[Получено лечение: (+1 НР)] [Получено лечение: (+1 НР)] [Получено лечение: (+1 НР)]
Я рывком обернулась назад, увязнув ладонью в раздавленном гоблинском трупе и едва не завалившись на землю. И тотчас увидела то, что ожидала. Рыдающая и вся в слезах, Сайа метров с тридцати «целилась» в меня двумя ладонями, как будто готовила удар «Черепашьей Волны». Напрягая все свои силы, девушка сияла тем же изумрудным маревом. — Всё хорошо, дочка… Она цела… — подбежавший старший стражник отечески потрепал Ноуту по плечу, выводя девушку из ступора паники. — Побереги силенки… Сайя замерла, шмыгнув носом, и безвольно уронила руки себе на колени. Непонимающе глянула по сторонам, а затем подскочила и нетвёрдой походкой побежала ко мне, просто прыгнув в объятия, обнимая руками под грудью и сотрясаясь всем телом в рыданиях. Я поймаля нежное, дрожащее тельо и принялась гладить её по хрупким плечам. Как сумела, принялась успокаивать, говоря, что всё уже кончилось, и никто больше не умрёт. «Эльфийка» плакала и кивала головой, размазывая своим чумазым лицом слёзы по моему такому же грязному нагруднику. Старший стражник, видевший это, просто кивнул, словно говоря: «Позаботься о ней», а затем, взобравшись на баррикаду повыше, окликнул присутствующих: — Так, слушай сюда, народ! — загремел ровный, властный голос. — Зелёных уёбков мы разорвали. Не без помощи, но дали-таки мразям просраться кровищей!.. — ДА!!! — взлетел дружный рёв до небес. Бойцы вскинули оружие, сурово и скромно празднуя избавление от гоблинских полчищ. А мужчина, руководивший деревенской стражей, продолжил, дождавшись мгновения, когда радостный гам поутихнет. — Но это ещё не всё, сами знаете!.. Если не уберём эту мелкую падаль, — не оборачиваясь, человек ткнул большим пальцем себе за спину, указывая на завалы из гоблинских тел. — …То нам светят неприятности. Не хватало ещё с трупоедами из-за того дохлого зеленорылого дерьма схлестнуться. Эти бляди наверняка уже кровь учуяли — скоро повыползают… Поэтому слушай меня: все, кто ещё на ногах стоять может — тащи дохлых гоблинов за околицу… В яму углежогов кидайте — хоть немного от деревни отнесём. Пусть там их жрут… Люди молча покивали головами, явно зная о чем-то, мне неизвестном. Залихватски вкидывали мечи в ножны — с кого в суете их не посрывали гоблины — а щиты на ремнях забрасывали себе за спины, после чего без раскачки споро принялись за работу. То и дело замелькали здоровенные охотничьи ножи — откуда взяться благородным кинжалам в деревне? — великодушно дорезая ещё слабо шевелившихся злобных коротышек. Неподъёмные туши огров — я на мгновенье задумалась о том, можно ли их есть? — дюжие мужики без указаний принялись простецки рубить топорами, с хряском пластая лезвиями кости и мясо. — Дед Томаш?! — мужчина тем временем выкрикнул имя. — Тута я, что мне сделается… Живой!.. — лениво откликнулся названный человек из толпы, и я мгновенно узнала того ворчливого деда-каптёра, поблёскивавшего звеньями кольчуги. Теперь же он выглядел так, словно с головой окунулся в чан с кровью. — Чего надо, старшой? — Дед, бери Микана… не, другого, кузнец который. А Микан-то Длинный погиб у меня на глазах… В общем, набери два десятка самых глазастых, да хоть из пацанят, и расставь на стены в дозор, чтобы нас за задницы не взяли самые ебанутые остатки гоблинов… — Можно… Сделаем… — коротко кивнул дед, явно также обладавший в деревушке известным авторитетом, но разумно не рвавшийся его проявлять. После чего, смачно сплюнув на харю дохлому гоблину и не спросив больше ни о чём, принялся громко называть имена. А старший стражник неприметно и горестно вздохнул — какой бы славной ни была битва, как бы ни была сладка победа, но терять тех, кого знаешь лично, всегда очень сложно. Но старший, он на то и старший, что в нужный момент может пойти поперёк своих чувств и эмоций, говоря и делая то, что нужно, а не то, что хочется. Очень редкое и полезное для других. но омерзительное для тебя самого умение. В мгновение ока преобразившись и вновь став сердитым и сосредоточенным, мужчина подхватил за тощие лодыжки пару зеленокожих трупиков, попавшихся под руку. — Давай, народ, шевелись!.. Пошалили — теперь и убрать за собой надобно!.. — гаркнул он, возвращая голосу прежний задор. — А управимся с делом — так всем бухать. В приказном порядке нажраться до зелёных соплей, так погудеть, чтобы на Небесах нас заметили и Ушедших приняли славно!.. Знатно помянем погибших и вознесём хвалу Пресветлой Токими, принявшей их в свое лоно и даровавшей победу… А Сестра Битвы нас постережёт… Я поднялась на ноги — после хватки огра кости на удивление оказались «практически» целы. Только дышать было немного больно. Наверняка, в рёбрах появилась парочка трещина или даже перелом. Скромное лечение Сайи то ли не могло исцелять все повреждения, то ли эта целебная «магия», как и привычная для меня медицина, делилась на ветви, отвечавшая каждая за своё. Но и на том спасибо. Такие неудобства, как небольшая боль в груди, можно было и перетерпеть — не сахарная, не рассыплюсь. Также я была искренне благодарна той крохотной частичке «мужского», всё ещё сидевшего в сознании. Раньше, с удовольствием бы поплакала и пожалела себя, но сейчас попросту взяла да и решила, что стерплю, как крутой бывалый «вояка», прошедший через адскую мясорубку. Ещё больше начала завидовать настоящим парням, за то, что они могут так делать даже не задумываясь. Подхватив на руки успокоившуюся длинноухую целительницу, я быстро отнесла «эльфийку» к зданию лазарета, где передала на руки женщинам, перевязывавшим раненых. едва оторвав от себя её ладони, усадила девушку на ту самую скамью, с которой деревенская красавица вскакивала, пытаясь оказать мне помощь после укуса паука. Кое-как успокоив совсем «расклеившуюся» трогательную милашку, побежала обратно, принявшись помогать бойцам таскать за околицу трупы. Как только первый «рейс» был сделан, мгновенно стало понятно, что в этот момент ну очень бы пригодилось «умение» Системы мгновенно перемещать любые предметы в виртуальный инвентарь. По крайней мере, гоблины туда влезали безо всяких хлопот, дисциплинированно «трамбуясь» в одну ячейку. И трёх десятков взмахов ладонью оказалось бы достаточно, чтобы за несколько минут убрать все трупы в хранилище. С такой способностью можно было стать настоящей «королевой» грузчиков… Но я всё ещё опасалась делать это в открытую. Исцеляющие способности Сайи и полыхавшее пламенем оружие незнакомки в красных одеждах ясно говорили — этому миру хорошо известна магия или нечто на неё похожее, каким бы словом оно здесь не называлось. Так что начни я «чаровать и колдовать» у всех на виду, невероятного шока у окружающих это уж точно не вызовет. Но именно из-за странной женщины в красном, лихо потрошившей гоблинов, как рыбу на ужин, я и не решалась демонстрировать собственные необычные возможности. Вела эта блондинка себя хотя и скромно, но, в то же время, весьма уверенно, даже немного надменно. Да и бойцы сразу же признали её, назвав при этом не по имени, а словно по «должности». Как будто женщина принадлежала к какой-то влиятельной группе, с которой следовало считаться. Также было неясно, успела ли Сестра Битвы заметить то, что фатальный удар, нахрен снёсший бронированному «ломовому» его уродливую башку вместе со шлемом, нанесло не её пламеневшее оружие, а вспышка, сотворённая едва не погибшей красноволосой девчонкой, трепыхавшейся в лапищах чудища. Совершенно не ясно, как женщина в красном отнесётся к подобному. Следовало разузнать об этой барышне немного больше, прежде чем делать выводы. * * * Что бы ни произошло за околицей деревни, глубоко в лесу, посреди едва заметных вспышек пламени, но Сестра Битвы нанесла злобным коротышкам катастрофический урон. Я даже невольно полюбопытствовала о «силе атаки» странной воительницы. Может, у неё возможно чему-нибудь обучиться? Хотя, главным было уже то, что за всё время, прошедшее после окончания штурма деревни, ни одна даже самая малочисленная группа озверевших недорослей не попыталась воспользоваться прорехами в обороне деревни, чтобы добыть своему племени женщин. Бойцы ополчения тоже времени не теряли и усердно таскали тела убитых гоблинов, нося их на плечах или возя в скрипевших тачках навалом, как кучи тряпья. И теперь, когда брызгавшие слюной рожи зеленокожих разгладились, наконец-то становясь похожими на лица, а сами коротышки не потрясали в воздухе дубьём и членами, такими же громадными, как и дубины в крохотных «лапках», то в темноте ночи недоросли жутко походили на мёртвых детей. Рваные же отсветы пожара, костров за стеной и факелов, расставленных по пути до угольной ямы, лишь усиливали эту иллюзию. Впрочем, к моему неописуемому удовольствию, на лицах людей — что мужчин, что женщин, также переносивших тела гоблинов, не отразилось и намёка на бестолковые сожаления по поводу и без. Чего я подсознательно опасалась увидеть, выросши и воспитываясь в совершенно ином обществе, ленивом и дряблом. Но жители Брарка, даже самые юные, легко отделяли «мух от котлет», не терзаясь нелепыми сожалениями об убитых зеленомордых «детишках». Пока старшие разбирались с телами, относя