Не допивай ближнего своего

Рыж проснулся уже полтора часа назад, разбарикадировался и вышел в гостиную, но Лайнел так и не появился. Обычно надоедливый вампир выныривает из-за угла и ходит хвостиком, предлагает чай или кофе, и с него легко стребовать большой трехэтажный сэндвич с мясом индейки, который у мелкого надоеды выходил очень даже. Сдавшись и поскучав на диване с приставкой в руках, озадаченный Рыж отправился на поиски Лайнела. В любом случае, парнишка всегда может сказать, что случайно проходил поблизости или вообще, искал чего ценного спереть. К тому же, он не обязан в принципе отчитываться перед этими пиявками. Недолго побродив по кораблю, Рыж остановился возле двери в медотсек. Теоретически, Лайнел значился доктором и вполне мог позаботиться о всяких там мелких синяках и ранах или намешать энергетический коктейль, вколоть нужное лекарство и дать витаминок. Вот только Рыж весьма скептически относился к способностям врачевания Лайнела, очень уж слабо верилось, что этот мелкий чудик способен хотя бы пластырь на палец наклеить. Отринув сомнения, да и искать больше негде было, Рыж вошел в лабораторию медотсека и сразу же пожалел об этом. На хирургическом столе, или что это было, лежала нога. Человеческая. А самого человека рядом не наблюдалось. Зато присутствовали сразу два вампира. Взрослый, которого звали Камела, и он действительно походил на медика (как он приструнил Бриссора! Любо-дорого смотреть было), а вот вторым оказался Лайнел. Мелкий синеглазка с упоением тыкал внутрь скальпелем, а из раскуроченной конечности торчало куча всякой медицинской дряни, неизвестного назначения. В другой руке Лайнел держал похожие на странного вида ножницы и тиски одновременно. А рядом со ступней лежала тонкая пила... Это добило Рыжа окончательно. К тому же, отложив тиски и взяв ее в руку, именно ей и помахал приветственно Лайнел. — Так, я на мокруху не подписывался и концы в воду прятать не помогу, сами расчлененкой занялись, сами за собой и подчищайте! — возмутился Рыж, отчаянно бледнея, мягко, беззвучно, словно вампир, отступая от дверей медотсека. — И вообще, я несовершеннолетний, мне на такое смотреть даже в киношке рано, а уж в реале, да еще участвовать, а еще в качестве расчленяемого... Беспризорник бубнил, отступая спиной вперед, затем скрывшись с глаз слегка зависших, пытающихся понять парнишку, вампиров, развернулся и бегом бросился к дверям, ведущим прочь с корабля. Сверкнувшую было мысль заскочить в комнату и забрать запрятанную заначку Рыж подавил на корню. Все же, новую ногу, руку и башку за деньги не пришьют. Руки донора дрожали, и замок все никак не хотел поддаваться, сердце стучало так, что из-за биения пульса в ушах он вообще больше ничего не слышал. Лайнел перевел взгляд от дверного проема на Камелу и обратно. — Иди за ним, пока Рыж ничего не учудил, а то это подозревающее всех и вся создание умеет вскрывать замки. Я тут приберу, — сказал Камела. — И положи пилу. Лай бегом нашел Васю, когда тот уже пинал входную дверь. — Рыж, ты чего? Что-то случилось? — спокойным тоном спросил вампир, бесшумно возникнув за спиной беспризорника. — Да ничего, — самозабвенно врал беспризорник. — Так, спортом занимаюсь. И показательно пнул дверь, но вот только в разрез с собственным убеждением, Рыж весь сжался, словно стремясь стать маленьким, незаметным. Лайнел принюхался и безапелляционно заявил: — От тебя пахнет страхом, но я не понимаю... Это из-за ноги? Не волнуйся, ей не больно, и мы все за собой уберем. Последнее вампир сказал наиболее убедительным тоном, припомнив, что человека, кажется, именно