Разные тела, одна душа

Сестренка, ты такая красивая! – слышались восторженные возгласы из комнаты. Детский смех вперемешку с радостными криками встречал Куроюки уже неделю. Каждый день по вечерам в его доме собирались дети, чтобы поиграть с Энджу. Это несколько раздражало. Парню хотелось провести со своей девушкой как можно больше времени, но дети отнимали эту возможность. Но, глядя на счастливую Энджу, юный шиноби не находил в себе сил прогнать тех, кто отнимал внимание любимой. Если дети приносили девушке счастье, то Куроюки не мог лишать ее их. Хотя очень и очень хотелось. - Да, она очень красивая, - застыв в дверях, Куроюки не нашел в себе сил сделать шаг. Его Энджу стояла небесно-голубой юкате, идеально подходившей ее глазам. Такая нежная, хрупкая, невероятно красивая с легким румянцем на щеках. - Куроюки! – со смущением воскликнула девушка. Все дети обернулись и притихли. Этого шиноби они побаивались. Много слухов ходило о нем в деревне, да и сам он временами пугал своим взглядом. То ли дело сестренка! Милая, добрая, красивая! - Куроюки-сан! Мы уже уходим, - дети спешно покинули комнату, оставив парочку наедине. Стоило детям уйти, как наступила тишина, которую никто не спешил прерывать. Куроюки все еще не мог найти слов, чтобы высказать свое восхищение, а Энджу смущалась, ища предлог, чтобы пойти переодеться. Она уже сделала шаг к выходу, решив просто сбежать, как Куроюки одним рывком приблизился и замер в нерешительности. Его приподнятая рука почти касалась щеки девушки, чуть дрожа. Казалось, что парень боялся прикоснуться. - К-куроюки? – все еще смущаясь, Энджу смотрела на протянутую к ней ладонь. Сколько раз Куроюки нахально обнимал ее, прижимая к себе, временами щекотал, чуть реже целовал. А сейчас вдруг не мог прикоснуться? - Ты все же удивительно красивая. Даже не верится, что настоящая, - голос парня дрожал. В какой-то миг ему показалось, что все это сон, что он до сих пор во власти иллюзий и Энджу нет рядом с ним. Страх сковал тело. Так хотелось прикоснуться, почувствовать, что девушка, стоящая перед ним, настоящая. Но он боялся, что как только прикоснется к ней, Энджу исчезнет. Словно поняв его страх, девушка взяла Куроюки за руку и положила его ладонь на свою щеку. Парень вздрогнул, осторожно провел большим пальцем по румянцу и улыбнулся. - Ох, - как обычно поддавшись порыву, Куроюки прижал Энджу к себе, носом утыкаясь ей в шею. Его горячее дыхание щекотало и смущало, но девушка даже не пыталась вырваться. Лишь краснела и обнимала того, кто был смыслом ее жизни. Пусть он любил дразнить ее, часто обнимал на людях, вызывая смущение, временами казался несносным ребенком, но никого дороже него у Энджу не было. Она любила его. У них была одна судьба на двоих. Может, поэтому она позволяла ему всякие вольности? Как, например, сейчас, когда его губы скользнули к мочке уха, прихватив ее и потянув на себя. И надо бы отстраниться, отчитать его, но… этого не хотелось. Гораздо приятнее просто оставаться в его объятиях, чувствуя дрожь во всем теле. Да, это смущает, порой кажется, что сердце выпрыгнет из груди, становится трудно дышать, но именно в такие моменты можно ощутить истинное счастье. И пусть Энджу не скажет об этом Куроюки, чтобы он не дразнил ее, он все равно это знает. Потому что чувствует то же самое. Его тело так же горит, когда он к ней прикасается. Так же сбивается дыхание, и воздуха становится мало. Кажется, что если отстраниться от нее, то исчезнет из этого мира. Ведь мира без Энджу не существует. Да, Куроюки давно для себя решил, что его реальность там, где Энджу. Именно так можно отличить иллюзии от реальности. - Если бы я знал, что увижу тебя сегодня такой, принес бы те белые цветы, что так понравились тебе в прошлый раз, - отстранившись, прошептал Куроюки и сделал глубокий вдох. - Откуда такая юката? - Ее сшили дети для меня. - Что? - было сложно соотнести такую красоту с шаловливыми детьми, которые напоминали Энджу самого парня в детстве. Жаль, что он этого не помнил. - Неделю назад они сняли мерки, и мы шили вместе, - Энджу улыбнулась. Было приятно заниматься с детьми любимым делом, чувствовать себя полезной. Все равно пока на миссии ее не отпускали. - Сняли мерки? - кажется, Куроюки только сейчас понял весь масштаб катастрофы от присутствия детей в их доме. Они касались его Энджу там, где даже он старался не прикасаться к ней! Хотя очень и очень хотелось! Поджав губы, парень дал себе слово, что больше не потерпит этих детишек рядом с ЕГО Энджу. И вообще! Почему им можно, а ему нельзя? С этими мыслями Куроюки одной рукой привлек девушку к себе за талию, а другой медленно провёл по ее плечу, оголяя его. -Ч-что ты делаешь?! – воскликнула девушка и уперлась парню в грудь, пытаясь отстраниться. Но он даже не шелохнулся. Лишь крепче обнял Энджу, губами касаясь ее нежной кожи и оставляя за собой следы. Ему хотелось всем доказать, что девушка в его руках принадлежит лишь ему одному. И пусть никто другой не смеет ее касаться! - Ты моя, а не их, - прошептал Куроюки, перемежая слова с поцелуями, пугающими своей настойчивостью. Энджу пыталась вырваться, упиралась ладонями в грудь, вертелась, но все было тщетно. Хватка у Куроюки была крепкой, и как ни старалась девушка остановить его, парень не поддавался. Его поцелуи спускались все ниже и уже достигли ключицы. Ткань соскользнула с плеча, обнажив грудь и принеся отрезвляющую прохладу. - Прекрати! – крик Энджу словно вывел Куроюки из транса. Он отстранился и с покрасневшими щеками отвернулся. - Энджу… - взгляд, полный раскаяния, легкий румянец на щеках и подрагивающие губы не позволили долго злиться. Да, он снова перешел черту, позволил себе больше, чем следовало бы, но он бы никогда не причинил ей боль. Куроюки всегда ставил ее на первое место, всегда все делал ради нее. И за это ему можно было простить уже совсем недетские шалости. - … - в ответ было лишь молчание. Куроюки в страхе взглянул на смущенную любимую, которая отвернулась, чтобы поправить свой наряд. Парень протянул к ней руку, желая прикоснуться, убедиться, что все можно исправить, но вместо мягкого тела ощутил прохладу ткани. - Это я сшила для тебя, - наконец прервала тишину Энджу. Куроюки удивленно смотрел на нее в попытке понять: злиться она на него или нет. - Ты… для меня? – все, что было у Куроюки от своей любимой, если не считать письма, было лишь воспоминаниями. А он так боялся остаться без них. Потому каждая вещь, связывающая его с Энджу, была дорога ему. Будь то наложенная повязка, оставленная лента, смятая записка – все это было дороже любых сокровищ. А тут легкая юката, сделанная специально для него. Счастливая улыбка тут же возникла на его губах. Куроюки крепко обнял Энджу, руками проводя по ее шелковистым волосам. - Спасибо… спасибо, - шептал он в порыве чувств, словно безумный. А Энджу улыбалась. Все же, несмотря на свои поступки, Куроюки оставался озорным ребенком с уже недетскими скрытыми желаниями…