к лазарету своих погибших, подростки старательно засыпали кровавые лужи землёй и золой из очагов, пытаясь хоть немного унять смрад парной бойни, вздымавшийся над деревней. Но дождь, мелкий и противный, слегка прибивая вонь, взамен постепенно и неумолимо размывал всё в сплошное кровавое месиво, сводя попытки на «нет». Наконец, не гнушаясь уже совершенно ничем, на землю начали выплёскивать содержимое нужников, чтобы перешибить запах крови. Над домами поплыл удушающий смрад дерьма… Угольная яма с пологими склонами, казавшаяся по ночной темноте просто бездоным провалом в никуда из-за покрытых золой и сажей краёв, быстро заполнялась летящими в её зев телами убитой мелюзги, которую швыряли, как попало. Люди торопились и явно чего-то опасались, вскорости перестав даже бравурно подтрунивать друг над другом и материть «вонючих гоблинцев». А в скором времени — не прошло и получаса беготни по разраставшимся лужам, взбитым десятками ног в жидкую кровавую грязь, — я к своему ужасу поняла, что не до конца понятная поспешность в уборке трупов и так позабавившее разливание дерьма по улицам оказались весьма своевременны! Со стороны главных ворот, оттуда, где в лесу всё ещё бушевала Сестра Битвы, во вспышках пламени сея хаос и смерть, почти не доносилось звуков, и было относительно тихо. Но вот всего лишь в какой-то сотне шагов от угольной ямы очень быстро послышалась возня, нараставшее клокочущее рычание и утробный рёв, от которого кровь стыла в жилах. Что-то большое и непонятное пришло на запах крови, учуяв его даже под дождём!.. А когда уже совсем рядом, во тьме — простым камнем добросить! — как угли в костре, начали «вспыхивать» янтарные, размером с чайное блюдце жуткие буркала, не мигая следившие за торопившимися людьми, я окончательно поняла, насколько же мне повезло при первом появления в этом мире. Хвала небесам, что я просто едва не стала жертвой озабоченых «гоблинцев», на не на ткнулась на этих желтоглазых чудовищ. Но что больше всего пугало, так это даже не размеры этих грёбаных глаз, а их количество — зенки «загорались» не по двое, как можно было ожидать от ночных хищников, отражавших сетчаткой свет факелов. Страшные глазищи навыкате возникали настоящими гроздьями, кошмарной бессмысленной россыпью по десять-пятнадцать штук, распаляя возбужденное воображение и рисуя невнятные кошмарные образы… — Повылазили, бля, с-суки пучеглазые, — злобно просипел старший стражник, в сердцах швырнув в яму трупик, после чего крикнул, обернувшись к деревне. — Хватит!.. Уходим. Пусть грумы жрут, чтоб они, бляди, подавились!.. А затем кивнул мне. Я как раз волокла последних двух мёртвых гоблинов, которых удалось поднять с мокрой земли, не заморачиваясь с поисками. — Идём, Марина… Нам тут делать нечего… Дважды просить ополченцев не пришлось — люди быстро отступили организованной группой, то и дело поглядывавшей на меня. Волновались, отчего я замешкалась у ямы. Но причина тому была: сбросив в чёрный зев тела, я собиралась уходить, но внезапно и совершенно не к месту подумала, что сейчас, чёрт побери, как раз самое время взять свою «долю»! — Эй!.. Ну, ты чего там замерла?! — окликнул меня старший стражник. — Не отставай!.. — Иду!.. — ответила я, а затем, склонившись ещё ниже, торопливо простёрла ладонь над угольной «бездной» с трупами. В ту же секунду тела стремительно начали исчезать, словно все мёртвые гоблины были нанизаны на одну ниточку, и последующий пропадал только после того, как исчезал предыдущий. А число в ячейке инвентаря, занятой гоблинами, начало так же быстро увеличиваться. Скорость «поглощения» была просто огромной, и яма опустела наполовину в считанные мгновения, но я вовремя отдернула руку, оставляя на дне достаточно тел, чтобы падальщики не остались обиженными. Если тому «голодному» и желтоглазому, бродившему в темноте, не достанется мяса, то «оно» в полном составе запросто может приползти в деревню, раззадоренное запахом крови. Поэтому всё забирать не стоило. Я в два мысленных «взмаха» вызвала Систему и открыла инвентарь. К почти четырём десяткам «первенцев», продырявленных и убиенных ещё в присно памятной пещере, добавилось ещё двести девяносто три тела, занявших всё ту же ячейку. Сплошь одни «рядовые», шаманов не попалось. Бросая взгляды в непроглядную темень перед собой, как будто рождавшую всё новые и новые глаза, полыхавшие голодом и пожиравшие меня взглядом, я повела ладонью и выбросила из инвентаря на траву трупик гоблина. Глянула на него, криво усмехнувшись— чем-то явно не тем забивала свои «закрома». А затем, без намёка на брезгливость, подхватила опавший, но всё ещё внушительный пенис и пару увесистых яиц зеленокожего и без колебаний отсекла их одним взмахом ножа, подобранного заранее. При этом даже отметила пару забавных вещей. Ага, стоя на краю ямы с трупами и слушая голодный рёв падальщиков. Во-первых, сейчас в моей руке было лишь мясо, просто ресурс — испытывать к нему отвращение или тем более ненависть показалось совсем неуместным. Даже невозможным. Если бы не вонь, исходившая от члена, то я бы даже… А это, собственно, «во-вторых»: гоблины хотя и уроды те ещё, но вот «причиндалы» у них что надо. Кабы не их — гоблинов — отвратительная репутация зеленомордой зловредной мразоты, то я вполне не отказалась бы завести тайный «гаремчик» из этих коротышей. Навещала бы его раз в пару дней и опустошала их переполненные спермой яички… Встряхнув головой — ну что только за мысли в голову лезут, да ещё так не вовремя! — я торопливо забросила в инвентарь оскоплённый труп гоблина и его «хозяйство». Уже на бегу, догоняя отступавший отряд ополченцев, «покликала» взглядом в меню, выбрав строчку [Разделать] и велев Системе автоматически обработать все трупы тем же образом, как я — мгновенье назад. Когда защитники Брарка зашли за периметр стен, в окрестностях ямы уже разносились отвратительные звуки хруста костей да громкого чавканья, которым вторили недовольный рык и повизгивания доброго десятка, а то и двух, лужёных глоток. * * * Пока шли к лазарету, я не стерпела — позор на мои «седины» — и по недомыслию решила также блеснуть бравадой. «Метко» заметила шедшему рядом старшему стражнику, как же здорово мы потрепали гоблинов. Всыпали гадам сполна. Но мужчина лишь сокрушенно покачал головой: — Эх, дочка, твои бы слова, да Токими в уши… Этим же зеленомордым блядям всё нипочём — не у нас, так в соседних деревнях уведут девчонок молодых и уже через полгода будет их столько же, как и было до этого вечера. Фыыр, я верно говорю? Мужчина глянул под ноги, где с важным видом семенил гоблин торговец, оказавшийся просто лютым рубакой, а теперь безуспешно пытавшийся одним грязным рукавом кольчуги оттереть другой грязный рукав. — Мыслю, что и пяти месяцев им хватит, — заговорил коротышка, наконец-то плюнув на бесполезное занятие. — Наш-то брат гоблин и так до ёбли жуть какой жадный, сам знаешь. Так ты ещё вспомни, каким стадом они пёрли. Когда такое бывало, чтобы гоблины в этакую армаду сбивались?.. Ох, вовремя эта толстозадая из Красного Ордена туточки оказалася… Ох вовремя… — Думаешь, не конец ещё? — мужчина нахмурился. Я глянула на гоблина, краем глаза заметив, что и прочие бойцы притихли, прислушиваясь. Ну, верно — это не армия, и секретной информации тут нет. — А ты что, как маленький?.. — фыркнул коротышка, но затем расстроено заговорил. — Хрен его знает, что будет, но яйцами чую, что всё идёт Балзору в задницу… Кальм, ты б, кстати, ловил момент-то, пока эта Сестра Битвы тут. Так уже душевно она эту зеленомордую пиздоту рубила — любо дорого глядеть было. А значит и манны пожгла прорву. Вот и соберитесь с мужиками, «прикормите» девчонку… Ты вон какой бычара… — Неужто настолько всё плохо? — ладонь Кальма крепко обхватила неказистое древко окованной металлом дубины. — Надейся на лучшее, но готовься к худшему… — брякнула я исподтишка и тотчас прикусила язык, ощутив, что прозвучало это слегка неуместно. Впрочем, гоблин меняподдержал, закивав головой, зазвякав кольчугой. — Во!.. Верно девчуля говорит. Не ясно, что будет и как там на совете порешим — бросать деревню али стоять совсем до упора, — но Сестра Битвы под боком окажется к месту в любом случае. Я, ить, впотьмах-то не смог попервой орнамент на одёжке у неё разглядеть. Только если девчонка та ещё послушница, а не принявшая сан — то наверняка и сама согласится остаться. — Да на кой её-то? — хмыкнул кто-то сбоку. — Они ж, вроде, постоянно в паре с Непорочными ходят? — Эх, молодо-зелено, — усмехнулся гоблин, сдергивая кольчужный капюшон с головы, и потирая длинное ухо. — А много ты с той Непорочной возьмёшь? Ну, «сомы» целебной глоток, два, три, десять, двадцать. Пей — не хочу… Так и у любой деревенской бабы на сносях сиськи не меньше — опять же, пей не хочу, а результат почти тот же. Это вот тем-то Братьям из ордена хоть потрахаться с Непорочной можно, силы подкрепить. Да и сами монашки эти только рады такому. А Сестра с ней что будет делать, ты мне скажи? По пизде ладошкой гладить? Как ей ману-то восстанавливать?.. — Ну-у… так… — тот же голос, но уже неуверенно, потянул, пытаясь сказать хоть что-то в ответ. — От тебе и «ну», — снова усмехнулся