Вне стереотипов

Арсений оказывается дома... у своего, теперь уже, мужа. Просторная квартира со светлыми панорамными окнами, только обставлена она не кричаще дорого, спасибо всем богам, он за жизнь на территории родителей объелся этих изысков, во всех смыслах. На душе жутко скребут кошки, мяукают и пытаются выбраться из грудной клетки. Не то чтобы его замужество стало неожиданностью, ломающей его жизнь... а хотя, да, стало. То, что Арсений – бета, который не обязан выполнять долг перед родиной – наличием мужа и детей. Арсений свободный и творческий. Арсений, который только и мечтал о службе в любимом театре... теперь муж, да и не просто какого-то там альфы, у которого родословная попроще. Он теперь носит фамилию Шастун, что так нашуршала своими деньгами перед глазами его родителей. Куда в них столько лезет, чёрт знает. Но ведь они знают, что смысла нет в союзе подобного плана. Будь Арсений омегой, проблемы не стоя́ло. А так, между ним и его супругом даже банальной симпатии нет, о каком продолжении рода идёт речь? И правильно, ни о каком. Потому первую неделю молодожёны даже не разговаривают толком. Антон целыми днями на работе, Арсений убегает каждый раз в театр, никто не знает, что тот замужем и поменял фамилию. Кольцо он снимает и оставляет дома, в труппе даже не в курсе. Он возвращается на квартиру за полчаса до прихода Антона. – Голодный? – спрашивает ровно Арсений, смотря куда-то в сторону, стоя в коридоре, пока Антон разувается. – Нет, – холодно отзывается он, снимая с себя верхнюю одежду и вешая её на плечики. Арсений знает, что тот сыт работой. Антон знает, что в этой квартире ему есть никогда не хочется. Спят они в разных комнатах, максимально далеко друг от друга. Неудивительно, всю жизнь привыкли спать в одиночестве, а брак ничего не решил. Так проходит ещё неделя. Арсений свои битые эмоции перекладывает в этюды и сцендвижение, отчего его хвалит худрук, говоря, что в нём появилась какая-то сила и напряжение, что дают очарование ролям. Серёжа Матвиенко замечает, что что-то с другом не в порядке, и подходит с расспросами. Арсений говорит, что это не разговор для святых стен театра, потому после они идут в кафе с целью присесть и выпить чая. А едва они устраиваются в ближайшем кафе с чаем, у Арсения прорывается наружу всё, потому он весь как на иголках. Серёжа отчего-то понимающе кивает. – Чем они думали вообще? – кричал бы Арсений, если бы не люди вокруг, – я просто не понимаю... он ещё по квартире ходит с таким лицом, будто ему эмоции нахрен отключили и у него заклинила кислая мина. – Слушай, – Матвиенко проявляет чудеса тактичности, – а ты у него спрашивал, почему он такой зажатый? Арсений смотрит на него как на дурака, хлопает глазами и неверяще мотает головой. – На работе его грузят, – не задумываясь даже, отвечает бета, – наверное. Нет, я не спрашивал. – А вариант того, что ему так же не нужен брак, как и тебе, ты не рассматривал? Арсений уже порывается ответить... как понимает, что отчасти Серёжа прав. Любой альфа буквально из штанов выпрыгивает, когда видит хоть какой-то намёк на возможного сексуального партнёра. Он бы списал это на то, что сам бета, не имеющий привлекательного запаха, совсем не вызывает интереса у альфы. Да и потом, Шастун настолько задолбанный в край приходит с работы, что уже ничего не хочет, даже есть. Хотя мать Антона перекинулась парой слов с Арсением на свадьбе, упомянув, что сыночек ест много и часто. Как же тогда перекосило лицо Антона, вот когда Арсений последний раз видел эмоции на лице супруга. – Не рассматривал, – поражённо глядит на Серёжу Арсений, откидываясь на спинку стула, – а если это так, то что мне с этим делать? – Ну, если вам обоим это не нужно, то живите как сожители. Вы же никому ничего не обязаны. – Так я так и делаю, – пожимает плечами Арсений, просто недоумевая. – А он об этом знает? Может, твой муж на что-то надеется... А может и не надеется, раз ещё ни разу к тебе не пристал. Арсений вдруг понимает, что Серёжа прав. Да хоть трижды будь усталым альфа, если ему кого-то хочется, то вряд ли его что-то остановило. Почему-то