— Насколько опасно так поступать? То есть, насколько эта сущность стабильна и поддаётся контролю? — Осаму издаёт глубокий вздох.
— Все сущности абсолютно стабильны, но через какое-то время от них нужно избавляться. Они не видят смысла своего существования, поэтому я решил, что это гуманно. Иначе через какое-то время они становятся преступниками, сами понимаете, такой материал, — пояснили Дазаю. Звучало ненадёжно. Однако директору нужна была эта сущность для сотрудничества с Портовой мафией, и с Осаму всё уже сто раз обсудили. Это не опасно, если держать её под контролем.
— Время?..
— Все из нас думают о чём-то плохом или ужасном, так что от испорченности человека оно не зависит. Срок до двух недель — крайний.
Отлично. Дазаю только осталось встать в аппарат, который всё с него считает. Аппарат, работающий с помощью способности — как интересно, когда даже после смерти эспера способность продолжает жить. Пусть даже так, вмешиваясь в науку. Если бы такое попытались сделать с Ацуши, ничего бы не вышло. Но случай Ацуши уникален, так что и не стоит брать его в расчёт.
— Это же не отделится, да? — спросил Дазай со смешком и лёгкой,
мизерной надеждой на ошибку.
— Нет, просто ваша… личность будет считана, записана, и будет сформирована сущность. Внешность может быть слегка… Она будет той, которую вы всего больше в себе ненавидите, — ответил техник, помогая в аппарат правильно встать. Дазай помахал Куникиде из кабины, чтоб тот не сошёл с ума от напряжения.
— Прекрасно, — ответил Осаму, скрипнув зубами. Как назло, он вспоминал обо всём плохом, что в нём было и что в нём есть, гадая, какой именно недостаток отразится на сущности. У него есть тайны обыкновенные, а есть постыдные, которые он надеется не раскрыть.
Дазай Осаму закрывает глаза, не зная, что самым постыдным будет то, что он считал в себе лучшим.
***
Ацуши занят почти ничем, когда двери распахиваются. Он чуть не роняет стакан кофе и оборачивается, выдыхая — просто зашёл Дазай.
— Ацуши, в офисе все? — спросил он, переведя на ученика внимательный взгляд. Накаджима огляделся и кивнул.
— Если вы с Куникидой-саном вернулись, то да, а доктор Йосано в медпункте, но её можно позвать, — ответил Ацуши, наблюдая за тем, как Дазай что-то решает. Ну, точнее, как тот опёрся на стол, скривив рот почему-то и возведя глаза к потолку.
— Тогда сейчас подходящий момент, — заметил Осаму и засмеялся. — Ацуши, хей, соберёшь всех за столом? Нужно кое-что сообщить.
— Что-то случилось? — заволновался Ацуши, свой кофе отставив и готовясь отправиться за наставником вслед. Дазай покачал головой — велел ему остаться в офисе.
Накаджима позвал доктора Йосано, с нехорошим предчувствием волнуясь. Когда Дазай хотел что-то сообщить, он обычно не так делал это, не собирая всех и пропадая куда-то. Куникида заверил, что Дазай в коридоре, но выходить туда почему-то запретил. И только когда все уселись за стол, Куникида принял ту позу, которую всегда принимает, начиная что-то объяснять — поставил руки на пояс.
— Есть аппарат, использующий способность, который может создать копию человека. Он «считывает» личность и создаёт сущность на её основе, с теми же воспоминаниями и интеллектом, — заговорил Куникида, поминутно на дверь оглядываясь. Тон начальника не предполагал вопросов, хотя те сразу появились, как бы Накаджима ни прятал свои удивление и любопытство. Техника, использующая способность это что-то, внушающее страх и непонимание. Пусть даже Ацуши — тоже эспер. — Для сотрудничества с Портовой Мафией нам требуется, чтобы Дазай выполнял некоторые поручения. Серьёзных дел ему, конечно, не доверят, но всё равно мы не можем сейчас отпустить его туда. Поэтому прибегнем к помощи клона. Проблема в том, что это не совсем «клон», а скорее сборник отрицательных качеств и эмоций.
— Словом «держитесь от него подальше», — протянула Йосано скучающим голосом. Это заставило очнуться. Ацуши не понимал, как можно было отреагировать настолько спокойно, хотя даже Куникида нервничал и оглядывался. Два Дазая, тем более, что один состоит полностью из недостатков — что может быть хуже? Накаджима сокрушённо покачал головой. Его коллеги тоже выглядели удивлёнными, как и он, кроме Рампо, который просто внимательно слушал (и это, если подумать, нехороший знак).
