The Art of Love and Friendship

      По дому и храму пронёсся звук «вшиннь» от портала, когда Стивен и Шпинель прибыли. На этот раз парнишка избежал поцелуя лицом с его поверхностью, поскольку всё это время держался за руку Шпинель — это очень помогало сохранять равновесие.       Шпинель с круглыми от любопытства глазами смотрела на все новые для неё предметы. Большую часть своего существования она оставалась в саду, видя лишь понемножку из Родного Мира, и то редко. Всё, что ей было известно, она узнала от Розовой — единственного самоцвета, с которым она общалась, не считая парочки тех, что встретила мимолётом в Родном Мире, направляясь в сад. Хотя теперь она припоминала, что от неё держались заметно в стороне, когда она проходила мимо, несмотря на её более чем дружелюбное поведение и отношение ко всем.       До сих пор она не особо обращала на это внимание, но на неё смотрели с отвращением, хотя тогда она была слишком наивна, чтобы точно- — Добро пожаловать в Пляжный Городок! — громко продекларировал Стивен, отчего она подпрыгнула и выдала тихое «иии», выныривая из своих мыслей. — Ну, не сам Пляжный Городок, это всего лишь мой дом, но он часть Пляжного Городка! Тебе нужно столько всего здесь классного показать, познакомить со столькими новыми личностями! О! Я покажу тебе крутейшие места, где можно поесть! Мы пойдём на аттракционы, в зал игровых… — Шпинель только смотрела, как Стивен всё перечислял и перечислял места, куда поведёт её, хотя она не имела ни малейшего понятия о том, что он называл. —…и это ещё не говоря обо всех крутых местах, где мы можем побывать за пределами Пляжного Городка! Как, скажем… хмм…       Шпинель чуть покрылась румянцем, когда он прекратил тараторить и стал довольно пытливо изучать её взглядом. «Чего оно так на меня смотрит?» — Может, для начала нам стоит привести тебя в порядок. Идём! — сказал Стивен, потянув её за собой с портала по направлению в ванную. Он открыл дверь и включил свет. Вводя её внутрь, он услышал её тревожный вдох. Закрыв крышку унитаза, он взял её за плечи и мягко посадил на него. — Посиди тут минутку, пока я приготовлю ванную. «Чего приготовлю?»       Безумно заинтригованная, она протянула голову над странной прямоугольной штукой, над которым создание колдовало. Оно что-то про себя мычало, прокручивая ручки, когда внезапно вода побежала из другой штуки, похожей на длинный нос. Она громко вдохнула ртом от неожиданности; Стивен шокированно посмотрело вверх и обнаружило её голову, висящую над ним. Оно ужасно испуганно вскрикнуло, из-за чего её голова резко втянулась обратно. Но из-за большой инерции она стала падать со странного стула, громко визжа.       Она инстинктивно попыталась ухватиться за что-нибудь, но только зацепилась за что-то мягкое и пушистое, что оказалось у неё на голове. Теперь, ослеплённая мягкой пушистой вещью, она не уследила, что её другая рука попалась чему-то гораздо более жёсткому, что стукнуло её по самой макушке, а затем застучало по полу.       В ванной стало так тихо, что можно было слышать удары падающих капель воды — единственный звук кроме тихого жужжания ламп над головой.       Шпинель наконец испустила тихое хныканье. Да она была совершенно жалкой! Не говоря уже о том, насколько смущённой. «О Звёзды, я же никогда не была такой неуклюжей. Что со мной не так?»       Неожиданно, мягкая вещь была аккуратно убрана у неё с головы, и розовый самоцвет увидел заботливый взгляд Стивена, направленный на неё. Она стыдливо опустила глаза на пол. — Шпинель, ты в порядке? — спросил Стивен, волнуясь. Над всем этим происшествием, как будто вышедшим прямо из субботнего утреннего мультика по телевизору, хотелось смеяться, но тихое хныканье немедленно отняло это желание.       Её лёгкий кивок не особо обнадёжил, но он решил пока оставить это дело. Он просто надеялся, что со временем она чуть раскроется ему, настолько заметно она была тихой. Единственный такой самоцвет, которого он знал, была Гранат, но она всегда что-нибудь говорила время от времени, даже если совсем по чуть-чуть там и совсем по чуть-чуть здесь. Ей нравилось быть загадочной таким образом. Но Шпинель, кажется, была совсем не такой. Она и двух слов не произнесла с их прибытия в дом, и отчего-то это его расстраивало. — Ну… ладно. Давай, ванна уже готова. Стой, дай сначала я сниму их, — воскликнул Стивен, когда она поднялась; он дотянулся до сухих стеблей, опутанных вокруг ног Шпинель, и стянул их. Он кинул их в мусорку за унитазом и показательно отряхнул руки от пыли, улыбаясь. — Вот, гораздо лучше.       