал и шею, которая, хоть и была наполовину скрыта за воротником, нещадно завлекала Громовержца. Он бы прошелся дорожкой поцелуев по линии челюсти, расцеловал бы его в обе щеки — аккуратно, почти что невинно, с наслаждением подмечая, как они розовеют. Он бы потерся кончиком носа о его кончик носа, чувствуя сбившееся дыхание с теплых, нежных губ. Он бы зацеловал их: сначала медленно, пробуя на вкус, а потом — до крови, наматывая на кулак черные кудри. Он бы с сожалением оторвался от поцелуев и ласк, чтобы потом с еще большим сожалением увидеть бледную копию своей умершей любви. Погруженный в мечтания Тор распахнул глаза, с ужасом осознавая эту омерзительную мысль, которую он бы никогда в здравом уме к себе не допустил — но допустил же? А Локи наконец заметил, что он на балконе не один. — Привет, — Локи улыбнулся и чуть склонил голову, одна из черных прядей упала с плеча, и Тор за ней проследил. — Здравствуй. Что ты читаешь? Тор подошел поближе и привалился к перилам, стараясь отогнать от себя ту мысль. — Какой-то политический трактат… Некоторые слова я не понимаю, приходилось переводить через падд, но тут текст такой скучный, что я просто уже не вчитываюсь. — Тебя не интересует политика? — Нет. Не хочу в это вникать. Это не мое. — А чем ты бы хотел заниматься? — Какими-нибудь исследованиями… Что-то изучать. Возможно, растения. Если бы мы не кочевали, у меня бы, возможно, было больше возможностей и ресурсов для этого. Но пока я не готов… съехать. Тор от души рассмеялся и запустил пятерню в светлые волосы. — Очень хорошая мечта. — Да не мечта это, — Локи махнул рукой, — так, желание просто… мысль. — Понял, — немного помолчав, он произнес: — Я тоже политику всю эту не люблю… И ответственность за народ свой брать не хотел — ты помнишь. Я люблю его, до сих пор люблю, и поэтому отдал власть более компетентному человеку. — Брунгильда… — произнес Локи, улыбаясь. — Мы когда-нибудь навестим ее? Тор медлил с ответом. — Посмотрим… Брунгильда, увидев его, будет в ступоре, но она во взаимодействии с ним точно будет понимать, что это тот самый малыш, которого они с Тором вырастили, а не взрослый мужчина, который боролся против нее за место у Грандмастера. А если Локи захочет погулять по Асгарду? А если пройдется по главной улице? А если заговорит с кем-то? Асгардцы воспримут его как возродившегося спасителя, наверно. Чем это обернется — представлять себе не хочется. Проблемами, да и только. Все же хорошо, что Тор вовремя улетел с маленьким Локи — и не было нужды его скрывать. Теперь маленький мальчик вырос и превратился в большую проблему. И нужно ее решить… …И едва Тор вновь взглянул на Локи, абсолютно все вопросы, сомнения и мысли отпали сами собой. — Не хочешь прогуляться в местном саду?***
В саду было хорошо. В саду было прохладно и пахло цветами. С деревьев свисали крупные желтые плоды — неизвестно, были ли они съедобными, поэтому Тор и Локи не касались их. Зато они касались друг друга, а произошло это так: в процессе разговора они решили передохнуть и сесть на лавочку, скрытую за густой листвой, и Тор не мог насытиться, не мог налюбоваться красотой и харизмой Локи. Его внезапный порыв убрать прядь черных волос за покрасневшее ушко определил все — Локи осмелился обнять мужчину и притянуть к себе, а тот припал к любимым губам. — На этот раз нас прерывать никто не будет и тебе не сбежать от меня, да? — на одном дыхании произнес Локи, все еще обнимая Тора. Локи вновь чуть покраснел, и, кажется, немного стеснялся смотреть Громовержцу в глаза. А тот крепче обнял его за талию, коротко поцеловал и ответил: — Я не сбегал. Я же здесь. — Да ты тот еще любитель подобного… — А вот и нет, — Тор вновь поцеловал