Вернуть семью? Или отдаться любви? Вот в чем вопрос...

— Ты в последнее время нечасто появляешься… — невозмутимо, но не без немого упрека отмечает Уён, аккуратно сняв губами кусок рыбы с вилки, — Не то, чтобы меня это заботит… — Конечно нет, — Сан хитро, в своей манере, улыбается и не может сдержать смешок на фырканье со стороны омеги, — Прости, персик, много проблем на работе. — Сказал же, мне все равно! — дует щеки Уён, настаивая на собственной независимости, но внутри разгорается переживания. Проблемы на работе? Какие проблемы бывают у мафиози? Кража какого-нибудь нелегального товара? Неожиданные столкновения с копами? Или…боже, драки за территории? У Уёна внутри все передергивает от представления Сана, участвующего в подобной драке, тем самым подвергающего себя опасности. Кровопролитные картины то и дело мелькают во встревоженном сознании, и Уён головой мотает в попытке выбросить ненужное волнение. Состояние омеги не остаётся незамеченным Саном, и он чутко накрывает смуглую ладошку, лежащую на столе, своей и успокаивающе поглаживает, приподнимая уголки губ. — Все нормально, не переживай, — вкрадчивый голос пускает мурашки по позвоночнику омеги, но тот всеми силами пытается поддерживать невозмутимый вид. — Вот ещё переживать за тебя… — недовольно бубнит он, расковыривая тушку рыбы, — Я просто переживаю, что если ты где-нибудь на перестрелке помрешь, больше некому будет водить меня по дорогим ресторанам и вкусно кормить. Сан на сказанное реагирует неконтролируемым смехом, запрокинув голову, и Уён невольно залипает на четко-выпирающий кадык. Клычки как назло начинают зудеть, и он клацает зубами, избавляясь от этого чувства. — Хорошо, в таком случае, чтобы ты не переживал о таких мелочах, я перепишу все свое наследство на тебя, — закончив смеяться, говорит Сан и ловит на себе недоверчивый взгляд, — Я серьёзно. — Тц, ты не сделаешь этого, — складывая руки на груди, с ноткой вызова в тоне парирует Уён и смотрит на альфу пристально. Сан решает не припираться по такому незначительному поводу. Он просто демонстративно достает свой мобильник, слишком вальяжно открывает список контактов, быстро находя своего юриста, и нажимает на кнопку вызова, ставя на громкую связь. — Да, мистер Чхве? — звучит встревоженный голос, сразу после второго гудка. — Мистер Юн, можете, пожалуйста, внести в моих наследников одного человека — Чон Уёна. Документы его пришлю сегодня-завтра. Уён молчит. Уён в шоке. Уён не верит. — Эм…- слишком очевидное замешательство в голосе юриста могло бы рассмешить, если бы больше не раздражало Сана, — Но у вас среди наследников указаны мистер Ким, мистер Чон и мистер Кан. И…мистер Кан стоит первым по приоритетности, без права исключения. Так распорядился мистер Ким… — Это моя собственность и моя жизнь, и я хочу чтобы унаследовал все — Чон Уён. Мистер Ким давно уже не при делах, так что вычёркивай к черту всех и вписывай одно единственное имя. И если на следующей неделе я не увижу новых документов — пеняй на себя. — грозно сведенные брови и тяжёлый тон даже у Уёна вызывают дрожь в теле, учитывая, что обращено это не к нему. — П-понял, — звучит короткий ответ и Сан сбрасывает, возвращая вид малейшего существа. И Уён хотел бы что-нибудь сказать. Как нибудь возразить. Ну хотя бы пискнуть. Но удаётся только немо открывать и закрывать рот в попытках подобрать правильные звуки, чтобы описать всю абсурдность ситуации. Он в миг стал наследником огромного (а он уверен, что таковым оно является) состояния, и он не знает, что делать с этой информацией. — Хватить имитировать рыбку, лучше ешь её, — хихикает альфа, и Уёну удаётся на это только возмущённо втянуть воздух — Ты…! Что за… Ты.....