— Вроде того. Старайтесь не разговаривать с ним наедине и не оставлять одного, пока он в агентстве. Дазай за него отвечает, но если вдруг увидите, что двойник блуждает один… Звоните Дазаю и скажите мне.
Что такого плохого может быть в двойнике Дазая? То есть, представить можно, но что конкретно — до жути интересно. И Ацуши бы безумно хотелось понять, как они Дазая от двойника отличать будут. Выглядят ведь одинаково (наверное). Ацуши смотрел с нетерпением на дверь, пока Куникида подходил к ней, чтобы впустить наставника и его двойника. Они решили сделать ему конвой…
— Знакомьтесь, — сказал Дазай с нескрываемым отвращением. За наставником кто-то стоял, кто-то безмолвный и темноволосый — двойник. Он был слегка ниже Дазая. Осаму ни на кого не смотрел, говорил сквозь зубы и кривил губы в странной улыбке. Ацуши не нравилось. — Это я, только противный. Прошу любить и жаловать, — с этими странными словами Дазай отошёл.
И за ним стоял ещё один, только моложе (а Дазай ведь и так не старый, казалось бы, куда моложе то?), меньше ростом и гораздо мрачнее. Его одежда была чёрной.
— П-приятно познакомиться? — спросил Ацуши, отмерев первым. Он сделал шаг вперёд, неуверенно посматривая на второго Дазая. Тот закатил глаз
а — второй почему-то был скрыт под бинтами, которые слегка… измазались в крови. Наставник посылал Ацуши неоднозначные сигналы своим взглядом. «Не нужно на него время тратить», — говорил, но Ацуши только улыбнулся ещё раз, «их» Дазаю, и подошёл всё-таки познакомиться. Необязательно второго Дазая так дискредитировать, тот не сделал ничего плохого, хоть и был мрачным. То, что он думает о плохом, лишь вина аппарата и способности.
— Кто из нас противнее, вы решите сами, — расплылся второй Дазай в кислой улыбке и сделал шаг в сторону первого. Ацуши смотрел на шоу с дешёвыми актёрскими заморочками. Такое впечатление у него возникло от этой картины. Стало неуютно. — Тут есть очень интересные лица. Ваши личности такие же интересные? — спросил двойник, опираясь на стену локтем и не обращая внимания на наставника Ацуши. Накаджима не знал, куда смотреть: на диковинку или на «своего» Дазая, который выглядел очень недовольным и раздражения не скрывал. Ацуши редко когда таким его видел.
— Я Накаджима Ацуши, — сказал он дружелюбно, стараясь радушно поприветствовать новенького. У него была лёгкая паника. Ацуши протянул свою руку и вызвал у тёмного Дазая смех. Тот с энтузиазмом пожал ладонь растерянного Ацуши двумя руками.
— Я знаю, — ответил он просто, стирая кровь, натёкшую из-под бинтов. — В моей голове хранятся все воспоминания твоего наставника до вчерашнего дня, Ацуши-кун. Там, кстати, много интересного, — сказал второй Дазай. Да, Куникида сказал ведь, что воспоминания у второго Дазая такие же, как у первого… Он улыбался странно, у него дёргался единственный видный глаз. У Ацуши внутри возникло неприятное, липкое ощущение, которого он постарался не замечать. Ещё Ацуши заметил, что они с новым Дазаем одного роста. Это также было непривычно и почему-то отталкивающе. Накаджима пожурил себя, кивая в такт словам незнакомца, который и не сделал ничего ещё, чтобы вызывать такие неприятные чувства.
— И что же, будешь всем рассказывать о моих воспоминаниях? Вряд ли хоть кто-то захочет слушать, — отрывисто сказал Дазай. Ацуши снова на него посмотрел с явным непониманием и расстройством — зачем сразу враждебную атмосферу создавать? — К тому же, Ацуши, в его словах будет пятьдесят процентов лжи.
— Нет, — беззлобно ответил второй, улыбаясь настоящему Осаму очень ядовито. Или Ацуши казалось. — Я не притворщик и не лжец, наоборот, я буду настолько искренен, что это напугает тебя.
— Не нужно, — Дазай наклонил голову к своему низкому двойнику и отразил зеркально его ядовитую ухмылку. Только у младшего и странного был бинтами закрыт глаз, а у взрослого и нервного просто прищурен. И правда, один человек.
— Я вижу сходство, — с неловкой улыбкой сказал Ацуши, не подумав. Тёмный Дазай прыснул и согнулся пополам, наставник Накаджимы лишь хмыкнул.
