Поцелуи — это наказание

      Принцесса неторопливо перебирает хрустальные флакончики с духами. Подносит каждый к носу и делает вдох, прикрывает глаза и чуть улыбается. Расслабленная, почти мечтательная. Непривычная.       — Вы желали меня видеть, Ваше Высочество? — официально спрашивает Санса, кланяясь. Её манеры — её броня. Единственная, которую ей позволено носить.       Тиана кивает, но голову не поворачивает, позволяя любоваться лишь своим профилем. Тени ложатся на кожу причудливо, заставляют видеть в принцессе её покойную королеву-мать. В замке и так шепчутся о том, как они похожи. И дело не только во внешности.       — Подойди ко мне.       Санса поправляет ворот халата — уже собиралась спать, когда передали приказ принцессы — и подходит ближе. Тиана легко улыбается, но взгляд колкий, хищный.       — Мне кажется, тебе подойдёт, — она окунает палец в один из флаконов и лениво проводит им Сансе за ухом, по шее, до ложбинки между грудей. Старк перехватывает запястье, невольно чувствуя, как вздрагивает, и почти сразу отпускает. В воздухе пахнет травой после дождя и медовой сладостью липового цвета. А ещё совсем неуловимо-нежно лилиями и горечью миндаля. Санса помнит: так пахнет кожа принцессы, дурманяще, искушающе. Особенно на шее, там, где бьётся жилка. Там, где чужие жадные губы скользили аморально, по-хозяйски. Санса на мгновение опускает ресницы, изгоняя воспоминание, цинично-ярко вспыхнувшее перед глазами. Нет-нет, об этом думать нельзя.       — Ты замёрзла? У тебя руки холодные, — Тиана касается пальцев невесомым поцелуем. Губы мягкие, а дыхание горячее, и вниз к локтю бегут мурашки, сердце сбивается с ритма. Забота сестры короля насквозь ядовитая, мнимая, как у кошки, играющейся с мышью. Мгновение — и мягкая лапа выпустит смертельные когти. Вот только Санса всё равно предпочитает когти, а не шипы. По крайней мере, Тиана никогда не лжёт.       — Останься со мной. Илана сегодня плохо себя чувствует, и я её отпустила, — небрежно говорит принцесса, точно не замечая реакции на свой двусмысленный жест. Хотя Санса поклясться может: всё она заметила. Протест замирает в груди, так и не высказанный. Санса не фрейлина принцессы, она вольна уйти. Только вольна ли?       — Боитесь спать одна? — дерзит она, и Тиана лукаво улыбается:       — Нет. Я просто вообще не собираюсь спать.       Притягивает к себе за пояс халата и целует легко, не размыкая губ. А затем выдыхает в ухо:       — Я знаю, что ты скучала.       Со дня падения столицы они никогда не оставались наедине. Всегда был кто-то третий. Но теперь, когда Джоффри вновь на троне, а Санса больше не его невеста, у принцессы вновь развязаны руки. И Старк боится. Боится, что чужие поцелуи опять отберут волю. Она почти ненавидит себя за то, что мысли о них её не покидали все эти недели. Это грех. Вот только северянка уже настолько запятнана, что это не имеет никакого значения. Лучше помнить поцелуи принцессы, чем короля.       — Если Её Высочество желает так думать… — Шпилька облачена в учтивость, и Санса ни о чём не жалеет. Тиана смеётся и идёт до кровати легко, почти танцуя, на ходу сбрасывая халат на кресло и туша парочку свеч, но не все. Отдёргивает шёлковую занавесь с одной стороны постели и оглядывается:       — Ну, ты идёшь? Или боишься?       Принцесса сегодня неуловимо-странная. Опасная. Санса ощущает это внутренним, волчьим чутьём, и волоски на руках встают дыбом. Что-то изменилось в её взгляде, голосе, движениях. Да и не могло не измениться после тех недель, что она жила племянницей короля — не сестрой. Всё в Старк кричит, что нужно спасаться, но она опускается коленями на перину, когда Тиана манит её за собой. Месяцы в столицы научили горькой, бездумной покорности.       Санса целует сама, хоть в этом выбирая, а не отдаваясь на милость льва. Джоффри она ни за что бы ни поцеловала первой. Но его сестра… Его трижды проклятая сестра — дело иное!.. Чужая кожа под ладонью — шёлк, нежнее и мягче атласа сорочки. Санса утыкается носом в изгиб плеча — лилии пахнут болотно-удушающе, с каждым вдохом проникая всё глубже, переворачивая что-то внутри — и прикусывает кожу на ключице совсем не деликатно. Пускай принцесса попробует объяснить служанкам, откуда у неё синяки. Тиана вздрагивает и неразборчиво хмыкает, ведёт кончиками пальцев по бедру под одеждой, и прикосновение отдаётся ознобом. Ловкие руки развязывают пояс халата, спускают ткань с плеч, распутывают шнуровку сорочки… Санса зажмуривается, когда шёлк оседает к талии. Собственная нагота заставляет цепенеть, беспомощной тошнотой разливается в горле. Джоффри любил раздевать, прекрасно осознавая, насколько более уязвимой становилась его невеста. Её страх возбуждал его.       