Феномен серийных убийств может быть куда старше, чем мы себе представляем. Сохранившиеся по сей день истории и легенды о ведьмах, оборотнях и вампирах — это не более чем попытка объяснить жестокие, извращённые акты насилия, которые в маленьких сплочённых поселениях Европы и ранней Америки никто был не в силах объяснить, хотя сегодня они воспринимаются как нечто обыденное. А тогда считалось, что чудовищем может быть только сверхъестественное создание, но никак не обычный человек. Джон Дуглас, «Охотник за разумом». 1995.
//
— Чёрт возьми, Гарри. Что я здесь делаю? Поттер на секунду поднимает глаза от жёлтой папки, раскрытой на коленях. Пачка свежих скользких фото — пахнут краской, только что отпечатали — чуть не скатывается на грязный пол. — Это твоя работа, Рон. — Чёрт возьми. На Уизли без слёз и не взглянешь — бледный, как сахарная калавера. Уставился в запотевшее лобовое стекло, туда, где за пеленой дождя мерцает жёлтая полоска полицейской оградительной ленты. — Ничего, дружище, — Гарри хлопает напарника по плечу и отстегивает ремень безопасности. — Подыши в пакет и приходи. На улице жуткий ливень — сплошная стена мутной воды, которая застилает глаза и заливается за шиворот, стоит только Гарри вынырнуть из тёплого нутра машины. Его ноги утопают в размякшей земле, потому что Рон опять паршиво припарковался — заехал передними колёсами на придомовую лужайку. Поттер чертыхается и натягивает капюшон, на ходу достаёт из кармана удостоверение — на всякий случай, но, похоже, сегодня новеньких нет. Офицер, лица которого не видно в провале чёрного дождевика, молча приподнимает ленту перед Гарри, пропуская к месту преступления — типовому одноэтажному дому, погребённому под одеялом из пуэрарий. Низкое крыльцо, выкрашенное белой краской, облупившейся от времени и смены сезонов, сейчас отливает синим и красным в свете полицейских мигалок, особенно ярких из-за дождя. Машин вокруг много, но, к счастью, все полицейские — ни одного журналиста Поттер не замечает. Внутри тепло и сухо. Спокойно. Они уже здесь — офицеры, детективы, криминалисты, судмедэксперты и бог знает кто ещё. Так много людей, все суетятся над телом, которое когда-то было человеком. Приносят чувство безопасности в место, которое в этом больше не нуждается. Поттер осматривается: глаза с трудом привыкают к темноте, и различить что-то в сумерках узкого тесного коридора не удаётся. Впереди Гарри видит открытую дверь — оттуда на серый от времени и пыли ковёр падает ломаный прямоугольник белого света от полицейских ламп, слышатся приглушенные голоса сотрудников. — Гарри. Ты вовремя, — Паркинсон появляется из дверного провала боковой комнаты, хватает Поттера за локоть. — Привет, Панси. Это что? — Поттер смотрит на кислотно-синий набор одноразовой одежды — комбинезон и бахилы, — который сержант настойчиво суёт ему в руки. — Я должен это надеть? — Пожалуйста, Гарри, — Паркинсон умоляюще прикусывает нижнюю губу. — Судмед уже работает. Откажешься — и мне страшно влетит. — И кто у нас судмед? Панси не успевает ответить — Гарри слышит из гостиной голос, который и сам мгновенно узнаёт. Только один человек произносит его имя так, что по телу разливается приятное тепло. — Поттер, только попробуй наследить. Я вырву тебе ноги, клянусь. О господи. Гарри забирает из рук Паркинсон спецодежду и взглядом указывает на входную дверь: — Там детектив Уизли в машине. Думаю, ему потребуется нашатырь, — Паркинсон понимающе ухмыляется и кивает. — Спасибо, сержант. На пороге комнаты Гарри задерживается: стаскивает промокшие кроссовки и бросает их в коридоре, тщетно надеясь, что сумеет этим откупиться. — Чтоб тебя, Поттер. Я же попросил. — Прости, Малфой, — Гарри примирительно поднимает руки и под убийственным взглядом Драко всё-таки натягивает перчатки. Место