— Ты редко будешь его видеть. Можешь просто забыть о нём, — пробормотал наставник, хлопнув Ацуши по плечу и удаляясь. — Не забудь, что мы сегодня вместе идём за покупками, — довольно напомнил Дазай, прежде чем тон его голоса резко сменился. — За мной, — это было повелительно и грубо сказано второму Дазаю. Другие агенты не пожелали подходить близко, лишь издалека посмотрели на нового «сотрудника» и решили держаться подальше. Танидзаки так и вовсе враждебно глядел.
Второй Дазай тоже прошёл мимо Ацуши и улыбнулся ему, с таким хитрющим взглядом, будто твердящим: «Я кое-что знаю. Потом могу даже сказать».
«Стукач», — подумал Ацуши со смешинкой, не очень серьёзно отнесясь к словам Дазая. Он считал, что из уст Осаму это было нечто вроде непрямой самокритики.
У Ацуши и своих дел много, помимо этого странного секретного задания, в которое вмешиваться даже не просили. Пусть он на досуге и размышляет о странной пропаже обоих Осаму на весь день. И о том, какие ситуации с двумя наставниками могли бы возникнуть.
Этот второй Дазай вовсе не выглядит как старший, на самом деле — то ли они с Ацуши одного возраста, то ли и вовсе двойник младше. У него взгляд злобный и пустой, в отличие от Осаму «настоящего». И грустный какой-то. Чем-то смахивало на привычное выражение лица Кёки, только ещё потеряннее.
Ацуши в кафе спустился, не зная, что и думать насчёт этого всего. Чай, как всегда, очень вкусный, несмотря на враждебность Монтгомери, принёсшей его. Девушка ушла, громко стуча каблуками. Но не успеешь и второй глоток чая сделать, как каблуки стучат снова, а Ацуши жалобно возводит к потолку глаза, не понимая, что же он сегодня не так сделал.
Однако, мимо него прошла не Монтгомери, а темноволосый забинтованный человек в тёмной одежде. Разве он не должен быть вместе с Дазаем? Того здесь и в помине нет…
— Дазай, подожди! — воскликнул Ацуши, привстав. Парень обернулся на него, непонимающе и забавно, словно кот. Это приятно удивляет по сравнению с его прошлыми выражениями лица. — Ты не хотел бы присесть со мной? Сегодня получился по-особенному хороший чай.
— Можно, — на чужом лице сразу возникает улыбка, но странная, мальчишеская. Возможно, агрессивная немного. Дазай-сан так не улыбается. По крайней мере, теперь — наверное, таким он был в юности. Ацуши с облегчением присел на место. Напротив него присаживаются, скучают, и тем не менее, внимательно разглядывают. Что же такого плохого может таиться в действиях этого Осаму? Он вызывает желание хорошенько разговорить его, но пока Ацуши лишь заказывает второй чай.
— А где Дазай-сан? Вы уже закончили дела? — Ацуши заинтересованно наклонился: хоть что-то пытался найти во взгляде такого знакомого незнакомца. Находит интерес. Ацуши вдруг смутился, себя обвинив в чужом плохом настроении и опущенных уголках губ. — Прости…те? Как мне обращаться к тебе?
— Глупо будет переходить на «вы» теперь. Я выгляжу, как Дазай между шестнадцатью-восемнадцатью годами, так что можешь звать меня «Дазай-кун». Меня весь день так называют, — улыбнулся парень. Его взгляд блуждал по Ацуши, словно бы Дазай что-то вспоминал. И даже иногда слишком долго задерживался… Накаджиме почти хотелось попросить смотреть в глаза, а то этот Осаму внимательно изучал его тело. — Мы с ним разминулись, я как раз хотел найти тебя, но задумался. Хотелось поговорить с Ацуши-куном с глазу на глаз, — признался парень, почёсывая бинты у себя на голове.
— А у тебя… есть ко мне вопросы?
— Нет-нет, что ты. Только небольшой разговор. Но если
у тебя ещё остались вопросы, я готов его отложить, — Дазаю приносят чай, наконец. Он снова непривычно улыбается, прежде чем отпить немного. Ацуши почти уверен, что наставник так не улыбается, либо такая улыбка у него выходит более доброй. Как цинично со стороны Накаджимы, до стыда!
А вопросы у него есть. Ацуши закидывает ногу на ногу и со смущением глядит в равнодушное лицо, сомневаясь.
— Ты тоже хочешь убить себя с прекрасной девушкой?
— Хочу. Но без девушки. Просто хочу себя убить, — слышит Ацуши резкое и отрывистое, беспомощно вздохнув.
