***
Было ли наваждением то, что Тор начал отвечать ему взаимностью? Когда Локи поймал себя на очередном заигрывании, он проанализировал свое поведение и обнаружил, что Громовержец нисколько не препятствует действиям юноши. Даже наоборот — он то приобнимет его за талию, когда тот прильнет к нему, то задержит взгляд на оголенных участках его тела. Разве раньше так было? Однажды Тор расчесал кудри Локи — он подошел к юноше, стоящему у иллюминатора, мягко взял у него расческу и так же аккуратно, бережно провел по волосам. Локи видел в стекле отражение Тора и боялся дышать — вдруг спугнет момент. Мужчина молча перебирал его волосы, расчесывал их, и они черными волнами падали на узкие плечи. И Локи старался не размышлять лишь об одной вещи — что с ними будет дальше? Он не понимал, чего именно ждет в случае того, если окажется, что Тор испытывает к нему такие же пылкие и нежные чувства. В чем будут состоять их отношения — что им делать вдвоем? В принципе, то же самое, что и сейчас: наслаждаться общением друг с другом, совместными прогулками на планетах, где они остановились. К этому просто добавятся ухаживания, поцелуи и… Каждый раз, когда Локи задумывается о его сексе с Тором, у него краснеют кончики ушей и щеки. А если он не понравится Громовержцу, если тот его не захочет? А если сам Локи будет не готов и разочарует Тора? То ли Локи обладал даром предвидения, то ли у него просто было хорошо развито предчувствие, но он с самого утра понимал, что в течение этого дня что-то случится. Хотя, казалось бы, начало дня было вполне обычным — Локи выспался, присоединился к Мантис, Драксу и Небуле за завтраком, почитал и поболтал с Квиллом. Тора он видел только за обедом, и тот был слишком хмурым. А когда подошло обычное его время дня сна — его не было в покоях. Локи уже переоделся в спальную одежду и сидел в кровати, читая сводку каких-то новостей — его падд поймал сигнал с ближайшей планеты. Он надеялся, что ему только казалось, что Громовержец сегодня чем-то разозлен. Хотя, скорее, он был на чем-то сосредоточен. Но почему он не приходит? Где же Тор? Едва юноша в очередной раз вспомнил о своем друге, как дверь отъехала в сторону, и в каюту зашел Тор, и Локи моментально поднял на него взгляд. В полумраке не было возможным разглядеть его лицо; единственными источниками света сейчас были светильник на стене и дисплей падда. — Ты почему не в кровати? — задал Тор юноше вопрос, который Локи и сам хотел ему задать. — Я в кровати, между прочим. А ты где ходишь? — У Ракеты был, — после недолгого молчания произнес Тор. Все это время он смотрел на металлический выдвижной ящик — Локи любезно уступил ему один из трех, когда Громовержец заселился в эту каюту. Вещей у Тора было немного. Он прошел к нему и достал то, что Локи уж никак не ожидал увидеть — бутылку с крепким алкоголем. — Хочешь? — Не пью… Тор усмехнулся и откупорил бутылку; он щедро наполнил стакан до краев и тут же осушил его. Со второй порцией он сел на небольшой диван. Локи ощутил внезапный порыв быть рядом с Тором и поднялся с кровати; он сел по левую руку от мужчины и увидел, как тот напрягся. — У тебя есть повод выпить? — Я люблю пить и мне не нужен повод. — Сколько тебя помню — ты редко выпивал. — Времена меняются. Почему Локи не может дотронуться до его плеча? Почему не может обнять его? Почему ему кажется, что это неуместно? Или же… Локи коснулся плеча Тора, а затем успокаивающе провел ладонью по сильному предплечью. — Я не знаю, что у тебя случилось, но я буду с тобой, пока это не закончится. Тор молчит. Громовержец откинулся на спинку дивана и сделал еще глоток; откинул на подлокотник руку, свободно держа в пальцах бокал — кажется, сейчас выскользнет и упадет, разобьется. Лицо его выражает не то безразличие, не то принятие чего-то неизбежного. Локи обнял его и положил голову ему на плечо; к его удивлению, свободной рукой Громовержец обнял его за плечо, а затем — сердце юноши забилось сильнее — за