***
В нескольких световых годах от Земли, в заросшем саду, окружённом разрушенными каменными столбами, стоял одинокий, такой же поношенный и грязный, как и место, самоцвет. Её когда-то ярко-розовые краски потускнели, её светлая улыбка перевернулась и стала хмурой, а всё её тело было в пыли и грязи — она была идеальной визуализацией слова «жалкий». Но за внешностью пряталась невероятно одинокий самоцвет, в которой медленно оседало чувство брошенности. Но она всё глядела на портал, как и все прошедшие шесть тысяч лет, в надежде увидеть, как он активируется, ещё хоть раз. Как возвращается её лучший друг, чтобы она наконец могла победить в этой игре и вернуться к развлечениям с ней, как раньше. Она постепенно уставала от этой игры, в конце концов. Вздохнув, самоцвет опустила унылый взгляд со слезами в уголках глаз на сложенные руки. Она очень не хотела больше быть одной, но отказывалась прекращать игру, так что понимала: она застряла здесь. Здесь, в саду, окружённая мёртвыми растениями и сломанными камнями. Теперь она практически ощущала себя частью местной архитектуры. «А если бы я… просто перестала играть? Нет, нет, я не проиграю! Она будет разочарована во мне, если я выйду из игры, но прошло уже так много, вдруг она забыла про меня? Нет, она не могла, о чём я думаю? Может, её что-то просто задержало? Да, точно! Она просто задерживается, вот и всё.» Мысли всё крутились в её голове по тому же маршруту, что и последние несколько тысяч лет. Она настолько была затеряна в них, что едва не пропустила первую за тысячелетия активацию опутанного лозой портала. Её глаза стали шире, когда «вшиннь» от портала отразился в ушах, а в груди расцвела надежда. Если бы у неё было настоящее сердце, оно бы забилось так быстро, как если бы захотело выпрыгнуть из тела. Вот только её надежда разбилась быстрее, чем был бы разбит признанный виновным самоцвет-повстанец, когда вместо ожидаемого ею самоцвета появилось невиданное существо, упавшее лицом на панель портала с громким «уфф». Определённо не самое… изящное приземление из тех, что она видела. Оно почти вызвало у неё смешок. Почти.***
Стивен медленно поднялся после своего, прямо скажем, позорного приземления, и отряхнулся, затем оглядел место, в которое был случайно телепортирован, поначалу даже не замечая пялящийся на него огромными, любопытствующими глазами розовый самоцвет. Он смущённо почесал затылок, изучая окружение. — Почему меня принесло сюда? И «сюда» — это куда вообще? — место выглядело совершенно брошенным и мёртвым, полной противоположностью Земли. Всё вокруг было также по-мёртвому тихо, отчего мальчика пробрало незнакомое ощущение. По спине побежали мурашки, и он тут же бы замолил портал немедленно отправить его обратно домой, если бы сломленный голос не ответил ему в той мёртвой тишине. — В сад… — Стивен тотчас же повернул голову в сторону звука, наконец замечая фигуру в стороне, глядящую на него. Как он не заметил это в первый раз? — А? — послышался его выразительный ответ. — Вы в саду, саду Розового Алмаза. Стивен только моргнул, не узнавая имени. Хотя, оно звучало важным. Пользуясь шансом, он медленно пошёл навстречу незнакомому силуэту, видя, как расширяются её глаза с его приближением. Он остановился в паре шагов и поднял голову, наклонив с толикой любопытства. — Я никогда не слышал о Розовом Алмазе, — её резкий вдох его чуть пугнул, но он продолжил с улыбкой, — а как зовут тебя? Меня Стивен! Стивен Юниверс! — Меня зовут… Шпинель. — Шпинель была озадачена. Что ещё за имя для самоцвета — «Стивен Юниверс»? Странно, она не знала это существо, но это имя каким-то образом ему подходило. Она увидела звёзды в глазах существа и появившееся любопытство на его лице. От него ей стало неуютно, поскольку ещё никто не смотрел на неё так, ни даже Розовая. — Шпинель… — одно только то, как существо произнесло её имя, вызвало приятную волну по телу, — какое очаровательное имя! Ладно, теперь она несомненно покраснела, так что поскорее смущённо отвернулась. Ей ещё никто не делал комплиментов; это было таким странным, но тёплым чувством. — Это всего лишь название моего самоцвета, ничего особенного, — от громкого взвизга со стороны рядом стоящего существа она едва испуганно не отпрыгнула, проигрывая игру. Она вытаращилась на создание, которое прижало руки к лицу с благоговейным выражением, глядя сначала на неё, а затем на её камень в