Сказ хмельного Хуайсана

      На свадьбу наследников таких крупных орденов, как Юнь Мэн Цзян и Лань Лин Цзинь была, казалось, приглашена вся поднебесная. Кроме Старейшины Илина и презренных псов ордена Вэнь.       Со странной встречи в лесах Цинхэ прошло не так много времени. Однако Хуайсан не доложил о нарушении их границ своему ордену. Не ходил и слушок о том, какую силу он скрывает. Это могло значить сразу несколько вещей: во-первых, Цзян Чэн пока не нашел удобного случая это кому-либо поведать. Возможно, он сделает это на предстоящей свадьбе сестры, но это не в духе того человека, которого знал Хуайсан ранее. Однако все могло поменяться, как и принципы главы Юнь Мэня после пережитой трагедии. Во-вторых, возможно, ограниченный круг лиц был уже в курсе и хорошо скрывали свое знание. Ведь если молодой господин клана Не скрывал свою мощь столь искусно, значит она велика. Есть и третий вариант, что Цзян Чэн сохранил тайну своего некогда друга. В этот вариант почему-то хотелось верить даже больше, чем в четвертый, который заключался в том, что глава ордена просто не понял, что увидел в ту ночь.       Еще Хуайсана откровенно настораживало то, как Цзян Чэн назвал его. "А-Сан". Словно он был ему дорог. Словно он был там, у пруда. А если и не был.. Насколько Хуайсан знал, он никогда не позволял себе называть главу Юнь Мэна при нем самом "А-Чэном". Тот раз, когда он был без сознания, не считается. Но если он и слышал это обращение, то все равно просто так бы не назвал так второго молодого господина ордена Цинхэ Не. А из этого Хуайсан мог делать вывод, что то, что было между ними, то хрупкое согласие, было утеряно не окончательно. Даже после столь резких слов Цзян Чэна. Будто он не знал, какой у него характер.       Но все размышления могли быть перечеркнуты совсем крошечной мыслью, возившейся в глубине души, что встреча в лесу была лишь наваждением. Еще одной иллюзией. Возможно, он уже страдал от легкого искажения ци. Однако юноша запихивал эту мысль как можно глубже. Он боялся ее.       Однако вернемся к свадьбе. Самой роскошной свадьбе, на которой Хуайсану когда-либо довелось бывать в своей жизни. И, он уверен, больше такого не повториться. Казалось, всю столицу Лань Лина превратили в один огромный праздничный зал. Привычные золотые краски теперь смешивались с алым. Алый был везде. Странным образом это навеяло мысли о Вэй-сюне. О его красной ленте в волосах, которую он, казалось, носил не снимая. Вспоминалось, как сильно он любит свою шидзе. И, Хуайсан не сомневался, он безумно хотел бы оказаться в этот день здесь. Встать по другую сторону Цзян Янь Ли и вместе с Цзян Чэном отвести ее к Цзинь Цзысюаню. Хоть они и не ладили, но было очевидно, что на первом месте для Вэй Усяня была его шидзе и ее счастье.