талию. Поэтому юный маг стал смелее и положил свою ладонь ему на грудь, наслаждаясь теплом родного тела. Значит, Тор отвечает ему взаимностью? Или все еще наваждение? Тор повернул голову и губами невесомо коснулся темной макушки, шумно вдыхая — это тоже наваждение? Локи вовремя поднял голову — и она закружилась. Так близко. Можно рассмотреть глаза — такие голубые, такие яркие. Взгляд чуть затуманенный. Локи поднял руку — она казалась такой тяжелой — и провёл кончиками пальцев по скуле. По щетине. Впервые он кого-то касается так. Впервые это кто-то настолько любимый. Поцелуй меня. Поцелуй меня. Поцелуй меня. — отбивало сердце, умоляли глаза. И Тор поцеловал его. Ласково, нежно, даже целомудренно — в лоб. Громовержец встал с дивана и залпом выпил напиток; он убрал бутылку в свой шкаф, и по его действиям совсем не скажешь, что он выпил. — Я в душ. Ложись спать, поздно же. И Тор закрыл за собой дверь, оставив разочарованного, даже злого Локи одного.***
Локи проснулся в плохом настроении. В плохом настроении он и вышел завтракать, правда, старался скрыть свое состояние за добродушной маской; но это не очень помогло, потому что он увидел Тора — совершенно беззаботного, улыбающегося. Он сидел за столом вместе со всеми, а Мантис плела ему косички — получались они маленькие, забавные. Для Локи это выглядело бы мило, если бы не его состояние. Мантис закончила плести и сделала шаг в сторону, рассматривая Тора; она хлопнула в ладоши — выглядела очень довольной. — Квилл, ты должен отрастить волосы! — Нет! — запротестовал Звездный Лорд, а затем, увидев заинтересованных взгляд Гаморы, начал протестовать еще сильнее: — Не надейтесь, нет. — Вы должны побороться за звание капитана, — очень серьезно заявил Дракс, — либо драка на ножах, либо самые красивые косы. — Ну нет, — Квилл скривился, — можно капитаном будет более опытный капитан? За смехом компания наконец обратила внимание на Локи, который стоял где-то сбоку и не решался куда-то сесть. — Локи, садись, — Гамора привстала — наверно, чтобы дать юноше завтрак. — Нет, спасибо. И Локи — тот самый, который всегда мыслил рационально и никогда не позволял себе демонстрировать свою обиду — развернулся и просто ушел. К счастью, никто за ним не пошел; спустя полчаса зашла Небула и сообщила ему, что через какое-то время они должны будут приземлиться на планету, откуда поймали сигнал бедствия, и сказала готовиться. Локи очень не хотелось сейчас куда-то идти, но это был его долг? Они приземлились на пустыре и тут же отправились в город, откуда засекли сигнал бедствия; Стражи поднялись по двойной каменной лестнице и зашли прям в позолоченные ворота — они были не заперты. Стражи держали наготове оружие, но оно не потребовалось — город казался совсем пустым. Было очень, очень тихо — даже если представить, что улицы по каким-то причинам могут быть безлюдными, то все равно должны быть слышны звуки из домов. Над городом возвышались строения, которые были высечены прям в скалах; неподалеку были видны водопады. Все сооружения были каменными, с позолоченными крышами и дверями. Рынок, который проходили Стражи, был также пустым — на прилавках лежали продукты не первой свежести. — Не похоже на то, что здесь было какое-то побоище, — заметил Квилл, озираясь по сторонам. — Может быть, жители просто покинули город? — предположил Дракс. — Но приборы же засекли здесь признаки жизни, — пробормотал Ракета, пытаясь что-то найти в своем падде. — Я ощущаю здесь столько живых существ, — произнесла Мантис, останавливаясь и будто бы прислушиваясь, — столько эмоций, столько переживаний. Этот город живет. — Ну что за бред, — проворчал енот, но он понимал, что врать Мантис бессмысленно, и ее эмпатические способности никогда не давали сбой. — Не бред, — подал голос Тор. — Здесь действительно полно существ. Просто они спят. Громовержец вышел из-за угла — Локи и не заметил, как он уходил; мужчина кивнул в сторону дома, и Стражи, переступив через порог, обнаружили в гостиной трех спящих — видимо, это были двое взрослых и ребенок. Эти существа, больше похожие на больших ящериц, не так сильно отличались от человекоподобных, но все же определить их пол и возраст было достаточно сложно. Мантис провела ладонью по лбу одного из взрослых и прошептала: — Столько эмоций… Столько счастья! Ему очень хорошо… — Если бы им было хорошо, они бы не послали нам сигнал бедствия, — проговорила Гамора. — Здесь демоны, — заключил Тор. — Этот город кишит демонами. Они поддерживают их сон, они питаются им. Не было причины ему не верить.***
