Убийственный.

20 дней до выстрела.

Я резко открыл глаза, пробуждаясь ото сна, будто меня ударили чем-то тяжёлым. Впрочем, ощущение в голове было такое же. Через какое-то время я почувствовал на своей щеке что-то неприятное, колючее, но не особо твёрдое. Резко привстал на руках и понял, что уснул на ковре. -Ох чёрт, - прошептал я, массируя большим и указательным пальцами лобную долю черепа, словно это помогло бы избавится от отупляющей головной боли, что словно ударами по наковальне отдавалась внутри черепной коробки. Потом я практически вслепую нащупал рядом телефон. 1:56. Недолго подумав, я осознал, что более не усну, мир представлялся будто чересчур ясным, словно я смотрел на засвеченную картинку, это ощущение усилило головную боль, и я, с негромким стоном упал обратно на ковёр. Я прикрыл лицо руками, надавливая кончиками пальцев на глазные яблоки, когда услышал тихие, но уверенные шаги в коридоре. Меня вдруг одолело беспокойство. -Аарон? - Сдавленно и нервно прошипел я. Шаги в коридоре на миг прекратились, а после приближались всё ближе и ближе. Я уже начал жалеть, что сказал хоть что-то, ведь если это не Аарон, то я обрёк себя на... -Лиам? - Его круглое лицо, обрамлённое чёрными, вьющимися волосами, показалось в дверном проёме. - Что за ночная перекличка? - Он вошёл в комнату и с наигранным недопониманием осмотрел меня с ног до головы, - И какого чёрта ты делаешь на ковре? -Спал, кажется, - в моём голосе отчётливо слышалось облегчение. -Это лишь немного меняет вопрос, - сказал он, пока я поднимался с ковра, тогда я понял, что всё ещё в уличной одежде. -У нас есть аспирин или нурофен? - Проигнорировав его замечание я направился на кухню, где лежала аптечка. Он поплёлся за мной молча. Поискав вместе мы не нашли никаких обезболивающих. -Наверняка здесь где-нибудь есть круглосуточные аптеки, мы можем сходить туда, - пока он говорил это я наблюдал, как ему приходится вставать на носочки, чтобы поставить аптечку на место. Это заставило меня улыбнуться. -Да, вроде бы, знаю одну, но она достаточно далеко для ночной прогулки. -Если ты сможешь дойти, то какие проблемы? - Он ехидно улыбнулся мне, словно предлагая спор, который заведомо должен был выиграть. Я тяжело вздохнул. Боль была невыносимой. -Хорошо, - я встал. - В любом случае, спасибо за помощь, я могу сходить один, - сказав это я покачнулся, начиная падать, но уверенно схватился за угол стола, словно так и должно быть. -Ну уж нет, - он усмехнулся, подскакивая и резво пробираясь в коридор, - во-первых, я тебя просто не смогу отпустить в таком состоянии, - он чуть менее резво, но всё ещё ухмыляясь подошёл к двери своей комнаты, - во-вторых, какой дурак откажется от спонтанной ночной прогулки? Я скоро, - он скрылся за дверью не дав сказать мне ни слова. Вскоре мы стояли у подъезда. Вдохнув прохладный, словно пропитанный таинственной ночной атмосферой, воздух, я почувствовал себя лучше. По крайней мере реальность перестала казаться слишком ясной, как засвеченная картинка. Словно бы её отшлифовали, убрав острые углы. -Ну что, куда нам? - Аарон как-то странно осматривался по сторонам, будто не хотел, чтобы нас кто-то видел. Мы долго шли и разговаривали, задавая друг другу странные вопросы, которые не задали бы своим друзьям и даже психологу, просто потому что они все какие-то слишком серьёзные. Быть взрослым это загонять себя в огромную кучу рамок и предубеждений по отношению к себе в первую очередь. Но с ним я чувствовал себя раскрепощённо и спокойно. Понимание, что я могу задать глупейший по своей сути, но тревожащий меня вопрос, и мне не только не ответят осуждающими взглядами, но и поддержат предложенную тему, а в итоге это медленно перетечёт в дискуссию о чём-то нарочито серьёзном, согревало мне сердце. Я, должно быть, впервые ощущал себя настолько уверенно рядом с кем-то, словно бы это был я сам. -А что ты думаешь об осах? - С детским энтузиазмом в голосе спросил Аарон. Я усмехнулся, - а что должен? Ну, они мне не нравятся. -Именно об этом я и спрашивал. Просто я думаю, что осы, с какой-то стороны, словно брат-изгой в семье шмелей и пчёл. Типа, пчёлы делают мёд, общаются милыми танцами, жалят, только если ты представляешь