Он помог Шпинель встать и подвёл к ванной. Хорошо, что он выключил воду, когда пошёл помогать новому самоцветному другу, иначе её было бы слишком много. — Прошу Вас принять эту ванну, моя королева, — показушно слегка наклонившись, сказал Стивен, надеясь получить от неё хоть смех, хоть улыбку, хоть что-нибудь кроме взгляда. Хотя теперь она глядела на него как на сумасшедшего. И больше ничего, как ни грустно. Ну, он пытался.       Отведя взгляд от существа, Шпинель теперь растерянно смотрела на так называемую «ванну». Чем-то она напоминала маленький прудик, но это точно был не пруд и она не смогла бы поплавать в нём… так что она должна была делать? И что вообще такое значит «принять ванну»?       Видя её растерянность, Стивен поскорее объяснил. — Просто залезай туда и садись, только осторожно, нам не нужно, чтобы ты поскользнулась и упала. Со мной такое однажды было, и это было больно, очень.       Принимая его совет к сведению, Шпинель медленно, по одной ноге, шагнула туда, вздрогнув от тепла воды, пробежавшего по её телу, и так же медленно села в воду; ещё больше водяного тепла грело её и расслабляло так, как с ней ещё никогда не было. Она тихо выдохнула, прикрыв глаза, и, незаметно для самой себя, впервые за такое долгое время немножко улыбнулась.       Зато Стивен эту улыбку не пропустил и довольно заулыбался. Это была всего только маленькая улыбка, но какую большую разницу она за собой подразумевала.       Он взял мыло и мочалку и протянул их недоумевающему самоцвету, когда она снова открыла глаза. Она смотрела на эти два предмета, нахмурив брови, так что Стивену пришлось объясниться снова. — Просто намыль мочалку и вымойся. Только смотри, чтобы мыло в глаза не попало, это очень больно. Давай, мылься, а я сейчас приду, — развернувшись, Стивен подобрал упавший стакан с зубными щётками, который она случайно скинула, падая с унитаза, и поставил на место. Впрочем, когда он попытался выйти за дверь, зазвенел полный паники голос; он обернулся и увидел глаза перепуганной Шпинель, которая всё так же держала данные им предметы в руках. — Ку-куда ты?! — завопила она, когда её захлестнула волна паники и страха от осознания, что он сейчас уйдёт. — Ты же не оставляешь меня, правда?! Она начала дрожать; её руки бросили предметы в воду и схватились за голову. Она тревожно застонала.       Теперь паникуя и сам, Стивен отбросил идею принести пару старых игрушек для ванны, чтобы попробовать втянуть её в игру, подбежал к испуганному самоцвету и попробовал не дать её рукам вырывать волосы. Он уже понял, что она гораздо сильнее, чем выглядит, но всё-таки попытался отнять её руки от головы. Оказалось, правда, что идея была не из лучших. Он взвизгнул, так больно она сжала его руки, но перетерпел, взял её лицо и заставил посмотреть на него. Её ручьи слёз по щекам отзывались болью на сердце. — Шпинель, Шпинель, посмотри на меня, я здесь. Видишь? Я никогда не уйду, обещаю, — мягко заговорил он, повторяя слова, которые однажды слышал по телевизору и которые, кажется, там работали. И, кажется, сработали и здесь: её дыхание подуспокоилось, а хватка за его руки чуть ослабла. Хотя она всё ещё дрожала. — Ты… Ты обещаешь? Обещаешь, что никогда не оставишь меня? — тонко спросила она, боясь ответа. — Обещаю, что никогда не оставлю тебя. Клянусь сердцем: если вру, то лучше сразу пусть умру, — сказал он, делая движение крест-накрест правой рукой на груди, однако от его слов и действий на её лице отобразился ужас. — Это просто фраза, которая усиливает обещание.       "Странно такое говорить в качестве обещания", — подумала Шпинель, но всё же успокоилась и прижалась к руке, всё ещё держащей её лицо, чуть краснея, потеревшись о неё и вздохнув. Она действительно почувствовала счастье — что-то, что, как она думала, больше никогда не почувствует. А ещё искра чего-то ещё, чего-то давным-давно забытого заплясала по ней, хотя прямо сейчас она не знала, как назвать это ощущение.