— А что ты чувствуешь по поводу того, что помогаешь агентству? Мне кажется, странно как-то заставлять кого-то это делать, даже двойника, — осторожно заметил Ацуши, надеясь на не такой категоричный ответ. Он явно подобрал слишком оскорбительные или глупые слова. Накаджима со стоном уложил на стол макушку. — Знаешь, лучше забудь, прости.
— Всё в порядке. Мои интересы в делах агентства — такие же, как у твоего наставника. Точнее, почти такие же. Всё-таки мы немного отличаемся… — хихикает по-доброму, поднимая голову Ацуши за волосы, под болезненное шипение. — Прости, не хотел, — и отпустил. Накаджима потёр лоб неуверенно — ему волосы почти выдрали.
Поддельный Осаму заметил, как Дазай настоящий подходит к кафе. Его было видно через окно, как и его недовольное лицо. Ищет свою копию, глупый Осаму. Достаточно глупый, чтобы не кормить своих демонов, а ведь те сейчас восседают перед дазаевским протеже!
Нет ничего сложного в том, чтобы к ученику суицидника нагнуться через весь стол, завладеть его вниманием. Ацуши неуверенно упирается взглядом в чужой. Мимо как раз проходит ещё и Люси Монтгомери, когда колокольчик на двери звякает, впуская детектива. Пора.
— Ацуши-кун красивый, — вдруг протянул двойник, с улыбкой жутко хитрой, ещё и прищурив глаза на своём оказавшемся чересчур близко лице. Прежде, чем Накаджима что-то даже начал говорить, псевдо-Дазай высунул кончик языка и лизнул его губы. В голове Ацуши взорвались петарды.
— Т-ты чего? — прозвучал писк из уст Ацуши, наливающегося румянцем. Накаджима не видел за своей спиной застывшего наставника, что обещал убить свою копию взглядом. Второй Дазай улыбнулся по-хищному, так и не отстранившись, читая во взгляде мужчины «подонок» и более пугающие слова. Черноглазый, «злой» Осаму потянулся к обомлевшему Ацуши ещё раз, без стыда взяв его за подбородок. Эта невсамделишная тварь с непонятно какими мыслями хотела поцеловать Ацуши…
— Ацуши, ты… — шёпотом мурлыкнул ему Дазай-кун, почти касаясь губ, и Накаджима бы ничего не сделал, чтобы предотвратить поцелуй. Всё сделали за него…
Голос Дазая звучит в другом месте вовсе, и Ацуши оборачивается, когда его наставник бьёт другого себя головой об стол.
— Не лезь к Ацуши, — выдохнул мужчина, сжимая губы в тонкую полоску. Накаджима коснулся своих. Этот странный двойник, которого первый Дазай сейчас держит за волосы, пытался поцеловать… Это до безумия жутко и нелепо, но что ему было нужно? А Дазай слишком резко отреагировал, как будто бы сильно испугался за Ацуши, хотя повода и не было.
—
Мне нравится Ацуши, — второй Осаму поднимает голову, смотря на оригинал с чистой ненавистью, и пачкает свой подбородок кровью из носа. События приняли слишком жестокий оборот — Ацуши потянул наставника за рукав бежевого плаща. Старался обратить на себя внимание. Оба Дазая обернулись на него слишком резко и серьёзно.
— Дазай-сан, всё нормально, к тому же, постоять за себя я могу и сам. Он не хотел ничего плохого, — убеждал Ацуши, отпустив рукав. Новый Осаму снова улыбается, его услышав, уже наплевав на кровь и грубое обращение с собой. Но Дазай убеждённым не выглядит, да и Ацуши своим словам не слишком верит. Просто незачем прикладывать к столу клона…
— Почему-то сейчас ты ничего не сделал, — сказал Дазай, и Накаджиме пришлось согласиться. — А насчёт «плохого» я не был бы так уверен.
Осаму знает прекрасно, на что способен, но то, что только произошло, для него немыслимо. Дазай никогда не домогался мальчиков, и тем более никогда не лез к Ацуши таким образом, не хотел. Поэтому он хватает за локоть свою копию и тащит из кафе подальше, дальше от Ацуши, который…
«Мне нравится Ацуши».
Дазай замедлил шаг, наконец обратив внимание на возмущения вредной сущности. Он остановился у кладовой и впихнул туда тело двойника, грубо толкая.
— Только не говори, сукин сын, что ты полностью извратил мою симпатию к ученику, — Дазай включил в кладовой свет и запер дверь, смотря на бренное болезненное тело в бинтах. Двойник стирал кулаком кровь и не хотел подниматься с пола. Дазай знает, что этого парня не волнует ни одно его слово, и это почти пугает.
