Белое, чёрное, золотое

К личным покоям Чифэн-цзюня прислуга не приблизилась бы сейчас и на полсотни шагов. Двое его названных братьев заперлись там, чтобы успокаивать магическими мелодиями гуциня рвавшееся на свободу семейное проклятие Не. Когда Цзэу-цзюнь и Ляньфан-цзюнь прибывали в Нечистую Юдоль, обитатели дворца тихо вздыхали с облегчением – глава Не будет меньше рвать и метать, по поводу и без – и без острой необходимости к комнатам не приближались. И к лучшему. - Эргэ, а не сыграешь ли уважаемому брату на флейте? – улыбнулся Гуаньяо. Его головной убор лежал далеко в стороне, как и оба гуциня. Лебин, впрочем, сверкала белоснежной шёлковой кисточкой оттуда же. - Только если ты мне поможешь, А-Яо, - взгляд Лань Сичэня словно бы прожёг Яо до костей. - Почту за честь, эргэ, - Ляньфан-цзюнь опустил глаза в пол, не сумев удержать ещё одну улыбку. - Да чего вы там возитесь оба? – нетерпеливый рык оборвал их обмен любезностями. – Идите уже сюда. - Ещё немного, Минцзюэ-сюн, - пообещал Сичэнь. Они с А-Яо приблизились к дагэ почти на расстояние вытянутой руки, но в последний миг первый нефрит притянул младшего к себе за ханьфу, увлекая в поцелуй, долгий и глубокий, сразу касаясь своим языком чужого. Гуаньяо всхлипнул – это было одним из его слабых мест, которыми названные братья беззастенчиво пользовались – и вцепился в плечи Сичэня крепче, прильнув всем телом. Сичэнь отпустил его одежду, огладил спину, спускаясь ладонями к ягодицам, вжал в себя. Задышал через нос, не в силах отстраниться, кусал губы А-Яо, словно бы в отместку за то, что тот дразнил старших братьев весь вечер. Сверкал очаровательными ямочками, смеялся, запрокидывая голову и обнажая соблазнительную шею. Совершенно невоспитано собирал языком капли чая с краешка чашки, не прикрывая её ладонью, с собственных губ. А вскоре Сичэнь и А-Яо почувствовали, как их обоих сгребли медвежьей хваткой. Минцзюэ не смог больше ждать, тем более, когда на его глазах происходило… такое. Он заставил их прервать поцелуй, облапал обоих и сам впился в губы сначала Сичэня. Не только бывший подданный доводил его сегодня. "Ходячее совершенство" Лань Сичэнь то и дело бросал на него тяжёлые взгляды, подогреваемый поведением А-Яо - куда только хвалёная Ланьская сдержанность девалась. В глазах Сичэня ясно отражалось желание, бой которому стремительно проигрывали попытки продержаться подольше, продлить предвкушение. И сейчас горный лёд губ Лань Сичэня обернулся жарким пламенем, пальцы вплелись в волосы Минцзюэ, не давая отстраниться, пока А-Яо вылизывал шею то одного, то другого. Наконец, Не Минцзюэ усилием воли заставил себя отодвинуться, чтобы не кончить раньше времени - так его завели эти двое, а он и так терпением не отличался. Сичэнь и Яо переглянулись шальными взглядами и принялись выпутывать друг друга и дагэ из ханьфу. Куда-то на пол улетели пояса, один за одним стекали к ногам слои одежд, белоснежных, золотых и чёрных. По обнажённой коже скользили ладони - не разобрать, где чьи - сжимали, гладили, ласкали. Распаляли. Минцзюэ опустился на постель, раскинулся, давая доступ к телу, мелкие косы без заколки теперь обрамляли волевое лицо. Сичэнь коротко кивнул А-Яо, а сам обжёг поцелуями низ живота дагэ. Останутся следы, но ханьфу скроет всё. Первый низкий стон Минцзюэ А-Яо поймал своими губами. Выпил до дна, чувствуя, как сжались пальцы в его волосах. Он лизнул губы дагэ, взглянул в сторону, вниз, и туда же посмотрел Минцзюэ. Стиснул зубы, задышал тяжело - совершенный Лань Сичэнь с его членом во рту смотрелся так, что кровь кипела. То, как он обнимал губами головку, как склонялся и забирал глубже, вызывало желание вцепиться в волосы, вздёрнуть вверх, к себе, вжать в постель, и... Но Минцзюэ сбился с мыслей и только глухо рыкнул, когда Лань Сичэнь поднял на него свой взгляд. - А-Яо... - хрипло позвал Сичэнь, выпустив плоть дагэ. Яо тонко улыбнулся, прихватил бутылочку тёмного стекла с изголовья кровати, и буквально стёк по телу Минцзюэ вниз, обласкав мимолётно грудь и живот. Смотреть на