***
тэхен купил конфеты. и цветы. зачем-то. чонгук не девушка, но его красота стоит всех цветов мира (по мнению тэхена). а ещё игристое вино. младший упоминал, что хотел бы попробовать его. правда он все ещё школьник, и ему как бы нельзя, но ким купил. зачем-то. удивительно, но, видимо, чонгук забыл (по его поведению в последние дни) о том, что старший к нему неравнодушен и что именно это стало причиной его странных поступков, включая слежку и записки. очень странно. поэтому тот решил признаться ещё раз, но уже в живую. даже отпросил с работы младшего, потому что только в этот день ким был полностью свободен. из-за приближающейся сессии он не сможет видеться с младшим целую неделю (а это выше его сил). юнги хмыкнул на его заявление засунуть в рюкзак младшего презик, а на вопрос зачем хохотнул: «вы же у нас взрослые мальчики». чимин, пребывающий все ещё в лёгком шоке от правдивого рассказа младшего про его приключения, прикрыл покрасневшие щечки маленькими ладошками, пробормотав что-то о том, как это мило. — прям для тебя, да, чимми? — злорадно ухмыльнулся мин, игриво шлёпнув пака по заднице. — мин юнги! они договорились встретиться в три около входа в парк, где обычно бывало не много людей, и можно было найти укромное местечко. правда… куда девать цветы? с конфетами и выпивкой все проще — вместительный рюкзак, а эти шикарные белоснежные хризантемы и кустовые молочные розы? куда их девать? — хен? — парень отрывает взгляд от цветов и видит перед собой взлохмаченного чонгука, который смотрит на него весьма удивленно. он был в большой черной толстовке, синих свободных джинсах и массивных кроссовках. — о, гук-и, привет, — он, взглянув на букет, который уже не спрячешь, протянул его в руки младшему, — это тебе. — цветы? с чего бы? — он стушевавшись берет цветы, немного повертев в руках, вопросительно смотрит в глаза старшему, — я вроде не твоя девушка, зачем мне цветы? — ох, просто… подумал о тебе, когда увидел их. они так же… прекрасны, да… вот, — немного растерявшись пробормотал ким и, думая попросить прощения за неудобства, остановился, увидев как стремительно краснеют пухлые щеки чона, — о май гад, каштанчик, ты что, застеснялся? как мило. может, мне стоит чаще делать тебе комплименты? я не против постоянно видеть твои свекольные щечки, — парень оттягивает мягкую кожу щек в сторону, начиная тихо гоготать. — ну, хен, прекрати! — младший отталкивает ладонь кима, хорошенько стукнув по ней. — прости-прости, — ким отступает на шаг назад и, кивнув в сторону, предлагает: — может, уже пойдем? тут продают отменную сахарную вату и мороженное. — почему бы и нет, — чон убирает выбившуюся прядь за ухо, и ким обращает свое внимание на поблескивающее украшение. — о, это тот браслет? — м? — гук удивлённо поднимает глаза, как будто он совсем не специально продемонстрировал его перед тэхеном, — а, да. тот, который ты подкинул мне. он красивый, спасибо. — прекрасно выглядит на твоем запястье, — младший смущенно хмыкает и толкает того в плечо, подталкивая к ларьку. проходит пару часов в приятной непринужденной атмосфере, которая наполнена разговорами ни о чем и в то же время о многом; смехом, смущенными улыбками и случайными соприкосновениями. вот уже восемь часов, солнце постепенно скрывается за горизонтом, отдавая свои владения в руки нежно светящейся луне. последние солнечные лучи пробегают по макушкам вечнозеленых деревьев, из-за листвы которых в парке становится уже достаточно темно. время сумерек. тэхен легко берет под руку младшего, приглашая сесть на лавочку поодаль от людской шумихи. где они будут вдвоем. — кстати, почему не взял тан-и погулять? хочу увидеть его черную мордашку, — говорит чонгук, когда они присаживаются на деревянную лавку, — кстати, мне надо быть уже дома. почему ты привел