форме сердца на груди. — Ты самоцвет?! Я тоже самоцвет! Ну, наполовину, по маминой линии, — сказал Стивен, приподнимая край футболки и показывая самоцвет, размещённый на пупке, если бы таковой у него был. Он заметил, что Шпинель загляделась на него, поднимая руку и касаясь собственного камня, но не отрывая взгляда от Стивенского. — Он… розовый, — довольно тихо произнесла она, хотя Стивен всё ещё хорошо слышал её в мёртвой тишине сада. — Ага, оба наших самоцвета розовые, разве не круто? — довольно радостно ответил Стивен. — Круто… — отозвалась она, протягивая руку к самоцвету Стивена, по какой-то неведомой причине желая потрогать его, но быстро одёрнула, как от огня, как осознала, что творит. Она испуганно опустила взгляд, но удивлённо вздохнула, когда Стивен мягко взял её руку и потянул назад, к своему самоцвету, чуть улыбаясь. — Можешь потрогать, если хочешь, я не против, — это создание, самоцвет, наполовину самоцвет или что оно вообще такое, сейчас вообще понимает, какое доверие выказывает ей? Позволить кому-то потрогать свой самоцвет — однозначно трактуемый жест полного доверия, ведь это основа самого существования самоцвета. Разрешить другому самоцвету прикоснуться к своему камню было равносильно тому, чтобы сказать: «Я доверяю тебе не треснуть и не расколоть меня». И теперь, когда Шпинель подумала об этом… Розовая ни разу не давала трогать её самоцвет. Шпинель позволяла Розовой трогать свой несчётно много раз, но ей никогда не позволяли сделать того же в ответ. Может, дело было в её статусе, и ей не было такого позволено, но… С минуту потряся головой, дабы выкинуть эти мысли, она решила не смотреть дарёному коню в зубы. Ей ещё никогда не позволяли прикоснуться к чьему-либо самоцвету с таким доверием, даже если этот самоцвет был чудным гибридом ещё не виданного ею существа. Дрожащей рукой она мягко провела по камню Стивена, и из-за ощущения он резко вдохнул. Она тут же одёрнула руку. Она сделала что-то не так? Создание передумало? Или- — Я и не знал, что могу что-то чувствовать самоцветом! — ах, так вот в чём дело. Должно быть, его камень никто раньше не трогал, раз он так удивился от такого простого прикосновения. — Только если его трогает другой самоцвет, — пробормотала она, отвечая просто, но чувствуя некое удовольствие, что ей наконец-то доверились достаточно, чтобы дать прикоснуться к чужому самоцвету. Даже если это был кто-то, кого она не очень-то и знала. — А можно… потрогать твой? — Шпинель в шоке от робкой просьбы существа глядела на него. — Ну то есть, ты не обязана, если не хочешь, мне просто любоп- — Да. — А?.. — глупо сказал Стивен. — Да, ты можешь потрогать мой самоцвет, — довольно нервно сказала Шпинель. Она лишь надеялась, что не совершила ошибку. Стивен восторженно дотянулся рукой и ласково провёл пальцами по камню в форме сердца, заворожённый всеми его гранями и гладкой поверхностью. Он видел и чувствовал, как Шпинель дрожит от его мягкой ласки. В последний раз так аккуратно её трогали безумно давно, так что Шпинель едва не заплакала от огорчения, когда существо убрало руку, но она сдержалась. — Ух-ты, спасибо! Самоцветы никогда не давали мне потрогать свои, — с какими бы самоцветами это существо не жило, они явно не особо доверяли ему. Она почти… ощущала себя легкомысленной, что оказалась первой в его жизни, выказавшей доверие. С чего это? Она не знала, но это было так. Стивен вдруг вздохнул, смотря на неё с почти покинутым выражением. — Было здорово познакомиться, но мне надо домой. Самоцветы наверняка уже волнуются. Но я потом приду ещё, совсем скоро, хорошо? — тихо улыбаясь, сказал Стивен, развернулся и начал движение обратно, к порталу. Однако его движение было приостановлено: чья-то ладонь схватила его за руку, затем протянулась вокруг неё и завернулась, затянувшись подобно лассо. Стивен шокировано развернулся и увидел, что Шпинель растянула полностью свою левую руку на пару метров так точно. — Воу, — совершенно восторженно пробормотал он. Даже Аметист не могла добиться такого так просто и без натуги. Впрочем, паника на лице Шпинель приостановила его. — Прошу, не оставляй меня! Я-я не могу-! — отыскать нужные слова не получалось, но Шпинель не могла снова остаться одна, она просто не могла! Невероятный страх и паника, растёкшиеся по её телу, вызвали нервный срыв, и она начала всхлипывать. После попадания в хоть чьё-то общество и