гоблин. — Ты думаешь, почему Красный Орден ебашит всё, что шевелится, лишь бы платили? Оно ж, вроде как, всем известно, что любой Брат из ордена, из Красных в одно рыло тупо проломит пару метров каменной кладки и от них мол не скрыться? Но нет, братцы, Орден боятся именно из-за Сестёр. Гоблин поводил руками в воздухе, как будто намекая на что-то незначительное. — Брат что, пшик один, как молния. Ёбнул знатно, разворотил кратер на сотню саженей и всё, кончился твой брат. Не, ну это, конечно, если не капеллан или, не к ночи будь помянут, магистр ордена. Там да — пиздец всему и сразу. А так всё — жди, пока восстановится… А вот Сестра, мужики, жуткая по настоящему. Особенно молодая, истовая богомолица. Она, как лесной пожар — вроде и не страшно так, если издали. Но уж если у девчонки есть манна, то эту бестию хуй что остановит. Вот вообще: режь её, коли, взрывай, руби — всё едино неуязвимая… Ну, таких, разве что, именно хуй и может остановить, с которого силы «хлебнуть» возможно… Сам такого не видывал — Токими пресветлая миловала — но говаривали, что есть Сёстры, умеющие прямо в бою ману брать у врага. Вы представьте, мужики, что это за бабы! Да лучше десять Братьев-капелланов Балзору в дырку послать, чем одной такой поперёк дороги встать… А нам такую и надобно… Бойцы притихли, обдумывая услышанное и очевидно сверяя с теми небогатыми слухами, что были им известны. Я же совершенно не понимала, о чём шла речь, поэтому просто двигалась вместе со всеми, ожидая продолжения. — Поэтому, мужики, молитесь Пресветлой, чтобы наша спасительница в красном была ещё послушницей. Если не проморгаем, то получим защитницу на годик-полтора — напоминать не надо ж, как Орден боятся? А если ещё и сами предложим манной делиться — ей одна только выгода с этого… — А сам чего ж не поговоришь с ней, хер ты зелёный? — буркнул Кальм, отводя глаза. — Показал бы, что ты, как гоблин, можешь. Ведь тоже, как и я, один живёшь… А то говорят: «Сестра во вкусе — яйца на узел…». А ну как это… ну, как не сдюжу, а она нам за это головы посносит? По обрывкам информации из рассказа Фыыра я отдалённо поняла — или начала догадываться -о чём же именно шла речь, и что за пикантные тонкости обсуждались вокруг. Поэтому некоторое смущение хмурого, грозного мужика, порубившего в кровавое месиво немало злобной мелюзги, было вполне понятным. — Да ты только начни, а мы уж подсобим, — хмыкнул гоблин и бойцы неожиданно начали поддакивать, подбадривая командира. Мелкий торговец тем временем продолжал. — Хоть тут и семейные все в основном, но старшого-то своего не бросят, объяснят жёнам, что к чему… Верно?.. Окружающие утвердительно загалдели, ярче чем принято, выражая эмоции после не успевшего ещё схлынуть боевого запала. Для меня же, весьма поверхностно знакомой с местными порядками, ситуация показалась довольно комичной. Хотя люди вокруг наоборот были настроены очень серьёзно. * * * Остававшийся ранее на зловонной площади деревенский люд теперь уже переместился подальше от места битвы, унеся с собою павших и уводя раненых. На новом месте я мельком увидела около двух десятков мёртвых тел, уложенных плечом к плечу, и стоявших над ними боевых товарищей с понуренными головами. Однако, к моему удивлению, ожидаемых горестных стенаний почти не было слышно. Была лишь тихая скорбь. Только едва слышный, задавленный плач да редкие всхлипы отмечали боль от утраты. Тем временем из «холодной» вынесли небольшой пузатый бочонок, топором проломив ему дно, и принялись просто черпать глиняными кубками, а то и просто пригоршнями, с индифферентными лицами проглатывая алкоголь, как обычную воду. Увидев подобное — пир на поле брани, — я даже в мыслях не стала играть в добродетель, пытаясь осуждать этих людей. Или, чего доброго, покровительственно придумывать оправдание их поведению. Попросту осознала, что уклад жизни этого мира был мне совсем неизвестен. А если припомнить, что и в моём «измерении» были культуры, у которых, провожая усопших принято петь и веселиться, то почему бы здесь не появиться обряду, почитавшему павших последней, залихватской попойкой? Поискав взглядом Сайю — человека, с которым мне довелось общаться больше всего — «длинноухой» я не нашла. Наверняка та помогала раненым. У меня тотчас же возникла уверенность, что эта привлекательная непоседа попросту не сможет сидеть без дела в то время, когда любая пара рук на счету. Обратиться с назревшей просьбой было не к кому — Кальм и Фыыр как назло куда-то «потерялись», — поэтому я попыталась найти Ноуту при помощи Системы. Сделала видимым портрет «эльфийки», состоявшей со мной в одной «пати», и мысленно «покликала» по изображению, надеясь на результат. Подсознательно ждала каких-нибудь забавных коротеньких реплик, сказанных «картинкой», но ничего подобного не случилось. Вместо этого, сразу же, после первого «нажатия», по нижней границе поля зрения проступили румбы компаса, и на шкале зажёгся крохотный изумрудный — ну, разумеется! — треугольник, указывавший куда-то за здание, ставшее новым лазаретом. Я быстро обежала округу, лавируя между суетившихся людей и пихая их толстыми бёдрами, спустя пару минут на самом деле обнаружив Ноуту, занимавшуюся ранеными. А заодно открыла для себя ещё один очень полезный «навык» Системы. «Эльфийка» была всё в тех же грязных одеждах, но лицо и руки уже оказались начисто вымыты. «Классическая» медицина этого мира явно перешагнула через лечение кипящим маслом и уже кое-что понимала в вопросах гигиены. Помахав ладонью и привлекая внимание, я извинилась за неуместность вопроса, но спросила: «У кого можно купить одежду?». Все мои шмотки оказались не просто мокрыми от мелкого, но «доставучего» дождя, что было ещё пол беды, а оказались буквально пропитаны кровью врагов и восстановлению явно не подлежали. Сайа понятливо кивнула, но что-либо сказать не успела — её неожиданно перебил Кельм, как чёртик из табакерки, внезапно возникший сбоку. Оказалось, что мужчину тоже ранили, и он, предоставив себя заботливым рукам женщин, тайком подслушивал наш разговор. Мужчина засмеялся открыто и искренне, а затем протянул руку, наконец-то представившись, хотя я и так уже знала его имя. — Ты молодец, — улыбался он. — Здорово нам помогла, за что неизбывная наша тебе благодарность. А про одежду не беспокойся… Кельм поймал за рукав девочку-подростка, пробегавшую мимо, и в паре слов велел ей найти Томаша, чтобы тот выдал новое обмундирование, да получше. — Сама понимаешь, у нас появились избытки на складе, — мужчина вздохнул, но быстро отогнал наплывавшую на лицо тень. — Получишь на первое время комплект стражника. Такой же, как на тебе, но поновее… А потом и нормальную, женскую одежду тебе сообразим… И это, ты хоть и издалека, но не откажи, уважь павших — почти вместе с нами… — Да, обязательно приходи!.. — воскликнула Сайа, вспыхнув румяными щёками. — Хотя бы просто посидеть… Заодно послушаешь, как я пою… Хорошо? Я просто кивнула в ответ, согласившись на просьбу. Может быть, это выглядело несколько неискренне с моей стороны, так запросто соглашаться на приглашение поучаствовать в ритуале, который для меня, как для «чужестранки», мало что значил. Но и отказывать никаких особых причин не было — не бродить же в одиночку по пустой деревне, как неприкаянный призрак. К тому же, в посещении общего схода жителей Брарка была даже доля прагматической выгоды — люди навеселе всегда разговорчивей и честней. Среди уймы пьяных сплетней при известной удаче можно будет почерпнуть немало полезного знания об окружающем мире. Когда посланная к каптёру растрёпанная девочка вернулась — одни тощие ноги торчали из-под тюка со шмотьём — Сайа скромно попросила «немножечко» подождать. Как только она управится с ранеными, то сразу же покажет мне место, где можно умыться. Кельм, слышавший и это, многозначительно глянул на пожилую женщину, бинтовавшую ему предплечье, и та с доброй усмешкой, но весьма суровым голосом прикрикнула на Ноуту. — Это что за отношение к гостье, а? Она ради Брарка жизнью рисковала, а ты — «подождать»? А ну, марш отсюдова, недотёпа! И позаботься о ней хорошенько!.. Человек кровь проливал, а ты её грязной оставить хочешь? — Но как же раненые?.. — пробормотала «эльфийка». — Кому говорят, брысь, кошка упрямая! — с улыбкой фыркнула женщина, говорившая уже гораздо добрее. — И сами справимся — ты всё равно без манны сидишь, а перебинтовать и другие могут… Давай уже, не заставляй её ждать… Сайа потупила взгляд, смущённая ситуацией. Как и я, сконфуженная не меньше. Но в этот момент к нам подбежал молодой парень из числа стражников и взволнованно окликнул командира. — Кальм! Слышь?! Идёт она, из лесу возвращается! Давай скорей!.. — и махнул в сторону деревенских ворот, что были укрыты от взора баррикадой, похожей издали теперь просто на кучу хвороста. В отдалении, меж стен домов, была заметна фигура, неспешно шагавшая в центр деревни. — Ну-у, так это… — Кальм прокашлялся, нервно хлопнув себя могучими ручищами по коленям. — Пойду я, что ли?.. — Цветы не забудь… — усмехнулась перевязывавшая его женщина, но мужчина в сердцах отмахнулся. — Да ну тебя!.. — подхватил конец тряпицы, самостоятельно