Локи кинул камешек в реку; та забурлила. Вода была очень горячей — маг это узнал, когда решил сунуть в нее палец. Ожога, к счастью, не заработал, иначе бы его вообще отослали на Милано и сказали не высовываться. Он заметил Тора неподалеку — тот смотрел на город, который отсюда был виден, как на ладони. Локи помнил, что он обижен на Громовержца, но сейчас решил на время забыть об этом. — Можно задать тебе вопрос? Тор ответил сразу же. — Задавай. — Почему они видят хорошие сны? Мантис сказала, что чувствует их счастье. Разве демоны не должны причинять им зло, приносить страдания? Громовержец какое-то время молчал и смотрел вдаль, но Локи видел, что тот что-то обдумывает. Тор присел на ближайшие валун; юноша же решил просто постоять рядом. — Почему ты думаешь, что причинить зло существу можно только заставляя это существо страдать? — Но… разве не в этом суть? Я не понимаю. Тор потер пальцами запястье. — Тебе когда-нибудь снились кошмары? — Естественно! Много раз. — Когда нам снятся плохие сны, кошмары — мы просыпаемся. Мы боремся с ними. Мы хотим вернуться в реальность. Какой бы она не была печальной и тягостной — мы не хотим видеть пугающие нас ужасы. Мы способны с ними бороться. А хорошие, счастливые сны ты видишь? — получив утвердительный ответ, Тор продолжил: — Когда нам снится что-то доброе, светлое, что-то, что приносит нам радость, нам становится хорошо. А когда мы просыпаемся — мы думаем, как было бы прекрасно снова уснуть, побыть в этом сне еще. Нам могут присниться наши исполнившиеся желания, наши свершившиеся мечты. В реальности мы боремся с собственными страданиями, с непреодолимыми преградами, с несправедливостью. Во сне же мы можем видеть жизнь, которую, как мы считаем, мы заслуживаем. Вот почему демоны, питающиеся снами, дают такие сны. Мы просто не хотим просыпаться. Какое-то время они молчали — Локи думал. Тор, наверно, тоже. Наконец юноша сказал: — Что снилось тебе, когда ты был в плену? — Какой ты наглый, однако, — не без улыбки произнес Тор, — это же вопрос личного характера. — Я думал, мы друзья… — Я тоже так думал. Локи не знал, чем закончился бы этот разговор, который завернул совсем не в ту сторону — ведь во фразе Тора явно чувствовать какое-то обвинение, какой-то намек на неподобающее поведение юного мага. Их прервала запыхавшаяся Гамора: — Мы нашли одного! Квилл, Дракс и суслик поймали его.***
Это была странная субстанция, и Локи не мог сказать ни ее форму, ни цвет, ни вид — едва он отводил от нее взгляд, как тут же забывал о любых ее свойствах. Такова была природа демонов. — И что мы будем с ним делать? — спросил Квилл. Он хотел было постучать пальцем по куполу, в который они заключили демона, но, видимо, передумал. — Ничего. Тор достал свой падд и начал что-то в нем строчить; увидев, что его не очень поняли, он пояснил: — Анжела справится с этим лучше. Она обзавелась товарищами — вызовем их сюда. Мы едва ли с одним демоном справимся, а уж с целым скопом — а их в этом городе, должно быть, сотни, а то и тысячи — вряд ли. Это не совсем в нашей компетенции. Локи почувствовал, как что-то внутри у него неприятно свернулось. Почему ему не понравилось, как Тор говорит об Анжеле? Почему ему не понравилось открытие, что они с ней поддерживают контакт, хотя это должно было быть очевидным?***