факт того, что Антон даже простой симпатии к нему не испытывает, задевает Арсения. – Спасибо, Серёж, – бета быстро поднимается с места, оставляет пару купюр на столе и мчится домой. В нём что-то кипит, хочется успеть на квартиру и... поговорить. В конце концов никто не мешает Арсению представлять, что это тоже своего рода этюд. Есть предлагаемые обстоятельства, в них нужно существовать и видеть, играть от партнёра. Какой актёр простит себе недостаточную работу с материалом? Вот-вот. Потому Арсений влетает в квартиру, мигом заказывает продуктов и мастерит простенькое блюдо. В нём просыпается какой-то необыкновенный азарт от желания банально поговорить. Да и готовить тоже что-то разохотился, а то с этими перекусами того и гляди подхватит какую-нибудь болезнь желудочную. Ровно в ту секунду, как Арсений протирает кухонный стол, убирая лишнее, в дверь звонят. Он вытирает руки и идёт открывать. Антон застывает на пороге, будто совсем забывает, что собирался снять с себя пальто. Арсений смотрит на супруга внимательно, а после не находит ничего лучше, чем чуть улыбнуться и предложить свою помощь в снятии одежды. Альфа отмирает, стараясь спокойно выполнить привычные действия, выглядит как-то непривычно эмоционально. – Ужинать будешь? – осмеливается нарушить молчание Арсений, чем вызывает ещё один удивлённый взгляд. – Буду, – через паузу отвечает Антон, Арсений грешным делом подумал, что ничего кроме «нет» супруг говорить не может. – Я приготовил овощное рагу и мясо потушил. Напряжение между ними витает в воздухе, но пока держатся. Антон проходит на кухню с опаской, будто на него кто кинется, ну или выйдет Валдис Пельш и скажет, что всё это программа «Розыгрыш». Арсений на секунду вспомнил сколько ему самому лет (раз он помнит такую древность) и тут же забыл, подумав, что столько просто не живут. Антон берёт тарелку, накладывает себе еду и усаживается за стол. Арсений этому удивляется, ведь альфа мог бы... а, ну да, он ведь самостоятельный. Но всё меркнет на фоне открывающейся его взору картины. Антон осторожно принимается за еду, а распробовав, ест не отрываясь, почти не прерываясь. Его словно бы отпустило, из вечно приподнятых плеч ушло напряжение, Антон перестаёт напоминать измученного жизнью подростка. Видимо, обычная сытость придаёт ему уверенности, потому альфа позволяет себе успокоенно вздохнуть, когда с приёмом пищи было покончено. Арсений и не заметил, как всё это время просто наблюдал за тем, как Антон ест. Было в этом процессе что-то маньячное, но угрызений совести бета совсем не испытывает. – А ты? – спрашивает Антон, пока Арсений пытается понять, что «а ты?». Альфа намекающе кивает на плиту. Арсений только усмехается. – Я в процессе готовки наелся, – он отмахивается, но сейчас это неважно, – зато ты теперь хоть на человека стал похож. – Думал, ты со мной никогда не заговоришь, – понятно, Антон сообразителен, знает, что все эти гастрономические комплименты не просто так. Арсению даже немного неловко. Потому что не будь разговора с Серёжей, чёрт знает когда бы он решился. – Смею предположить, что наши мысли относительно брака схожи, – откуда проклюнулась робость в словах вечно уверенного Арсения, он и сам не знает, но это имеет обратную связь. Антон утвердительно кивает головой. – Никто из нас не желал этой обязанности, – голос Антона звучит тепло, обычно о таких тембрах в театре говорят «бархатный». Арсений ловит себя на том, что ему нравится звучание. – Тебе, как альфе, лучше было бы с омегой. Она или же он подарили бы тебе детей столько, сколько возможно. Антон вмиг грустнеет, но на высказанное ничего не говорит. Переводит тему. – Я знаю, что ты ходишь в театральную студию, Арсений. – Арс, – на автомате поправляет он Антона, тут же поясняя, – всю жизнь со мной на вы и по полному имени, уже в печёнках сидит. – Так вот, Арс, – собственно, да, Арсений теперь вздрагивает от такого произнесения своего имени, не специально, просто потому что, – я тебя ни в чём не ограничиваю, делай то, что хочется. Арсений аж Поповым себя мысленно назвал от неожиданности. То есть, можно не