Сделка с дьяволом

Вместо того, чтобы сказать «Скучаю», говоришь «Занят» Легко меняешь тему Похоже, это всё же наш конец Пора принять это как есть Всё дальше Дальше от меня Вот так исчезаешь       Минхо и вправду отстал от Джисона.       «Глазам не верится… Он совсем не замечает меня…»       На протяжении всей недели Ли не вызывал Хана к доске, не следил за ним на уроках, даже здоровался через раз. Сначала парень даже обрадовался: его план сработал на отлично. И начинало казаться, что жизнь возвращается на свои места. Класс перестал обращать на Джисона внимание, а некоторые уже подхватывали тему разговора, когда парень болтал со своими друзьями. Это, разумеется, не могло не радовать, потому что наш герой добивался этого долгое время.       Только вот Джисона действительно напрягало, что на уроках Ли вздрагивал каждый раз, когда его взгляд пересекался с хановым. Будто он видел что-то ужасное. Первые дни Джисон не обращал никакого внимания на это, но вскоре беспокойство переросло чувство сладкого наслаждения победой. Хан видел, что Ли не в порядке и есть какая-то вещь, которая его беспокоит. Просто не хотелось думать, что эта вещь — он сам.       Хан пытался подойти к учителю после каждого их урока, чтобы спросить. Но что спрашивать, парень всё ещё не придумал. Да и случая подходящего не было. Минхо постоянно говорил, что ему некогда, уходил «по делам» или заполнял «очень важные документы».       У Джисона закончились идеи по завоеванию учительского внимания. А спустя неделю парень стал конкретно нервничать. Он чувствовал жажду общения с Ли. Необъяснимую и внезапную жажду общения именно с ним. Именно с тем человеком, которого до недавнего времени терпеть не мог.       Он скучал       Друзья в шутку говорили: «Теперь понятно, кто из вас настоящий дьявол». Но почему-то эта фраза положительных эмоций не вызывала. Она до ужаса расстраивала.       До этого момента Джисон был уверен, что жертвой всё время был он. Но теперь он постепенно убеждался в обратном. В голове постоянные мысли: «Неужели он действительно меня боится?». Нужно было скорее понять всё.       Но в один день всё резко приобрело другие краски.       Алгебра стояла последним уроком. В мыслях Джисона вновь вертелся план, как же заставить учителя поговорить с ним. Во время урока его ни о чём не спросили, не докапывались, но Хан заметил одну подозрительную вещь: Минхо смотрел на него пару раз достаточно долгое время. Этот взгляд невозможно не чувствовать, ведь дрожь пробивает от него всё тело.       Хан никогда не ощущал подобное ранее настолько сильно.       Но вот прозвенел звонок. Сон, тяжело вздохнув, начал медленно собираться. В его планах было остаться в классе последним наедине с учителем. Так тот точно не сможет избежать разговора. Но вот Чанбин в его планы никак не входил.       Когда Хан увидел Со, он по привычке испугался. К тому же тёмный силуэт буквально «влетел» в класс с такой скоростью, что сообразить быстро было нельзя. Только вот мчался Чанбин не к Джисону, как подумал он сам, а к Феликсу, чем привлёк много внимания. Он так торопился, что чуть на колени перед ним не упал.       — Феликс? — осторожно спросил Хан, но его друг не ответил.       Джисон заметил, что руки у Феликса дрожат. Видимо, тот сам находился немного под впечатлением от эффектного появления Со.       — Не унижайся. Выйдем, — тихо сказал Феликс Чанбину, а потом кинул короткий взгляд на Хана. — Всё в порядке, иди домой без меня.       Сон не знал, как на это реагировать. Он волновался за Ли, но тот сказал, что всё в порядке. Так как ему поступить? Хоть и зная жестокость Чанбина, он не мог утверждать, что тот обидит как-то Феликса. Ведь про влюблённость Джисон тоже был в курсе. Поэтому парень просто смотрел на удаляющиеся спины и не мог ничего предпринять.       — Не мешай ему, если пострадать не хочешь, — вдруг раздался голос сзади.       Хан обернулся и увидел Хёнджина. Нет, он сразу узнал его по голосу, но поверить в это было сложно. Если подумать, тот впервые заговорил с ним, пусть и не в очень уважительном тоне. И выглядел Хван прекрасно сегодня. На нём была обычная школьная форма, но и она смотрелась сегодня как-то по-особенному. От шока Джисон и дар речи на секунду потерял, но быстро взял себя в руки, вспомнив, что его чувствам пришёл конец. Он пообещал это Минхо.       — Я за друга своего волнуюсь, а не за этого твоего. Извини, тупые имена не запоминаю, — ухмыльнулся Сон.       — Страх потерял? — немного растерявшись от такого дерзкого ответа, ответил Хван. — На кого пасть открываешь?       — На того, кто явно влюбился в другого моего друга. А что, забыл кто ты? — ещё раз сдерзил Хан и улыбнулся, словно так и должно быть.       Страшно ли ему?       Вообще нет. Все начали забывать о том, как Джисона унижали. По крайней мере о подробностях помнят немногие. Да и чувства вправду начинают как-то остывать. У Хана больше нет желания молиться на идеальность Хёнджина, сейчас у него есть проблемы посерьёзнее. Конечно, он не может утверждать наверняка о том, что его сердце до конца остыло, но он определённо стал холоднее.       — Не прикапывай сюда Чонина. Я до сих пор не понимаю, почему он и Феликс общаются с таким мусором, как ты, — грубо сказал Хёнджин.       Пока шёл грубый разговор, в классе осталось лишь три человека: Джисон, Хёнджин и учитель. И между двумя из них явно назревал конфликт. Но ни Хан, ни Хван не хотели сдаваться так просто.       — Я уж получше вашей компашки буду. Как говорится, лучше мусорный мешок, чем свалка, — вновь начал Хан.       — Так вообще не говорится.       — А мне плевать.       — Ты реально раздражаешь. Теперь я понимаю, почему у тебя так мало друзей, — сказал Хёнджин, прекрасно понимая, что это заденет Хана.       — Мало, но они хорошие, в отличие от твоих дружков.       — Блять, парень, ещё одно слово от тебя, и готовь свою челюсть.       — Я готов.       Хёнджин с каждым словом закипал ещё сильнее. Хан тоже чувствовал, что начинает переходить границу доступного, но почему-то не хотел останавливаться. Ему нужно было выплеснуть все эмоции, которые копились всё это время, хоть на кого-то. Пусть даже «кто-то» — первая любовь. Сейчас для Джисона ничего не важно.       — Давай, ударь меня так, чтобы я больше не пришёл в эту чёртову школу и не увидел ваших вечно недовольных лиц. Сделай это! Я буду только благодарен, — начал повышать голос парень.       — Так давай! Подойди поближе!       — Что за шум? — услышал вдруг Хан знакомый голос.       — Не вмешивайтесь, давно я хотел сказать пару ласковых ему, — грубо попросил парень учителя. — Ты представляешь, как вы всей компашкой меня бесите? Я не могу вам ответить как следует, только потому что у меня мало физической силы. Зато мозгов побольше будет!       Хёнджин замолк. Видимо, поведение Джисона окунуло его в такой шок, что он соображать медленнее стал. Хан довольно выдохнул и посмотрел на Ли, который осторожно подошёл к нему сбоку, оказывая моральную поддержку. Скорее всего делал он это неосознанно, но парню было приятно.       Минхо выглядел обеспокоенным, но в диалог не вмешивался. Опять белая гладко выглаженная рубашка, опять туго затянутый галстук. Будто учителя вовсе и не бросали, будто он не плакался Хану в ту ночь. Будто та ночь вообще исчезла у него из памяти.       Джисону стало не по себе от того, что его одного постоянно тревожат мысли о Минхо, а тому плевать на своего совершенно обычного ученика. С чего вообще какой-то ученик должен заинтересовать кого-то?       Минхо тоже посмотрел на Хана. Прямо в глаза. Будто считывал мысли.       — Ты думаешь, что лучше всех? — сквозь тихий смешок сказал Хёнджин, разрывая особенную атмосферу.       А затем Хван замахнулся.       Джисон расслышал лишь, как учитель крикнул короткое «В сторону!», а потом почувствовал на себе небольшую тяжесть чужого тела.       «Так близко…»       Удар пришёлся учителю по щеке, и от него Ли немного повалился на Хана, заставляя их тела соприкоснуться. Руки Минхо находились по обе стороны от Джисона, а глаза смотрели точно в чужие. На секунду показалось, что никто в классе не понимал происходящего. Ни Хёнджин, шокированный своим просчётом, ни учитель, буквально пялящийся на Хана, ни сам Сон, сердце которого вдруг застучало очень быстро.       — Простите, учитель Ли, я не хотел. Я… я… — виновато мямлил Хёнджин.       Но Ли не обращал никакого внимания на эти пустые слова. Казалось, его куда больше интересовал затаивший дыхание от испуга парень. Но постепенно до Джисона начало доходить, что затягивать эту ситуацию нельзя. Он слишком слаб, чтобы контролировать свои действия сейчас. Он не может гарантировать, что не натворит глупостей, когда учитель находится так близко. Он не хочет останавливать этот момент, но эти глупые непонятные чувства, буквально разрывающее изнутри, так пугают.       — Вы как, у-учитель? — робко спросил Хан, отгоняя свои мысли.       — А ты как? — шёпотом ответил вопросом на вопрос Ли.       — Я… Я в норме. Вам же прилетело, а не мне…       — До свадьбы заживёт, — усмехнулся Минхо, а потом вновь шёпотом добавил: — Я горжусь тобой.       И почему Хану было так приятно слышать это?       Учитель осторожно встал и прикоснулся к своей щеке. Синяк будет точно, но это не так страшно. Он посмотрел строгим взглядом на Хвана, и тот сразу сдулся от такого давления. Гордость и злость, бушевавшие внутри, развеялись, а в глазах была лишь тонна сожалений.       — Чтобы такого больше не повторилось, — грубо сказал Минхо. — И извинись перед Джисоном. Не за сегодня, а за всё, чем его обидел.       — Спасибо, учитель Ли, — грустно ответил Хёнджин и посмотрел на Хана. — Извини.       Джисон лишь кивнул на это. Его голову теперь занимала другая мысль, с которой он просто не мог смириться.       Ли посмотрел на Сона, а того будто током ударило. Мысли о возможной влюблённости пугали до жути. Не так-то просто принять то, что тебе нравится учитель. А Хан это вообще принимать не хотел. Он в своих фантазиях уже пару раз ударил себя по щекам за эти мысли. Да чего уж мелочиться, он сделал бы это и в живую, только руки почему-то не слушались.       — До свидания, — спешно сказал Хёнджин и, быстро схватив свои вещи, выбежал из класса.       По его лицу было понятно, как ему было стыдно. Но двое в классе быстро забыли о его существовании. Оба, словно заворожённые, смотрели друг на друга и не знали, с чего начать диалог. Джисон неловко улыбнулся, пытаясь успокоить этим своё бушующее сердце. Спойлер: не получилось. И парню казалось, что учитель уже знал все его мысли.       — Обработаешь? Не хочу синяк себе, — совершенно спокойно спросил Минхо.       — Вы пятилетний ребёнок? — нагрубил Джисон в ответ.       Он не знает, действительно не знает, почему так отвечает. То ли хочет возбудить в себе ненависть, то ли от ещё чего-нибудь необъяснимого.       — Хей, я тебе между прочим жизнь спас!       — Думаю, я бы не умер от одного удара. Сами виноваты.       — И в кого ты такой вредный?       — Мама говорит, что в папу, а тот всё время отрицает это.       — Точно в папу, — усмехнулся Ли. — Не боишься, что Хёнджина задела эта ситуация? Вдруг он сделает тебе что-нибудь?       — А что? Волнуетесь за меня? — с хитрой улыбкой спросил Джисон, в мыслях проклиная себя за устаревшие подкаты.       — Ещё бы…       Минхо неловко кашлянул и, немного потупив, пошёл к своему столу. Джисон направился вслед за ним и сел на учительский стул, опережая самого учителя. Но не обратив на это никакого внимания, Ли просто сел сверху. Конечно, не всем своим весом, но Хану все равно было чувствительно тяжело.       «Что я творю?» — проклинал себя парень.       В руках Минхо была небольшая аптечка, из которой он достал какую-то мазь. За всеми его действиями пристально наблюдал Джисон. Ли ухмыльнулся и уселся ещё плотнее на хрупкого Сона.       — А в кого вы такой наглый?       — В своих кошечек, — улыбнулся учитель, выдавливая содержимое тюбика на палец.       — Эй! — выкрикнул Хан, когда почувствовал что-то холодное на своём носу.       Учитель ехидно смеялся.       Сону просто не верилось, что учитель Ли так просто сидит на нём спустя такое длительное время игнора. Но он выглядел слишком счастливым, чтобы выяснять сейчас их отношения. Поэтому Джисон решил не портить хорошее настроение Минхо и начал с ним войну под названием «Кто-кого измажет». Он убрал мазь со своего носа и ткнул измазанным пальцем учителю в лоб. Тот принял вызов.       Уже через несколько секунд в классе появилась совершенно не учебная атмосфера. Смех, крики, снова смех… Хан и не заметил, как учитель стал таким дружелюбным к нему. Словно так и должно быть, словно это правильно. Но мысли Хана были совсем неправильными, и парень понимал это.       И вот Джисон уже сквозь смех молил о пощаде, отбиваясь от учителя его же бумагами. Но Минхо был непоколебим.       — Вот вы зверюга! — разочарованно выдохнул Хан, когда мазок пришёлся ему на нижнюю губу.       — Ха! Теперь ты знаешь, кто здесь непобедим!       — Нашли чем гордиться. Если бы я был выше, то точно бы выиграл! — обиженно сказал Джисон. — Сделали бы хоть что-нибудь полезное.       — Кстати, до скольки ты работаешь на этой неделе? — неожиданно спросил Минхо, начиная наконец обрабатывать свой синяк.       — В субботу до восьми примерно. А что?       — Да так…       — Опять к своей девушке забежать хотите?       «Откуда в моём голосе ревность?»       — Нет, с ней теперь точно покончено.