то, как любовники почти поцеловались, касаясь губами головки, как они скользили по стволу вверх-вниз, то синхронно, то рвано, как ладонь А-Яо сжала член у основания, было невыносимо. - Хватит! - Минцзюэ-сюн, - во всё так же хриплом голосе Сичэня проскользнул властный холодок. Старший Не дёрнул уголком губ, вцепился пальцами в покрывало так, что оно затрещало. Они с А-Яо каждый раз доводили его до края, до исступления, так, что ци хлестала через этот край, расплёскиваясь за пределы покоев. Зато потом течение её выравнивалось, мысли становились яснее, спокойнее... И всякий раз ему отчаянно хотелось на пол пути оборвать всё, втрахать обоих любовников в постель до вскриков наслаждения. Но одно только предупреждающее "Минцзюэ-сюн" - и суровый глава Не скрипел зубами, но подчинялся и терпел из последних сил, позволяя, отдавая долю контроля в руки названных братьев, и, особенно, Лань Сичэня. Только порыкивал нетерпеливо. Но знал: потом получит столько удовольствия, что затопит с головой. - Я еле держусь - Я чувствую, - криво усмехнулся Сичэнь, чуть отстранившись, чтобы откупорить пузырёк с маслом. Дагэ и правда едва сдерживался. Значит, пора. Придушенный, но такой сладкий вздох А-Яо хлестнул по нервам обоих. Яо пытался расслабиться, чувствуя, как тонкие, но сильные пальцы осторожно проникают в него, чтобы подготовить. Понемногу, но с каждым разом всё глубже и глубже. Как бы старшим ни хотелось поскорее, А-Яо они ни за что не причинят серьёзного вреда. Сичэнь целовал его спину, что-то шептал, едва уловимое, и вздрагивал от каждой мольбы "эргэ... дагэ...". Яо уткнулся в живот Минцзюэ, через какое-то время начав подаваться назад. Он знал своё тело, знал, когда можно рискнуть, но ещё слишком были живы воспоминания с прошлого раза, когда братья любили его вдвоём сразу. А сейчас они не собирались так рисковать, поэтому можно было застонать громче, сжать пальцы в себе, чтобы услышать судорожное "А-Яо" позади. Подточить стальную выдержку Лань Сичэня. А потом выгнуть спину, прильнуть к дагэ, поцеловать его, ощущая, как Минцзюэ вторгается языком в его рот - так же, как всегда любил: напористо, сметая всякое сопротивление. Будто бы чувствовал ритм, с которым Сичэнь готовил младшего. Духовная сила словно бы перетекала от одного к другому тягучими каплями... Пока Сичэнь не понял, что хватит. Сичэнь сам лёг на постель, А-Яо кошкой перебрался к нему, подхватил бутылочку из его рук, плеснул себе на пальцы - и мгновение спустя от бережного проникновения вздох издал уже Сичэнь. Долгие минуты спустя огонь снова уже бежал по венам, но нужно было, чтобы... - А-Яо, глубже... И Яо подчинялся. Сила вокруг них подрагивала и словно бы закручивалась вихрем - или это было внутри них, одним на троих желанием. А-Яо ввёл третий палец, но замер на мгновение, когда почувствовал первый толчок в себе. - О-ох... Именно это становилось началом конца. Пламенный Не Минцзюэ быстро срывался, оставалось только успеть подняться чуть выше, чтобы лечь на Сичэня. Дагэ брал Яо жадно, выходя почти полностью, а потом снова толкаясь на всю длину. Сжимал бёдра ладонями - следы от пальцев тоже будет скрывать ханьфу. Под ним постанывал Сичэнь - А-Яо животом скользил по его плоти, подбавляя по капле в общее удовольствие. Внезапно, стон Яо оборвался, сменившись требовательным: - Дагэ! - Тш-ш... - Минцзюэ поцеловал взмокшую спину любовника, подвинул его ещё немного выше. Лань Сичэнь закусил губу, вцепившись в плечи А-Яо, а потом запрокинул голову назад. - Мин... Мин...цзюэ... сюн... А-Яо, не теряя времени, приподнялся на коленях, смазал остатками масла на ладони член Сичэня и насадился на него... А-Яо приходил в себя неспешно, не шевелился, чтобы не так быстро схлынула волна удовольствия. Пальцы эргэ ласково перебирали его волосы. Но Яо слышал, что братья перешёптываются между собой, видимо, чтобы не разбудить его. - В следующий раз позволишь мне, Минцзюэ-сюн? - Да. А-Яо усмехнулся. Кто бы мог подумать, что настоящая власть среди них троих именно у спокойного и справедливого Цзэу-цзюня...