***

      Церемония прошла идеально. Хуайсан заметил, что Гуанъяо приложил немало сил, чтобы все прошло без проблем. Стоило закончиться вину, он уже распоряжался слугам принести его. Если он чувствовал, что назревает где-то конфликт, тут же либо присоединялся к разговору сам, либо торопливым шагом, почти срываясь на бег, подходил к Цзэу Цзюню и что-то тихо тому говорил, после чего Первый Нефрит с умиротворяющей улыбкой подплывал к проблемным заклинателям и переводил беседу в другое русло. Наблюдать за этими двумя было так интересно, что он не заметил, как к его столу подошла виновница торжества. Хуайсан, заметив Янь Ли, вскочил, поклонился и вежливо, слегка сумбурно, поздоровался. Девушка улыбалась почти такой же умиротворяющей улыбкой, что и глава Гу Су Лань. - Второй молодой господин Не, давно мы с вами не разговаривали. Все ли у вас хорошо? - Дева Цзян, да, благодарю, все в порядке. - Заметив лукавый взгляд напротив, он быстро поправился. - Дева Цзинь. - Все в порядке. Не думаю, что скоро привыкну, но время многое меняет. - Ее взгляд слегка помрачнел на мгновение, - хотела бы, чтобы и они здесь были. Моя семья. - И совсем тихо добавила, - и второй брат тоже. Ох, что же я.. Прошу прощения. На самом деле я хотела у вас спросить кое-что на счет Цзян Чэна. - Что именно? - Слишком резко, слишком заинтересованно, по мнению юноши, спросил Хуайсан. - Помнится, мне А-Сянь как-то рассказывал о вашей дружбе во времена обучения в Гу Су. Вы много времени провели втроем, не так ли? - Да, все верно. - Мне больше не у кого спросить. Не думаю, что А-Чэн сблизился с кем-либо еще. Не замечали ли вы за ним странностей? - Странностей? Как-то странно слышать этот вопрос сейчас, в такой обстановке. И разве не опасно мне рассказывать о неподобающем поведении главы другого ордена? - Включил невинность Хуайсан, быстро хлопая глазами, и пряча почти хищную улыбку за веером. Что-то внутри довольно заурчало от знания, что он практически самый близкий человек, помимо семьи. - Верно, но пусть это будет моим свадебным подарком: вы сохраните в секрете наш разговор, хорошо? Мои братья в людях разбираются, и раз хотя бы один из них назвал вас своим другом, значит, и я могу вам доверить некоторые вещи, правда? - Казалось, Янь Ли говорит с ребенком, пытаясь завоевать его доверие. - Ну, раз Вэй-сюн так сказал, думаю, да, можете, - Хуайсан убрал веер от лица, которому придал самое невинное выражение. - Меня беспокоит мой брат, А-Чэн. Он уже некоторое время не находит себе места. Я понимаю, что взваленная на его плечи ответственность за орден сильно давит, но он сам не свой явно по другой причине. Он будто одержим некой идеей. И, сказать по правде, мне страшно видеть его таким. Иногда он выходит из себя. Он бывает злее обычного. Но пару раз я видела на его лице полную апатию. Будто он достиг просвещения, и его душа познала покой. Но это же А-Чэн! Он быстро вновь начинал угрожать всем и каждому переломать ноги. А иногда он пропадает. И мне приходится прикрывать его, чтобы никто не узнал, что главы нет на месте. И я совсем не знаю, куда он уходит. Молодой господин Хуайсан, может, он делился с вами своими переживаниями? - Я... не уверен. - Сперва я решила, что ему кто-то приглянулся. Тогда, когда сразу после окончания войны, он начал приносить мне различные украшения и спрашивать, понравились ли они бы кому-то. Знаете, он тогда будто помешался. Его вовсе не волновало, что все украшения, которые он смог найти, принадлежали Вэням. Тем самым Вэням, которые лишили нас всего. Но потом что-то произошло. И он был то злой, то на седьмом небе от счастья. - Глаза Янь Ли сверкали от всплывших воспоминаний нелепого поведения ее брата, - ох, я, должно быть, говорю слишком много. - Нет... вы сказали ровно столько, чтобы я кое-что понял. - То есть вам известно, что с ним? Можете ли вы мне поведать? - Боюсь, что я не уверен в своей догадке, и было бы глупо сообщать непроверенную информацию. - Да, вы правы. - Взгляд госпожи Цзинь стал серьезнее, - могу ли я вас попросить присмотреть за братом? Боюсь, что в ближайшее время я не смогу покинуть Лань Лин. А-Чэн настоял, чтобы я не откладывала свадьбу только из-за него. Думаю, ему будет очень нужна поддержка друга. Но не прошу ли я о слишком многом? - О нет, госпожа Цзинь, не переживайте. Я присмотрю за ним. - Премного вам благодарна, второй молодой господин Не.       Девушка поднялась и направилась к своему мужу. Когда она отвернулась, маска невинности Хуайсана дала трещину. Уголки губ слегка изогнулись в торжествующей полуулыбке.