его — на этот раз чуть дольше. Он уже переступил черту, заступил за границы дозволенного — а потому и понимал, что топтаться на одном месте не было смысла. Он ловким движением усадил удивленного Локи себе на колени и потерся кончиком носа о его щеку, поглаживая талию, ребра… Он вообще ест? Вроде с аппетитом все хорошо, даже добавку берет. А такой худенький… — Значит, я тебе все же нравлюсь? — промурлыкал Локи, взяв Громовержца за подбородок и заставив его смотреть ему в глаза. Казалось бы, буквально только что он стеснялся и опускал глаза, краснея — а теперь прямолинейно и упрямо требует от Тора ответ. И Тора это заводило. — Нравишься, — сдался он.***
Этой ночью Локи ушел ночевать в свою комнату, а Тор даже не намекал ему уединиться на ночь — нечего торопить события. Если юноша пока не готов к таким отношениям, Громовержец будет его ждать. Даже если им придется спать в одном помещении на разных кроватях — Тор не тронет его, не убедившись в том, что тот готов и согласен. А произойдет это, как подумал мужчина, не в ближайшее время… Однако Локи оказался куда более решительным. Тор почти уснул, и на скрип двери он не обратил внимания — хоть он и был воином, который должен был быть наготове даже во сне, он все же принял это за сновидение. Однако темная тень скользнула по комнате, и Громовержец тут же определил ее хозяина… — Локи, — выдохнул он, вдыхая запах родного тела, которое скользнуло ему под одеяло. — Тор? — в голосе Локи отчетливо слышался смешок. Юноша положил голову ему на грудь, а ногу закинул через туловище. Норны, сжальтесь! — Тебя никто не видел? — Нет. Пальцем Локи выводил узоры на груди Тора; затем он начал гладить ее ладонью, перешел к прессу, и ниже, ниже… Не смей. Пальцы Локи наткнулись на край нижнего белья, и он остановился; прежде чем этот наглый молодой человек придумал что-то еще, Тор прошелся ладонью по его позвоночнику, а затем спустился к ягодицам. Пройдясь по мягкому и желанному месту, он задернул рубашку Локи и вновь положил ладонь на ягодицы — на этот раз их разделяла лишь тонкая ткань нижнего белья. — Что за приставания? — шепотом спросил маг. — Это кто еще к кому пристает? — так же шепотом возмутился Тор. — Сам пришел ко мне, соблазняешь меня тут… А я, видите ли, держусь изо всех сил уже который день. Что за молодежь наглая… — Как легко тебя соблазнить, — совсем уже тихо произнес Локи; он мягко, невесомо нажал указательным пальцем на кончик носа Тора. В этом жесте было столько любви, столько нежности, что Тор не сдержался и повалил Локи на спину, покрывая поцелуями его лицо. — Даже не представляешь, насколько.***
Тор почти всегда просыпался раньше Локи — так произошло и сейчас; вот только вставать он не торопился — он лежал и наслаждался теплом юноши и тяжестью его тела. Тот совсем уже обнаглел и практически лежал на Торе, отхватив его всеми руками и ногами; его дыхание, как и длинные волосы, щекотали голую грудь Громовержца. Локи проснулся не сразу — возможно, его сон прервали поглаживания Тора, который не мог держать свои руки при себе, или он сквозь сон почувствовал, что лежит в постели не один, ведь раньше он не засыпал в обнимку с кем-то. Маг потянулся, а затем переместился чуть выше и поцеловал Тора в губы. Громовержец за такой короткий период уже успел понять, как для Локи важен тактильный контакт, как ему важны ласка и постоянные объятия. И он не видел причины ему в этом отказывать. — Как приятно засыпать с тобой и просыпаться, — прошептал Локи, влюбленным взглядом смотря на Тора. — Могу обещать, что это не единичный случай, — усмехнулся тот, так же потягиваясь. Тор и Локи спустились к завтраку вместе. Еда на столе была достаточно однообразной — многие продукты, которые ели жители этой планеты, были абсолютно несовместимы с организмами Стражей. Например, мясо или любая тяжелая пища. А королевская семья из уважения к своим гостям не стала завтракать привычными блюдами. Несмотря на то, что овощи и салаты должны быть, по идее, достаточно легкой пищей, они были очень сытными даже для Тора, который вообще не предпочитал подобную еду. С другой стороны, именно на такой диете он и сидел, чтобы сбросить лишний вес, поэтому она его не отвращала. Королева Джайанди-Ра провела Стражам экскурсию по дворцу и по королевским оранжерее и лаборатории, чем привела Локи в восторг. Как и Тор остался доволен, но не от вида диковинных растений и пояснений королевы, а от вида радостного Локи. За его улыбку он был готов купить хоть сто, хоть сто тысяч, хоть сто миллионов таких растений. Возможно, однажды он так и сделает. Хотя… Почему однажды? Тор сделал вид, что пошел вместе со Стражами обратно, но в последний момент вернулся в оранжерею, убедившись, что Локи не видит. Он подошел к одной из девушек — или, может быть, одному из парней, Тор ведь так и не понял, как разобраться в поле этих ящериц — и тихо, с улыбкой задал свой вопрос.***
— Пойдем? Локи поднял голову и вопросительно взглянул на Тора. — Но я не доел. — Ешь быстрее, — с нетерпением произнес Громовержец. Едва юный маг положил вилку на пустую тарелку, как Тор, пожелав доброй ночи Стражам, вытянул любимого из-за стола и потянул его в сторону их каюты. — И что… Ты хочешь поговорить? Что… Локи, которого Тор привел на середину комнаты и оставил там стоять, обернулся и столкнулся лицом к лицу с фиалом. Он был достаточно крупным, объемным — и внутри него парили зеленые лепестки. С них сыпалась серебристая пыль, и некоторые пылинки то скомпоновывались в серебряную змейку, то просто растворялись. — На этой планете это достаточно распространенный цветок, но на других такой просто не сыщешь. Локи принял фиал из рук Тора и рассмотрел. Долго рассматривал. А затем — поставил его на близ стоящий стол и бросился в объятия Громовержца. — Спасибо, — прошептал он, прижимаясь к его груди, — спасибо тебе. А Тор гладил его черноволосую макушку и улыбался.***
Локи пошел в душ первым, Тор — вторым. Когда Громовержец вышел из душа, он обнаружил, что Локи стоит у зеркала, расчесывая волосы; как и в тот раз, Тор подошел к нему и забрал расческу. Расчесывал аккуратно, с осторожностью. А затем он тихо положил расческу на стол и сзади обнял Локи за талию, уткнувшись носом в его волосы и вдыхая этот запах. Тор убрал волосы Локи с левого плеча и прошелся носом по шее и по ушку; тот вздохнул и расстегнул верхние пуговицы своей рубашки… Громовержец улыбнулся. Он оголил плечико Локи, и, покрывая поцелуями нежную кожу, он не без удовольствия ощущал, как сбивается дыхание юноши, как подрагивают у него колени, как вжимается он задом в… Он подхватил любимого на руки и донес до его кровати; он видел, что Локи покраснел до кончиков ушей. Громовержец расположился между его ног, вновь припав поцелуями к коже — благодаря его усилиям, Локи остался в одном белье. И в тот же момент Тора охватило сомнение — он же хотел повременить с их близостью… Его мысль прервало движение пальчиков Локи — он начал стягивать с себя трусы, но Тор вовремя его остановил. — Что такое? — заволновался юноша. Тор облизнул губы, поднимая на Локи взгляд. — Ты уверен? — очень тихо спросил он. Тот закатил глаза, и это почему-то послужило для Тора ответом. Громовержец припал губами к плоскому животу, покрывая его легкими поцелуями; он медленно снимал с Локи нижнее белье, уже фантазируя о том, как овладеет его телом. Он видел, как Локи дышит, как изгибается, как