это беспокоило больше всего. — Я так и понял, — натянуто улыбнулся Рыж, отчаянно соображая, куда сбежать. Пару мгновений безрезультатных мозговых усилий, и беспризорник нашел лучший выход — грохнуться в обморок, так, по крайней мере, не будет больно. Рома, уткнувшись взглядом в коммутатор шел по коридору, решая, какая из «лишних» запчастей, оставшихся после того, как охотник разобрал и вновь собрал прибор, все же являлась не лишней. Слева раздался грохот, и Рома автоматом повернулся на звук, пару раз моргнул, наблюдая за тем, как Камела, придерживая клыками отрезанную ногу, пытается подобрать с пола пилу, скальпель и что-то еще, затем донор, как подкошенный, рухнул на пол. Камела, бросив ногу и все остальное, подхватил оседающего на пол человека и, взяв его на руки, решал, куда положить. Обморок смертельным не являлся, да и что стало его причиной, от медика не скрылось. Вздохнув, он понес Рому в спальню к Лену и Бриссору, все-таки донору будет лучше очнуться в знакомой обстановке, среди тех, кому он доверяет. Спиной открыв дверь каюты, Камела чуть замялся на пороге и вежливо, даже грустно сообщил: — Я вам тут... вот... принес, — медик вытянул руки вперед, словно предлагая вампирам безжизненное, висящее тело Ромы. Лайнел опустился на колени рядом с Рыжем и потыкал парня в плечо. — Ты в какую-то игру играешь, да? Реакции не последовало. С минуту поколебавшись, вслушиваясь в сердцебиение и дыхание явно притворяющегося Рыжа, вампир хмыкнул и принялся щекотать донора, припомнив, как он боится этого. «Точно садисты!» - решил про себя беспризорник и не рискнул подавать признаков жизни, смотришь, и убьют по-быстрому, не мучая. Лен с Бриссором вскочили с кровати, сразу переходя в боевую форму и выщерив клыки, зашипели. Но медик выглядел расстроенным и чуть виноватым, да и стук сердца донора отчетливо донесся до усиленного слуха воинственно настроенной пары. Бриссор забрал у Камелы Рому, переложил его на кровать и для верности нащупал пульс, решив подстраховаться. Да и спокойное биение жизни под пальцами успокаивало куда надежней. Лен стоял напротив медика и прожигал в нем взглядом дырку. — Что произошло? — задал вопрос беловолосый. Конечно, чужого донора, да еще так красноречиво пахнущего другим вампиром, а тут и сразу двумя, никто трогать право не имеет, но напугал Камела изрядно. — Я принимал у Лайнела экзамен, на столе лежал муляж ноги, зашел Рыж, — медик замялся. — В общем, я отправил мелкого разбираться с его донором, и Лайнел забыл закрыть двери медотсека. Я уронил инструменты, ногу придержал зубами, и Рома в этот момент обернулся. Судя по всему, он подумал, что я кому-то отпилил ногу и сейчас ее ем. Результат вы видите. Камела виновато уставился в пол. Лен удивленно вскинул бровь и, не сдержавшись, хмыкнул. — Понятно. Ладно, иди, мы тут сами с Ромой поговорим. Беловолосый лег на кровать с другого бока от донора и принялся, как и Бриссор, успокаивающе поглаживать человека по груди и животу. Щекотка не помогала, и Лайнел решил перейти к более действенным методам. Наклонившись к лицу донора, вампир довольный собой прошептал, согревая дыханием губы. — Вась, если не перестанешь притворяться, то я тебя сейчас поцелую. Один глаз открылся, быстро обвел взглядом помещение, затем открылся второй, и беспризорник пополз, не вставая, прочь от вампира. Рома тихо застонал, потом резко распахнул глаза, заметил двоих своих вампиров, сел в кровати и медленно обвел взглядом ноги, кажется, даже пересчитал. Убедившись, что ног на троих все же шесть, то есть у всех по две и лишних или недостающих