затягивая узел повязки, и уверенно затопал прочь. А я, глядя на забавно оробевшего мужчину, едва не прыснула со смеху, даже несмотря на то, что бой совсем недавно окончился и весёлости места не должно было быть. Но и среди побоища и всей этой крови такое искреннее смущение одного — Кельма — и встречная, но не менее искренняя надежда другого — его подчинённого — были совершенно несовместимы друг с другом и не вызывали ничего, кроме невольной улыбки. Благо, Сайа не дала состояться неприятному конфузу, и робко промолвив: «Идём», повела меня за собой. * * * Дом Ноуты и в самом деле располагался под огромным раскидистым вязом, как будто державшим на себе ночное небо и словно раскинувшим могучие ветви над всей деревней. Почти вплотную к этому исполину, сиротливо притулившись к его могучему стволу и слушая шуршание кроны под каплями затихавшего дождя, примостилось скромное обиталище деревенской красавицы. Очутившись почти вплотную к внезапно вынырнувшему из темноты зданию, я почти сразу же уловила обострившимся обонянием, как сквозь затихавшую морось, оттесняя даже смрад, плывший по улицам, жилище «длинноухой» встретило нас чуть сладковатым и очень приятным цветочным ароматом. В темноте не получилось рассмотреть — Ноута, помнящая дорогу домой наизусть, факела не взяла — но мне показалось, что это зацвели какие-то необычные растения, живущие наперекор понятному естеству природы и раскрывающие свои бутоны по ночам. Запах был настолько приятным и притягательным, что я не смогла удержаться. Да и молчание затягивалось до слишком уж неловких моментов. — М-м-м… Какой чудный аромат… — вздохнув, я бегло огляделась по сторонам, пытаясь рассмотреть бутоны странных ночных соцветий, распускавшихся не только после захода солнца, но и под дождём, однако не заметила даже очертаний возможных клумб, не то что самих растений. — Ни разу не встречала таких необычных цветочков. Покажешь?.. Момент был не очень удачный — тела павших ещё не остыли, а я уже думала о всяческих глупостях. Но и молчать становилось всё тяжелей — тишина не давала отбросить мысли о том, что славная победа для крохотного Брарка, возможно, обошлась слишком великой ценой. — Н-нет… То есть, не сейчас… — невнятно пробормотала в ответ Ноута, торопливо толкнув дверь в дом. — Погоди секунду… Наклонившись немного вперёд, она на ощупь завела ладонь за дверной косяк и оттуда послышались дробные короткие щелчки, сопровождаемые белесыми вспышками искр. Спустя миг мерцание утихло, а взамен ему в ладонях «длинноухой» занялся ровный огонек, оказавшийся запертым внутри чего-то, вроде диковинного масляного фонаря, что я как-то видела на картинках. — Идём. В доме… Ну, там тесно, да и темно совсем… поэтому я отведу тебя на задний двор. Там всё плющом увито и тебя никто не увидит… — сказала девушка, а затем вздохнула. — Хотя кто сейчас додумается подсматривать?.. В доме цветочное благоухание было просто ошеломляющим и вездесущим. Но аромат был не резким и въедливым, словно пролитый ацетон, а богатым и насыщенным, жарким и пряным. Но в тот же миг — до странности освежающим. А вдобавок к тому в аромат цветов вплеталось что-то вовсе совершенно неуловимое, но от того не менее приятное. «Ну, точно, какие-то тропические растения, не иначе… Что же ещё так пахнуть-то может?» — даже в азах незнакомая с садоводством, я кивнула сама себе, делая единственно доступный вывод. А затем добавила вслух. — Ты, наверное, действительно понимаешь в цветах толк. М-м-м… Всё же как вкусно здесь пахнет… Неужели, ты не только целительница, но и травница?.. Сайа на этот раз совсем ничего не ответила, лишь яростно замотав головой в отрицании, и почти бегом пробежала через единственную большую комнату своего крохотного домишки, очутившись у задней двери. — В-вот, проходи… Там, у дальнего угла найдёшь чан с водой… Ой, нет, постой!.. — она воскликнула, снова бегом бросившись к угловым полкам — как только не спотыкается впотьмах? — и торопливо вытащив что-то аккуратно сложенное и похожее на полотенце. — Это тебе, чтобы вытереться… И не волнуйся — я… я подсматривать не буду… Я с улыбкой благодарно кивнула, про себя усмехнувшись и подумав, что после того, как на Ноуту совсем недавно напали гоблины с недвусмысленной целью, тем более не стоит «длинноухой» даже намекать на мои «причиндалы», что были явно побольше, чем у зеленокожих коротышек. Может быть, Сайя даже оценила бы «оснащение» у меня промеж бёдер, хотя бы зардевшись по-девичьи. Но если такое и случится когда-нибудь, то явно не после недавних событий. К тому же, мне просто не хотелось тревожить тех благодарных чувств, что Ноута явно испытывала ко мне за своё спасение. Друзья поважнее любовников и раз «длинноухая» не злится за поцелуй, то и это уже хорошо. Крохотный закуток на дворе, предназначенный для целей личной гигиены, оказался вдобавок к тому ещё и отгорожен полотнищами, так что о нарушении спокойствия не стоило волноваться. Было немного тесновато — Сайя, похоже, любила минимализм во всём, — да и вода показалась попросту ледяной, ведь греть её было некому. Но если немного потерпеть вначале и не обращать внимания на мелкие неудобства, ежась «гусиной кожей» от холода, то освежающий душ после жаркой ночи покажется просто великолепным. Что я и проделала, вымывшись с удовольствием. Посвежевшая, уложилась в совсем не девичий норматив по «помывке», потратив на водные процедуры меньше десяти минут. И лишь когда предстала перед владелицей дома, только тогда со смущением вспомнила, что Сайа-то всё это время ждала меня грязная. Если бы не мой «секрет», можно было бы предложить помыться вдвоём, но раз так вышло, что у меня вместе с парой увесистых сисек был и солидный член, пришлось пойти на такие «жертвы». — Твоя очередь, — усмехнулась я, с наслаждением шумно вдыхая воздух. — Чёрт, просто голова идёт кругом!.. После чего глянула на Сайю. — Я подожду тебя, а потом провожу до места общего сбора — в деревне может быть всё ещё небезопасно… Ноута, спрятавшая лицо в ладонях, в отрицании покачала головой, а затем неожиданно принялась толкать меня к выходу, стараясь смотреть куда угодно, только не в глаза своей гостье. — Нет, я сама… Всё хорошо — гоблины ведь ушли. Да и Сестра Битвы рядом — что может случиться? А ты ступай. Я догоню… — Точно всё в порядке? — неуверенно переспросила я. — Да. Иди уже, и дай мне помыться, а то воняю, как куча тряпья, — нервно хихикнула Сайа, неловко пытаясь отшутиться. Я не стала перечить и молча затворила за собой дверь, подумав, что теперь, оставаясь со мной наедине, Ноута наверняка чувствует себя неловко из-за того поцелуя. Вздохнув и смирившись с подобной реакцией «мягкого неприятия» — готова ведь была к подобному — я пошла в центр деревни, на ходу и пока никто не видел поудобнее укладывая член в просторной штанине. Что и говорить — пенис свой я просто обожаю. Вроде и «знакома» с ним совсем недавно, но уже почти не представляю, как могла раньше жить без этой классной мясистой пошлятины, тихонько хлопавшей по бёдру во время ходьбы. Но вот пристроить его временами была ещё та проблемка. Особенно, когда нужно было выглядеть женщиной на сто процентов. Единственное же, о чём по пути я сожалела, так это о том, что не удалось увидеть тех чудесных, ароматных цветов, наполнявших дом Ноуты поистине неземным благоуханием. Было очень любопытно, но раз «длинноухая» не хотела их показывать, значит, на то были причины. Ведь неспроста она жила одна, а значит эти цветы могли быть для неё чем-то особенно важным и личным. Усердствовать с просьбами не следовало. * * * По дороге до дома собраний, где намечался пока что непривычный ритуал развесёлого прощания с павшими, я наткнулась взглядом на едва заметно колебавшийся изумрудный треугольничек на компасе Системы. Задумалась на мгновение, задержав на нём взгляд на пару секунд, и смущённо перевела навигационный интерфейс в скрытый режим — возникло странное чувство, что я подглядывала за «длинноухой». Глядя на хрупкую Сайю казалось, что даже мимолётные эротические фантазии о ней обидят девушку. Вместо этого я сосредоточенно углубилась в изучение вкладки [Задания]. Едва заметно мигавшая пиктограммка влекла и манила, обещая награду. Поэтому я без раздумий открыла виртуальное «окошко», углубившись в чтение. По сути, ничего и не изменилось. Просто под текстом задания появилась приписка зелёным шрифтом, говорившая, что: «Задание выполнено». А ещё чуть ниже появились два стилизованных значка. Правый изображал гору баночек-скляночек — очевидно, набор алхимика. Второй же значок был цифрой «5000 ехр». Я уже было потянулась взглядом к алхимической посуде, как и задумывала изначально, но вовремя себя остановила. Даже отдалённого понимания, как же эти самые зелья смешивать, у меня не было и в помине, да и чего-то, кроме ингредиента «гоблинский хуй с яйцами» в количестве трёх сотен штук, у также не было. Подумав немного, я поняла, что к тому моменту, когда хоть немного сумею разобраться в теории «магического зельеварения», и так смогу позволить себе необходимый минимум инструментария. Уверенно кивнув, я «кликнула» взглядом по пиктограммке с опытом, попутно вспоминая, как же в бою желала стать хоть немного сильнее. Перед глазами в тот же миг мелькнули золотистые сполохи, и слуха коснулся одной лишь мне слышимый мелодичный звон.[Получен уровень 9! Сила: +1 Ловкость: +1 Интуиция: +1 Логика: +1]