закусывает нижнюю губу, как прикрывает глаза — старается понравиться, соблазнить, возбудить… Но ведь Тор и так на пределе. Юноша разводил ноги еще сильнее, поджимая их в коленях, а рука его пригладила светлые волосы любимого, который спускался все ниже, и ниже, и ниже… В руке — припасенный флакончик с маслом; Тор действительно приобрел его на планете ящеров, потому что знал, что рано или поздно их близость наступит. Локи раскрывался сам, не зажимаясь и отдаваясь пальцам Тора в ожидании, когда можно будет отдаться его члену. Тор закрыл флакон и откинул куда-то вбок; рукой он придерживал свой член, головкой обводя вход, тем самым заставляя любимого замереть в ожидании — а затем вошел. Узко, туго, горячо. И очень приятно. Локи то сжимается изнутри, то пропускает большой член дальше, тем самым заставляя Тора предаваться похоти еще смелее. Еще немного — и он двигается смелее, обращаясь с Локи не так, как следовало бы с молодым юношей, которого лишают девственности. Но сам Локи, кажется, этого не совсем понимал, а потому не протестовал и лишь поддавался, вверяя себя более зрелому, более опытному мужчине. А Тор продолжал любить Локи — сильно, страстно, то вдыхая сладких запах черных кудрей, то оставляя явные и не очень метки на светлой, доселе девственной коже. Он поднял голову и посмотрел на любимого, но его душу постигла горечь. Это был не тот, кого он только что представлял себе. — Мне нравится, когда ты так делаешь. — Как? Тор вдохнул запах волос любимого, а затем прошелся губами по виску, по линии челюсти, по шее. — Вот так? — Да. Локи закинул ноги на плечи Тора, позволяя тому войти глубже. — Мне нравится все, что ты делаешь, — Локи сорвался на шепот, а Тор взял его руки в свои и вжал их в постель, — мы — идеальная пара. Тор прекратил резкие движения. Он начал двигаться совсем иначе, так, будто бы уже не хотел его, но ему надо было довести дело до конца. Тор уткнулся лицом в ямку между шеей и ключицей Локи. Из глаза вытекла слеза и затерялась где-то на коже юноши. Он ощутил резкий прилив неприязни к себе. Все так просто, и так сложно. Нет такого языка во вселенной, который оказался бы способен передать это чувство. Его ненависть к этому юноше граничила с бесконечной любовью и обожанием — он не хотел видеть его, он не хотел его вообще, и в то же время не мог надышаться им, не мог перестать его боготворить. Этого молодого, замечательного, очень доброго Локи — он будто бы вобрал в себя все то хорошее, что было в том. Если бы тот Локи ненавидел его и презирал — было бы куда проще справиться сейчас; он бы подарил этому юноше всю свою любовь и одарил бы его заботой — отдал бы ему все то, что не заслужил бы тот Локи. Но Локи заслужил это; он полюбил его, отдался ему — после первой их ночи он не сбежал, не обманул Тора, не предал его. Лежал на нем, смотрел преданно, обнимал — Тор впервые за долгое время увидел его улыбку. Настоящую, искреннюю, широкую, адресованную возлюбленному. Он погиб, спасая его. И изменять ему, пусть и с его юной копией, было горько. Пытаясь заглушить эту боль, он возобновил резкие, активные движения; он приподнялся на ладонях и с наслаждением наблюдал, как Локи, вцепившись в его плечи, тяжело дышал и постанывал, зажмуриваясь. Он вкладывал в свои действия всю свою ненависть к себе, всю горечь, всю боль. И всю свою любовь и нежность. Он кончил прямо в него и перекатился на спину. Безумно хотелось крепкого алкоголя. Локи положил голову ему на грудь и обнял — их поза, ставшая уже такой привычной. — Болит? — Чуть-чуть, — еле слышно прошептал Локи, отходя от оргазма Тор молча погладил его по голове. — Спи, — сказал он минуту спустя, целуя его в висок. — Так рано? — Спи, Локи.