Соседи

В глазах всё плывет, голова кружится и сквозь это, чувствую как ударяюсь о пол. Дрожащей рукой хватаю какой-то пакет и начинаю блевать. — Твою мать! — слышу голос Итана. Перед собой ничего не вижу, в глазах начинает темнеть. — Итан, надо ехать к маме — шепчу я. Парень трясёт меня за плечи и бьет по щекам. Я открываю глаза и смотрю на него в упор, но его лицо двоится. — Тоня, это отравление? — Не знаю, Звоните 911 — кричит девушка. Это последнее, что я услышала. — Алло, здравствуйте, вам звонят из городской больнице Сиэтла, вы Эрика Бэйкер? быстро говорила женщина — Да — Миссис Николь Бэйкер является вашей родственницей? — Да — Николь находится сейчас в реанимации, произошло кровоизлияние в мозг… Алло? … основной причиной является лейкоз, на фоне других болезней…шанс очень маленький… осталось немного *— Эри, кто это? — нежный голос — Это папа! — Папа? — Где же моя маленькая принцесса? — Папа, я здесь! — Ох, действительно, как же так я тебя не увидел? А ну-ка иди к папе* * — Мам, пап, я дома! Дико устала, что мы будем кушать?! — Не знаю, твоя мама хочет нам что-то сообщить — Что? — Терпения, мои дорогие, сейчас всё узнаете! — Ну что там? — выкрикиваю я  — Господин Бэйкер, закройте глаза- Мужчина слушается женщину, а та в свою очередь кладёт ему в руки одну вещь — У нас будет ребёнок — Господи, Николь, я так счастлив* * — Это ты во всем виноват! Я из-за тебя потеряла нашего малыша! — Прекрати! Я ни в чем не виноват! Ты слетел с катушек — Перестань на меня орать! — Мне надоели эти скандалы! Я ухожу  — Ну и выметайся отсюда!* * — Какая же ты не благодарная — Мама, отстань от меня! — Почему ты так себя ведёшь?! Неужели ты не видишь, что мне тяжело?! — Из-за тебя отец нас бросил! Почему ты забыла обо мне, мама! — Не смей со мной так разговаривать! — Я тебя ненавижу! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!* *— Эрика, я так люблю тебя, ты бы знала, как я счастлив с тобой! — Ахаха, я тоже люблю тебя, Тод! * * — Захотела моего парня увести, шлюха?! — Нет — Стерва! * * — Эрика, Эрика… пора просыпаться, солнышко* — Мама…- я открываю глаза и вижу перед собой две больничные койки, на которых кто-то спит. — Почему я в больнице? — каждое движение сопровождалось головной болью. — Очнулась! — Итан, почему я здесь? Итан, мне надо к маме… пойдём домой — парень хватает меня за руку и облегченно смотрит. — Ты нас жутко напугала — тихо говорит он — Кто там? — указываю я на койки — Ник и Брайс — Ноен и Джессика… я не виновата — начинаю плакать — Тише, тише, кончено ты не виновата, я верю тебе. Ты бы н когда так не поступила, а теперь скажи, что ты ела? — Я позову врача — Говорит, проснувшийся Ник и выходит из палаты. — Стейк, салат и кексы? — Какие кексы? — Которые принёс Ноен В палате появляться доктор, объясняет всю ситуацию и сам просит объяснения. Итан передаёт мои слова и через двадцать минут, мы уже ехали домой. Несмотря на слабость я так и не смогла уснуть.