***

      Всё его лицо будто обожглось огнём, когда Шпинель прижалась к его руке. Просто это ощущалось как-то… по-личному. Но это всё ещё казалось ему милым, особенно с тех пор, как она показалась ему немножко счастливой. Он прочистил горло, привлекая её внимание. — Нам надо, эм, вымыть тебя, — сказал Стивен, вылавливая мыло и мочалку из воды. Он прекрасно понял, что она понятия не имела, что с ними делать, так что решил, что ничего страшного, если он помоет её сам. Это довольно смущало, но благо у самоцветов не самая человеческая анатомия, так что это было не так неловко.       Впрочем, как это он выяснил он помнить не хотел.       Намылив мочалку, он начал с её лица (осторожно, чтобы мыло не попало в глаза), постепенно спускаясь ниже, оттирая буквальную пыль веков с её тела. Он несколько мялся на паре очевидных мест, но всё равно помыл их, понимая, что оставлять их грязными нельзя.       Это была почти своеобразная терапия: он успокаивался по мере отмывания Шпинель. Медленно, но верно первоначальные розовые и белые цвета выглянули из-под грязи и пыли, чем-то очаровывая Стивена — он не мог найти этому объяснение.       Заканчивая, он спустил грязную воду в ванной, взял шланг, включил тёплую и окатил её. Она сперва выдала милый взвизг от ощущения, но довольно быстро расслабилась под струёй.       Всполоснув её, Стивен обратился к её волосам, распуская два пучка в форме сердечек; они рассыпались, когда он пропускал сквозь них пальцы. Вскоре её розовые волосы повисли за спиной, и Стивен взялся за шампунь, намыливая ей голову и массируя, чувствуя её лёгкую дрожь. Он сам себе так делал, так что знал, как это ощущается.       Он вымыл её волосы и добавил кондиционер, повторяя. Наконец закончив мыть розовый самоцвет перед собой, Стивен выключил воду и помог ей вылезть из ванны.       Всё это время Шпинель в мыслях будто была в раю, где её щедро одаривали любовью и вниманием. До сих пор она даже не догадывалась, как сильно соскучилась по прикосновениям. Конечно, он несколько ранее трогал её самоцвет, ещё там, но в этот раз он уделял внимание всему её телу. Ей не хотелось, чтобы это прекращалось, особенно когда Стивен массировал ей голову. Какие волшебные ощущения!       Но они прекратились, и она расстроилась, но всё-таки умом понимала, что вечно это продолжаться не могло. — Готово, всё чистенько! Теперь высушим тебя, — сказал Стивен, хватая одно из полотенец, и мягко вытер её как можно тщательней. — Иииииии всё, — он захихикал, когда от полотенца её волосы распушились и встали дыбом, наэлектризовавшись. Да она была похожа на большой розовый леденец на палочке! — Ладно, дай я, ха-ха, это исправлю!       Всё ещё хихикая, он снова посадил её на унитаз лицом к двери. Он взял с раковины ни разу не использованную расчёску (он не знал, зачем она ему вообще) и начал мягко расчёсывать ей волосы, аккуратно, чтобы случайно не сделать больно. Он только диву дался, какими шелковистыми они оказались, и пальцами прошёл по ним, подобно расчёске, тоже. Он и не знал, как это мягко, когда делаешь так кому-то другому.       Наконец уложив ей волосы, Стивен попытался вернуть им форму двух пучков-сердечек. Ключевое слово — попытался. После пятой проваленной попытки и спустя долгое ворчание с его стороны он решил просто собрать ей волосы в хвостики. — Прости, Шпинель, у меня не получилось сделать ту же причёску. Но, надеюсь, эта тебе понравится не меньше! Вот, посмотри! — Стивен подвёл её к зеркалу, чтобы она посмотрелась. Увидев саму себя, она расширила глаза. Её голова умилительно двигалась вперёд-назад и поворачивалась, а хвостики показывались с другой стороны, хлестая, каждый раз. Стивен не сдержал тонкий взвизг.       Он в жизни не видел ничего милее! Это напоминало ему те видео с щенятами в Интернете, где они озадаченно поворачивали голову на странный звук: что же это такое они слышали.