Аргх, что за фигня только что произошла??? — пронзительный крик заглушает мерную мелодию скрипки, доносящуюся из колонок. Окружающие недовольно и заинтересованно поглядывают в их сторону, но ни одного из них это не волнует. Сан с восхищением жадно поглощает эмоции на лице Уёна, запоминая каждое движение бровей, пока омега пытается научиться говорить заново. — Разве не очевидно? Ты стал моим наследником. Пришли завтра пожалуйста сканы своих документов, я юристу перешлю, — Сан невозмутимо поднимает бокал с вином и преспокойно пьёт алкоголь, а Уён кажется перестаёт понимать что-либо в принципе. В голове одновременно и много мыслей и пустота. Он чувствует тёплую и нежную негу где-то посередине груди, чувствует башенный пульс в своих венах, чувствует как горит лицо и шея и одновременно со всем этим чувствует что-то неприятно колющее нутро. Что же во всем этом разговоре вызвало это чувство? — Ты не шутишь? — хрипло спрашивает он, осознавая, что в горле у него за это время все пересохло. Сан поднимает на него острый взгляд, и его строгий голос заставляет внутреннюю омегу выровняться по струнке ровно и кивать на каждое слово. — Я всегда серьёзен, Уён. За каждое слово, сказанное тебе, я несу ответственность. Уен на это лишь губы поджимает и делает поспешный глоток из своего бокала. Вино терпко стекает по стенке горла, но Уён даже вкуса его не чувствует. Он опьенен совершенно другим. Он витает где-то глубоко в себе, пытаясь осознать, что этот альфа перед ним отдал ему все что у него есть. Включая сердце. И Уён пьян. — Ты же понимаешь, что все то, что у тебя есть, в случае чего станет только моим? — вкрадчиво уточняет он на всякий случай. На самом деле он не верит в адекватность человека напротив. Сан наигранно задумывается, приложив край бокала к своим губам, на что Уен залипает. Эти тонкие розовые губы со следом вина на них вызывают в нем ещё большую жажду. Вина естественно. — Да, Уён, я осознаю это. Давай сменим тему разговора, — в голосе альфы слышаться нотки то ли раздраженности, то ли недовольства, и омега решает послушать его. Только в этот раз. — Что ж, в таком случае, что за мистер Кан? — слова вырываются из недр тела слишком быстро и Уен осознает свой вопрос спустя пару минут, замирая с вилкой в тарелке. Вот оно что. Это и было причиной того неприятного чувства. Это не ревность, это скорее нежелание делиться полученным богатством — успокаивает себя Уён, подсознательно прекрасно понимая всю правду. «Черт, так не должно быть!». Сан с тяжелым вздохом кладет вилку на салфетку и снова смотрит на него своим взглядом. В этих глазах Уён так привык видеть обожание, что отражающееся в них сейчас внезапное отчаяние настолько меняет мимику альфы. И он пугается. — Я ведь тебе не рассказывал о своей семье? — скорее риторический вопрос, но Уен мотает головой, мысленно ругая себя за столь беспочвенные и смущающие чувства, — Нас всего четверо. Я, Хонджун, Юнхо и Ёсан… Кан Ёсан. — Вы…братья? — Уен не понимает откуда заминка и, чтобы отвлечься, снова делает глоток вина. — Не кровные. У нас разные фамилии и разные происхождения. Мы встретились в далёком детстве. Вместе пытались выжить, мечтали о совместном будущем и вместе решили заняться тем, чем занимаемся сейчас. Инициатором всего этого был Хонджун. Он нас мотивировал, поддерживал и учил всему. Мы с Ёсаном восхищались им и учились абсолютно всему, — Сан делает акцент на последние слова, и Уен кивает, понимая, о чем идёт речь, — Юнхо же был мозгом нашей команды. Они с Хонджуном продумывали планы, Юнхо взламывал все возможные и невозможные системы, а мы с Ёсаном под предводительством Хонджуна делали остальную «грязную» работу. Сколько себя помню — мы всегда были вместе… Губы Сана под конец изгибаются в подобие нежной улыбки, но он быстро их поджимает, залпом опустошая свой бокал. Уен переваривает историю, мысленно рисуя образы перечисленных людей, но кое-что все еще не дает ему покоя. — Ты так легко рассказываешь мне историю о тебе и твоих близких людях, крутясь в мире мафиози. Не боишься, что я разболтаю это кому не надо? — Уен сам не