Уснуть Локи не мог — и дело было даже не в том, что ему прям в лицо светил спутник этой планеты. Большой, круглый, яркий. Юноша всмотрелся в лицо Тора — спит крепко, безмятежно. Как он вообще может спать, когда между ними такое происходит? Не выдержав, Локи встал и оделся; он вышел из корабля — систему защиты он взломал еще очень давно, так что ему не составило труда покинуть Милано так, чтобы динамики не начали орать во весь голос. Он не собирался уходить далеко — всего лишь посидеть на лестнице, подышать свежим воздухом. Он знал, что его товарищи сказали бы, что это глупый и рискованный поступок — вот только они не знали, что Локи много раз делал так, как они считали неправильным, и много раз все было в порядке. Он же не ребенок… Здесь был теплый ветерок и чистый воздух. Перед глазами — простор. Идеальная атмосфера для размышлений. Он был уверен — он нравится Тору. Иначе быть не может. Его поведение нельзя было назвать поведением человека, который видит, что его близкий друг влюблен в него, и пытается дать понять, что их отношения не перейдут на более высокий уровень. И не похоже это на поведение, когда человек просто не видит заигрывания своего друга и ведет себя как обычно, либо видит и пытается все свести в шутку — потому что Тор ведет себя не как раньше и уж тем более не сводит все в шутку. Каждый его жест, каждый его взгляд, каждый его вздох выдавал в нем любовь к Локи. Каждый момент они проживали вдвоем. Локи прикрыл глаза и наклонил голову вбок — губами Тор прошелся по его шее. Локи нравилось быть открытым, нравилось быть таким ласковым с Тором. Громовержец сомкнул руки на его талии и углубил поцелуи, прикусывая нежную кожу, которой до него не касались ничьи губы… — Ты мой… В ответ на эти прекрасные слова Локи выдохнул и повернул голову к любимому, чтобы слиться с ним в поцелуе, но понимание нереальности происходящего оказалась сильнее. Юноша вскочил и выставил руки вперед, призывая все свои силы на уничтожение демона; тот оказался сильнее, и его нельзя было ни заморозить, ни заставить оцепенеть, ни лишить чувств. Хотя… какие могут быть у него чувства? Локи слабел — он упорно старался не поддаваться сну, но, очевидно, демоны были не его уровнем. Что он мог сделать? Обессилев, Локи начал падать. Его подхватили сильные руки.***
Очнулся он тут же, едва они переступили порог Милано. Из разговора Тора и Ракеты он понял, что демона они смогли как-то прогнать, а Локи… а Локи «убью, как только проснется» — цитата Тора. Умирать в каюте без свидетелей ему не хотелось, а потому он тут же открыл глаза и дернулся, падая из рук Громовержца; он быстро встал на ноги и столкнулся с разъяренным Тором. Ракета сложил руки на груди и покачал головой, а затем — к ужасу юноши — ушел к пульту управления. Локи проводил его взглядом, а затем опустил глаза. Тор тут же схватил его за руку и крепко сжал его запястье; быстрым шагом он направился к их каюте, и маг едва поспевал за ним — он пытался пару раз освободиться из цепкой хватки, но Громовержец был гораздо, гораздо сильнее. Едва дверь каюты за ними закрылась, Тор грубо толкнул Локи к стене — юноша едва не ушибся. Он никогда не видел Громовержца… таким. Это и пугало, и очаровывало одновременно — но он знал, что тот ни в коем случае не причинит ему вреда. — Мы с Ракетой никому не скажем, — процедил Тор, — а ты поклянешься ни на шаг от меня не отходить. — Я и так это делаю, — спокойно произнес Локи — его позабавило то, как мужчина начал диалог. — Прекрати, — Тор поморщился. — Что, неприятно, да? — Да, неприятно. Сердце рухнуло куда-то вниз, а Тор продолжил: — Присматриваешь за тобой, заботишься… И вот чем ты решил отплатить? — Ты перестарался с заботой. Локи отвернулся, выразив свое желание закончить этот бессмысленный диалог, однако Тор вновь схватил его за запястье. На этот раз юный маг не сдался. У него каким-то образом хватило сил — возможно, потому что Громовержец этого не ожидал — оттолкнуть мужчину к стене и прижать кинжал к его горлу. Возможно, со стороны это выглядело забавно, учитывая