***

      Шпинель ну просто не могло не понравиться то, что Стивен сделало с её волосами, когда она изучала себя на отражающей поверхности. Простенько, конечно, но это было что-то новое и не напоминало о прошлом бескрайнем одиночестве, так что это точно был плюс.       Не говоря уже о том, что каким-то пока неизвестным ей образом это ей шло.       Но Стивен подошло ближе и задумчиво заговорило, выдёргивая её из мыслей. — Ты почти идеальна, — он покраснел на последнем слове, — осталось всего единственная вещь, которую надо сделать… А-ха!       От его громкого восклицания она подпрыгнула в лёгком испуге, а свежезаплетённые хвостики встали торчком. Она видела, как Стивен вытащило что-то прямоугольное из странной, высокой квадратной штуки и покопалось там, вскоре с торжеством на лице доставая оттуда бутылочку с чем-то там. — Полировка! Жемчуг вечно напоминает мне, чтобы мой самоцвет был полирован для лучшей формы и здоровья, ну или как-то так, не помню точно. Она любит использовать длинные сложные слова, которые я не понимаю, — Шпинель оценивающе взглянула на свой самоцвет через отражающую поверхность. Теперь, когда она хорошо пригляделась, он и в правду оказался несколько стёршимся. Хотя не удивительно, если честно, ведь она заметно пренебрегала заботой о себе довольно долго.       Стивен взяло квадратную штучку поменьше — оно назвало её тряпочкой — и нанесло на неё немножко полировки. Она повернулась лицом к Стивену без лишних слов, и оно потянулось и стало полировать ей самоцвет. Она чуть вздрагивала, чувствуя, как приятная вибрация расходится по всему телу. На этот раз это было не прикосновение пальца Стивена, теперь практически вся его ладонь тёрла его. Ощущалось здорово.       Всё так же быстро закончилось, и Стивен убрал полировку. — Вот, гораздо лучше! — она повернулась посмотреть на себя ещё раз и поразилась, насколько сиял теперь её самоцвет. Она протянула руку и медленно провела по нему пальцами, удивляясь теперь ещё и тому, каким он стал гладким.       С мыслей сбил странный звук, исходящий от Стивена, и она взволнованно оглянулась на него.       Постой, взволнованно? Когда это она начала чувствовать волнение? Ах да, точно, только что.

