Сказ хмельного Хуайсана

      Той ночью они заснули вместе, но проснулся Хуайсан раньше, и, дабы избежать неясных разговоров, собрал остатки платья, и, накинув фиолетовые одежды главы Юнь Мэна, покинул покои. После пыла ночи, сил на использование заклинания невидимости уже не было. Оставалось лишь надеяться, что в такую рань никто ещё не встанет, учитывая, как долго доносились возгласы из главного зала.       Хуайсану хватило наглости не оставлять никакого послания Цзян Чэну и просто покинуть Лань Лин с братом, припрятав драгоценные выкраденные одежды.       Стоит ли упоминать, как судорожно он метался по своим покоям по возвращении, не зная, где припрятать добычу. Он знал нрав брата. Знал, что тот мог нагрянуть и перевернуть всю комнату верх дном. Необходимо было припрятать в комнате, поближе к себе, но в таком месте, которое не вызвало бы подозрений. И тут его осенило! Дерево лучше всего прятать в лесу. Не Минцзюэ никогда не рылся в его одежде. Старший немного побаивался количества изысканной, дорогой ткани в том шкафу.       Это заняло сутки, но Хуайсан состряпал перегородку для своего тайника. Ему "всего лишь" пришлось разобрать заднюю стенку, обстрогать саблей (предки наверняка в усыпальнице перевернулись от такого кощунства) до необходимого размера. Как и вся мебель, шкаф тоже был лично найден вторым молодым господином Не в одной из лавок. Дерево, из которого он был сделан, было довольно редкое для Цинхэ. Конечно, будучи младшим братом главы одного из четырех главных орденов, он мог послать кого-то из адептов за древесиной, но тогда был риск, что посыпятся ненужные вопросы от Не старшего.       Наконец, скрытый отсек был готов. Там Хуайсан повесил верхние одежды главы Юнь Мэн Цзян. Он глупо улыбался и хихикал, представляя, в каком гневе будет его "друг", не найдя такого дорогого одеяния. "Интересно, а теперь я могу требовать от него стать моей женой?"*

***

      Следующие месяцы прошли как одно целое. Не было ничего, что могло вырвать Хуайсана из рутины. Изо дня в день повторялось одно и то же: тренировки, чтение книг, рисование исподтишка, присутствие на собраниях брата.       Стоит признать, за месяцы без случайных встреч с Цзян Чэном, Хуайсан осознал, что тот ему нравился. Однозначно. Не было никого в этом мире, кто бы заставлял его сердце сбиваться и позволять сабле брать контроль. Удерживать баланс было особенно сложно рядом с ним. Цзян Чэн должен был уже догадаться, что Хуайсан не так прост, но молчал. Будто пока слова не произнесены, можно отвертеться от правды. Именно по этому принципу Хуайсан только сейчас позволил фразе сформулироваться в голове: "Мне нравится А-Чэн."       Порой он вырывался на ночную охоту в одиночку, получая потом от брата за очередное увиливание от самосовершенствования. Было бы глупо врать себе, что делал он это только для стабилизации своего духа. Он вспоминал ту странную встречу, и теперь, после того, что они вытворяли на свадьбе наследников двух крупнейших кланов, он действительно искал встречи с главой Юнь Мэна. Но её всё не было. Казалось, желание было одностороннее, что несказанно расстраивало. Порой, слишком погрузившись в мысли, он терял контроль. Тогда в паре десятков кистей появилась трещина, и Хуайсану пришлось незаметно от них избавиться. Однажды юноша так заскучал на собрании брата, что перенёсся мысленно в ту ночь. Результатом оказался треск буквально взорвавшегося в руках Хуайсана веера. Все находившиеся в тот момент поблизости буквально подпрыгнули на своих местах, выхватили сабли и наставили на оставшиеся щепки. Не Минцзюэ был, мягко говоря, в шоке, когда выяснилось, что в произошедшем нет вины никого постороннего, кроме его брата, немного чересчур сильно схватившего свой драгоценный веер. После того случая старший брат неожиданно нагрянул в покои Хуайсана вечером следующего дня и, ни слова не сказав, оставил тому футляр, оформленный не слишком дорого, но весьма изящно, прямо как любил молодой господин Не. Старший уже успел скрыться, когда младший пришёл в себя от безмолвного шока. Он аккуратно взял футляр и внимательно осмотрел тушью нарисованный орнамент тонких длинных стеблей, заканчивающихся выложенными из небольших осколков аметиста лепестков лотоса. "Иронично" - подумал Хуайсан, - "то, что послужило возникновению причины появления нового веера, и сам подарок, имеют одну основу."