«Ого!» — усмехнулась я. — «По чуть-чуть, но зато всего?» А затем уже даже не движением глаз, а одной только мыслью вызвала полную сводку своих характеристик.[Сила: 10 Ловкость: 18 Интуиция: 14 Логика: 2 НР: 80 МР: 75 Защита (физ): 40 Защита (маг): 69 Урон (физ): 51 Урон (маг): 89]
И тут уж наконец-то смогла заметить то несоответствие, что волновало ещё в битве. Выбрала-то я «воинский» класс, хотя по росту силы и прочих атрибутов пока было мало что ясно. Однако значения показателя манны, стремительно догонявшие уровень «НР», демонстрировали, что никакой я, к чёрту, не воин, а очень даже волшебник! Внутри не то чтобы стало страшно и холодно, а словно всё опустело, и я замерла на месте, пряча лицо в ладони от жгучего стыда — словно вживую перед глазами всплыли строки нелепой анкеты, которую пришлось заполнять в странном помещении с белоснежными стенами. Ведь сама же выбрала «Проклятье источников Наничуаня», прямым текстом дававшее доступ к двум различным игровым классам! Так что, если Тэнчи, который парень и который появлялся от горячего душа, и был тем самым, первым выбранным классом — воином, то Марина, которая появлялась от холодной воды, была вторым классом. Например — магом! О том, кто и почему сделал за меня такой выбор, назначив вторую, параллельную стезю развития, я не думала — какой уж теперь смысл? Просто нервно хихикала, понимая, какой же я всё-таки бываю дурой. И чтобы хоть как-то отвлечься от гложущего чувства стыда за собственную ненаблюдательность, открыла первый подвернувшийся взгляду интерфейс, принявшись изучать инвентарь. [Рукоять меча «Тэнчи» — х1 Малое зелье лечения — х1 Кованый металлический прут — х1 Мёртвый гоблин (без гениталий) — х331 Мёртвый гоблин-шаман — х1 Половой член и тестикулы гоблина — х331 Ржавый нож — х1] Но созерцание несметных «богачеств» не очень-то помогло — я всё также думала, что та ещё бестолочь… * * * Внутри просторного здания невнятного назначения уже вовсю шла шумная попойка. Люди выкрикивали заздравные тосты товарищам, подмечая удалые моменты из боя, говорили хвалебные речи погибшим, поминая их храбрость. Кто-то, не совладав-таки со своими эмоциями, плакал, скорбя по ушедшим друзьям и родным. Но в целом, настрой был скорее позитивный — смерть для этих людей, судя по всему, была далеко не концом всего и отсутствием даже небытия, а лишь переходом в новую форму существования, встречей с их богом. Так зачем печалиться о встрече с создателем, если отныне ты не будешь знать горестей и забот? Смотря на жизнь и смерть под таким углом, люди этого мира провожали в последний путь умерших, радуясь за них, а не скорбя. — Эй, рыжик! — пробиваясь сквозь гам, неожиданно раздались приветливые окрики. — Давай к нам!.. Я невольно вздрогнула, растерянно оглядываясь, и сразу же увидела, как старик Томаш зазывно махал мне зажатой в руке глиняной кружкой, плеская напиток на пол. Всё-таки неуверенная, что звали именно меня, я ткнула пальцем себя между сисек, молчаливо переспрашивая. — Да ты, ты!.. Заря ты наша вечерняя!.. — старик захохотал. — У нас в деревне таких отродясь не бывало. Девчуля, тебе что, голову земляникой натёрли, что волосы красные, или как? Я улыбнулась невинной шутке, а сидевшие рядом с дедом мужчины и женщины дружно засмеялись — раскрасневшиеся лица намекали, что они «опрокинули» уже далеко не первую кружку. Подсев к ним — поздно было сбегать — я тотчас получила в руку пузатую глиняную ёмкость, наполненную чем-то пенным и приятно пахнувшим гречихой, мёдом и хмелем. — В Токими веруешь? Эль пьёшь? — допытывался энергичный старикан, следя за моими кивками. — Наш человек!.. Окружающие дружно воскликнули, вторя бойкому дедку. Глиняные бока кружек хлопнули, и люди приложились к напитку, утоляя жажду, растворяя в алкоголе печали и горесть. Я, почти не совравшая — уверуешь в бога-то, переселившись из тела в тело! — так же вскинула свою посудину и залпом осушила её наполовину, ощущая, как прохладное пламя хлынуло по пищеводу. Напиток оказался отчасти похожим на тёмное пиво, но был чуть сладковат, приятно горчил и оказался до одури крепким! — Правильно, дочка! — довольный дед дружески хлопнул меня по плечу. — Выпей за себя и за тех, кто уже не с нами. Ну-ка, вздрогнули, братцы!.. По-новому наполненные кружки, опять клацнув глиняными боками, вновь вознеслись над столом и люди, смеясь наперекор року, сквозь слёзы печали выкрикнули здравицу, осушая до дна пенный напиток. Живой хмель быстро ударил в голову и уже довольно скоро я, совсем не привыкшая к таким безудержным возлияниям, искренне хохотала вместе со всеми. Даже взгрустнула, вспомнив о Рири, которого и знала-то всего ничего. — Э!.. Кочерыжка носатая, а ну, давай тоже к нам! — словно подорванный, неожиданно радостно завопил Томаш, опять замахав своей кружкой, расплёскивая эль по столу. — Обещал меня перепить — так слово держи. Или кроме хуя зелёного до пят у тебя и нет ничего?.. — Не завидуй, старый пень, — надменно бросил Фыыр, подошедший к столу. После чего с хитрецой во взгляде добавил. — Такой благородный зелёный оттенок только у меня и у Сайечки есть в этой захудалой деревне… Захмелевшие люди дружно загоготали, а гоблину, как опоздавшему, поднесли здоровенную кружку. И мне вдруг стало весьма любопытно увидеть, как же коротышка гоблин будет сражаться в «питейном» поединке, если глиняная посудина в его руках походила скорее на добрый бочонок, чем на то, из чего принято пить. И я уже принялась с искренним интересом следить за этой назревавшей алкогольной баталией, как входная дверь хлопнула, и все обернулись на звук. В здание вошла Сайа, умывшаяся и переодевшаяся даже по ночной поре в свои невесомые одеяния. На мгновение вокруг воцарилась тишина, и «длинноухая» замерла от растерянности, ловя на себе множество взглядов, а затем дом просто взорвался от дружного рёва: — Спой!!! Я заметила, как Ноута вздрогнула от обрушившейся на неё натуральной звуковой волны, но уже через пару мгновений улыбнулась, изящно исполнив невесомый поклон. Очень очень уж красиво и естественно у неё это вышло, совсем не «по-деревенски». «Длинноухой» тотчас поднесли такую же огроменную глиняную кружку, которую Сайя под дружное топанье и овации опорожнила, выпив всё до капли и забавно вздрогнув узкими плечиками. — «Легенду…», Сайя!.. Спой про «Легенду!..» — понеслись отовсюду просьбы, с чем девушка охотно согласилась, мягко кивнув головой. Столы из центра помещения тотчас с грохотом растолкали в стороны, освобождая место Ноуте. А весь шум тем временем стремительно затихал. Кто-то, слегка перебравший, пытался ещё выяснять отношения, но его быстро «зашикали», указав на собиравшуюся с мыслями девушку в центре комнаты. Сайа молчала с десяток секунд, смежив веки и робко прижав ладони к миниатюрной девичьей груди, словно храбрости набиралась перед тем, как излить свои чувства в песне на суд разгорячённой публике. Жители Брарка тем временем во все глаза следили за хрупкой фигурой в невесомых одеждах. А когда Ноута сделала заметный, глубокий вдох, все звуки вовсе растаяли в тишине. — Легенда о Щите и Мече, — едва слышно, практически шёпотом, промолвила девушка. А спустя миг, рождая ноты мелодии и сплетая рифмой слова, полились звуки её нежного голоса… В Небесной Кузне молоты звенели, Струился пот, но дело стоит свеч. И нежно, как ребёнка в колыбели, Наружу вынес мастер Щит и Меч. Летели дни, оружия взрослели, И начали «кто лучше» выяснять. — Я, братец Щит, сразить могу все цели. — А я, брат Меч, умею защитить. Они хотели стать таким твореньем, Каким бы смог гордиться их Отец. И спорить стали с очень диким рвеньем. Лишь битва положить могла конец. Они схлестнулись в яростной дуэли. Удар Меча всю землю сотрясал. Он бил с размаху, силы на пределе… Но из Щита лишь искры высекал. Но и сейчас не завершилась битва. Кто победит, нам не определить. Ведь только Меч сильнее, чем молитва. И только Щит способен защитить. С каждым куплетом голос Ноуты всё крепчал, не теряя своей мелодичности, но наливаясь при этом неведомой силой, пробиравшей до дрожи. А Сайа, утопая во всеобщем внимании, ни на миг не открыла глаз, целиком поглощённая простецким, но таким подходящим моменту сказаньем в стихах. Люди же подавались навстречу певунье, словно пытались телами впитать звуки прекрасного, печального голоса; я же чуяла, как по спине пробегали мурашки. Приятная дрожь схватила за плечи, но не только от бравого смысла, сокрытого в строчках песни. Ошеломлённая, не отрывая взгляда, я смотрела, как ткань на промежности Сайи рывками приподнималась, вырисовывая контур солидного члена!.. Когда песня оборвалась, довольные шум и гам взлетели почти до небес, и люди с задором повскакивали с мест, опрокидывая залпом недопитое и выбегая в центр комнаты. Непонятно откуда тотчас появились какие-то музыкальные инструменты, доселе почему-то молчавшие, полился задорный мотив, рушивший всякий намёк на торжественность. Люди принялись танцевать. Сайю аккуратно оттёрли