***

      Закончив зевать, Стивен посмотрел на Шпинель, у которой на лице было написано переживание. Она ведь серьёзно совсем ничего не знает о людях, правда? — Всё в порядке, я просто зевнул. Это значит, что я устал, — объяснил он. — Устал? — наклонив голову, переспросила Шпинель. — Ну, это значит, что мне нужно поспать, — сказал он, и в её глазах мелькнуло оживление: знакомое слово. — Ты знаешь, что такое спать? — Да, я так делала, когда было скучно, а Розовой рядом не было… — хотя бы теперь она была поразговорчивей. Хороший знак. — Тогда пойдём спать вместе, уже правда довольно поздно, — сказал он, глянув на часы. Взяв её за руку, он вывел её из ванной, только-только замечая негромкие «сквип-сквип-сквип» при каждом её шаге.       Звёзды, этот самоцвет вообще мог оказаться ещё милее?       Он прошёл в свою комнату и отпустил её руку, взял пижаму с ящика комода и переоделся, не стесняясь присутствия Шпинель. Когда живёшь с тремя другими самоцветами, которые видят тебя как есть практически ежедневно, уже не задумываешься об этом.       Подтянув рукава, он прыгнул в кровать и похлопал по свободному месту рядом. Шпинель только недоумённо моргнула. — Запрыгивай, я не кусаюсь, а места на двоих более чем достаточно, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы я спала рядом? — всё ещё недоумённо спросила она. — Ну да! Или ты хочешь на диване? Он удобный, но не настолько, насколько моя кровать.       О нет, нет-нет-нет, она не собирается отходить от Стивена ни на секунду. Она скользнула в эту так называемую «кровать» и её тут же накрыли чем-то большим, мягким и квадратным. Она положила голову на мягкое облачко-прямоугольник и довольно вздохнула. Ни в какое сравнение с отдыхом на твёрдой, холодной земле. Почему у Родного Мира не было этих «кроватей»? А, ведь большинство самоцветов не спит, точно. Она этого не понимала, ведь спать — такое приятное занятие. — Спокойной ночи, Шпинель, — сказал Стивен, зарываясь глубже под одеяло. Он вскоре тихо засопел, а Шпинель всё смотрела на него, немножко улыбаясь.       Чувствуя, как немного старой доброй себя вернулось, она повернулась набок, обвила руками гибрид и прижала Стивена ближе к себе, обнимая его и зарываясь носом в мягкие кудрявые волосы. С довольным вздохом она закрыла глаза и уплыла в царство снов.

***

      Шпинель хихикала, спрятавшись в кустах в надежде, что Стивен и Розовая её не найдут. Они играли в прятки, и она назначила водами их двоих. Сад был совсем не маленьким, так что она знала: они не сразу найдут её.       Прошло, должно быть, уже несколько часов, но Шпинель так и не услышала ни звука со стороны двух ищущих. Она от любопытства выглянула из кустов и обвела всё вокруг взглядом. Вскоре она заметила, что они направлялись к порталу, и встревоженно выпрыгнула из укрытия и поспешила вслед за ними, окликая. — Розовая, Стивен, ребят, куда это вы? Мы же ещё не закончили игру, — сказала Шпинель. Они повернулись к ней с безэмоциональными лицами и неживыми глазами, глядя на неё, не говоря ни слова. Это её испугало. — Ребят..?       Внезапно потемнело, и Стивен и Розовый Алмаз стали удаляться от неё всё больше и больше. Она стала растягивать к ним руку, но не могла достать до них, как бы далеко ни тянулась. Всё вокруг закружилось, и потерянная Шпинель схватилась за голову и зажмурилась.       Затем уши заполнило злобное хихиканье. Открыв глаза, она смотрела на Стивена, который был на земле и смотрел на неё с непередаваемым ужасом. В её руках была коса. — Ты бросил меня. Ты нарушил обещание! — Н-нет, я не имел вви- — ЗАТКНИСЬ! Ты сказал, что никогда не оставишь меня. Что ж, я сделаю так, чтобы этого никогда больше не повторилось! — снова злобно рассмеявшись, она замахнулась косой и ударила; крик боли Стивена только подпитывал её ярость, и она всё махала косой снова и снова, пока он не прекратился. Она со злобой и ненавистью бросила косу, и от ярости внутри неё не осталось и следа.       Посмотрев вниз, она вскрикнула в страхе, пятясь от искромсанного месива, что раньше было Стивеном. Она упала и продолжила отползать дальше, ведомая паникой. Спина упёрлась во что-то твёрдое; подняв глаза, она натолкнулась на разочарованный взгляд Розового Алмаза. —Посмотри, что ты натворила. — Нет! Я не хотела! — Посмотри, кем ты стала. Убийцей единственного существа, которому было по-настоящему не наплевать на тебя. — НЕТ! Ты врёшь! Ведь тебе было не плевать на меня, правда?! — О, Шпинель, и ты правда в это веришь? Ты даже наивней, чем я думала, — Розовая растворилась в воздухе. Шпинель оцепенело подползла к истерзанному телу Стивена, подбирая его к себе поближе и плача.       Она посмотрела на пруд перед ней, и в страхе отпрянула от собственного отражения. Она на самом деле стала монстром. — Прости, прости, прошу, проснись, Стивен! ПРОШУ!