— А разве я извратил? Просто получаю то, чего ты желаешь. Забрать первый поцелуй Ацуши, обвести его вокруг пальца, причинить ему… — говорит и говорит, поднимаясь, но Дазай не может выдержать и с силой бьёт его по щеке, заставляя замолчать. Ложь. Провокация. С Ацуши не должно этого случиться, ученику лучше вообще с данным существом не разговаривать.
— Я не заинтересован в Ацуши так. Но даже если ты заинтересован, не сто́ит.
— Не хочешь увидеть, как его милое лицо перекосит от страдания? — пробормотал тот со скукой, абсолютно не вслушиваясь. Было бы смешно, если бы второй Дазай говорил это не серьёзно.
— Не хочу. И надеюсь, ты помнишь, что стоит тебе сделать движение в сторону от уговора, как твоё существование превратится в ад. Попытка навредить кому-то из агентства относится к этим движениям, — Дазай приблизился к сущности, смотря на неё без капли человечности или интереса. Сжав зубы, тот кивнул.
— Я понял. Но не я виноват, что ты всех ненавидишь, — произнёс мальчишка, понятливо следуя за Дазаем. Осаму возвёл глаза к потолку, замолчав. Ему придётся заставить это существо смириться с ненавистным существованием. Хотя бы на неделю. Если повезёт, на больший срок. Ему открылись только отрицательные чувства, и затея добавить в агентство такого персонажа изначально провальна.
— Даже если ты к ним чувствуешь сильную ненависть, то должен помнить, что это только часть моих эмоций. Малая. Все иногда ненавидят любых людей, — заметил Дазай, всё же жалея, что они осознанно заставляют страдать эту сущность.
— Но я не ненавижу Ацуши, значит, система дала сбой? Или ты… дал сбой? — неожиданно сказал двойник, почти растерянно. Да и сам Дазай растерялся. Если второй Осаму полез к ученику только по этой причине, то всё не то что не страшно — жалко.
— Если с Ацуши негативные чувства уходят, то можешь общаться с ним. Только постарайся не пугать и не выказывать слишком большую симпатию, — Осаму повернулся к своей копии и постарался улыбнуться. Можно ли верить двойнику, Дазай не знал, но это не мешало к нему проникаться сочувствием и почти пониманием. Тот слабо улыбнулся в ответ, кивая. И скрылся из поля зрения, наверняка направляясь искать Накаджиму.
«Какая всё-таки глупость сыграла на его отношении к Ацуши», — подумал Дазай, решив оставить второму себе свободный вечер. С Ацуши двойник не пропадёт.
Двойник тоже так считал, с маниакальным интересом исследуя свои ощущения. В голове будто червоточина, сквозь которую уходит всё хорошее, а остаётся лишь ненависть и желание уничтожить всё и вся, себя включая в данный список. У «настоящего» Дазая было и что-то светлое, но оно доступно только в воспоминаниях.
У этого же, можно сказать, все недостатки возведены в абсолют.
— А-цу-ши. Привет снова, — Дазай загородил мальчишке проход, улыбнувшись. Ацуши нервно кивнул, смотрел с непониманием — и не мудрено, после той сцены… — Мы с твоим наставником немного поговорили и пришли к соглашению. Он больше не будет так на меня бросаться. Но, наверное, мои действия были неожиданными? — спросил двойник. Даже если Ацуши был удивлён или напуган, он не станет избегать «нового» знакомого после этого. Стоит его только убедить, что всё в порядке, а то вон лицо какое непонимающее. С Ацуши действительно возникало меньше плохих чувств и сценариев, меньше хотелось послать к чёрту мир, но его лицо наивное вызывало смешанные чувства.
— Да, немного. То есть, ты же пытался меня поцеловать! — по Накаджиме видно, что он хочет уйти. К сожалению, нельзя ему этого позволить. Нужно разобраться, чего в этом Ацуши такого особенного. Ацуши мнётся секунду, смотря прямо в глаза, но всё равно тихо спрашивает, — Это ведь не значит, что и Дазай хочет меня поцеловать?
— Не хочет. Да и я не уверен, что хотел. Просто это так странно — ещё вчера я даже не существовал. И не совсем понимаю, как трактовать чувства. Мы можем… забыть об этом? — спросил Дазай, давя из себя всё возможное дружелюбие ради чужого неуверенного кивка и тихого смеха. Знать, что чувствуешь, просто. Ещё легче понять, чего он хочет от Ацуши. Когда двойник достигнет желаемого, он себя убьёт, перед этим высказав все претензии настоящему Осаму. — С тобой приятно находиться рядом.
