Сказ хмельного Хуайсана

      Все началось ночью в Облачных Глубинах. Одной сильно нашумевшей ночью, когда некий адепт устроил попойку, а вторая гордость дядюшки Цижэня явился с повинной под утро.       Той темной ночью, когда Лань Ванцзы застал самую шумную троицу за историю Облачных Глубин в не самой однозначной позе нависших друг над другом, произошли некоторые события. Не Хуайсан и Цзян Чэн, свалившись с Вэй Усяня, подобрав полы своих одежд (а как не смутиться, когда второй нефрит ордена Гу Су Лань готов расчленить, казалось бы, всех троих на месте) и обогнув Лань Ванцзы, пулей вылетели из домика Вэй Ина. Отбежав на безопасное расстояние и осознав, что за ними толком никто не гонится, парни остановились.       Они попытались отдышаться, держась за дерево, но хмельное состояние и не сдерживаемый истерический смех повалил обоих на месте. Земля была холодной и немного влажной от росы. Полнолуние прошло, но луна все также ярко освещала землю. Отсмеявшись, Хуайсан приподнялся на локте и посмотрел на парня рядом. В глазах Цзян Чэна застыли смешинки, а искренний, чистый смех остался улыбкой на его губах. Хуайсану это показалось очень красивым и ему захотелось запечатлеть это выражение лица на одном из своих вееров. Он живо представил выведенные чернилами облака, луну, дерево и парня под деревом. Он почти чувствовал, как кисть выводит черты лица адепта ордена Цзян. Как под его рукой очерчиваются лоб, брови, нос, улыбка, скулы...       Его рука вдруг замирает, так как даже будучи захмелевшим, он осознает, что что-то изменилось. Он так увлекся своей фантазией, что не заметил, что его рука действительно двигалась по лицу Цзян Чэна. Последний, замерев сначала, все же решил медленно повернуть голову. Улыбка все еще красовалась на этих влажных губах, по которым бродили блики луны. Хуайсан подумал, что картины ему мало, он хочет почувствовать это редкое выражение лица молодого господина Цзяна сильнее.       Хуайсан решил, что сможет свалить вину на плохую переносимость вина или его хорошее качество, если парень рядом с ним будет против его действий.       Последнее, что запомнил Цзян Чэн-лукавую улыбку на губах Хуайсана, ибо после его накрыла волна наслаждения от сперва осторожного касания лепестков губ, а после все более страстного и жадного. Цзян Чэн был не против. На самом деле он даже представить не мог, как можно быть против хмельного Хуайсана.       Поцелуи, Улыбка Императора, адреналин после побега от Ванцзы...все это действовало на парней будоражеще. Верхние одежды полетели прочь, валяясь теперь белоснежным пятном на темной траве в свете луны. Поцелуи Хуайсана полились на Цзян Чэна все ниже и ниже. Отодвигая кусочек нижних одежд, он тут же осыпал открывающееся место поцелуем. На ключицах Хуайсан остановился надолго. Он то покусывал, то посасывал их, оставляя фиолетовые отметины, так сильно похожие на цвета ордена Юнь Мэн Цзян. Цзян Чэн же выгибался под лаской Хуайсана, закусывая руку, чтобы не потревожить ночную тишину Облачных Глубин. Его лента, которой держались волосы, развязалась еще при потасовке в домике Вэй Усяня, а при беге и вовсе затерялась где-то в траве, поэтому сейчас длинные черные волосы юноши лежали в полном беспорядке, придавая тому изящной красоты...       Цзян Чэн не отличался терпеливостью, поэтому, неожиданно рыкнув на Хуайсана, обнял того и перекатился. Теперь уже он нависал над адептом ордена Не. Распущенные волосы спадали вниз. Сквозь них свет луны еле пробивался, но тонкие полосы света все же попадали на лицо Хуайсана, во взгляде которого промелькнули азарт и удовлетворение от достигнутой цели.       Цзян Чэн не заметил этого. Кроме терпения, ему еще самую малось недоставало внимательности. Теперь уже он повторял действия Хуайсана, но не так нарочито медленно, как это делал тот. Он действовал более резко, не так аккуратно, и в итоге все тело Хуайсана покрылось фиалками укусов. Цзян Чэну это очень нравилось. Ему нравился цвет его ордена на теле под ним..

***

Той ночью многое произошло, и когда утром всю четверку наказали, а Лань Сичэнь посоветовал всем окунуться в источник, двое из провинившихся прийти не рискнули. Каждый из них сидел в своем домике и искал способ скрыть следы нашумевшей ночки.