не имеется, лег обратно, задумчиво, как-то на удивление спокойно сказал: — Слава Богу, Камела грыз не нашу. Бриссор и Лен обидно громко заржали. Смеялись долго, от души, с постаныванием и переводя дыхание. — Роооомчиииик, — крепко обнял донора Лен, Бриссор поцеловал человека в загривок. — Какой ты все-таки веселый бываешь. Нога не чья-то, это муляж. На нем Лайнел тренировался под руководством Камелы. Все замечательно, наш хороший, мы не дали бы тебя в обиду и не оставили бы без присмотра с кем-то, кто может быть опасен. Лен, все еще веселясь и хихикая, покрывал поцелуями Ромино лицо, а Бриссор прижался со спины и водил рукой по боку, второй перехватив поперек груди. Супруги переглянулись, радостно отметив, что донор наконец впервые сказал «нашу» и «мы», неразделимо от себя приняв вампиров. — Но для верности, — спокойно начал Бриссор, — тебе стоит все-таки перестать спать в отдельной каюте и перебраться уже к нам. И тепло, и скучать мы тебе не дадим. Темноволосый воин поцеловал в затылок и вжался в него лицом. Рома автоматически зарылся ладонью в длинные, темные волосы. Мягко перебирая пряди, словил неугомонного Лена за подбородок левой рукой, чмокнул в губы и спокойно пронаблюдал за тем, как поцеловались вампиры. — Между прочим, это не смешно, лично я этот долбаный муляж от настоящей конечности отличить не смог, — чуть обиженно сообщил донор. — И вообще, сложно было грызть симулятор за закрытой дверью. А зачем его вообще нужно было грызть? Словив на себе внимательный взгляд голубых глаз, Рома признал: — Да, я тяну время, просто не уверен, что нам всем троим будет удобно в одной комнате, хотя мне немного неприятно, что вы получаетесь как-то, не знаю, как выразиться, что ли сами по себе, я сам по себе. Только вот каюта явно на троих не рассчитана. Бриссор перевернул Рому на спину и навис над ним. — Нам совершенно точно надо чаще говорить друг с другом, — серьезно заметил воин, а Лен кивнул. — Мы не решились тебя просить, чтобы предложение жить вместе не выглядело обязывающим, думали, ты сам дозреешь. Нам тоже не нравится это ощущение разделенности. — А про ногу забудь, — включился в разговор Лен. — Захочешь, позже все объясним и расскажем, а сейчас есть занятие поинтереснее. Беловолосый коснулся губами шеи и шепотом добавил: — К тому же ночью мы перевели корабль в другое место, и сегодня будет необычный день. Ты скоро сам все увидишь. Рома хотел спросить что-то еще, но Бриссор вовлек в спокойный тихий поцелуй, нежностью путая мысли, и стало как-то не до всего. Лайнел словил Рыжа в объятия. — Ну, чего ты испугался? Нога не настоящая, это муляж, я на нем совершенствуюсь, как врач, хотя ты в мои способности и не веришь. — Не настоящая? А дашь погонять? — судя по алчному блеску глаз Рыжа — ногу тоже нужно прятать в сейф. Воодушевленный тем, что в кои-то веки Вася не отпихивается, Лайнел сдался без уговоров. — Хорошо, — но поспешно добавил: — Только в моем присутствии. Рома глубоко вдохнул, понимая, что все опять идет по накатанной, и вместо того, чтобы расслабиться, позволяя вести, сам углубил поцелуй с воином, одновременно чуть царапая кожу Лена на спине. Бриссор ненавязчиво отстранился, ладонь нырнула под футболку Роме, накрыла сосок. — Ты хочешь продолжить? — уточнил мужчина. Вместо того, чтобы ответить, донор прижался к воину, давая тому почувствовать, что он не только не против, а очень даже за. В этот раз супруги не медлили, Бриссор и Лен на миг одновременно исчезли, прежде чем парень что-либо спросил, они вернулись оба и полностью обнаженными, устроились по бокам от него. Воин