***
Когда Гарри добирается до рабочего места, на часах уже почти десять. Он тихо проскальзывает мимо приоткрытой двери босса — мельком замечает только чёрные подошвы ботинок на столе. Из кабинета Блэка не доносится ни звука, но Поттер затылком чувствует чужой взгляд. Это ничего. Гарри сам придёт сюда, когда будут новости. — Драко Малфой надолго с нами? Рон, всё ещё немного бледный, даже не отрывает взгляд от монитора, когда Поттер заходит. — Надеюсь, — отвечает Гарри, нервно проводит рукой по влажным волосам, стараясь избавиться от щекотного чувства в районе солнечного сплетения. — Во всяком случае, костьми лягу, но заставлю Сириуса закрепить Драко на этом деле. — Драко, — передразнивает Рон и получает болезненный подзатыльник за своё ехидство. Как слону дробина. — С каких пор он Драко? Запал? — Пошел в жопу, — Гарри огрызается, почти беззлобно, и пытается сменить тему. — Новости, пока меня не было? — Я уж думал, никогда не спросишь. Завтра в восемь летучка. И Сириус пообещал нам профайлера. Новость отличная, но Гарри слишком устал, чтобы радоваться. Он снимает очки, беспомощно трёт глаза ребром ладони — радужка сухая, как кусок наждака. Поттер не спал почти сутки, он уже чувствует, как начинают протестующе скрипеть шестерёнки в мозгу. Ни кофеин, ни сахар больше не помогают, но с первого убийства прошла уже неделя, а у них почти нет зацепок… — Я собрал всё, что мы знаем об убитых — вот копия. И сделал это, — Рон поднимается из-за стола, накидывает на плечи куртку и кивком головы указывает на пробковую доску. В кабинете полумрак, горят всего две настольные лампы, и в их тусклом свете Гарри не сразу замечает, что их старая доска перестала быть необитаемой. — Тут пока только их фото. И полный текст Рембо. На секунду напарники замирают, молча смотрят на три глянцевые картинки, распятые на доске кнопками для офисной бумаги. Как вышло, что эти три жизни, их мечты и грязное бельё, всю их подноготную теперь будет мусолить сотня посторонних людей вроде самого Гарри. Он не чувствовал отвращения к умершим — только бесконечную жалость и злость на того, кто такое сотворил, — но думал, что, окажись он на их месте, презирал бы каждого полицейского, который попытался бы влезть своими грязными руками в его личное дело. — Предлагаю назвать её Лора. — Кого? — Доску. — Охренеть можно. — Пожалуй, — Рон ухмыляется, но оба знают, что Лора теперь надолго с ними, и имя — это меньшее, чем они могут её отблагодарить. — Постреляю немного и домой. Ты идёшь? — Нет. Побуду тут ещё. Разопьем с Лорой бутылку джина из твоей заначки. — Ну что ж. Коробка с похожими делами за последние десять лет на моём столе — развлекайся. Уизли хлопает Поттера по плечу и выходит из кабинета. Становится тихо, и сознание Гарри сонной ленивой рекой течёт по своим причудливым руслам, пока не возвращается снова к образу Малфоя: ушёл ли тот домой или разделывает бедного мальчика в подвале этажом ниже? От мысли, что Драко может быть в одном с ним здании, Поттеру становится чуть легче. Он почти уверен, что больше в отделении никого нет — дежурный сержант на входе и немая Лора не в счёт. Это добавляет интимности, как если бы Гарри пригласил Драко на настоящее свидание. В жёлтой папке, которая всё это время терпеливо ждёт своего детектива, всего пара страниц с информацией о восемнадцатилетнем Лукасе Дюбуа, последнем из убитых. Дело возмутительно тонкое, отчего Гарри чувствует короткий болезненный укол стыда, но быстро забывается, погрузившись в работу.***
В тот момент, когда Гарри думает о Малфое, сам Малфой действительно совсем рядом, всего в каких-то паре десятков метров, в лаборатории в подвальном этаже участка. Направо из лифта — бассейн и душевые к вашим услугам. Налево — и вы в царстве смерти. Драко уже почти заканчивает с мёртвым парнем — Лукасом, — когда замечает на задней стенке его горла нечто странное. Это похоже на татуировку, но, присмотревшись, Драко понимает, что рисунок нанесён обычным спиртовым маркером и, судя по тому, что сохранился на слизистой до сих пор, рисовали его после смерти. Не снимая перчаток, Малфой наскоро перерисовывает картинку на бумагу. Рисунок кажется ему знакомым — чем-то напоминает рунический став или египетские иероглифы, но выглядит иначе. Отчего-то в памяти всплывают вечера, проведённые с крёстным за книгами о чарах, магических травах и символах. Драко было всего семь, и, кажется, крёстный буквально запрятал целую кучу ментальных закладок в его податливый и внушаемый детский мозг. Закладки оказались настолько долговечными, что Малфой до сих пор иногда вспоминал совершенно невообразимые вещи. Убедившись, что сделал и осмотрел всё что требовалось, Драко жестом приказывает помощнику прибраться и наконец выходит из процедурной. Снимает красный от крови одноразовый халат, перчатки и маску, отправляет в урну всё, кроме бумажки с рисунком. Долго отмывает руки с мылом и антисептиком — привычка, сохранившаяся со времён учёбы на медицинском. Перед тем, как сесть за расшифровку диктофонных записей с протоколом вскрытия, Малфой