Крылья Светлого Ястреба

Захария Роджерс, полгода назад согласившаяся принять на себя тяготы обязанностей секретаря-референта, до сих пор нет-нет да и сомневалась, что это действительно произошло с ней. Потому что кроме как Большой Удачей — с заглавной буквы и уважительным тоном — это событие иначе и не назвать. До того судьбоносного мига шесть месяцев назад, девушка работала заштатным менеджером орбитального трафика на одной из экваториальных катапульт. И всё, что ей доводилось делать по службе — так это следить, чтобы ремонтные бригады прибывали до того, как трудолюбивые «Зеро-02» совались в разгонный луч. «Зеро» было не жалко: машины морально устаревшие и с ними даже словечком перекинуться нельзя — настолько они бестолковые в социальном плане. А вот периферия разгонного электромагнитно-лучевого стабилизатора — сокращенно РЕЛС или «рельса» для краткости — могла пострадать. Но работенка, в целом, была совершенно не пыльная. И даже если раз в час проверять пульт управления, одной рукой лаская немногочисленных коллег по рабочей смене, а в другой сжимать инъектор «синката» — синтетического катехоламина — то и тогда вряд ли удастся «запороть» службу. Захария «синкат» не употребляла, предпочитая подстегивать организм по-старинке — чашкой кофе. А вот потискать коллег на своей смене была совершенно не прочь. Их руководство, очевидно знавшее, о подобном, также очевидно и открыто признавало: «Ни против «синката», ни против секса в рабочее время претензий нет никаких — затрахайтесь хоть до полусмерти — только работу свою выполняйте». Сперва Захарию это весьма позабавило — ей впервые со времён старшей школы вновь захотелось секса, жаркого, грязного и развратного. Да и напарники подобрались, все как один, пассивно-покорные, просто млевшие от сперва робких — чужие ведь люди — но затем всё более наглых намёков Захарии. Немного позже, когда все со всеми не раз и не два перетрахались, доходило до того, что в иные дни по комплексу девушка ходила к пульту управления в тапочках, халатике нараспашку и не снимая страпона, залитого смазкой и ароматным девичьим «соком». Вот только когда метаморфан обновил свою линейку стало иначе. Не сложнее, но как-то скучнее, что ли. Двое из троих парней с её смены вкатили себе «кикбэк» — реверсивную сыворотку — и, по их словам, сбросили почти девяносто процентов аберраций за неделю больничного. А затем, ещё через недельку, в комплекс управления заявились Юра и Сэм, совершенно на себя прежних, привычных непохожие. Что за модификацию они себе ввели, Захария не стала интересоваться, но теперь за пультом то и дело сидели человекоподобные лисы, одетые лишь в свою рыжую шерстку. Почесать их за ушком, или зарыться пальцами в пушистые хвосты было даже приятно — шерсть густая и шелковистая, загляденье просто — но трахаться с ними девушка уже не хотела. Слишком ребята стали похожи на мифических оборотней — волков и лисиц, вставших на задние лапы и заговоривших по-человечески. Затем парочка девушек вовсе уволилась, уйдя работать в бридерный центр — обновившийся метаморфан лишь подстегнул популярность суррогатного материнства. А затем вслед за этой парочкой ушла и ещё одна девушка, которую Захария считала кем-то вроде хорошей подруги. Ушедшая девушка и вовсе установила себе «Лактан Мастер» и «Про Гомункул», который к тому же был одной из немногочисленных неоткатываемых модификаций. А прощалась девушка со своими такими же немногочисленными бывшими коллегами уже будучи беременной. Захария тогда прочла — прямо с устройства Дарлы, невероятно гордящейся своей «обновкой» — о воздействии этих модов, и только грустно улыбнулась, поняв, что потеряла подругу навсегда. «Лактан» оказался чем-то вроде усиленной версией мода «Бьюстик» и превращал груди в настоящий завод по производству молока, как можно было понять из названия. Но даже то, что при продолжительном приёме этого препарата масса грудей в итоге втрое, а то и вчетверо превышала вес тела, можно было смириться. А вот «Про Гомункул», предназначенный исключительно для женщин, превращал их в добровольных рабов похоти и… давал необратимую способность рожать пригодных в пищу для человека мясных гомункулов, похожих на большие свёртки говядины. Как метаморфан позволял достигнуть подобного безумия, его разработчики не объясняли, строго храня коммерческую тайну, но особенно извращенные женщины теперь «рожали» говядину. Нужно сказать, весьма дорогую в среде гурманов… Захария иногда и сама подумывала поставить парочку модов, но из широкого спектра доступного никак не могла подобрать что-нибудь по душе. Превращаться в отвратительную гору мышц она и в страшном сне не желала, к большим женственным формам у себя под одеждой никогда не тяготела и даже «внутренних» модов, например, регулировавших обмен веществ, ей не потребовалось. Наследственность оказалась хорошей. А в скором времени, когда секса на единицу рабочего времени стало меньше, девушка наконец-то поняла, что и своей женской ипостасью не очень-то дорожит. Наверно впервые она это смутно осознала, когда Дарла увлеченно рассказывала подружкам о всех