погладил супруга по спине, положил ладонь ему на затылок и притянул для страстного, кусачего поцелуя. Рука беловолосого гладила член Ромы сквозь ткань штанов. Зрелище лижущихся и порыкивающих вампиров выглядело весьма возбуждающим, зажатый между ними донор безотчетно заелозил на кровати, а в паху быстро и стремительно тяжелело. Оба, такие близкие и родные, привычные и рядом, стоит только потянуться к ним... Человек, приподнявшись, приблизился к лицам вампиров, жадно наблюдая за этим необычным, страстным, по-настоящему хищным поцелуем. Странное, какое-то нездоровое возбуждение усилилось еще и от осознания того факта, что с ним они явно сдерживались, иначе давно бы искусали человеческие губы до крови. Рома облизнулся, осторожно, словно пробуя, ища рамки дозволенного, положил обе ладони на спины вампирам, и медленно, сравнивая свои ощущения, повел руками вниз, не столько лаская, сколько что-то выясняя для себя. Относительно узкая, худая спина Лена, с отчетливо видными позвонками, даже ребра можно легко прощупать, и широченная, донору о такой и мечтать не приходится, с развитой мускулатурой спина Бриссора. Человек понимал, что раздеться так же быстро и незаметно, у него не получится, а вот пока вампиры были заняты друг другом, можно попробовать то, на что при других обстоятельствах не хватало ни свободы действий, ни смелости. Лен поплотнее обхватил затылок мужа, словно удерживая, краем глаза, вампир заметил, как жадно облизнувшись, толком не раздетый Рома сместился ниже по кровати и потянулся к члену Бриссора. Рискуя заработать косоглазие, блондин наблюдал за тем, как неопытный, а относительно их двоих вообще девственный донор, посекундно облизывая губы, осторожно коснулся возбужденного члена воина языком. Бриссор от неожиданности прикусил язык Лену, и оба уставились на Рому. Человек, почувствовав на себе взгляды, отвлекся и тихо спросил, покраснев до кончиков ушей: — Я вам мешаю? Бриссор потрепал по волосам Рому и устроился на подушках, приглашающе согнул одну ногу в колене и отвел ее в сторону. — Мы просто не ожидали, что ты решишься, — пояснил Лен и подполз к супругу. — Пожалуйста, продолжай. Вампиры тактично сделали вид, что целуются с закрытыми глазами, сами беззастенчиво подглядывая из-под ресниц. Первые пару мгновений Рома не шевелился, притворяясь очередной подушкой, но природное упрямство взяло вверх над смущением, и он снова, безотчетно облизывая губы, вплотную приблизился к намеченной цели, осторожно, словно пробуя, провел языкам по головке члена Бриссора. Затем в ход пошли и пальцы, нежно, почти невесомо, слишком бережно исследуя венки. Покосившись на целующихся вампиров, Рома приоткрыл рот и храбро вобрал больше, чем мог, но тут же подался назад, оставляя внутри своего рта только головку члена, исследуя ее языком, губами. Ладонь обхватила ствол, но так и замерла, на какое-то время человек сосредоточился на одном действии, а именно вылизывании бархатной, нежной кожи, зачем-то скорее из исследовательского интереса, даже потерся о член носом. Бриссор сдерживал шипение, Рома касался слишком бережно, внутри все заходилось и сладко подрагивало, но эксперимент человека больше походил на пытку. Нестерпимо хотелось дернуться, толкнуться глубже в рот, и только поцелуи Лена отвлекали. Вот только когда тебя столь сдержанно и при этом потрясающе трогают, можно сойти с ума. Беловолосый вампир быстро сообразил, что к чему и подбадривающе погладил Рому по плечам, сам же втянул язык Бриссора в свой рот, покусывая и посасывая его, не давал супругу сорваться. Ладонь Лена на плечах, гладящая, успокаивающая, почему-то