понимает зачем он это говорит, но откровенности со стороны альфы заставляли его чувствовать себя взволнованно. Словно ему доверяют самые страшные государственные тайны. Сан легко приподнимает губы в улыбке и снова накрывает смуглую ладошку омега своей, нежно оглаживая мягку кожу большим пальцем. — Я доверяю тебе, я доверяю тебе все — что только могу. Состояние, историю, сердце. Я всей душой желаю делать для тебя все, лишь бы только наблюдать эти счастливые эмоции на твоём лице. — Но почему именно Ёсан наследник в приоритете? — Ёсан он…он омега, — брови Уена в мгновение взлетают вверх и Сан поспешно объясняется, — Но дело не только в этом. Это очень долгая история, я тебе… — альфу прерывает рингтон телефона, и он раздраженно принимает звонок. — Что-то срочное? — в трубе что-то поспешно вещают, через динамик слышится сирена скорой, и раздражение на лице Сана в миг сменяется настоящим беспокойством, — Куда вы едете? Скоро буду. Он поспешно кладет трубку и довольно громко подзывает официанта, чтобы тот поскорей рассчитал их. Уен на такую спешку непонимающе бровь выгибает и откровенно хмурится, ожидая объяснений. Однако сознание Сана видимо сейчас где-то не здесь, ибо он даже не поднимает на него взгляд, тыча пальцами по экрану телефона. — Ало, Юнхо? Ты в курсе? Ты едешь? Отлично встретимся на месте, — после непродолжительного, но конструктивного диалога, Сан, наконец, смотрит на него, и Уен видит в этих глазах беспокойство, страх и вину. Но перед ним ли это вина? — Персик, прости срочно надо убегать. Я дам тебе денег на такси — езжай домой… — Я с тобой хочу, — нагло прерывает его Уен, и смотрит непроницаемо. Зачем ему это, он ответить не может. Как и на кучу других, в миг возникших в голове вопросов. Но сейчас это все второстепенно. — Уен, это…. — Сан не договаривает, снова отвлекаясь на трель телефона, и тяжело вздыхает — Ладно. Хорошо. Но ты сам захотел в это ввязаться, окей? — Конечно, — Уен встает вслед за альфой и следует за ним. Они довольно быстро выбегают на парковку и занимают места в машине. Каждое движение Сана резко и рвано. Руки дрожат в нетерпении и волнении. Звук дыхания доносится через раз, будто он забывает иногда дышать. Он даже не пристегивается, сразу заводит машину и дергает коробку передач так резко, что машина делает короткий рывок. Уен кладет руку поверх ладони альфы на руле в попытке успокоить, ибо такими темпами они быстрей влетят в ближайший столб. Сан губы поджимает, но делает глубокий вдох и выдох, сжимая кожу на руле сильнее. Ком беспокойства в груди неприятно давит на внутренности и заставляет адреналин течь по венам. Он давно не чувствовал такого страха. А высветившейся на телефоне звонок от Хонджуна только подпитывает этот страх. — Я еду, — Сан быстро смахивает зеленый значок и кладет телефон на панель, поставив звонок на громкую связь. — Состояние критическое. Говорят он не выживет, — его голос звучит глухо и безжизненно, и у Сана от этого холодный пот проступает. — Хонджун, я еду. Не смей ничего предпринимать! — Сан давит по газам с такой мощью, что кажется полы пробить пытается, со скрипом колес выезжая с парковки. Уен пискнуть не смеет, с беспокойством поглядывая то в окно, то на обезумевшего альфу, то на экран телефона, на котором все еще светится звонок от Хонджуна. В салоне слышны отдаленные звуки в динамике и тяжелое дыхание Сана. Уен чувствует, что зря поплелся за альфой. Уен понимает, что сует нос в абсолютно не свое дело. Но Уен по-настоящему возбужден происходящим. — Хонджун! — громкий крик заставляет вздрогнуть, но Уен вместе с Саном ждет ответа. — Сан, он…он не должен умереть. Это я… — А ну заткнулся! Юнхо уже тоже едет. Я буду с минуты на минуту! С Ёсаном все будет нормально! — голос дрожит и Сан проклинает себя за это. Потому что он не уверен в своих словах. Потому что с Ёсаном уже давно не все нормально. — Сан…мне еще никогда не было