преступления выглядит плохо ровно настолько, насколько Гарри предполагал. Кровь жертвы, кажется, повсюду — на стенах, скрипучем от времени полу, на окнах и скудной мебели. Старательно обходя криминалистов, ползающих на карачках по полу и вдоль стен, Гарри пробирается к кровати с распростёртым на ней мёртвым телом. На вид мальчишке не больше восемнадцати, он полностью обнажён, если не считать чёрных ремней портупеи, стягивающих бёдра, плечи и живот. И крови, конечно. Густой и плотной, словно бархатное одеяло. Поттер наклоняется, чтобы осмотреть рваную рану на шее подростка, но его останавливает рука Малфоя, сжимающая респираторную маску. — Хотя бы это, Поттер. Избавь меня от необходимости выколупывать твою ДНК из его раны. Приходится подчиниться. Тугая резинка больно давит на затылок, но даже через маску Гарри чувствует сладковатый тошнотворный флёр несвежей крови и едкую смесь запахов чистящих средств. — Вымыл? — Похоже. Чем именно, смогу сказать позже. Взгляни лучше на это, — Драко осторожно приподнимает неестественно белого цвета кисть. Запястье, как и шея, выглядит, словно взрывная воронка. Гарри придвигается к Малфою, тоже рассматривает руки: тонкие длинные пальцы с узловатыми костяшками, наполовину содранный чёрный дешёвый лак, широкое кольцо из чернёного серебра на большом пальце. Ногти аккуратно срезаны под самый корень, так, что видно розовое мясо. — Ногти подстриг. Драко кивает. Всё оказывается так же, как и в двух предыдущих случаях. С учетом того, что полиции до сих пор удавалось скрывать детали от прессы, вероятность подражателя или тем более совпадения была ничтожной. — Вы заканчиваете? — Почти. Расставили маркеры, собрали следы, осталось только вымыть полы с «Амидо-блэк», — Драко снимает перчатки — латекс отлипает от кожи с влажным хлопком. — Несмотря на все твои старания натоптать тут, я постарался учесть всё. Результаты вскрытия будут готовы завтра. Гарри ухмыляется и про себя благодарит бога и Сириуса за то, что в этот раз ему достался Малфой. — Я так понимаю, это не первый, — Драко понижает голос, пристально смотрит на Гарри. — Пока рано делать выводы, но… Он не оставил записку? — Еще как оставил, — доносится из-под стола, и Гарри узнает голос Забини, руководителя криминалистической группы. — Привет, Поттер. В ответ на вопросительный взгляд, Драко тянет Гарри за рукав куртки, кивает в сторону туалетного столика в углу комнаты. — На зеркале. Грязная, исцарапанная столешница трюмо завалена безделушками — заляпанными блокнотными листами, чёрной дешёвой косметикой и серебряными украшениями. В зеркале, помутневшем от пыли и старости, Поттер едва может разглядеть своё лицо, но очень быстро собственное отражение перестаёт его занимать. Кусок белого малярного скотча, выдранная с мясом книжная страница и ровная печатная разметка строф, обрубленная жирной полосой маркера посередине. Гарри даже не нужно читать, чтобы знать, откуда отрывок. — Чтоб тебя. — Сеть говорит, что это… — «Пьяный корабль». Рембо. — Длинное стихотворение, — откуда-то с пола отзывается Забини и, игнорируя злобное шипение Драко, продолжает, словно прочитав мысли самого Гарри на этот счёт: — Если этот псих собирается убивать по мальчишке на каждую строчку, то… — То у нас, блядь, проблемы. Гарри неосознанно сжимает кулаки, и на правой руке лопается тонкая перчатка. — Прекрати, Блейз. Нет у нас проблем, — тихо говорит Малфой и вдруг стискивает плечо Гарри так сильно, что, кажется, останутся синяки. — Это же Поттер. Лучшие показатели по раскрываемости в штате. Ответить Гарри не успевает — в дверях появляется Рон, и зеленоватого оттенка его кожи оказывается достаточно, чтобы чаша терпения Малфоя переполнилась. — Уизли, мать твою, только попробуй заблевать пол, — орёт он. — И это чёртово убийство станет двойным!