скрываться? А то сыном неугодным он замаялся быть, наверное, боялся и супругу тем самым проштрафиться. Но нет, Антон понимает его стремление и принимает. На душе кошки перестают рваться на свободу. – Вообще тебя ничем не обязываю, твоё право, если хочешь, можешь даже съехать. Разве что на встречи с нашими родителями собираться придётся. А вот сейчас Арсений реально опешил. Мощно так, сильно. То есть, быть свободным совсем? В одну секунду он почти выскакивает из-за стола, чтобы собрать вещи и снять первую попавшуюся квартиру. Но в другое мгновение Арсений смотрит на вновь поникшего Антона. Это не было бы сильно заметно, если бы они не прожили вместе какое-то время. – А ты? – возвращает вопрос бета, оглядывая поднявшего на него взгляд альфу. – Лучше так, чем видеть, как ты мучаешься от одной мысли, что мы супруги. Сколько раз произносил и слышал это слово Арсений, но ещё ни разу оно не звучало так... и пренебрежительно, и горько. Бета не выдерживает, касается едва пальцами кисти альфы и тихо-тихо говорит: – Лучше так, – кивая на их пальцы, – чем знать, что ты в этой битве останешься один. После этого разговора становится лучше. Арсений теперь не шугается Антона по утрам, они спокойно могут и позавтракать вместе, обменяться парой шуточек – у Антона оказывается на редкость хорошее чувство юмора, обычно альфы шутят скверно и уничижительно, всячески выпячивая свою альфанутость – а вечером даже поделиться, как прошёл день. Арсений готовит вкусно, Антон даже не может разговаривать, когда ест очередное творение супруга. Кажется, у них начало налаживаться. Однажды Арсений поздно возвращается с театра, а Антон уже дома и спит. Бета не сознаётся себе, что ему нравится складывать одежду ровно, потому тихо прокрадывается в комнату альфы и приводит в относительный порядок его оставленные на стуле вещи. Арсений думает, что сто́ит что-то кинуть в стирку, как чувствует... что на рубашке запах. Определённо мужской одеколон, но не тот, которым обычно пользуется альфа. Бета не знает, почему его так злит этот факт. Ведь если рассуждать логически, это мог быть и отец Антона, проявивший впервые за столько лет привязанность и похлопал по плечу. И друг, который Позов, что ему с документацией всегда помогает. Но нет, Арсений не в силах этого разложить разумно, он просто забирает рубашку и кидает её в стирку. Успокаивается только тогда, когда видит, что та в полном одиночестве прокрутилась пару десятков раз. Утром Арсений эту тему не поднимает, просто приносит свежую рубашку Антону в комнату до того, как тот проснётся. На завтраке старается вести себя непринуждённо. Но вечером альфа вновь приходит с этим запахом на рубашке, что уже откровенно злит. – Арс, – зовёт его Антон, убирая тарелки в посудомоечную машину, – чем тебе так мои рубашки не угодили? Ты стираешь их так тщательно, будто я заразу какую домой принёс. – Зараза к заразе не пристаёт, – бурчит Арсений, протирая стол. – Я должен на это обидеться? – усмехается альфа, на что получает только укоризненный взгляд. Сам же Арсений удаляется к себе, бросив тряпку на столе. Антон невозмутимо заканчивает уборку и уходит в свою комнату. А на следующий день альфа сам приходит домой злой, как чёрт. Он с порога раздевается до штанов и, следуя вчерашнему примеру супруга, кидает в стирку свою рубашку. Арсений на это поражённо смотрит. – Уволил я этого секретаря, – звучит Антон будто совсем не в тему, – да, то, что от меня не пахнет моим омегой, не значит, что я не замужем. Вис ещё на мне так, будто сейчас ему полсостояния за отсос отпишу... Арсений выдыхает с облегчением в одно мгновение, а в другое чуть дёргается. То есть, все эти три дня уже бывший секретарь подбивал клинья к его супругу? И кольцо на руке Антона этого нахала не остановило? О времена, о нравы. Не дай бог этот индивидуум сказал что-то вроде «Жена не стена, подвинется». Арсений знает, где прикапывать особенно наглых. – Прости, Арс, – винится Антон, поворачиваясь в сторону стоя́щего рядом беты, – пристаёт зараза и ещё как. – Не за что извиняться, – чуть улыбается Арсений, легко похлопав по плечу