— Спасибо? Конечно, мы можем об этом забыть. И не злись на Дазая, я думаю он просто… слишком плохо о себе думает, как и о тебе, получается. Вы оба вовсе не плохие, — Ацуши улыбнулся, и Осаму только сильнее посмеялся мысленно над этим мальчишкой. Как и над настоящим Дазаем. Ему-то не нужно себя сдерживать.
— Я не злюсь на него. Тебя опять загрузили бумажной работой, да, Ацуши? — он увидел сумку с документами на чужом плече. Лёгкая загадка — Накаджима тяжело вздохнул и покивал. — Если никто не поможет, тебе придётся остаться допоздна… Тебе помочь?
— Ты правда хочешь? — Ацуши неуверенно скосил взгляд в сторону. Он не знал, считается ли этот Осаму сотрудником агентства. Тот с лёгкой улыбкой наблюдал за Ацуши, предложив свою помощь, без которой Накаджиме придётся на ночь остаться в агентстве. — Если не трудно. Спасибо, — улыбнулся Ацуши, направившись наверх уже не один. Что-то Дазай «из плохих эмоций и недостатков» ведёт себя добрее, чем обычный. Это довольно забавно, и протеже обязательно выскажет это своему наставнику. Если второй Дазай не извиняется таким образом за свои действия, конечно.
— Странно, я думал, ты меня уже завалишь вопросами по поводу своего наставника, — протянул Дазай за его спиной. Ацуши пожал плечами. Вот, какое о нём впечатление складывается, значит?
— Если бы он хотел что-то мне рассказать, то уже бы это сделал. А в его тайны я не хочу лезть, ему же самому это неприятно, — ответил Ацуши, мягко улыбнувшись. — Мне достаточно того, что я знаю о Дазае.
Осаму не смог сдержать улыбку снова. Он понемногу понимал ощущения «оригинального» Дазая из воспоминаний и возникающее тепло при взгляде на этого мальчишку. К двойнику Ацуши относится нейтрально, но к настоящему Дазаю — очень и очень хорошо. Из-за этого ещё больше непонятно, зачем Осаму сдерживается. Его аргументы в этом вопросе — просто мусор.
На Ацуши, как обычно, спихнули много документации, и без помощи он бы в ней утонул. Никто кроме Осаму-двойника не изъявил желания помочь, но Накаджима и без того радовался. Куникида, правда, смотрел на них с подозрением, ведь второй Дазай был без присмотра первого. Хоть и вёл себя прилично…
Прошло много времени, прежде чем Дазай наконец объявился. У двойника к этому времени почти тряслись руки и дёргался глаз, ведь им с Ацуши осталось совсем немного документов, а никто так и не ушёл, их не оставили одних.
— Кажется, Ацуши-кун не сможет пойти со мной за покупками. Жаль-жаль, — сказал Дазай. Второй Осаму отметил, что агенты стали расходиться. Не может быть!
— Вы сами на меня скинули половину этого всего. И прекрасно знали, что у нас вместе никуда пойти не получится, — вздохнул Ацуши с раздражением. Несмотря ни на что, по Осаму видно, что любит он ученика. Прямо невооружённым глазом. Дазай перевёл на свою копию взгляд и улыбнулся по-доброму, можно сказать, что с сочувствием.
— Кажется, все уже уходят. Сами тут посидите ещё пару часов с бумажками? — поинтересовался Осаму. Его младшая версия кивнула, стараясь выглядеть благодарно, но это не помешало Дазаю прилепить прослушку под столом. Только на крайний случай. Он же не совсем идиот, доверять себе. — Я тоже тогда пойду. Оставляю Дазай-куна на тебя, Ацуши, — сказал Дазай, собираясь посидеть в кафе, пока эти двое не закончат. Накаджима ответственный, он закроет офис за собой, а второго Дазая после их посиделок легко отловить будет. Доверять ему пока… не получается. И не нужно.
— И смылся, только след его простыл, — буркнул Ацуши. Дазай-двойник утешающе похлопал его по голове и протянул заполненный документ. — Хоть увиди…шь, как я тут работаю, пока он филонит.
— Я догадывался, что Ацуши после моих заданий не очень довольный, — хмыкнул Осаму, сжав зубы. Ацуши такая лёгкая мишень! Желание разобраться в своих ощущениях стало лишь сильнее, и для этого нужен Накаджима, нужен, как никто другой. Может, потому обычный Дазай не доверяет сейчас своей копии — потому что та на Ацуши
так смотрит. Пытаясь разобрать его на составляющие и принять, как лекарство от собственного недуга. Глупо думать, что простым общением его можно излечить.