***

«…нель… инель… ШПИНЕЛЬ, проснись!»       Шпинель резко поднялась, тяжело задышав и страшно вспотев. Её трясло как осиновый лист.       Стивен проснулся оттого, что Шпинель всё ворочалась и дёргалась во сне, что-то бормоча про себя. Он тут же понял, что ей снился кошмар, и несколько минут тряс её и звал по имени, пытаясь разбудить. Что бы ей ни снилось, сон прочно опутал её, но в конце концов он смог вырвать её из него.       Держа её трясущиеся руки в своих, он пытался успокоить её. — Всё в порядке, это лишь кошмар. Всё, что ты видела, не реально, это всего лишь твой разум шутит, — мягко говорил Стивен, гладя большими пальцами обратные стороны её ладоней. Она медленно повернулась к нему с огромными, дикими глазами, затем её лицо приняло разбитое выражение, а по щекам потекли слёзы. «Ой-ёй…»       С громким всхлипом она кинулась к нему, обвила вокруг него руки, сжав его, и заревела в плечо. — Ик..! — П-прости м-м-меня! Я-я н-н-не хо-хотела! П-пр-прошу, не-нне п-покидай меня! — Стивен понятия не имел, за что она извиняется, но предположил, что это из-за кошмара.       Он решил успокоить её так же, как когда-то его успокаивал папа, если у самого мальчика бывали кошмары: он обнял её руками, посадил себе на колени и стал медленно покачиваться взад-вперед, нашёптывая что-то усповаивающее. Только, кажется, ей всё не было легче.       К нему пришла неожиданная идея. Иногда папа пел ему, чтобы успокоить его, почему бы не попробовать такое со Шпинелью? Он прошёлся рукой по волосам, думая, что бы такое спеть. Спустя пару минут песня сама пришла на ум. When the skies turn dark and gray And you're feeling tired and down The light you long to see across the way Doesn't want to be found A love you hope to see has passed you by Sailed far across the sea And you just sit down and cry Waiting for life to hand you the key But someday, somewhere, somehow You will move on, to love again That time is now When you met your new friend I will be here for you Be your shining guide Stick by you through and through Help you through this crazy ride I won't ever give up I won't ever give in I won't ever stop Until I see that infinite grin I will always be here for you Through thick and thin And there is nothing I wouldn't do To erase all your pain I will always be here And that is my promise       Стивен затих в конце, заметив, что Шпинель снова заснула. В какой-то момент она развернулась и теперь отдыхала под его подбородком.       Зевнув, Стивен поправил подушку и лег обратно, поудобнее укрывая их двоих одеялком. Он зарылся глубже, всё ещё держа Шпинель, и заснул второй раз; его последней мыслью была надежда, что после этого всё не начнётся сначала.