Антона и выходя из ванной комнаты. Подобных ситуаций больше не происходит, но осадок на душе остаётся. Арсений и не понимает даже, почему его так задело тогда? Ведь они правда ничем друг другу не обязаны. Антон, может, и пару свою истинную смог бы найти, если бы не этот брак. Родители их обоих почему-то так торопились со всем этим, будто они умрут преждевременно. Всё относительно забывается. Они продолжают сживаться, прикипая друг к другу. Теперь Арсений не может себе представить, что если бы не этот брак, то знал бы на пятнадцать блюд меньше. Антон понемногу раскрывается, словно выползает из своего укрытия, судя по смеху, который определённо стал громче от совместных шуток, начинает доверять, видит в Арсении если не друга, то союзника. За все два месяца к ним не пришли ни одни родители, потому не приходилось строить из себя влюблённых до беспамятства молодожёнов. И где-то в самом дальнем уголке подсознания Арсению... стало интересно, каково было бы по-настоящему быть парой. Вместо простого приветствия обнимать или даже целовать Антона. Или ложиться спать вместе, так же... одёргивает себя Арсений ровно в тот момент, когда альфа оказывается на кухне. Тот проснулся и решил составить ему компанию в ночных посиделках. – Всё в порядке? – бета не уследил, когда его голос чуть задрожал в волнении. Вот тебе и актёрское внимание. Антон только отмахивается, допивая воду из кружки. – Так, сон дурацкий снился, – он проводит пальцами по взъерошенным светлым волосам. – Расскажешь? Альфа смотрит на бету с удивлением. Возможно, Арсений первый человек в этом мире, кто попросил Антона рассказать о своих снах. Потому Шаст присаживается рядом как-то заторможено. Путаницы быть не может, потому что Арсений в своей голове всё ещё Попов. – Да из детства кадры всплывали, – делает тон максимально непринуждённым Антон, – как я в футбол играю. Было время. Ностальгия по временам, когда было хорошо и свободно от всех условностей затягивает Арсения, возвращает в Омск, где он жил у бабушки и так же тайком бегал в театральный кружок. Но и в то время, и сейчас эта сфера считается малоприбыльной для тех, у кого нет достаточно таланта, за что Арсений и огребал от родителей. А вот случай Антона... – Но ведь футболист нынче перспективная профессия, почему родители эту идею не поддержали? – Так тогда это было дворовое увлечение, хобби, – и снова альфа доказывает, что существуют и другие интонации приятного слова, например, сарказм с пренебрежением и оттенком родительских нотаций, – родителей продавить не получилось. А врать я просто не умею. Арсений за это был благодарен Антону. То, что он всегда говорит правду и облегчает то, что в итоге выходит. И пока не совсем понятно, что из их отношений выйдет, но то, что они построены на взаимной искренности, дорогого сто́ит. Бета и хочет как-то поддержать, но ничего дельного в голову не приходит. Тогда Антон, до этого разглядывающий поверхность стола, вдыхает и совсем мягко смотрит на Арсения. – Спасибо за то, что вселяешь надежду в лучшее. Твой пример вдохновляет, я не мог сбежать туда, где мне было бы хорошо. Но приложу все усилия, чтобы хоть у тебя мечта воплотилась. Антон аккуратно, будто спрашивает разрешения, приближается к щеке Арсения, намереваясь поцеловать созвездие родинок, но бета поддаётся какому-то внутреннему импульсу, разворачиваясь и встречая своими губами чужие. В другой момент он бы списал это на прикол, вывернулся бы сам, прописал бы щелбан за «повёлся». Но вопреки всем законам природы – где альфы испытывают притяжение и желание только к омегам, а беты на этом вообще не зациклены – отстраниться не получается у обоих. Не то чтобы здесь кто-то старался, конечно, но сам факт. Арсений поражается тому, как ему хорошо от осознания того, что эти губы не шляются где-то там по легкодоступным омегам, а сейчас тут, на его губах, невинно так и осторожно льнут, заботливо и внимательно обходят касаниями контур, прихватывают то нижнюю, то верхнюю, что-то пытаются сказать без слов. И от этого совсем спокойно, будто вернулся туда, где тебя никто не тронет. Где не нужно