в сторонку, вознося хвалу её умению и явно понимая неловкость момента. Поэтому никто даже и слова не обронил по поводу солидного пениса, который «длинноухая» неловко и безуспешно пыталась хоть немного прикрыть руками и пригнуть вниз, чтобы тот не так топорщился. — Иди уж сюда, горюшко ты… — сердобольно вздохнула та самая женщина, что обрабатывала рану Кальма. Она появилась как будто случайно, но по весёлому взгляду я тотчас поняла, что эта тётка что-то задумала. Взяв Ноуту за руку, она бесцеремонно толкнула девушку за стол ко мне. Сайа испуганно ойкнула, в панике хватаясь ладонями за взметнувшуюся ткань одежды, в самый последний момент схватившись, словно за бейсбольную биту, за свой «прибор», и не давая ему до конца обнажиться. Я же, усердно кося глазом, жадно сглотнула — готова была поклясться, что на миг заметила блеснувшую пару тяжёлых яичек! «Да о чем ты думаешь, овца тупорылая!..», — рявкнула на себя в мыслях и тотчас уткнулась в кружку с пивом, сосредоточенно принявшись изучать содержимое. А Ноута, так и замершая на секунду с членом в руках, взвизгнула ещё громче — теперь, плотно обёрнутый тканью одежды, он был виден куда отчётливей! — и стремительно оперлась локтями о столешницу, пряча под ней удивительное зрелище. «Длинноухой» тотчас же мимоходом опять сунули в ладони полную кружку пенного напитка. — Наша гостя не местная, а тебе — не до танцев, — хихикнула женщина, усадившая Сайю. — Поэтому поболтайте пока… Повисла неловкая пауза, гнетущая своей тишиной даже на фоне дикого шума и гама, и Ноута не выдержала первой. — П-прости за то, что пришлось на такое смотреть… У меня так всегда, когда я пою… — залившаяся краской девушка пригубила эля. Я, несколько ошеломлённая самим фактом внезапного открытия — и почему раньше-то не сумела заметить? — немного «протормозила» с ответом, слыша в ушах лишь грохот внезапно и сладко забухавшего где-то в районе промежности сердца. А затем, понимая, что выгляжу уже не просто задумчивой, а испуганной, поспешно ответила: — Что ты!.. Это было очень… мило. Ну, эта песня твоя — к-красиво поёшь… — пробормотала я и тотчас, в который раз за этот вечер, обозвала себя распоследней дурой. — С-спасибо, — кивнула «длинноухая», потупив взгляд, а мне в эти секунды хотелось разбить себе лицо о стол за тупость, ведь сказать-то хотела совершенно другое! Прочистив горло и отставив выпивку, я села вполоборота к Сайе, начавшей розоветь щёчками от выпитого. Ноута забавно исподтишка скосила взгляд на меня, но старательно делала вид, что ничего не замечает и потягивает «хмель» в своё удовольствие. Я скользнула взглядом по обнажённым ключицам оробевшей собеседницы и склонилась немного поближе к длинному тонкому уху деревенской красавицы, стремительно покрывавшейся румянцем. Сказала негромко, но уже куда уверенней: — И член у тебя тоже классный… Глаза Сайи тотчас стали смешными и круглыми. Девушка, так по-детски, в мгновение ока спряталась лицом в ладошках, замотав головой. И только едва ли не через минуту вновь раздался её голос: — Ты… ты же не смеёшься надо мной? — А разве похоже? — подло отвечая вопросом на вопрос, я слегка двинула широкими бёдрами, подъезжая по скамье ещё ближе к «длинноухой». Сайа вздрогнула, но не отстранилась. — Ты ведь не из наших мест, и я думала, что ты назовешь меня уродиной… — пробормотала она. — Господин Фыыр многое повидал по миру и рассказывал, что таких, как я, не везде принимают… В твоей стране футанари не ущемляют? Я на мгновение задумалась откуда у Сайи было такое волнение по поводу мнения какой-то чужачки, а через секунду едва не рассмеялась вслух, шлёпнув ладонью себя по лбу. Неужели то, что я приняла за обычную благодарность, на самом деле было несколько иным чувством? Ведь всё на то походило! — Могу я кое-что спросить, прежде чем ответить? — усмехнулась я. Сайа молча кивнула, всё так же искоса поглядывая в мою сторону. Я придвинулась к ней ещё немного поближе. Не без удовольствия заметила, как колыхнулась натянутая дрогнувшим членом ткань между бёдер у «длинноухой». — Ты эльфийка? — я наконец-то озвучила проклятый вопрос, уже сколько времени сжигавший любопытство. Сайа замерла, удивленно повернувшись к собеседнице и позабыв о робости. Девушка явно ждала вопроса о «кое-чём» другом и оказалась в растерянности. Но уже спустя миг грустно улыбнулась. — Нет, это моя мама была эльфийкой… — девушка обернула вокруг пальца локон своих изумрудных волос, коснувшись его кончиком длинного уха. — Ушки и «масть», как шутит господин Фыыр — это всё, что мама оставила мне в приданое. Девушка помолчала. — А я полукровка и отца не знаю… Говорят, мамуля влюбилась в того, в кого не следовало, и её родня насильно их разлучила. У неё в семье были строгие правила, поэтому мне нельзя было с ней… В общем, в Брарке я и выросла… Сайа потупила взгляд, опять засмущавшись. — Если тебе неприятно такое… Я не дала ей договорить, со вздохом поняв, что сейчас услышу очередную тираду самобичевания от робкой девушки. Приблизившись почти вплотную, я опустила ладонь на белые пальцы Ноуты. — Там, откуда я родом, ты была бы очень популярной… мой народ просто обожает эльфиек… А Сайа же словно не слышала — её ошарашенный взгляд был устремлён на мою руку, бесцеремонно дерзкую и смелую. Я не могла не заметить этого натурального шока, поэтому через мгновение намеренно игриво завела ладонь уже под пальцы эльфийки-полукровки, как будто предоставляя ей самой сделать выбор. «Длинноухую» пробила хорошо ощутимая дрожь. Сайа нервно сглотнула, изо всех сил стараясь совладать с мыслями и эмоциями, а затем едва слышно пробормотала: — Ты… ты раньше когда-нибудь целовалась с девушками? Я расплылась в довольной усмешке, с замиранием ожидая чего-то подобного. Но и лгать лишь ради того, чтобы понравиться ещё больше, не собиралась, поэтому честно ответила. — Да. Я таким занималась… однажды… — И как, тебе понравилось?.. — раздался робкий вопрос. — А тебе? — вновь не давая прямого ответа, парировала я.[Красноречие: +1 ехр]
Сайа снова сглотнула. А спустя миг едва заметно кивнула. — Хочешь ещё? — я шептала эльфийке уже почти в самое ухо. Ответом был новый кивок. Мои пальцы коснулись белоснежного подбородка собеседницы, почти трепетавшей от волнения, повернув её испуганное личико к себе. А затем наши губы встретились — неумелая робость Сайи и моя томная страсть. Обоняние окутал тот самый чудесный аромат, а спустя миг под столом со стороны Ноуты раздался приглушенный «тук!» — мгновенно налившийся крепостью пенис Сайи шлёпнулся снизу о столешницу, не оставляя сомнений по поводу эмоций девушки с изумрудными локонами. Её пальчики, до сих пор безвольно лежавшие на моей ладони, сжались в кулак, смыкаясь в замочек «рука-в-руку»… Радостный, дурашливый рёв раздался со всех сторон, оглушая, и мы обе разом вздрогнули, одновременно поняв, что этот громогласный тост был в нашу честь! За нами исподволь давно уже наблюдали, поэтому за поцелуем тотчас грянула дружная здравица и едва ли не напутствие молодожёнам. Сайа стремительно залилась краской — вот уж действительно кого обмакнули лицом в лукошко с земляникой, — замотав при этом головой и вновь прячась в ладонях. Но я, оказавшаяся инициатором всего случившегося, больше не стала сбегать, словно трусишка. Мягко обняла эльфийку за плечи, привлекла к себе нежное тело, и поцеловала в висок пищавшую то ли от радости, то ли от стыда Сайю. Показала окружающим, что это были не просто шалости и я готова отвечать за свои действия. Переставшая вопить толпа наконец-то оставила нас в покое, и Ноута смогла выбраться из «домика», показав смущённое и донельзя милое личико. А я, обнимая девушку, вздохнула полной грудью — цветочный запах из дома Сайи, словно следовавший за эльфийкой повсюду, пьянил не хуже эля. «Может это не цветы, а такие духи?» — подумала я, после чего спросила уже прямо. — Что за чудесный аромат? Поделись, мне тоже хочется так пахнуть… — Не-а, — неожиданно буркнула Ноута, но затем доверительно взглянула мне в глаза. — Но я могу рассказать, если пообещаешь сохранить это в тайне… — Да ладно, если это секрет — то не говори, — беспечно усмехнулась я. — Просто поделись пузырьком с духами… — Не получится… — Но почему?! — Да потому… потому что это я так пахну… — Сайа запнулась. — Моё тело… — Шутишь? — перебив, я округлила глаза, но эльфийка вместо слов зажмурилась и слегка запрокинула голову, робко подставляя свою тонкую шею. Я, до конца не веря в подобное, прикоснулась губами к нежной коже, лизнув её языком. И в тот же миг ощутила ту самую сладость, что наполняла жилище эльфийки… — Н-на нас же смотрят… — тяжело дыша, хихикала Сайа, словно издалека пробиваясь в моё сознание своим бархатистым голосом. Я отпрянула, обнаружив себя бесстыдно ласкающую губами шею эльфийки, не смевшей от меня отстраниться и довольно подрагивавшей. — Н-но, как такое возможно? — ошарашено пробормотала я, совсем забыв о посторонних свидетелях. — Ш-ш-ш!.. — Сайа торопливо прижала палец к моим губам. — Это секрет, ясно? В деревне никто не знает — все думают, что я и в самом деле собираю пряные травы… А почему от меня так… ну, так пахнет, я и сама не знаю… Откинувшись назад, я