возможности поговорить с кем-то впервые за шесть тысяч лет тишина и одиночество точно бы свели её с ума. Она отказывалась сталкиваться с ними снова. Стивен очень взволнованно смотрел на Шпинель. Он понятия не имел, что его желание уйти могло настолько её расстроить, но, как ни жаль, ему пришлось бы рано или поздно возвращаться домой. — Н-но я… — заикнулся Стивен, чувствуя беспомощность, глядя на плачущий самоцвет. Её голова опустилась, но связывающая подобно лозе хватка за руку не ослабла, так что он не мог даже двинуться. Вдруг к нему пришла идея, и на лице растянулась широкая улыбка. — Эй, а почему бы тебе не пойти домой со мной? — её голова так резко поднялась и щёлкнула, что Стивен стал бы переживать за её сломанную шею, если бы та была человеком. Выразительный удивлённый взгляд и искажённое шоком лицо вызвали бы у него приступ смеха, если бы не ручьи слёз, стекающие по щекам. — Че-чего? — она же правильно его расслышала? Нет, нет ни малейшего шанса, что это могло быть тем, что она услышала. Даже Розовая не хотела, чтобы она покидала это место, с чего бы полусамоцветному созданию, которое только познакомилось с ней, хотеть подобного? — Давай вернёмся на Землю вместе, Шпинель, — сказал тот, приближаясь к ней снова. Когда он приблизился, она распутала его руку, за что он был ей бесконечно благодарен, ведь она нечаянно перекрыла ток крови к руке, и та занемела. Он остановился в паре шагов впереди розового самоцвета, что всё ещё сверлила того взглядом, будто не могла поверить, что он вообще есть там на самом деле. Он с улыбкой предлагал правую руку и ждал, но эта улыбка угасла, когда она хмуро отвела взгляд. — Я... я не могу. — Стивен недоумённо моргнул и опустил руку. — Но… почему? — ошеломлённо спросил тот. Она же точно не хотела остаться здесь, верно? Он не думает, что даже Аметист захотела бы жить здесь, хотя её комнату он видел. Всё было так мертво и безжизненно, что чем дольше он оставался, тем ниже было его настроение. Кажется, она не очень хотела отвечать, но Стивен терпеливо ждал, когда она будет готова пояснить. И наконец его терпение дало ему ожидаемое объяснение. Хотя она всё ещё была отвёрнута в сторону и отказывалась смотреть на него. — Потому что… в этом заключается наша с Розовой игра. Я должна ждать здесь, когда она вернётся. Она и раньше оставляла меня здесь, но всегда возвращалась, так что, наверное, она решила сделать из этого что-то вроде игры, — пояснила Шпинель, чуть вздыхая и на выдохе тихо добавляя, чтобы Стивен её не услышал: — но так надолго она ещё не уходила. Стивен поднял бровь и наклонил голову; в его голове ясно слышалось недоумение: — …Игра? — он довольно заволновался. Со стороны звучало прямо как если бы собаку привязали к дереву и обещали вернуться, только чтобы никогда не возвращаться. Попросту из глаз долой из сердца вон. Кто бы ни была эта Розовый Алмаз, он был готов невзлюбить её за одни только поступки. Хотя он дал бы ей какой-нибудь испытательный срок, в конце концов, он не был из тех, кто ненавидит по первой же причине. — Игры должны приносить радость. Тебе весело играть в эту игру, Шпинель? — это же был вопрос, не так ли? Лицо Шпинель исказил разбитый взгляд, когда она поняла вопрос существа. Ну как, она давным-давно знала ответ, но не хотела даже думать об этом, оставляя его без ответа. Впрочем, прямо сейчас выбора у неё не было. — Н… нет, — она прошептала это так тихо, что Стивену пришлось даже наклониться к ней, чтобы расслышать. — А? — Я сказала нет, — стиснув зубы и зажмурившись, Шпинель сказала громче, расстроившись, что посмотрела в глаза правде: она больше не наслаждалась этой игрой. Она просто устала; очень, очень устала. Она хотела покинуть этот сад и убежать оттуда навсегда. Покинуть… Она повернулась к нему, и он снова протянул ей руку и улыбнулся. Как если бы как-нибудь знал, о чём она думает. — Так пойдём со мной, — Шпинель осознавала, что была повержена. Хотя опять-таки, для начала её повергли ещё шесть тысяч лет назад, когда оставили здесь. Поглядев на руку Стивена несколько секунд, она нерешительно протянула в ответ и аккуратно вложила в неё свою, отчего тот засветился, а её метафорическое сердце забилось где-то в горле. Очень мягко сжав её руку, Стивен сделал шаг назад, к порталу, всё ещё глядя на Шпинель; он ждал, когда она шагнёт вперёд. Шпинель нервно сглотнула и, впервые за шесть тысяч лет, сделала шаг.