Тёмные окна, полутёмный офис, в котором экономят ночью свет. Два человека в этом офисе, мило беседующих о делах и заполняющих документы. Ацуши тянется за принтером, пока двойник его наставника наблюдает за натянувшейся на теле рубашкой не-ученика.
Осаму кусает губу и слизывает с неё кровь.
— Спасибо за помощь ещё раз, правда. Если я могу как-то тебя отблагодарить… Например, можем завтра вместе с тобой за покупками пойти, раз уж Дазай-сан так некрасиво поступил. Продукты мне всё ещё нужны, — Ацуши вздохнул, посмотрев на последние несколько документов. Ещё немного и он пойдёт домой.
— На самом деле, у меня есть идея, как тебе можно меня отблагодарить. Мне бы не хотелось напугать тебя… — Осаму встал у спины Ацуши и положил руки ему на плечи, заставил на себя посмотреть. В глазах у Ацуши застыл немой вопрос. Наверное, даже сквозь рубашку он может ощутить, как чужие руки подрагивают. И всё равно, по сравнению с тем, что происходит в душе, это ничто.
— Тогда как? — на тихий вопрос Осаму хихикнул. Он повернул кресло Ацуши, заставил непонятливого Накаджиму подняться и прижал к стене.
— Догадайся, — бормочет он, уже не скрывая довольной улыбки и целуя Ацуши, начинающего сопротивляться. Шок Накаджимы не останавливал — вокруг ни души, о каком сдерживании идёт речь?
— Это не смешно, ты же сам сказал, давай забудем об… — в руку Ацуши вцепляются и не дают ею двинуть. Совершенно его не слушая, Дазай переключился на шею: оставлять там грубые поцелуи. Ацуши заёрзал и попытался вывернуть руки. —…об этом. Прекрати, Дазай-кун!
— Крик застревает в горле, ведь ты любишь наставника? Почему ты кричишь шёпотом, А-цу-ши? — тихие слова двойника заставляют сердце биться быстрее. В животе скручивается узел страха и отвращения, но Ацуши всё равно пытается всё разрешить по-хорошему. Даже несмотря на то, что Дазай не даёт ему двинуться и марает своими губами шею. Мерзко, оттого, что без согласия.
«Но ощущения от губ приятны», — вызывают по телу приятную дрожь. Ацуши пискнул и наступил тёмному Дазаю на ногу, постарался его отпихнуть. А тело Осаму будто припаялось к нему, не давая и шанса. Слабо сопротивляясь, Ацуши почувствовал, как ему расстёгивают рубашку.
— Так, отпусти меня, я серьёзно! — ему удалось наконец оттолкнуть обнаглевшего мужчину. Ацуши схватился за ворот рубашки, смотря на Дазая с непониманием, сжав ноги. Как он не заметил чужого пожирающего взгляда раньше?.. Этот Дазай раздевал и трахал его глазами, как какую-то куклу из магазина для взрослых. Накаджиму заколотила дрожь.
— Ацуши, какие чувства ты питаешь к наставнику? — заискивающе спросил тот. Снова приблизился, читая каждую мысль Ацуши на лету, поэтому Осаму смог остановить его, когда парень попытался кинуться в сторону. — Такие же, как я к тебе? — мальчишка старался выбраться из чужих наглых рук, не чувствовать прижимающегося худого тела, но по-настоящему он испугался, когда эти худые-наглые-отвратительные руки полезли ему под рубашку.
— Н-нет! Отпусти меня, иначе мне придётся тебе навредить! — возмущался Накаджима, но Дазай нашёл способ заткнуть его, припечатав лицом о стену. Наверняка мушки перед глазами дезориентировали Ацуши.
— Ах, когда ты спокоен, тебя гораздо приятней трогать. Не нужно заламывать руки или связывать ноги. Нам бы этого не хотелось, верно? — Дазай улыбается, почти смеясь, и любовно ведёт губами по чужой шее, кусает её. Руки Ацуши в его руках от гнева напрягаются, но двигается Ацуши слабо — ещё отходит от удара. Осаму-двойник слизнул с чужого подбородка потёкшую из носа кровь. — Ты думаешь, Дазаю не хочется сделать того же самого?
— Убери руки, — прошипел Ацуши, лягаясь. Он налегал со всей силой, уже не чувствуя сомнений. Вот, что плохого в новом Дазае, вот, что занимает его голову. Любое проявление хороших чувств он извращает.
Чужая злость возбуждает лишь больше. Он в секунду заставил Ацуши ненавидеть образ наставника, всего парой действий. Прикасаться к телу Накаджимы, водить пальцами по его вспотевшей коже под одеждой ещё приятнее, чем Осаму представлял. Этого мало.