давала какую-то уверенность. Рома чуть сжал ладонь на члене воина и задвигал ею, одновременно чуть плотнее обхватил губами головку члена и попытался впустить его глубже. Чуть поменяв положение, так, чтобы опираться только на локти, не прекращая двигать головой и правой рукой, вспомнил пять лет потраченных на уроки фортепьяно и рискнул, мягко и ласково погладил яички Бриссора. Бриссор отвлекся от Лена и посмотрел вниз, дыхание сбилось, а мышцы живота стали будто каменные, вампир проткнул отросшими ногтями простынь, но держался. К тому же стоило ему даже чуть-чуть попробовать двинуться, как Рома сбился с выбранного ритма, а зубы задели головку. — Прости, — шепнул Лен и скользнул к человеку. Поцеловал выступающую косточку, потерся щекой о пах и, как только Рома отстранился, принялся губами исследовать выпирающее венки на стволе, смотря Роме в глаза. Человек, странным, ошарашенным взглядом наблюдал за действиями белобрысого, и когда тот плотно обхватил головку члена и сильными ритмичными движениями задвигался, казалось, ушел в астрал. Да и Бриссор отреагировал в момент, судорожно выдохнул, его стиснутые зубы разжались, и вырвался довольный облегченный стон. Воин запустил пальцы в светлые пряди, его бедра приподнимались в такт движений Лена, а беловолосый причмокивал и все глубже вбирал немаленький член Бриссора. Рома отмер и слегка сжал на плече Лена пальцы, белобрысый мгновенно понял, что донор хочет попробовать еще раз, и с немым вопросом посмотрел в полуприкрытые глаза Бриссора. Тот согласно моргнул и потянул на себя Лена, их губы встретились в успокаивающем поцелуе. В этот раз Рома не действовал из своих, смутных воспоминаний о том, как ему делали минет, он почти точь-в-точь повторил действия Лена. Только вот облизывать член не стал, сразу плотно обхватил головку губами и взял такой же жесткий, резкий темп. Только взять так же глубоко, как делал это вампир, у донора не получалось, и он в том же жестком темпе, начал надраивать ствол члена Бриссора рукой. Воин ошеломленно распахнул глаза и застонал в поцелуе, супруг бросил быстрый взгляд на Рому, и в такт его движений принялся трахать языком рот Бриссора. Такого измученный экспериментами донора воин выдержать долго не смог и, отстранив Рому, бурно кончил с гортанным рыком. Лен облизнулся и поймал за подбородок удивленного человека, супруг-то получил свою разрядку, а вот у беловолосого все порядком уже ныло. Недолго думая, вампир сорвал футболку с Ромы и уложил его на спину, та же участь постигала штаны, а Лен устроился между согнутых в коленях ног донора. Вампир плотоядно облизнулся, его затуманенный взгляд встретился с шальным Роминым. Отдышавшийся Бриссор смазанными пальцами проник между ягодиц парня и принялся растягивать человека, пока Лен отвлекал того поцелуями. Рома толком не успел ничего сообразить, слишком быстро оказался лежащим под Леном, обнаженным, а внутри уже вовсю хозяйничали пальцы. Донор даже не сразу начал отвечать на поцелуй блондина, но нежные, требовательные губы постепенно вытеснили из головы все мысли, оставив только ощущения. Рома и не ожидал, что минет, который делал он сам, может возбудить настолько сильно, что станет абсолютно все равно, как, лишь бы быстрее получить разрядку. — Прости, я не могу дольше ждать, — обреченно выдохнул Лен и толкнулся в едва растянутое тело Ромы. Человек в ответ только застонал, но было сложно понять, от боли или возбуждения. Бриссор предпочел остаться в стороне, только наблюдал за двумя любимыми созданиями, как они ласкаются и тянутся друг к другу, а Рома