радостно засмеялась, удивляясь такому «умению» эльфийки даже больше, чем члену у неё между ног. А затем, в порыве доверительных чувств, вновь подалась к Сайе. — Хочешь, и я расскажу тебе свой секрет? Ноута, похоже, принявшее это за такой особенный флирт, охотно кивнула, расплывшись в усмешке, и сделала заговорщицкое выражение на лице. Я прыснула со смеху, опять не удержавшись, а затем, касаясь губами сладкого ушка эльфийки, горячо ей прошептала. — Я — такая же, как и ты. Я — футанари… Весёлость мгновенно пропала с лица Ноуты, и девушка опустила глаза. — Тебе совсем необязательно делать вид, что… Я уже привыкла и… Я, не дослушав невнятные речи, оглянулась через плечо, словно вор, а затем взяла Ноуту за ладонь и опустила её пальцы себе на бедро. Глаза Сайи стали просто огромными в тот же миг, а тонкие пальчики невольно стиснули сочный ломоть под моей одеждой. В ответ на это я, сделав дурашливую заговорщицкую рожицу, мелко-мелко покивала головой. Рука Ноуты сдвинулась ниже и глазищи эльфийки — куда уже больше! — стали ещё чуточку шире. А я, облокотившись на стол, с надменным видом смотрела на ошарашенную девушку, державшую то, о чём приличным барышням даже фантазировать было зазорно. Пальцы эльфийки дрожали в районе середины бедра, а головка моего члена была почти у самого колена — Сайю явно ждало открытие. Когда неподалёку прошла женщина, тащившая с десяток глиняных кружек с элем, Ноута рывком развернулась, делая вид, что они обе мирно беседуют. Но правая рука так и осталась на моём бедре, мягко сдавливая и лаская толстый «ствол» под одеждой. Когда же узкая ладошка наконец-то добралась до колена, нащупав под тканью штанов толстый «набалдажник» головки, Ноута уже не скрываясь уставилась на мою ногу. — Пресвятая Токими, какой же он у тебя… здоровенный… — ошарашено прошептала она, а дрожащие тонкие пальцы не могли уняться и перестать мять детородного «монстра». Я, ощущая всё возраставшую похотливую жажду, на мгновение напрягла интимные мышцы, позволяя жаркой крови хлынуть в и без того толстый ствол, раздувая его бугристыми венами. Тут уж Сайа вовсе не выдержала — звонко взвизгнула, отдёрнув руку, а под столешницей вновь раздалось едва слышное, но всё же заметное «тук-тук». Казалось, момент был попросту идеальный: слегка захмелевшая Ноута не испугалась, а наоборот — определённо была «впечатлена», и оставалось совсем немного до логичного завершения вечера. Как я успела понять, подобный «праздник жизни» на пепелище, в которое едва не превратился Брарк, не только не порицался, а наоборот — явно поддерживался. Поэтому строить из себя безглазого чурбана и противиться чарам прелестницы с изумрудными волосами я не собиралась. В конце концов, если всё выгорит, и мы обе окажемся этим вечером в одной постели, то ещё неизвестно, кто кого «опорочит». Сайа хотя и проигрывала с ощутимым отрывом на фоне моего «мужества», но если взглянуть отрешенно, то казалось, что у неё в родственниках были не только эльфы, но и гоблины, славные в основном своими громадными «причиндалами». Однако, к моему удивлению, Ноута первая заговорила об этом, исподволь, но очевиднейшим образом намекая на секс. — П-прости, я понимаю, что выгляжу отвратительно… Я едва глаза не закатила от разочарования, на миг подумав, что эльфийка, после явного интереса к её персоне, опять нелогично начнёт каяться в том, что она — футанари. Но Сайа мотнула головой, словно отгоняя хмель, и уточнила: — Т-то есть веду себя, как обычная шлюха… — неожиданно губы её начали мелко дрожать, а в уголках глаз появились слёзы. — Я знаю, что ты скоро уйдёшь, поэтому умоляю… Эльфийка подалась вперёд, забывшись и слепо опустив ладони мне на груди. — Прошу, забери мою девственность… Бездонные глаза её бегали в панике, а лицо стало румяным, как персик, но девушка в меру душевных сил стояла на своём до конца. — Н-но… — я оторопела от таких внезапных перемен, однако Сайа меня перебила. — Пожалуйста! Я знаю, чувствую, что гоблины до меня доберутся. Рано или поздно утащат в свои проклятые пещеры… Не хочу им делать такой подарок!.. Хочу с тобой, даже если ты меня начнёшь презирать! — взгляд её, блеснув на миг благоговейным ужасом, скосился вниз, на моё бедро, где под тканью одежды без труда угадывался очевиднейший внушительный контур. — Я ещё никогда, но… хочу твоего… твоего великана в себе… Я печально вздохнула, нежно обняв эльфийку за плечи. Под столом с её стороны вновь послышалось притягательное «тук-тук», но я уже куда проще отнеслась к этому. Лестно было, что я так её возбуждаю, но взять помыслы под контроль получилось легко. Потому что именно теперь, когда едва не рыдавшая девушка с печальным лицом умоляла ею овладеть, стало понятно — различия между нашими «мирами» не могли ограничиваться одним лишь отношением к усопшим. Я с горечью поняла, что, возможно, едва не совершила ошибку. Мне, готовой сутками трахаться с кем угодно даже не ради финальной награды в виде оргазма, а из-за одного лишь удовольствия от самого процесса, может быть, так и не удастся понять обитателей этого мира. Что, если целомудрие и чистота для них не были совсем уж пустым звуком, как для меня. И Сайа, поставленная перед таким вопросом, вынужденно избрала из двух зол меньше. Чтобы потом, когда грянет трагедия, что она себе прочила, даже в лапах гоблинов ощутить себя непобежденной. — Не волнуйся об этом, — глядя на захмелевшее личико собеседницы, улыбнулась я. — Поговорим об этом завтра, а пока дай увидеть погибшим, как ты рада за их единение с… с Пресветлой Токими. Сайа шмыгнула носом, а затем уверенно кивнула головой, забавно качнув кончиками ушей и мило разведя их в стороны, как печальный щенок. Ого, она даже двигать ими умеет! А девушка залпом осушила остатки эля и расцвела обворожительной улыбкой. — Идём танцевать!.. — отмахнувшись от грустных мыслей, усмехнулась Ноута. — Спляшем так, чтобы на Небесах нас услыхали!.. — Но я… — начала было я, пытаясь отнекиваться, но сообразительная Сайа всё мигом поняла. — Ну же, идём!.. Я тебя научу!.. — и потянула меня за руку, настойчиво увлекая в круговорот веселившегося люда. В это мгновение громко хлопнула входная дверь, и множество взглядов устремилось на звук. Музыка тотчас смолкла, и веселье мгновенно утихло, оборванное явлением того, о ком успели уже позабыть в нараставшей хмельной пирушке. В дверном проёме стояла женщина в красном, не такая уж и внушительная, как мне показалось сперва. Я и выше и, чего уж там. явно привлекательней и соблазнительней. Хотя бёдра у неё были просто божественные — тут не поспоришь. А позади особы в алых одеждах, чересчур уж откровенных для воина ближнего боя и мало того, что не защищавших, а скорее «подчёркивавших», возвышался Кальм, весь красный от смущения, словно варёный рак. Мужчина кашлянул в кулак и неуверенно почесал в затылке, но всё же быстро сумел собраться, явно не желая ронять лицо перед односельчанами. — Послушайте все! — возгласом привлёк он внимание последних из тех, кто чересчур опьянел и реагировал не так быстро. — Госпожа Послушница хотела бы кое-что вам сказать!.. После чего, вновь кашлянув кулак и определённо чувствуя себя не в своей тарелке, неловко простёр ладонь, предлагая женщине говорить. Я же невольно усмехнулась, глядя на то, как непривычный к такому мужчина изо всех сил пытался быть дипломатичным. Женщина в красном — без своих капюшонов и строгих стоячих воротников показавшаяся почти что девчонкой — кивнула и сделала пару шагов в сторону, прислонив своё ныне совершенно обычное оружие к стене. А спустя миг я, пригубившая эль, брызнула пенным напитком изо рта на стол, закашлявшись от удивления — послушница низко присела на корточки, обернувшись спиной к людям, и схватила ладонями себя за толстые «булки», слегка разводя их в стороны! На ткани одежды блеснула «прореха» в виде сердечка, обнажая клочок светлой кожи и давая прекрасный обзор на восхитительный и слегка приоткрытый пухленький анус! Я даже моргать позабыла, ошарашено уставившись на необычное зрелище. И представить себе не могла, что эта постыдная часть тела способна оказаться такой привлекательной. У женщины в алом словно появился второй соблазнительный, аленький ротик, приоткрывшись в ожидании влюблённого поцелуя… — Мои силы очень ослабли, — заговорила тем временем особа в красных одеждах, оглянувшись через плечо и совершенно не испытывая никакого смущения. — Посему я со смирением прошу мужчин и футанари Брарка поделиться со мной их магической силой, взамен обещая защиту… Обворожительная «дырочка» промеж сочных ягодиц вздрогнула, словно подмигнув всем присутствующим, и женщина выпрямилась, встав на ноги. А затем совершенно непринужденно подхватила одной рукой свой «погасший» клинок, другой — взяла под локоть Кальма и, покачивая широкими бёдрами, направилась к выходу! Я же снова едва не брызнула элем. Понимала, что промеж говоривших тогда с Фыыром бойцов речь явно шла о каких-то пошлостях. Чему не особенно удивилась: другой мир — другие правила. Но чтобы вообще вот так запросто?! В этот миг — «да сколько можно-то?!» — дверь снова грохнула, но на этот раз едва не слетела с громадных кованых петель от могучего удара! В