Пальцы принцессы проходятся по животу, заставляя судорожно втянуть воздух. Старк знает: все синяки сошли, все раны зажили. Да. Но не те, что внутри.       — Ты очень красивая. — Это на удивление звучит искренно, хоть и не впервые. Санса открывает глаза, встречаясь взглядами с откинувшейся на постель Тианой. Та смотрит со странным сожалением, печально, без привычной надменности. Знать бы, о чём она думает. Но вот моргает, и выражение зелёных глаз меняется, становится лукавым. Тёплые ладони обхватывают, тянут ближе, и остаётся только поддаться. Прикосновения принцессы не похожи на прикосновения короля: они плавные, изучающие. И отзываются в теле так остро, что желание прижаться ближе превосходит желание оттолкнуть. Томление внизу живота нарастает, и Санса точно погружается в горячую ванну. И уже не ясно, кто кого целует.       — Это безумие, не правда ли? — со смешком выдыхает Тиана в ухо, и Санса вздрагивает, как от удара. Недавнее воспоминание выдёргивает из сладкого забытья, бьёт по голове.       «– Джоффри, пожалуйста, это безумие, — шепчет принцесса. Одна её ладонь упирается близнецу в грудь, вторая — ерошит его волосы, скорее, бездумно-ласково, чем осуждающе. Джоффри осыпает шею и плечо сестры лихорадочными, голодными поцелуями, в которых нет абсолютно ничего братского, совершенно ничего невинного. Свет от масляной лампы бесстыдно обнажает это попрание законов богов и людей, золотит локоны близнецов, и Санса стоит, прижавшись к двери спальни, ни жива ни мертва. Она уже тысячу раз успела пожалеть, что подалась любопытству и встала с постели, услышав голоса в соседней комнате. Уж лучше бы не просыпалась, лучше бы не знала!..       — Плевать! На всё плевать! Я хочу тебя. Проклятье, ты же знаешь, как я хочу тебя! — хриплый голос Джоффри полон муки и болезненной настойчивости. Сквозь приоткрытую створку отлично видно, как его руки задирают сорочку сестры, гладят бледные бёдра. Санса закусывает пальцы, не в силах отвести взгляда от этой чудовищно неправильной сцены. Как же так!.. Как же это возможно?..       — Прошу, тише: разбудишь Илану с Сансой.       — Санса, Илана, да хоть сам лорд-дедушка… — шипит Джоффри, подсаживая Тиану на стол, и её поцелуй заставляет молодого короля умолкнуть».       Санса открывает глаза, встречается с хитрым взглядом Тианы. Знает или не знает? Случайная оговорка или же нет? И хочется спросить: чьи поцелуи принцессе нравятся больше: брата или северянки, но Старк не спросит. Есть секреты, знание которых убивает. Этот как раз из таких. Чужая ладонь скользит по внутренней стороне бедра, и Санса испуганно сжимает ноги, теряя мысль.       — Раздвинь ножки, милая. К чему этот протест? Разве я делаю тебе больно? — Тиана смотрит почти насмешливо, хотя голос шёлково мягок. — Мне бы не хотелось звать сюда королевского гвардейца для твоих уговоров. Сегодня нас охраняет сир Меррин, кстати.       Угроза или всего лишь шутка — разницы немного. Санса подчиняется, вздрагивая и вцепляясь пальцами в простыни. Прикосновения там мучительно-острые, заставляющие искры вспыхивать за сомкнутыми веками. Напряжённое тело более не подчиняется разуму, и бедра дёргаются, прижимаются к ласкающим пальцам в попытке догнать ускользающее грешное удовольствие. Санса кусает губы, но с них всё равно срываются полувздохи-полустоны, и лицо горит. Жар спускается по шее, пульсирует внутри. И пальцы принцессы кажутся волшебной дудочкой, заставляющей тело плясать против воли.       — Громче, — бархатисто смеётся Тиана. — Никто не любит тихонь.       Она отнимает руку, и разочарование, ощущаемое Сансой, оскорбительно для её достоинства. Что она за падшая девка? Где же воля, где достоинство? Тиана касается груди, ведёт по вздрагивающему животу всё ниже и ниже, размазывая липкую влагу.       — Знаешь, что это значит? Это значит, что твоё тело жаждет мужчину, желает ощутить его вот здесь.       