выгибается в объятиях Лена, мешая вскрики боли и удовольствия. Кровь прилила к паху, член дернулся, возбуждение вновь полилось по венам раскаленной лавой, и воин привычными движениями стал себе подрачивать, взгляд метался между слившимися в едином порыве страсти телами. Рома изгибался, цепляясь за плечи Лена, невольно теряясь в странном, непривычном коктейле из боли и удовольствия. Теперь, когда больше ничего не отвлекало, и все ощущения сосредоточились только в болезненной наполненности, в резких движениях Лена. Донор наслаждался ощущением чужой плоти в себе, подчиняясь желаниям Лена, отдавался без остатка и неожиданно для себя простонал: — Сильнее... А Лен только того и ждал, просьба Ромы смыла последние сдерживающие барьеры, и он окончательно себя отпустил. Горячий, доверчивый и мучительно узкий донор плавил мозги одними своими стонами. По определению более слабый физически, но сильный внутренне Рома пленял, восхищение и осознание, что человек отдается совершенно непринужденно и столь открыто, дрожью отзывалось в теле вампира. Он старался, как мог, в момент подстраивался под любое изменение настроения донора и, когда тот стал вскрикивать особенно громко, нашел его член между их животами. На мгновение Рома просто забыл, как это — дышать, а потом протяжно и низко застонал, выгибаясь под вампиром, слепо шаря по спине Лена руками. И тут же расслабился, чуть кривясь от легкой боли, чувствовал, как вампир еще пару раз сильными движениями двинулся внутри и с тихим рыком кончил. Расфокусированный взгляд человека на мгновение остановился на лице внимательно наблюдающего за ними Бриссора, и он улыбнулся, даже не понимая, что улыбается. Воин всмотрелся в пьяные глаза счастливого Ромы, и воина отпустило, семя выплеснулось на простыни, и Бриссор повалился рядом со своими любимыми созданиями. Теперь точно все нормально, парень успокоился, начинает понимать, что его место рядом с ними, а уж они расстараются, и Рома никогда не подумает уйти, ни от них, ни из жизни. Бриссор поцеловал каждого и крепко обнял. — Родные мои, бесценные, — с чувством проговорил темноволосый воин. Нежность пологом окутала троицу, Лен расчувствовался, и неконтролируемое урчание разнеслось по каюте. Рома фыркнул и погладил блондина по волосам: — Ты похож на огромного, ленивого кота, — человек лениво, не думая, продолжил: — А я люблю котов, они классные, особенно, когда мурлычут. И вы классные. Я бы не отказался провести так всю свою жизнь. Донор устало закрыл глаза, не замечая вытянувшихся лиц вампиров и, удобно устроив голову на плече Бриссора, начал засыпать. — Мы согласны! — хором объявили супруги, выдернув из сладостной дремы, и принялись тискать и целовать Рому. Когда веселье стихло, Лен улыбнулся. В его голубых глазах светило неподдельное счастье. Донор устало вздохнул, прикрыл глаза и тихо, уже заранее зная, что влип, спросил: — Так... На что вы согласны, и на что я напросился? Лен улыбнулся. В его голубых глазах светило неподдельное счастье. — Учти, если ты даже не понял, что твоя фраза может быть истолкована, как предложение женитьбы, мы тебе все равно не дадим забрать ее обратно. Рома приоткрыл один глаз и облегченно воздохнул: — А я уже подумал... Брак — это не страшно, это скорее здорово... Вампиры синхронно кивнули. Лен зачем-то прокусил большой палец и размазал кровь по собственным губам, а потом прижался ими к губам ничего не понимающему человеку. Пока они целовались, Бриссор объяснил: — Это нужно для твоего же здоровья. Ну, чтобы его хватило на пару тысяч лет. Рома прямо в процессе поцелуя открыл рот и