***

Я поправилась спустя пару дней и первым же рейсом вылетела из ЛА в Сиэтл. Итан позвонил мне когда я села самолёт, позвонил когда он приземлился, позвонил когда я была в такси. — Не волнуйся, я держусь, спокойно занимайся своими делами — говорю я парню, он вздыхает отвечает: «хорошо, целую» и кладёт трубку. Я сильная девочка, а мама обязательно вылечится. Не может вся жизнь быть чёрной полосой? В больницу было страшно заходить, но надо было. Я боялась увидеть её мучения, боялась увидеть все эти трубки в её теле. — Здравствуйте, я хочу навестить к Николь Бэйкер — говорю я молодой медсестре на стойке. — Как вас зовут? — монотонно произносит девушка — Эрика Бэйкер я её дочь — сообщаю я и девушка молча даёт мне знак, чтобы я следовала за ней. Молча идём по коридору и останавливаемся у палаты. Я не решаюсь поднять глаза, продолжая рассматривать свои ботинки. — Эрика- слышу до боли знакомый голос с сзади. — Папа! — я бросаюсь его обнимать и несколько раз целую в щеку. Отец крепко обвивает меня своими руками и зарывается в волосы. Я чувствую как подрагивают его плечи и то, как мокнет моя кофта. Он обхватил мое лицо и поцеловал сначала в макушку, потом в лоб и нос, щекоча щетиной. Его лицо сильно осунулось, сам он бледный и уставший. Глаза красные, сонные. От него пахло сигаретами, одеколоном и больницей. Мы с ним не виделись больше трёх лет, я стала забывать то, как он выглядит, но запах. Его привычный запах всегда был чем-то родным и близким, поэтому не забывался. Было приятно снова почувствовать его крепкие объятия и этот «домашний» аромат. Мы заходим в палату, подходит к койке. Отец заботливо кладёт свои руки мне на плече. Моя мама лежала и уже была похожа на труп, но еле дышала, а сердце еле билось. Я не сдержала слез и бросилась к постели, уткнулась в одеяло. Когда плакать было уже нечем, я просто вздыхала и сжимала руку женщины. — Прости меня, мам, я очень тебя люблю и сожалею, что всё это время была не с тобой. Прости, что не звонила, не писала. Прости меня за то, что я была плохой дочерью. Прости, что кричала на тебя, не поддержала. Прости меня, за мой Чертов эгоизм — еле слышно говорю я на выдохе. Я много что ей сказала, но не знаю, слышала ли она меня. Прошло три дня. Трое суток без сна около постели. Я звала её, умоляла, плакала и снова звала, но ничего не происходило. Во мне бушевало много чувств, эмоций. Я не находила себе места, ни о чем не могла думать, а если удавалось подремать, то сны сопровождались кошмарами либо я сама терялась в лабиринтах воспоминаний. Через каждые два часа звонил Итан и что-то мне говорил, но все его слова пролетали мимо, а сама я только отвечала: «угу». Отец за всё время дважды ездил домой, за какими-то вещами, привозил еду и увозил то, что нужно постирать. Мы дежурили пять через пять, но всё равно вместе сидели около мамы и обменивались какими-то фразами. Он постарел на целый десяток, наполовину поседел и заработал нервный тик. Скурил около пятнадцать пачек, но когда даже чистая одежда уже пахло табаком он бросил это дело. Ещё через пару дней свершилось чудо, но продлилось оно недолго. — Николь! — вскрикнул папа и я тут же подбежала к кровати. Она очнулась и смотрела сквозь нас стеклянными глазами. Не моргала, не шевелилась, молчала. — Мама, я здесь! — я схватила женщину за руку, поднесла к своей щеке. — С…сп…ас…иб…о — Мама еле заметно приподняла уголки губ и сделала свой последний выдох. Монитор запищал…кривая пульса стала прямой. Началась Суета, я снова заплакала, отец вывел меня из палаты и оставил сидеть в коридоре, но внутри я понимала, что это конец и её больше не вернуть. Будучи в коридоре, дрожащей рукой я потянулась к телефону, нажала кнопку вызова… — Тихо! — послышался крик на том конце, видимо, в нашем доме снова были гости. Послышалось шуршание и мягкое — Алло? — Она умерла — сухо, безэмоционально сообщила я пренеприятную весть. Уши заложило. Этот день навсегда останется в моей памяти. *Николь Изабелла Фичерес-Бэйкер скончалась в ночь с 4 на 5 октября 2019 года в городской больнице Сиэтла штата Вашингтон в возрасте 41 года. Она была прекрасной дочерью, любящей женой и заботливой матерью. При жизни имела такие качества как: доброта, трудолюбие, отзывчивость, вежливость, бескорыстие, дружелюбие, преданность, коммуникабельность и многие другие, а также была уважаемым человеком в обществе и настоящим гражданином, патриотом своей страны. Помним, любим, скорбим* Мама, я очень тебя люблю и горсть земли полетела вниз. Я не плакала и не понимала, что происходит. Словно это один большой кошмар и я просто не могу пробудиться. Сейчас мама поднимется по лестнице, постучится в комнату и скажет, что я опаздываю в школу. Я очнусь в своей комнате родительского дома, недовольно фыркнул в сторону часов и спущусь вниз, чтобы отведать овсяной каши с бананом и черничным джемом. Отец по своей неуклюжести разольёт кофе и пойдёт переодеваться, а мама начнёт убирать чёрную лужу и тихо смеяться. Тод подойдёт ровно в 7:50, мама перед уходом поцелует меня в висок, пожелает удачного дня и займётся своими обыденными делами, а вечером снова будет плакать над сопливой драмой, пока отец будет массировать ей ступни. Перед сном по пути в комнату застану их в коридоре целующимися и скажу: «фу», но они только засмеются и церемонно чмокнут друг друга снова. Зайдёт ко мне в комнату, спросит про планы на завтра, полежит со мной пять минут, чмокнет в нос и пожелает сладких снов, а завтра всё будет то же самое. Но к огромному сожалению, «такого» завтра уже не будет и блинчиков, и овсяной каши тоже не будет. Не будет сопливых драм по телевизору, не будет поцелуя в висок, не будет пожелания сладких снов. Больше этого никогда не будет. Не будет этой нежной улыбки, голубых глаз и тёплых ласковых рук. Не будет веснушек, ругательств в пробке и идеального порядка в гостиной. Не будет никогда. Как жаль, что меня не было рядом, не видела то, чем она жила все эти 3,5 года, не слышала её вздохов и безумной горячих слов любви. Ты была единственной, кто смотрел на меня с тоской. Ты была единственной, кто верил в чудеса Ты была единственной, кто говорил, что всё будет хорошо Ты была единственной, кто доверял мне на все 100 Ты была единственной, кто любил меня такой, какая есть. Ты была самой лучшей. Ты была самой-самой Ты знала, что такое счастье И ты до последнего была счастлива… Погостить бы мне у мамы — Только в доме света нет, Нет дорожки до крылечка, Потому что мамы нет… Я не думала об этом, Когда свет горел в окне. Приезжала в гости к маме, Не заботясь о тебе. Ты о нас молилась Богу, Ты просила нам любви, Чтобы жизнь была прекрасной, Чтоб не знали горя мы. Погостить бы мне у мамы, Только мамы больше нет. Есть такие в жизни раны, И лечить их смысла нет. Если есть дорога к маме, И горит в окошке свет- Приезжайте чаще к маме, Не гасите в доме свет! (Стихотворение неизвестного автора)