меня сюда? — ох, эм, чонгук. я хотел поговорить с тобой, а если точнее… его прерывает телефонный звонок, отчего младший неловко мнется, извиняясь, и принимает вызов от абонента «аджума». их разговор проходит не самым лучшим образом, из которого ким может разобрать лишь: «ну и где ты?» и «можешь сегодня не приходить». — черт, — раздраженно шипит гук, молниеносно блокируя смартфон и пряча его в карман. — что случилось? — ничего особенного, все как обычно. ну, если не считать того, что мне запретили возвращаться домой. — о боже мой, гук-и, прости. — старший укладывает свою большую ладонь на колено младшего, совсем легко сжимая, чтобы успокоить. — не извиняйся, хен, ты не виноват. она просто считает, если я задерживаюсь, то я могу доставить ей проблем. вот и выгнала, — парень откидывает голову назад, демонстрируя двигающийся кадык. — ты можешь переночевать у меня. все в порядке, я даже буду рад. — правда? — конечно… тем более, тут есть и моя вина. — спасибо. так… что за разговор? ким задумчиво мычит, размышляя, стоит ли заводить такой разговор сейчас. может, чуть позднее, когда они будут у него. ведь сейчас, если гуку будет не комфортно после сказанного, он не сможет никуда пойти, а вот перед сном… как раз. — поговорим чуть позднее, хорошо, каштанчик? идем, маленькому мальчику пора домой.***
на часах двадцать три часа сорок минут. чонгук в душе, и у старшего есть время снова подобрать нужные слова. по приходу домой он убрал игристое в холодильник, конфеты на полку и постелил запасное постельное белье на диване, который, к счастью, раздвигался. в помещении горел приглушенный свет от лампы, был слышен звук льющейся воды из ванной комнаты и запах чего-то цветочно-древесного. как и всегда. через мгновенье раздается характерный звонкий щелчок и тихий голос младшего из коридора: — тэхен-хен, я закончил, ты пойдешь в душ? — старший отворачивается от окна и замирает на несколько минут (как и его сердце, впрочем) от увиденного: чонгук сейчас распаренный, в каком-то роде мягкий, от него пахнет тэхеновым гелем для душа с шоколадом (и, кажется, ким готов подарить его чону), с влажных волос стекает вода, тэхенова футболка ему чересчур велика и свисает с правого плеча, оголяя изящно выпирающую ключицу; шорты так же висят на теле младшего, «как бы не свалились» — думает ким, позже проходясь взглядом по очертаниям лица чонгука. — хенни? — а? нет, не пойду. будешь банановое молочко? — оно у тебя есть? — взволнованно спрашивает чонгук, ероша свои волосы полотенцем и плюхаясь на недавно застеленную постель. — конечно. закупаюсь им все время с тех пор как узнал, что ты его любишь, — чонгук мило хихикает, хрустя шейными позвонками перед сном, — держи. итак, чонгук, ты же помнишь с чего я начал вообще писать тебе? — ом… твоя первая записка? — тэхен кивает, — конечно, я помню, а что? — серьезно, чон? — ким переходит на более серьезный тон. ибо: «как младший может спрашивать «а что?» в такой ситуации?» — не совсем понимаю, о чем ты… — в записке, которую я подкинул тебе первой, ну, точнее, юнги, было написано, что ты мне нравишься, а ты спрашиваешь: «а что?» — оу, ну… — повторюсь, если ты думал, что мой интерес к тебе пропал — ты мне нравишься, чонгук-и. и даже очень сильно. стал бы я делать это все, если бы это была обычная, ничего не значащаяся влюбленность? — н-не знаю. — ты иногда такой глупыш, каштанчик. в общем. — старший проводит рукой по волосам, убирая их назад, открывая вид на лоб, — подумай над этим, хорошо? не хочу давить на тебя… — парень по-доброму ухмыляется, и, наклоняясь совсем близко к лицу чонгука, застывает, а затем звонко чмокает в уголок губ, желая спокойной ночи. и ему совсем не сложно догадаться, каким красным стало лицо младшего. а его, чонгуков, писк был слышен и в кимовой комнате.***