***

      С пира Хуайсан удалился мастерски незаметно. После этого ему пришлось ненадолго применить свое заклятье невидимости дважды. В первый раз, чтобы пробраться в покои, где велась подготовка к свадьбе. Второй раз, чтобы не попасться никому на глаза, пока он пробирался в покои главы Юнь Мэна. Оставался последний поворот. Он так спешил скорее добраться до цели, потратив как можно меньше сил, что не сбавил скорости и задел кого-то рукавом. Душа ушла в пятки. Он не мог так ошибиться, чтобы дать кому-либо знать об этом заклинании. И он не мог позволить никому, кроме Цзян Чэна увидеть это. Он поднял взгляд и едва заметно облегченно выдохнул. Он задел руку А-Чэна. Но стоило Хуайсану заметить, что тот был не один - с ним был его собственный брат - как сердце ухнуло куда-то вниз.       Надо было что-то срочно придумать. Он словно в замедленной съемке видел, как Цзян Чэн останавливается, нахмуривается. Минцзюэ рядом также замирает. - Что-то случилось? "Все или ничего!" - решается Хуайсан. Легким движением вынимает заколку, кладет ее в руку Цзян Чэна и сжимает ее в кулак. Таким образом он разрывал связь ее с используемым заклятием, делая видимой. Заклинатель бросил быстрый взгляд на свою руку, которую все еще держал невидимый юноша. Его брови поползли вверх. Пауза затягивалась. Казалось, у Цзян Чэна не было сил произнести ни слова. И практически на выдохе он произнес: - Нет, все в порядке. Пожалуй, я не стану возвращаться на празднество. Лучше вернусь в покои. - Хорошо.       Не Минцзюэ удалился, бросив косой взгляд через плечо на главу Юнь Мэна. Когда он скрылся из виду, Цзян Чэн перехватил невидимую руку и мгновенно поволок к себе. - Хуайсан? - Недоверчиво, стоило только дверям закрыться. - М. - Облегченно выдохнув, сбросил заклятье заклинатель. - Какого черта???       Цзян Чэн взревел так громко, что даже его голос сорвался на последнем слове. Хуайсану пришлось придвинуться ближе, положить ладонь на его рот, а другой рукой показать жестами, чтобы тот не шумел. Глава Юнь Мэна легким касание убрал руку от своего рта, давая понять, что понял. Он во все глаза смотрел на юношу перед собой. В покоях было темно, так как слуги все были заняты пиром, и никто не позаботился об освещении покоев, ожидая, что наслаждаться праздником все будут до утра. И все же даже во тьме глаза опытного заклинателя могли видеть многое. Например, красивые распущенные волосы, струящиеся вдоль алого шелковистого платья, похожего на то, в котором его сестра сегодня выходила замуж. Оно было сильно уже, подчеркивая юношескую фигуру, и немного короче. - Тебе идет, - почему-то шепотом произнес Цзян Чэн. - Было лучше, но пришлось вынуть заколку, - таким же шепотом. - Ты так спешил... - руки обхватывают лицо Хуайсана. - Боялся, что кто-то увидит тебя? - Дааа, - стонет тот почти в губы.       Поцелуй выходит смазаным. Цзян Чэн сразу же углубляет его, но ноги Хуайсана перестают держать его, поэтому заклинателю приходится сгрести постанывающего юношу в охапку. Он поднимает его, придерживая за бедра. Хуайсан обхватывает ногами его талию. Теперь он немного выше. И он чувствует власть. Если ноги и подвели его, это не значит, что он остался совсем без сил. И Хуайсан играет. Он врывается языком в чужой рот, исследует его всего мгновение и покидает так же резко, как проник. Но не отдаляется, чтобы Цзян Чэн чувствовал его тяжелое горячее дыхание на своих губах, чтобы тянулся этими губами за новым поцелуем. И Хуайсану решать, отстранится он или возобновит поцелуй, врываясь с силой, прикусывая губу, как ему нравится.       Его скидывают на кровать и садятся сверху, почти на пах. Но на деле лишь задевая его. Цзян Чэн, не скрывая восхищения, смотрим на Хуайсана под ним. Распущенные волосы разметались по кровати. Платье настолько узкое, что почти слышен треск при каждом тяжелом вздохе юноши, и руки, протянутые к Цзян Чэну с мольбой продолжить. И он с рыком повинуется. В темноте, среди тяжелых вздохов и стонов, отчетливо слышно, как рвется ткань по швам.