скрываться и доказывать дуракам, что ты прав. Но морок спадает, и остаются только они, целующиеся на кухне альфа и бета. Палящая страсть не разгорается, не предусмотрена такая связь в их мире. Арсений медленно отстраняется, чуть улыбается, проводит по контуру лица альфы и, пожелав наконец спокойной ночи, уходит к себе в комнату. *** – Антон, – щёлкает пальцами перед лицом Шастуна Позов, – слушай, я думал, что такие залипания бывают только в сериалах. Что с тобой? Ты даже для себя слишком рассеян. Альфа думает только о том, что произошло вчера. Он будто что-то должен был осознать, но так и не удалось этого, потому что Арс ушёл спать. Да, это определённо из-за Арса. Антон привык к тому, что всегда выигрывает желание. Шаст не был обычным представителем альф, трахающим всех подряд, но инстинкты были сильными и если в зоне досягаемости появлялась подходящая кандидатура, то заполучить желаемое было приоритетной задачей. На что рассчитывали родители, когда вынудили Антона жениться, точнее замуж выйти, он понял сразу. Чтобы не отвлекался от работы. Но как провален их план... думал он. К бетам Антона не тянуло от слова совсем. Да, он знает случаи, когда с ними заключали браки и заводили детей в случае если омега женщина, но сам такую перспективу для себя считал невозможной. Когда Антон ставил подпись в ЗАГСе, стоя рядом с бетой, он был уверен, что ничего из этого не получится. План родителей начал работать – Шаст на работе допоздна засиживался так, что на любовные похождения просто не хватало сил, возвращался на квартиру убитый, потому на попытки Арсения быть с ним вежливым ничего не мог из себя дельного выдавить, кроме «нет». Но что-то надломилось в Антоновом мировоззрении в тот вечер, когда бета встретил его дома с ужином. Никогда так уютно не было в этой квартире. И вкусно. Никому из встречавшихся с ним омег дела не было до таких вещей, как покормить. Тогда всё произошедшее имело значение больше, чем любая встреча на одну ночь. Антон обрёл союзника. Но то, что случилось вчера, просто не укладывается в голове. Шаст хотел поддержать Арса, просто поцеловать в щёку... и совсем неважно, что поддержать достаточно и словами. В итоге, они столкнулись губами. Антон даже сравнения к этим ощущениям придумать не может. Мир совсем чуть-чуть начал трещать по швам, потому что ему... захотелось прижаться ближе, углубиться, пройтись языком по губам, может даже чуть прикусить, укрыть в объятьях... бету. У него откуда-то появилось желание, напряжение отозвалось в причинном месте, при этом сильно не было никаких запахов, типичных для его привлечения. Просто хотелось, и всё. – Ты посмотри на него, – всплескивает рукой Позов, – работоспособности ноль. Антон Андреевич, ты... – Я поцеловал Арсения, – всё, что смог в итоге сказать альфа, так и держа в руках какой-то договор. – И? – Дима жестом руки показывает, что ждёт пояснений, что конкретно в этом не устраивает друга. – И всё, – Антон поднимает более осознанный взгляд на друга, – и больше ничего не произошло. Но мне как-то совсем странно внутри. Позов молчит, давая возможность сформулировать хоть что-то мало-мальски адекватное. Антон вновь смотрит как сквозь пространство. Отчего Дима не выдерживает, присаживаясь на стул напротив. – Я вдруг таким себя радостным почувствовал, – будто и не другу говорит это Антон, не замечая, что чуть улыбается, – что дома есть человек, что поддержит и о котором заботиться хочется в ответ. Я свихнулся, да? – Нет, – спокойно отвечает Дима, поправляя очки, – ты влюбился. Антон как ошпаренный вскакивает со своего места и начинает ходить по кабинету из стороны в сторону. – Да не может быть! Он же бета. – А ты альфа, – так же размеренно произносит друг, уже давно привыкший к вспыльчивости этого человека, – но это не мешает тебе откровенно пускать слюни по собственному мужу. – Я не пускаю слюни, – чётко произносит Антон, останавливаясь перед Димой. – Ну хорошо, возьмём другую метафору – сохнешь. Потому что доводишь себя дурацкими фразами типа «мы слишком разные». Антон как резко поднялся, так обратно на место и садится. А потом сознаётся: – Его ничего со мной не держит рядом. Он в любой момент может просто уйти. Я его не ограничиваю. Не смог бы. – Антон, – сдаётся Дима, проявляя чудеса эмоциональности, – если он, свободный и не связанный бета, до сих пор не ушёл по своим делам, то это уже что-то значит. – Что? – в растерянности глядит на друга Антон. – Тупить изволите, сударь. Откуда мне знать. Сходи и сам у него спроси. Всё равно работать не сможешь нормально, пока не выяснишь. – Так и куда мне? Домой? – Где он там сейчас? В театре поди. Кстати, ещё и не факт, что он просто со всеми подряд не спит, запахов же на нём ты не учуешь. Антон действительно пугается слов Димы и тут же быстро надевает пиджак и вылетает на парковку. *** – И тем сильнее ждать буду нашей встречи, – слетает с губ Арсения, что только что отпустил руку своей партнёрши. – Отлично, Арсений, – хвалит его художественный руководитель, – такое правильное отношение, накал хорош. Рад, что роль приходится тебе впору. – Спасибо, Станислав Владимирович, – чуть кивает головой бета, уходя в гримёрную. Вообще Арсений и представить себе не может, откуда в нём эти накал и правильное отношение. После вчерашнего у него разве что недосып. Пару часов не мог заснуть, метаясь в собственных противоречиях. То ли пойти и поругаться с кем-нибудь, то ли растолкать супруга и лечь с ним спать. И ко второму варианту у Арсения больше отзывалось, если бы сон не взял своё. И вовсе бета не собственник, нет. Ему по бетности не положено. У омег есть такое, они даже право имеют закатывать истерики и говорить, что «ты совсем не уделяешь мне внимание». Особенно беременным. Но такой роскоши природа для Арсения не предусмотрела. – Попов нынче отличился, – вот кого видеть сейчас не очень хотелось, так это его – типичного альфу во всех смыслах, только кичиться и умеет, – аж завидно стало. – Тебе ли? Не верю, – пытается быть вежливым Арсений, но от одного вида этого нетеатрально перекачанного тела хочется блевать, – ты же тут главный танцор, в лучах славы купаешься. Пора бы и простым актёрам светиться. Бета выходит в коридор, но этот товарищ увязывается за ним. Вот мёдом намазано, да? Омег тут как собак нерезаных, среди них чаще всего встречаются актёры. Просто Арсений исключение, наверное потому такого коллекционера как Эдгар и привлекает. – Может сходим за угол, а, Попов? А то не по нутру мне все эти обхаживания. Ты вроде не требовательный, как я знаю, а мне бы надо. – Это кто же тебе такие знания передал? – чуть усмехается Арсений, отмечая, что даже рад тому, что не омега, скорее всего чувствовал бы себя дико беспомощным. Но нет, сейчас он волен даже хамить и при этом максимально вежливо улыбаться. Чем больше выбешивает альфу. – Не имеет значения, все судачат о твоих подвигах, – на последних каплях терпения держится спокойность речей Эдгара. – Значит Светочка сказала. Ты ей больше верь, она только и делает, что дорогу себе расчищает. Не талантом, так наглостью. Естественно, подобная непокорность любого альфу взбесит. Вот и Эдгар был уверен, что почти схватил руку беты, как тот ускользает. При этом Арсений не сбегает, просто без интереса наблюдает за попытками в приручение. Всё-таки насколько звереет альфа, когда чего-то он не получает. У Запашного натурально кровью глаза заливаются. И уже почти драка назревает, как в коридоре оказывается Антон и тут же пресекает попытку ударить бету. Арсений мог бы и сам, ничего эта груда тестостерона ему не сделала, но внутри теплеет от того, что за него заступились. Нет, Арсений не дама в беде, но быть избавленным от синяка на пол лица приятно. – Это ещё что за палка? – выдёргивает из захвата руку Эдгар, оглядывая с ног до головы Антона. – Не твоего ума дело. – Арсений слышит, что Антон почти рычит, пока широкая спина вся напряжённая, погладить бы её, успокоить. – Больше никогда не подходи к Арсу. – Защитника себе нашёл, ты глянь? – Эдгар указывает пальцем на Антона и смотрит поверх плеча на Арсения, – а он в курсе о твоих подвигах? – Антон, не ломай ему хребет, пожалуйста, он главный танцор в труппе, Стас мне не простит, – бета звучит так