идёт в душ. Там страшная духота, ничего не видно от белого пара, но, к радости Драко, он не встречает никого. Впрочем, думает он, было бы неплохо натолкнуться на полуголого Поттера. Даром что Гарри Поттер грёбаный натурал. Вернувшись на рабочее место, Драко ожидаемо находит там Блейза, который едва успевает убрать ноги со стола. — Забини, я просил так не делать. — Прости. Зато я принес это! — Блейз достает из-под стола бутылку «Шартреза», и это ровно то, о чём Драко мечтает последние два часа. — Мне казалось, ты собирался сегодня в Бар. — Я — да. Но ты, похоже, решил стать затворником. — Три трупа, Блейз. Мне некогда. Забини ничего не отвечает, только закатывает глаза. Периодически обостряющаяся одержимость Малфоя работой — известный факт. Впрочем, это лучше, чем наблюдать, как Драко пьёт и трахает всё, что движется. Понять, что из этого сублимация, а что — попытки прикончить себя раньше времени, Забини не может, хотя и знаком с Драко с университетской скамьи. Блейз уже собирается уйти, как вдруг замечает рисунок на клочке бумаги, оставленный Малфоем на рабочем столе. — Откуда у тебя это? — Блейз хмурится, а Драко замирает на секунду. — Нашёл на трупе. Было нарисовано на глотке, внутри. Ты знаешь, что это? — Да. Как ни странно. — Блейз прижимает бумажку к столешнице одним пальцем и подтаскивает к себе, и Драко в очередной раз поражается, как настолько брезгливый человек сделал карьеру криминалиста. — Это веве. — Веве? — Да. Это вуду, Драко. Колдуны используют такие рисунки как пригласительный билет для лоа в наш мир. Драко приподнимает бровь. Лоа? — На каком языке ты говоришь, Забини? — На языке предков! — Блейз улыбается, впрочем, не слишком весело.***
Гарри просыпается от всепроникающего солнечного света, который выжигает сетчатку даже через тонкую кожу век. Лениво открывает один глаз, затем второй, мгновенно ощущает резкую боль в затёкших спине и шее. Ногу ниже колена он не чувствует вовсе — её словно выпотрошили и набили ватой, — и Гарри требуется пара минут, чтобы прийти в себя. Засыпать на рабочем месте очевидно было не лучшей идеей — во многом и из-за того, что просыпаться пришлось под обвиняющим взглядом Лоры. Часы в тёмном коридоре показывают семь с копейками, и Поттер, надеясь, что успеет «расходиться» за оставшийся до публичной порки почти-час, бредёт к кофейному автомату у входа в участок. Кофе отвратительный, приторно сладкий, но хотя бы горячий, и этого почти достаточно. Получив заслуженную дозу глюкозы, Гарри выходит на улицу за глотком свежего воздуха и тут же окончательно просыпается от зябкого укола ветерка: на дворе последняя декада августа, и, несмотря на тёплые всё ещё дни, ночами осень уже отвоевывает своё. Воздух насыщен озоном после вчерашнего дождя, густыми запахами сырой земли и каштанов. Поттер жадно вдыхает эту свежую смесь ароматов и нащупывает в кармане пачку «Lucky Strike». — У вас тут всегда так тихо? Только сейчас Гарри замечает стоящую на пороге девушку: на ней пиджак и узкая юбка чуть ниже колена из плотной бежевой ткани, кофейного цвета лодочки на каблуке. Густые каштановые волосы собраны в тугой хвост на затылке. На шее блестит тонкая золотая цепочка с подвеской в виде ласки. Незнакомка держит в руках стакан кофе и сигарету — тонкий ментоловый «Pall Mall», — и Гарри даёт ей прикурить от своей зажигалки. — Сегодня вам повезло — слишком рано и нет курсантов. В соседнем штате кампус полицейской академии, и если уж присылают студентов… — Только держись! Да-да, это знакомо, — девушка улыбается и протягивает руку. — Гермиона Грейнджер. Профайлер. — О! — Гарри сжимает её ладонь — сухую и холодную на ощупь. — Похоже, вы ко мне. Гарри Поттер, старший детектив. На умном красивом лице Грейнджер на секунду застывает удивлённое выражение — Гарри знает, о чём она думает. Все думают об одном и том же, когда знакомятся с ним. Слишком молод, чтобы быть тем самым Гарри Поттером. Но Гермиона Грейнджер оказывается умнее многих и тактично держит язык за зубами. На памяти Гарри она второй человек, которому хватило на это мозгов. Первым был Драко Малфой. — Поттер. Паршиво выглядишь. Лёгок на помине. — И тебе доброе утро. Гермиона, познакомься — это Драко Малфой, наш судмед. Гарри не поворачивается к Драко лицом. Малфой, впрочем, не обижается — по-хозяйски сдвигает его плечом в сторону, почти вжимая в стену участка. Он, как обычно, выглядит с иголочки, и отчего-то Гарри чувствует себя полным придурком рядом с ним. А ещё ему немного стыдно за свою вчерашнюю дрочку в душе. От этого кожа на лице вспыхивает некрасивыми красными пятнами, и Гарри мелочно надеется, что Малфой не заметит. — Чего такой красный? — шепчет Драко перед тем, как скрыться за стеклянными дверьми участка, оставляя Гарри бессильно глотать воздух ртом. — Ого, — Гермиона улыбается, чуть склоняет голову к плечу. — Как искрит. — Вы тоже заметили? Рональд Уизли, приятно познакомиться! На этот раз Гарри не может сдержаться и стонет в голос, проклиная Уизли, Малфоя и эту уж слишком проницательную мисс Грейнджер.