комнату вместо очередной неведомо откуда заявившейся красотки ввалился дюжий парнишка с мечом наголо и щитом в левой руке. Бледный, как полотно. — Мужики! — крикнул он. — Г-гоблин там!.. По людям мгновенно прошла волна сосредоточенности и непонимания, но раньше других заговорил Кальм, напомнивший, что он пока ещё главный. — Чего орёшь? — хмыкнул мужчина. — Если тварь из щели выползла, то добей и брось за стену… Но парень даже на миг не смутился своим, казалось бы, прилюдным трусливым поведением. — Бля, так он уже дохлый!.. Ладонь женщины в красном, сжимавшая рукоять оружия, мгновенно обратилась в монолитный кулак, а из глубины зала послышался грохот мебели. — Ты не ошибся? — хмуро спросила послушница. Парень ничего не ответил, лишь призывно кивнул грозной воительнице, как старой подруге, и выбежал прочь. За ним тотчас рванули и остальные, кого хмель ещё не свалил с ног, хватая, что поувесистей. Про оружие, оставленное в небольшой пристройке рядом с домом, многие позабыли, но такой огромной толпы хватило бы с лихвой, чтобы просто голыми руками разорвать одного гоблина. Я торопливо чмокнула Сайю в щёку, велев оставаться той в здании, и с места сиганула через стол, ввинчиваясь в людской поток. Но уже метров через двадцать, едва лишь отбежав от места попойки, грозная толпа отпрянула, словно разбившись о призрачные скалы, и тотчас откатилась назад, образовывая полукруг. Зрение, попавшее в темноту ночи, освещённую парой скудных факелов, быстро приспосабливалось к окружению — десятки пар глаз устремились в одну точку. В полной тишине по улице между домов навстречу людям неторопливо брела невысокая фигура, ощутимо пошатывавшаяся из стороны в сторону. Тёмно-зелёные отблески на теле, длинное ухо, качавшееся в такт шагам, и низкий рост не позволили ошибиться — это действительно был гоблин. Вот только он и в самом деле был мёртвым! У дохлой твари не было части черепа, снесённого одним чистым ударом, наискосок срубившим левую половину лица и почти всю макушку. По рядам захмелевших людей прошёл вздох ужаса, стремительно выгоняя из крови алкоголь, но и тут Кельм не упал духом, подав всем пример. Мужчина вышел вперёд, пройдя пару шагов, и со странным любопытством всмотрелся в приближавшийся труп. — Томаш, старый ты хрыч, твоя работа? — пробормотал он, сжимая ладонь на рукояти оружия. Хотя и храбрился, но было явно видно, что даже ему не по себе, хотя долг обязывал оставаться храбрым. Из толпы тем временем выбрался старик, подошедший к командиру. Подслеповато сощурился, а затем твёрдо кивнул: — Мой, — после чего усмехнулся. — Знать, рука ещё крепка — ишь, как я ему башку-то снёс? Как в былые времена-то, под стенами Страте-Кэдо. Эх, были деньки!.. Но в этот момент в разговор вмешался Фыыр, вышедший из притихшей толпы, стремительно передававшей по рукам оружие, что подносили из пристройки. — Теперь-то видите, что я не сбрехал? Когда в этих краях в последний раз про умертвие хотя бы слышали, а? — коротышка кивнул головой на медленно приближавшийся труп, после чего смиренно встал на колени и поклонился в землю, обращаясь к женщине в красном. — Госпожа Послушница, молим вас о защите в этот нелёгкий для селения час… Женщина без разговоров просто кивнула, не отводя взгляда от шедшего трупа, после чего перехватила оружие, готовясь напасть и заново убить порождение зловещих сил. Но мёртвый гоблин неожиданно замер и вскинул руку, указав крючковатым пальцем послушнице в грудь! — Ты, крас-с-сная… — просипел клокочущий голос, с трудом порождаемый опавшими лёгкими. — Принес-с-си его мне!.. Невозмутимость Послушницы всё же оказалась не бесконечной — женщина так же замерла на месте, вскинув свободную руку к бедру. И я сразу же поняла, в чём была причина подобной нерешительности. Раз в этом мире в ходу магия, то и поднятые из земли мертвецы вполне могут быть — слова Фыыра это косвенно подтвердили. Но даже если труп смог встать и пойти к живым — может быть, этот конкретный гоблин и при жизни «думал» спиной — то как он без мозга в черепной коробке мог разговаривать? Да не просто верещать на своём «собачьем», а на внятном для людей языке?! Это значило только одно — оживший трупик был не просто магическим «биороботом». Им лично кто-то управлял в этот самый момент! Я сдвинулась в сторону, чтобы получше рассмотреть чудное явление природы, краем глаза подмечая, у кого бы выхватить оружие, если дела внезапно пойдут скверно. И в этот момент палец ожившего трупа едва заметно дёрнулся, смещаясь в сторону, а уцелевший в разрубленном черепе мёртвый глаз повернулся, провожая меня! — Ты, крас-с-сная!.. Принес-с-и мне куг-гельблиц-с-с… Или Брар-р-рк будет только нач-ш-шалом… Корявый палец мертвеца указывал под руку женщины в красном, и все явно думали, что оживший труп говорил это послушнице в алых одеждах, но я с ужасом понимала — покойник таращится на меня! И мало было того, что убитый гоблин по чьей-то неведомой воле пришёл в деревню, так теперь он о чем-то просил именно у меня, которой в этом мире до недавнего времени вовсе не существовало! — Сгори, мерзкая тварь!.. — делая шаг, женщина встряхнула волосами, сбрасывая оцепенение. Труп замолчал и так и остался стоять на месте, тыча перед собой пальцем, поэтому Послушница сделала то, что умела явно лучше, чем видеть двойное или тройное дно в обрывках нескольких фраз. Её оружие вспыхнуло прозрачным «спиртовым» пламенем, а затем — словно в огонь на клинке подлили масла — раскалилось до соломенной желтизны. Барышня, вильнув толстыми ляжками и пухлой задницей, устремилась к одинокому противнику и единственным взмахом испепелила мёртвое тело. Огненный прочерк полыхнул и угас, а женщина, пробежав по инерции ещё пару шагов, пошатнулась и оступилась, но в последний момент всё же смогла устоять на ногах. Люди, став прямыми свидетелями всего случившегося, начали также преклонять колени, обращаясь к защитнице: — Просим… Просим… — послышались их голоса. Подоспевший вовремя Кальм успел подхватить на руки едва не осевшую на землю воительницу, похоже, действительно истощившую все свои силы… * * * Когда все разошлись, и первый испуг неумолимо отступил из-за близости могучей Послушницы Красного ордена, попойка продолжилась дальше. Правда, люди уже не плясали, вместо этого обсуждая своё возможное будущее, но голоса их по-прежнему были веселы и сильны. А Сайа, то ли в одиночестве опустошившая пару пузатых кружек, то ли попросту от напряжения, вовсе расклеилась от хмеля, ударившего ей в голову. я застала пошатывавшуюся девушку, нетвёрдо пытавшуюся встать из-за стола, что совершенно оказалось не под силу эльфийке. Фыыр хлопнул меня по ляжке — из-за роста попросту выше не смог дотянуться — и мимоходом обронил: — Отнеси-ка ты её домой, девчуля. Дорогу ведь помнишь? — глянул он на меня, подначивающее усмехнувшись, и добавил. — Да и сама у неё оставайся. Надо ж где-то переночевать… Мне ничего не оставалось, как взвалить на спину безвольное невесомое тело, то плакавшее оттого, что «её все оставили», то лезущее целоваться. Кто-то даже услужливо отворил перед нами дверь, и я понесла свою «пьяненькую» ношу в домик под вязом. * * * Сайю совсем понесло. Я попыталась было уложить девушку в постель и уйти потихоньку, чтобы дать той отдохнуть в тишине и спокойствии, но эльфийка всё настойчивее добивалась внимания от своей новой знакомой. Я же этого наоборот не хотела. Конечно же, Ноута по-прежнему была обворожительной и привлекательной, манящей, как зрелый и сочный плод. А теперь, когда во хмелю и почти без стыда, стоя на кровати коленями, эльфийка забавно вертела бедрами из стороны в сторону, качая членом под тканью одежд и нахлёстывая им себя по бёдрам, желание ей овладеть — или ей же отдаться, — стало ещё сильнее и жарче! Но заниматься этим с пьяной девчонкой я всё-таки не хотела. Мне казалось это чем-то сродни мастурбации — ощущения-то вроде и те же, но только «почти». Это было совершенно не то, как если бы я получила осознанное расположение длинноухой эльфийки. Однако же, распалившаяся Сайа успокаиваться не собиралась, поэтому мне не осталось ничего другого, как раздеться и лечь к Ноуте в постель, чтобы хоть так заставить ту успокоиться. Скромная кровать, тесноватая даже для одного, оказалась для двоих слишком тесной, но зато зрелище ночного «стриптиза» каким-то образом умудрилось отвлечь Ноуту от похотливых мыслей. О чём эльфийка думала, глядя на мои широкие бёдра, на её тяжёлые сиськи, упруго подрагивавшие в полуметре от её лица, на толстый ствол члена, тёмной, бугрившейся венами полосой свешивавшийся между бёдер, для меня так и осталось загадкой. Но поползновения к разврату неожиданно поутихли. В конце концов, она просто привалилась к моему боку, или, скорее, вовсе улеглась на меня сверху, обвив ногами и руками едва знакомую футанари. Обняла сгибом коленки мой член, а затем, едва ли не заурчав, словно довольный котёнок, сладко засопела носиком, стремительно проваливаясь в сон. Я улыбнулась в темноту, ощущая, как опавший пенис эльфийки горячей полосой лёг на живот, и нежно обняла за талию спящую девушку. Ноута даже в сонном забытье томно прогнулась, прижимаясь ещё плотнее к своей странной гостье…