их хоть и не настолько большую, но все же явную разницу в росте. — С тобой все так же сложно, — молвил Тор — во взгляде его вновь читалось принятие, какое-то смирение, — а я ведь всего-то попросил тебя больше так не делать, чтобы я не переживал. Локи не стал расспрашивать Тора о первой фразе — наверно, тот имел в виду его детство, хотя он никогда не был проблемным ребенком — и убрал кинжал, отступил, а затем отошел к своей кровати. — Ты же понимаешь, что я прав. Разве ты тогда не возмущался, когда я заставил тебя волноваться? Локи промолчал, укладываясь. — Локи… — Хорошо, я понял тебя. Все в порядке. Юноша отвернулся к стене, надеясь уснуть как можно быстрее. Может, хоть во сне он действительно дождется от Тора той любви, которую тот отказывается проявлять. Тор уходил в душ, стелил себе постель, переодевался… Потом, наверно, мужчина решил, что юноша спит, поэтому поправил ему одеяло и убрал волосы с его лица; либо он знал, что тот пока бодрствует, и сделал это специально. Когда он костяшками пальцев провел ему по щеке, Локи коснулся запястья Тора — тот убрал руку не сразу.***
Анжела и ее команда — состоящая из таких же женщин, как и она — прибыли на планету ближе к вечеру следующего дня и тут же сориентировались. Они доложили о ситуации Стражам, а затем попросили их покинуть это место; Стражи решили побыть на орбите до тех пор, пока не узнают о судьбе этого города. Локи очень хотел бы посмотреть на то, как они будут искать логово демонов — но это не было возможным. Даже если бы кто-то из Стражей и присутствовал бы там, то уж точно не он сам — Тор и Ракета бы этого не допустили. Хотя Локи и в самом деле ничего не сделал вчера… Ближе к ночи Стражи разошлись по своим каютам — Тор с Локи, которые не разговаривали друг с другом весь день, сделали то же самое. Маг лег на кровать и сложил руки на животе, уставившись в потолок — не хотелось ни есть, ни читать, ни делать что-либо еще. Он услышал, как Тор откупорил новую бутылку… выпивает стакан. Подходит к кровати? Не к своей. К Локи. Ложится рядом. Локи чувствует тепло его тела. — Ты уже видел что-то, что внушил тебе демон? — тихим голосом спросил Тор, так же складывая ладони на животе. — Немного. Это был сон наяву. — Знакомо. У меня так и было поначалу… Хорошо, что мы тебя увидели. А что ты видел? Локи повернул голову к Тору; уголки его губ дернулись. — Вопрос личного характера, — и снова повернулся, уставившись в потолок. — Верно, — протянул Тор, — личного. Какое-то время они лежали молча, и тут Локи повернул голову вбок; Тор сначала, походу, не понял, куда он смотрит — и потом посмотрел туда же, куда и Локи. В иллюминатор. — Когда мы смотрим на звезды — мы смотрим в прошлое. Свет от звезд преодолевает такое большое расстояние… Возможно, той звезды, что мы видим, на самом деле уже не существует. Когда юноша перевел взгляд на Тора, он увидел, что тот смотрит уже на него. Их пальцы переплетены — большой палец мужчины поглаживает ладонь Локи. Так необычно — только что они смотрели на необъятную вселенную, но весь мир увидели лишь в глазах друг друга. Они лежали, изучая лица друг друга. Это не было наваждением, не было ошибкой. Тор встал с кровати, и привычное тепло снова ушло; он вновь вернулся к бутылке и стакану. Локи — совсем не спеша — поднялся следом и просто вышел из комнаты. Прошел по коридору. И лишь на капитанском мостике — пустом, тихом — он смог перевести дух. Здесь обзор из иллюминатора был сразу с трех сторон — и почему-то закружилась голова. Хотя, возможно, дело в том, что он почувствовал приближение Тора сзади? Локи не выдержал — он повернулся и оказался лицом к лицу с возлюбленным. Тепло окутало его тело, его душу, его сердце — Тор прижал его к себе, и их губы соприкоснулись. Они жили здесь и сейчас, в глубоком, нежном поцелуе — сминая уже ставшие родными губы, они признавались друг другу в любви при безмолвных свидетелях, уже давным-давно погибших и оставивших за собой лишь яркий след.