так страшно… Я…Я…не хочу умирать. Я хочу поддерживать его. Хочу вернуть его прежнего… — голос Хонджуна срывается — слышно, что он плачет, и поджилки Сана только сильней сжимаются от предчувствия чего-то плохого. — Ну так живи ради него, — шипит Сан, ускоряясь до такой степени, что пейзаж за окном становится не различимым. Уен все это время молчит, внимательно наблюдая за эмоциями Сана, чтобы хоть как-то поддержать. Как, он пока не знает, но почему-то верит, что сможет почувствовать, как в нужный момент. Хонджун трубку не бросает, и они слышать его рванные вздохи с нотками истерики, хождение и крики медперсонала и шум катящихся кушеток — будто атмосфера больницы резко проникает в салон машины. В таком же состоянии они доезжают до больницы и вылетают из машины, подобно урагану, расталкивая в коридоре всех, кто попадается под руку. Сан, как обезумевший мечется глазами по сторонам, выискивая знакомую макушку, агрессивно сжимая кулаки. Уен, как самый рассудительный, вылавливает мимо пробегающую медсестру и уточняет, где сейчас находится некий Кан Ёсан. Медсестра как-то раздраженно-устало говорит этаж и палату, но никто на это внимание не обращает. Сан срывается с места быстрей, чем Уен успевает найти лестницу или лифт, и омеге остается только побежать вслед, по пути извиняясь перед теми, кого чуть не сшиб Сан. Они в два счета преодолевают четыре этажа, и Сан лишь ускоряется, завидев знакомый силуэт. — Хонджун! — Сан хватает альфу за плечи, заставляя посмотреть на себя, и у Уена случается когнитивный диссонанс. «Это… Хонджун?!», думает омега, разглядывая низкорослого, помятого и растерянного альфу, готового вот-вот испачкать одежду Сана своими слезами. Слушая рассказы Сана, он представлял мужественного, здоровенного, грозного и крепкого альфу, способного одной рукой придушить любую шею, а ручки стоящего перед ним Хонджуна неспособны даже вес пистолета выдержать, по скромному мнению Уена. — Как это произошло? — вкрадчиво спрашивает Сан, не отпуская Хонджуна из рук. — Все было как обычно. Я пил в гостиной, он был у себя, но неожиданно я услышал глухой звук удара, как если бы упало тело, и я испугался. Я вбежал в его комнату, а он весь в крови валялся на полу. Я звонил нашему врачу, но он не поднимал трубку, а кровь все вытекала…и пришлось позвонить в скорую. Сан, …он резал вдоль. Глаза Сана непроизвольно расширяются, а из груди вырывается какой-то непонятный звук. Уен откровенно в шоке от слов альфы. Он прекрасно понимает, что они не обычные люди, что они какие-то мафиози, но все равно фраза в начале совсем чуток да смущает. — Что с ним? — к ним подбегает какой-то высокий парень. Он переводит вопросительно-взволнованный взгляд с одного альфы на другого, и хмурится, когда улавливает среди своих друзей незнакомого омегу. Хотя для Юнхо скорее всего уже знакомого. — Непонятно. В последний раз, когда выходил врач, состояние было критическим, — отвечает ему Хонджун, все еще находясь в цепкой хватке Сана, — Он резал вены вдоль. Юнхо на ответ лишь губы поджимает и переводит недовольный взгляд на Уена. Очень хочется спросить, что тут делает этот омега, но он благородно решает не ухудшать атмосферу и продолжает стоять рядом с альфами. Сан не выпускает Хонджуна из полуобъятий, опустив голову на плечо того. Уен все же чувствует себя не в своей тарелке. Он ощущает эту общую энергетику от стоящих поодаль него двух альф и беты. А также этот сканирующе-испытывающий взгляд Юнхо, который, кажется, не совсем доволен его присутствием тут. Парни стоят в полной тишине и никто не спешит начинать диалог. Но идиллию все же прерывают. — Кто близкие Кан Ёсана? — молодой мужчина выходит с палаты, устало потирая переносицу, и тройка друзей тут же бросаются к нему, немо крича «Мы». Мужчина смотрит на них с сочувствием и одного этого взгляда всем достаточно, чтобы понять следующую фразу. — Примите мои соболезнования.