для них большую угрозу. -А шмели? - Поспешил спросить я. -Ну... Ты вообще видел шмелей, они ведь такие пушистые, - он улыбнулся, переведя взгляд с пола на меня. -Ну а осы? Разве они не умирают после того, как укусят тебя? -Нет, у пчёл жало с зазубринами, из-за чего оно, вместе с ядом, остаётся в коже. А осы могут спокойно жалить кого и сколько угодно. -Твои вопросы такие наивно детские, - после небольшой паузы сказал я с задумчивой лаской. -Как можно подразделять вопросы на детские и взрослые? Почему взрослому человеку так постыдно задаваться "глупыми" вопросами и обсуждать их с кем-то? - Его голос теперь звучал немного тише, а тон стал серьёзным, почти осуждающим. - Из той же серии, что детям не зазорно иметь воображаемых друзей, разговаривать с самим собой. Им прощают столько странностей, прикрываясь общепринятой, но негласной мыслью "Это же ребёнок. Он перерастёт". Но он не перерастает, просто осознаёт, что его рвение к изучению мира, посредством анализирования чужих мыслей, считается странным, глупым, детским. Ты всегда должен соответствовать тому, что хочет от тебя общество. Но такое чувство, что общество само запуталось. "Нам нужные творческие люди. Каждый индивидуален", говорят при каждом удобном случае, но тем не менее система образования упорно делает из детей однотипно мыслящих рабов, что будут жить теми же идеями, что и их отцы и отцы их отцов. И даже не сломленный будет притворятся обычным, ведь инакомыслие порицается. Всё в этой жизни, блин, порицается, - вдруг резко разразился Аарон. Его слова посреди пустых дворов окутанных ночной тишиной звучали резко и каждое из них словно бы отпечатывалось в моём сознании. Я был поражён тому, как резко сменился Аарон с невинного ребёнка на прекрасного оратора. По его лицу, что еле заметно различалось в темноте, было видно, что есть ещё много мыслей на эту тему, которые остались недосказанными. -Вау, - тихо прошептал я, словно боясь развеять магическую атмосферу задумчивости. Тогда меня посетила довольно простая, но почему-то печалящая мысль о том, что многие люди не согласились и вступили бы в прямую конфронтацию с Аароном. Но я был восхищён и понимал, что это, во многом, является отражением и моих мыслей, которые я не озвучивал даже наедине с собой. Мы ещё не долго шли в полной тишине, пока не оказались у круглосуточной аптеки, где мы купили аспирин. -Слушай, тут неподалёку есть ещё круглосуточный продуктовый, давай зайдём туда и купим воды, чтобы запить таблетку? - Спросил я, осмелившись нарушить тишину. -Да, конечно, - Аарон улыбнулся и начал идти чуть быстрей, как будто знал дорогу. Я ускорился за ним. Когда мы вошли в крохотный продуктовый, нас лениво осмотрела сонная кассирша, - алкоголь не продам, - гнусаво заявила она. Я не стал обращать на неё внимания и молча купил бутылку колы. Запил ей таблетку и, скорее из-за самовнушения, мне показалось, что мне сразу же полегчало. Мы пошли обратно, заходя в длинный двор с парочкой детских площадок. -Слушай, Аарон, может ты расскажешь о себе? - Робко, словно влюблённый мальчишка, спросил я. Он нервно уставился в пол и сбавил скорость. Повисло долгое молчание. -Знаешь, - резко сказал он, немного испугав меня, - я хочу скатится вон с той горки, что думаешь? - Он пристально смотрел и указывал рукой в сторону достаточно большой горки, в форме спирали. Мне был интересен ответ на мой предыдущий вопрос, а ещё интересней стало то, почему Аарон просто проигнорировал его. Но я не стал загружать себя этими мыслями и просто пошёл в сторону Аарона. Ещё с полчаса мы провели на детской площадке. Сначала катаясь на горке, после мы нашли качели, потом я искал Аарона, что спрятался в кустах, как вдруг, он выпрыгнул и тыкнул меня небольшой палкой, сказав, что я повержен. Солнце начало медленно подниматься и я предложил залезть на крышу, Аарон быстро согласился. Мы влезли на крышу десятиэтажного здания, уселись на холодное покрытие, обнимая ноги обеими руками и, в таком прекрасном по своей натуре, молчании, встретили закат, который приятным рыжим светом медленно поглотил всеобъемлющую, когда-то, темноту. Эта ночь останется в моей памяти навсегда, как одна из лучших в моей жизни. Останется?..