Это не меняет его отвратительных расползающихся в груди чувств. Может, если он возьмёт Ацуши…
— Я сказал отпустить меня, ублюдок! — Накаджима всё пытается вырваться, уже уверенный, что этот его удар положит конец чужим домогательствам. Но способность он не использует, а Дазай не намерен его так просто отпускать.
К сожалению, приходится заставить Ацуши потерять сознание. Это единственный вариант, при котором Накаджима перестанет вырываться и мешать ему.
Ацуши теряется в чувствах и в наступающей темноте. Ему не хочется отдавать своё тело на милость пародии на Дазая, но успевает он лишь сказать злобное «ненавижу», ощущая руки на своей груди и проваливаясь в забытье.
***
Стук. Это первое, что слышно сквозь сон. Ацуши поворачивается на бок и испытывает желание заткнуть уши — звук очень раздражающий.
— Ацуши? — стук прекращается. Накаджиму заставляет подскочить голос Дазая, который почему-то отталкивает. Дазай снова начал барабанить пальцем по тумбе, смотря на ученика.
— Да, я проснулся, — пробормотал Ацуши. Дазай выглядит беспокойным, словно слова давят ему на горло, но он не может их сказать. — Что сделал двойник? Почему я здесь? — спросил Ацуши, смяв одеяло. Он в медпункте. А то, что рядом с ним сидит наставник — дурной знак.
— Он хотел изнасиловать тебя, — Осаму подтвердил, что произошедшее — не странный сон Ацуши. А ведь Накаджима так надеялся на «Что? Какой двойник, ты головой ударился?»… Или хотя бы на то, что его не домогались. Голос Дазая звучал очень виновато, и Ацуши от этого вздохнул и уткнулся в свои колени. — Проникновения не было, — заверил наставник, увидев его движение. Но волновало даже не это, и Ацуши вздохнул. Так странно и мерзко он себя ещё не чувствовал. — Когда я пришёл, ты только вырубился. И ничего больше не случилось. Прости, что я поддался на его уговоры и оставил вас наедине, я думал, что общение с тобой положительно на него повлияет, — после чужих слов Ацуши ощутил ладонь на своей макушке и дёрнулся, подняв на Дазая паникующий взгляд.
— Всё в порядке, — сразу сказал он неубедительно, когда Осаму убрал руку. — Я только не могу понять, почему он хотел сделать это со мной. И… — Ацуши умолк, понимая, какую глупость собирается сказать. Но произошедшее заставило его засомневаться: не хочет ли Дазай… сделать с ним что-то плохое? — Вы можете подойти. Нет, вы должны подойти.
— Для чего?
— Чтобы я мог кое-что проверить. Хотя господи, я же здоров, — смеётся Ацуши и встаёт с кровати, подходя к напряжённому и почти злому Осаму.
— Этого больше не повторится. Но если он вдруг снова полезет, используй способность, не сомне… что ты делаешь? — Осаму умолк, доведённый до шока, стоило Накаджиме ухватиться за его плечи и подтянуться. Конечно, страшно целовать своего наставника в губы, но Дазай отреагировал ни разу не положительно. Он уязвлённо отпихнул Накаджиму и прикрыл ладонью рот. — Ацуши, этот идиот задурил тебе голову? Или ты теперь и меня опасаешься?
— Нет, вас я точно не опасаюсь, — вздохнул Накаджима, скрестив руки на груди. Реакция Дазая очень успокоила. — Но он-то где теперь?
— В коридоре. Он будет под моим присмотром, и после такого я точно не подпущу его к тебе, — сказал Дазай настолько тихо, что было и не различить. Второй Осаму сейчас в коридоре, это да, до потери сознания избитый.
— Со мной всё хорошо, — пробормотал Накаджима, вспоминая своё «я могу за себя постоять». А перед Дазаем не может, как выяснилось. Того чересчур сильно колеблет произошедшее с учеником, его лицо перекашивает гневом, как у Куникиды, хоть Дазай и старается держать самообладание. Как будто раньше с ним не случалось никакой похожей ситуации. — Давайте завтра сходим за покупками? И насчёт документации, я…
— А? Оставь бумажки, их немного осталось и я с ними завтра разберусь. Насчёт завтра… посмотрим. Береги себя, Ацуши-кун, — Дазай улыбается на прощание.
Он возвращается в коридор и смотрит на кашляющее тело, тем не менее довольно улыбающееся.
«
Ох, ты пришёл посмотреть на представление, Даза-ай-тян?».
Дазай еле сдерживался от того, чтобы избить его ещё раз.