преимуществах её модов. Весь коллектив уже успел помять и пощупать её груди, за пару дней разбухшие от молока на пять размеров, все успели попробовать её сладких сливок… Похоже, именно тогда Захария подсознательно поняла, что стоять в стойле и сутки напролёт вопить от оргазмов было не для неё. Скорее уж она бы сама с удовольствием обслуживала бы вот таких безмозглых и похотливых сучек, обрюхачивая их по сотне за день… Настал даже момент, когда Захария уже почти что решилась, готовая изменить свою жизнь. Как внезапной встряской пришло извещение, перевернувшее всё с ног на голову: её выбрали! И не просто для повышения, а для работы с «самой» Вашу Хакуби! С руководительницей Второго Отдела, личностью непубличной, но чья фамилия стала именем нарицательным по всему миру, обратившись в синоним «прогресса»! Удивляться же при этом тому, что госпожа Хакуби предпочла на роль секретаря-референта живого человека, а не непогрешимую «Зеро» последней модели, было даже как-то неприлично. Во второй раз Захария удивлялась подобным образом, как после извещения о приглашении на новую должность, когда спросила госпожу Хакуби о метаморфане. Девушка не захотела отметать прежние мысли — они казались ей всё соблазнительней и притягательней. На робкий вопрос Захарии, не против ли начальница Второго Отдела, если её референт будет принимать этот препарат, девушка получила невнятный ответ. Вашу Хакуби, выглядевшая, как женщина-подросток, пожала плечами, ответив, что ей безразлично, какого пола, вида и расы её помощник. Она Захарию выбрала не за внешность, а за личные качества… И вот, спустя два месяца после того разговора, статный юноша по имени Захари Роджерс, притягательно «обычный» и весьма популярный у всех трёх полов в этом секторе орбитальной станции, докладывал состояние дел. Хакуби как обычно увлеченно колотила пальцами по клавиатуре, внося какие-то данные, производя расчёты, корректируя настройки. Захари же листал голографический список, неторопливо проматывая текст сводки. Вообще-то, госпожа Хакуби и сама могла это сделать, но, как будто из принципа, не интересовалась ничем, кроме расчетов в своём компьютере и кофемашины.  — …К этому моменту на станцию прибыло восемьсот сорок два человека с туристическими целями. Также прибыли двенадцать специалистов узкого профиля из числа затребованных вами. Четверо новоприбывших обратились за помощью в лазарет. Одной женщине с таврическими модификациями понадобилась помощь психолога… Вашу, не отрывая взгляда от монитора, коротко взмахнула рукой, мол «Дальше…». Захари перелистнул виртуальную страницу. По сути, даже зачитывание всего этого не имело особого смысла — со всеми делами уже разобрались многочисленные заместители начальницы Второго Отдела. Но Вашу Хакуби по должности положено было обо всём знать, да и самой ей, похоже, было по нраву оставаться «в курсе».  — …Мистер Андерсон, неофициально, в обход протокола, просил выделить его группе больше энергии — из-за наплыва туристов регенераторы в штатном режиме на справляются с… Новый взмах начальницы и Захари опять повел пальцем, перелистывая виртуальный листок, светившийся у него над запястьем.  — …В одном из расчетных центров вышел из строя семяприёмник… Хакуби наконец подняла взгляд на помощника, с кривой усмешкой глянув на юношу:  — Если это самые тревожные новости, то вы можете идти… — по тону было понятно, что женщина интерес потеряла.  — Нет, есть ещё кое-что, мисс Хакуби. И тоже неофициально…  — Ну же, Захари, не тяни… — Вашу мгновенно сбилась на дружеский тон, никогда не выдерживая долгого вычурно-вежливого обращения. Сперва Захари это немного коробило, тем более из уст «самой», но затем юноша неплохо освоился, понемногу постигая искусство дружеского подтрунивания над одним из влиятельнейших людей человечества.  — Ваша дочь… Крохотные кулачки Вашу громыхнули о прозрачную столешницу так, словно готовы были её разнести в дребезги.  — Что Рёко опять натворила? Захари прокашлялся, а затем заговорил:  — Вчера в два часа дня по местному времени она нелегально прибыла с очередной группой туристов… Как показало видеонаблюдение, в два часа и пять минут Рёко взломала одну из вспомогательных сетей, подключившись к основному массиву, а в два десять была задержана службой безопасности на посадочной палубе…  — Что она натворила?.. — со вздохом пробормотала женщина.  — Основные протоколы ей оказались не под силу, но…  — Захари!..  — Простите, мисс, — юноша расплылся в улыбке. — Она перенастроила более двухсот «Зеро» — весь сорок первый отдел — вынудив их петь старинные песни. Мисс, вы бы слышали этот хор… Нужно признать, я и не предполагал, что «Зеро» так умеют…  — Где эта балда сейчас? — устало произнесла Вашу, уже не слушая помощника и потирая виски.  — В камере предварительного заключения, мисс…  — Точно в камере? — её пронзительный взгляд прошил юношу насквозь, отчего Захари тотчас виновато склонил голову. Начальница Второго Отдела незлобивая, но и не недалёкая дура.  — Она заперта в моей комнате, мисс…  — Пожалуйста, приведи её. Нам нужно кое-что обсудить в тесном семейном кругу…