буднично, что оба альфы на него смотрят синхронно. На что он только пожимает плечами. – Как скажешь, милый, – резко меняется в голосе Антон, становясь таким же спокойным, выпрямляясь, теряя всю звериную ярость и отходя обратно к Арсению. Эдгар думает, что кинуться сейчас, так сказать, исподтишка – идеальная тактика. Антон же понимает, что если не хребет, то подбитый бок тоже может компенсировать его потерянные нервные клетки. И пока Запашный медленно и по стене уползает в сторону гримёрки, Арсений решается коснуться плеча Антона. – Ты как здесь оказался? – спрашивает он, заглядывая в глаза. Опять, это опять происходит. Только что хамил альфе, а рядом с этим всё внутри мелко вибрирует. И вовсе не от страха. – Решил узнать, где ты обитаешь целыми днями, – простодушно отвечает Антон, совершенно иначе смотря, не как альфа, у которого яйца горят овладеть как можно скорее, а как... даже и не описать толком. Раньше на Арсения никто так не смотрел, – и, как всегда, успел к самому интересному. – Ты ведь не поверил той ерунде, что он нёс? – чуть улыбается бета, чувствуя, что его немного отпускает произошедшее. Всё-таки это стресс, как бы сильно он ни отмахивался, что его не пугает разъярённый альфа. – А я могу верить тому, кто только что пытался тебе навредить? – вопросом на вопрос отвечает Антон, выглядя при этом немного взволнованно. Но лишь чуть-чуть. – Нелогично, – кивает Арсений. – Нелогично, – подтверждает Антон. Руки беты всё тянутся коснуться, успокоить напряжение в руках Антона. Ему это важно. Потому что Арсению не всё равно. Потому что за эти два месяца вместе он не просто привык. Он вдруг понял, что никому и никогда не готовил ужин, не хотел шутить постоянно, не был готов кидать в стирку вещи, пахнущие сомнительными личностями... не ревновал в принципе, потому что не... не испытывал ничего подобного. Руки Арсения мягко ложатся на плечи Антона. Арсений хочет вернуть поддерживающий поцелуй в щёку, ну хоть в этот раз точно в неё. Но альфа возвращает ту неловкость, ловя своими губами поцелуй. Теперь это не кажется случайностью. Альфа, хоть и мягок, и тактичен, но при этом чувствуется трепет и благодарность. Ну или Арсений настолько актёр, что начал различать подтекст поцелуев. Но оторваться невозможно, хочется ещё ближе, потому руки скользят выше и обвивают шею, тело само прижимается к другому, отчего руки альфы очень осторожно опускаются на талию и с каким-то необычайным уважением чуть сжимают бока. Арсений чуть резче обычного выдыхает в поцелуй, ловя себя на том, что его это... заводит. Он осмеливается подумать, что Антон проявляет к нему чувство собственничества, и это ох как распаляет. – Так вот кто причина столь правильного отношения, – слышен голос Стаса, потому Арсений тут же отстраняется от Антона, – вы, я так понимаю... – Парень Арсения, – как ни в чём не бывало отвечает Антон, протягивая руку Стасу. Правую. Без кольца. Арсений поражается этому, ведь когда он этой же рукой ударял Эдгара, кольцо было на безымянном пальце. – Арс восхищался вашим умением навести во всём порядок и талантом к режиссированию. В общем, много хорошего о вас говорил. – Я рад, что теперь наша прима в надёжных руках, – чуть смеётся Шеминов, – ладно, не буду вас отвлекать, пойду дальше гонять будущих звёзд кино. Попов, ты можешь быть свободен на сегодня. Худрук исчезает так же мгновенно, как и появился. Арсений смотрит на руку Антона, как на ней снова оказывается обручальное кольцо. – Как ты это делаешь? – поражается бета, касаясь кольца подушечкой пальца. – Ловкость рук и никакого мошенничества, – Антон демонстрирует, как большим пальцем быстро снимает кольцо, прячет в рукаве и с лёгкостью надевает его обратно, – в школьные времена я весь в кольцах ходил, и не такое умею. – И не было этих официальных костюмов? – чуть поправляет воротничок рубашки Арсений, поглядывая на Антона. – Вообще не моя одежда, но приходится. – Есть шанс увидеть тебя другим? – Арсений и правда на это надеется, и видимо, это читается по его взгляду, раз Антон, чуть улыбаясь, отвечает: – У тебя всегда больше шансов, чем у других.