Её пальцы оказываются внутри, и Санса давится вдохом. Воздух покидает грудь с невольным стоном. Глаза закрываются сами собой лишь бы не видеть бесстыдной картины принцессы сидящей у её разведённых ног. Глаза можно закрыть, но что сделать с тем обжигающим, подчиняющим чувством, что разгорается лишь сильнее с каждым плавным, изучающим толчком? Это похоже на то, как брал Сансу Джоффри и в то же время совсем не похоже.       — Для северянки ты слишком горячая здесь. Ну же, громче, дорогая. Может, всё же позвать сира Меррина? — игриво спрашивает Тиана.       — Видимо, мне придётся приказать оскопить всех моих гвардейцев, чтобы не было соблазна, — раздаётся знакомый голос, и Санса распахивает глаза, в ужасе сжимая бёдра и прикрывая грудь руками. Привалившийся к столбику кровати Джоффри смотрит прямо на неё. Рубашка на нём расстёгнута, и расшнурованные бриджи откровенно демонстрируют высшую степень заинтересованности короля в происходящем. Санса цепенеет, вжимается в постель, мечтая провалиться сквозь неё. Воспоминания оживают, и страх запускает когти в сердце.       — Ты пугаешь её, — с мягкой укоризной замечает Тиана. Её близнец хмыкает, делает два шага… и, обхватив сестру за подбородок, жадно, бесстыдно целует. Это зрелище провокационное, должное вызвать омерзение, но Санса смотрит, точно зачарованная, как принцесса льнёт к близнецу, очевидно наслаждаясь лаской. Неужели ей действительно нравится? Её рука зарывается в светлые, точно такие же, как у неё самой волосы, потом скользит вниз по груди, и у Джоффри вырывается низкий стон, почти ворчание. Тиана облизывает губы, и переводит взгляд на Сансу. Брат гладит её по плечу так, как никогда не гладил саму Сансу: восхищённо, словно прикасается к величайшему чуду.       — Я знаю, что ты всё видела, — приговором звучат насмешливые слова принцессы. — А любопытство до добра не доводит.       Джоффри смотрит на северянку с усмешкой. И взгляды у близнецов — Санса замечает — одинаковые: голодные, оценивающе-торжествующие. Зелёные-зелёные и не предвещающие ничего хорошего.       Тиана легко поднимается с постели, и Джоффри за ногу притягивает Старк к себе ближе. Она изворачивается, только всё бесполезно, и первый немилосердный толчок срывает с губ сдавленный возглас.       — Нежнее, братец: ты делаешь нашей гостье больно. У меня лучше получалось поладить с ней, — слышит Старк полный лукавства голос принцессы. Джоффри огрызается, вызывая лишь заливистый смех сестры. Принять короля в себя оказывается проще, чем в первый раз. Это всё ещё чужеродное растяжение, но разрывающей боли больше нет. Санса смаргивает слёзы, пытается хотя бы в мыслях убежать из этой комнаты, но не выходит. Жадные руки скользят по животу, бёдрам, груди, точно присваивают себе каждый дюйм кожи. Смотреть на раскрасневшееся, напряжённое лицо Джоффри невыносимо, и Санса поворачивает голову в сторону, кусая губы. Каждое его движение отдаётся во всём теле, слишком остро, слишком неправильно.       Тиана опирается бедром о стол, невозмутимо делая глотки из кубка и разглядывая непристойную сцену в собственной постели. Свет очага заставляет её кудри отливать золотистой рыжиной, а сорочку делает почти прозрачной, вычерчивает контуры изящной фигуры. Принцессу можно было бы принять за Деву, спустившуюся с небес, если бы не её взгляд, потемневший, полыхающий, обещающий. Встретившись глазами с Сансой, она отставляет кубок и подходит ближе, садится на край постели. Её ладонь накрывает грудь. Большой палец очерчивает заострившуюся вершину, гладит, прижимает. Сансе кажется, что ненависть плещется внутри неё, накатывает обжигающе-горячими волнами: вот-вот унесёт.       — Громче, милая, — Тиана склоняется совсем низко, выдыхает в губы, прежде чем вовлечь в жаркий, насквозь греховный поцелуй: — Не бойся: я научу брата быть ласковым с тобой.       И это всё так неправильно, стыдно…и хорошо. Резкие толчки Джоффри вбивают в перину, его руки стискивают грудь, пока его сестра целует шею Сансы, прикусывает, вырывая из горла хныкающие возгласы. И на утро быть на шее багряному ожерелью, а на бёдрах точно останутся следы немилосердно впивающихся пальцев. Но это утром. А сейчас Сансе кажется, что она куда-то падает всё быстрее и быстрее, и плечи Тианы — единственное, что есть постоянного в этом мире.