закрыл, повторив процедуру пару тройку раз, все же спросил, отчего-то хриплым голосом: — Сколько? — Да какая разница? — беспечно завил Лен. — Главное, чтобы подольше. Не волнуйся, мы их тебе скрасим. — Ладно, раз уж я за один день не только умудрился предложить вам руку и сердце, да еще нарвался на жизнь, продолжительность которой стремится к страшному для меня числу, то можно уже и переехать для полноты картины, но при одном условии. Не согласитесь, ни свадьбы, ни переезда, и кровь вашу я пить не буду, — капризно нахмурился Рома. Плывущие в эйфории вампиры опять синхронно поинтересовались: — Что? — Вспомните вы наконец, что я все же не вампир, и дайте мне поспать, — буркнул донор. Супруги прижались к Роме с двух сторон, в конце концов, Рома опять проснулся рано, и до вечеринки-сюрприза было еще время. Илья зевнул и потянулся, перевернулся на живот и пошарил рукой рядом с собой. Фобиос куда-то делся, внутренние часы подсказывали, что время приближается к полудню. — Фобиос, ты где? — не открывая глаз, поинтересовался парень. Было жутко лениво вставать, особенно после всего, что ночью проделал с ним вампир. — Я здесь, — капитан вышел из душа полностью одетый и сел на край кровати, нагнувшись, поцеловал Илью в затылок. — Доброе утро. — Доброе, — парень поймал ладонь капитана и подложил себе под щеку. Фобиос улыбнулся и пояснил: — Тая за ночь переправила корабль на дикий пляж, уже подлетела команда Бриссора. У нас будет вечеринка, отпразднуем наступление мира, выпьем за принявших нас доноров и просто отдохнем. Остальные группы тоже развлекаются кто где. Фобиос приобнял Илью, парень прижался губами к шее, потерся носом о скулу. — Я искренне рад за вас, и что встретил тебя. — И я. — Надо бы вставать... — заметил парень. — Угу, но сначала... И Фобиос вовлек Илью в долгий затяжной поцелуй. В итоге на пляже они появились последними, когда все уже было готово, стол накрыт и за ним собирались остальные. Вампиры выглядели расслабленными и довольными, только Рыж по-прежнему держался чуть поодаль, но его никто не дергал, и мальчишка постепенно раскрывался и шел на контакт. Правда, скорее для того, чтобы колко поддеть или вогнать в краску Лайнела. Камела дорезал фруктовый салат, Платон ловко таскал у него самые аппетитные на усмотрение попугая кусочки, медик любезно не замечал. Антон же вился рядом, скорее мешая, чем помогая, вампир для острастки на него шипел, но играющая на губах улыбка мешала созданию сурового облика, отчего байкер лез под руку только больше, норовя поцеловать Камелу или прижаться к нему. Рома нашел себя в исторических вампирских хрониках, просматривал их вооружение и техническое развитие, по ночам разбирал что-нибудь относительное безвредное, например, комм или пытался взломать изнутри или снаружи обновленный кодовый замок. Даже сейчас, он не расставался с планшетником. Лен довольно хмыкал и подсказывал, что и как лучше сделать, пояснял сложности. Бриссор же учил Рому драться и играть на бильярде, к тому же вампир оказался отличным шахматистом, и парень часто играл с ним вечерами. Причем в вампирских шахматах оказалось трехуровневое игровое поле и для победы следовало не только загнать короля в угол, но и захватить наибольшую часть территории. В общем, безмятежность последних месяцев всем пошла на пользу. Даже Лимир с Таей спелись, и хотя не афишировали своих отношений, всем становилось понятным, что между этими двумя, если и не начался бурный роман, то и в тихой гавани парочка не пребывала. Да и Тая стребовала с техника свой приз в споре, все-таки девушек она перецеловала и перетанцевала тем вечером в гей-клубе куда больше, чем вампир мужчин. Так что теперь Лимир послушно ежедневно делал командору массаж, педикюр и маникюр по первому требованию. Сам техник носил подобранную Таей одежду и щеголял по пляжу в килте и с голым торсом, ногти на ногах женщина выкрасила золотым и нарисовала на них божьих коровок флюоресцирующей краской, так что ночью Лимира ждал сюрприз. Легко оттеснив Антона в сторону, командор обняла Камелу за талию, резко перевернула лицом к себе и смачно поцеловала в губы, под недобрыми взглядами байкера и механика, затем громко и четко сказала: — Ты был прав, как всегда, жизнь стоит того, чтобы за нее бороться! Всучила в ладонь слегка прибалдевшего медика маленький кожаный мешочек, по-военному четко развернулась и, чеканя шаг, приблизилась к Лимиру, с недобрым прищуром спросила: — Только не говори, что ты забыл, что сегодня за день. Я требую свой подарок! Рома покосился на своих вампиров, отодвинулся и тихо спросил: — Вы ничего мне не забыли сообщить? Это ведь не просто вечеринка в честь окончания поиска доноров... Рыж тоже напрягся и тут же спрятался за спиной Лайнела, беспризорник не понимал, что происходит, значит, нужно сделать так, чтобы его никто не заметил. Лимир смущенно прошествовал к столу, достал из-под него припрятанный пакет и вытащил из него нечто пестрое и кривое, похожее на тряпку, которой долго и упорно мыли окна. Тая озадаченно приняла кулек, встряхнула, и у нее на руках оказался шарф. Косое полосатое безобразие оказалось довольно мягким на ощупь и пахло кофе. — Я сам связал, — не без гордости в голосе похвастался механик. — И положил в пакет с кофейными зернами. Тая обнюхала подарочек, улыбнувшись, повязала недоразумение себе на шею под внимательные взгляды присутствующих, показала им язык и под громкий свист и улюлюканье смачно поцеловала Лимира. Лайнел повернулся к Рыжу лицом, пальцы затеребили подол рубашки. Парень страдальчески вздохнул и возвел очи к небу, но безоблачная лазурь не дрогнула, пришлось скрестить руки и, изогнув бровь, взглянуть надоедливой, но довольно забавной синеглазке в лицо. Бриссор с Леном одновременно поцеловали Рому в щеки и принялись что-то нашептывать на уши, от чего парень мученически покраснел. Антон собственнически сграбастал Камелу и учинил допрос, хмуря брови: — А что это тут такое делается, а? — День Поцелуев, и пока мы официально не в браке, любой желающий в этот день может подарить мне или тебе что-нибудь и получить в ответ поцелуй, — покраснел Камела и достал из кармана ключи. — Это от Ecosse Heretic Titanium тебе. У Антона вытянулось лицо, на вдох мужчина завис, а потом подхватил Камелу на руки и закружил. Медик засмеялся и склонился за поцелуем, языки сплелись в медленном танце, и когда дыхание удалось унять, байкер поинтересовался: — А что подарила Тая? Камела пожал плечами, развязал мешочек и вытряхнул на ладонь темно-коричневое нечто, похожее на старую луковицу, и удивленно замер, пробормотав: — Откуда? Антон, опусти меня на землю, я сейчас тебе кое-что покажу. Положив старую луковицу на стол, вампир осторожно, даже нежно постучал по ней ногтем, «луковица» выпустила тонкие, похожие на паучьи, лапки и отбежала сантиметров на двадцать от медика. Камела, улыбаясь, взял с тарелки маленький кусочек сырого мяса и протянул его темному, невзрачному комочку, поясняя: — Это полурастение, полунасекомое, первые семь лет своей жизни оно бегает, охотится на мелких птиц, грызунов, насекомых. Тем временем, «луковица» впилась лапками в столешницу и начала раскрываться, словно распускающийся цветок. — Затем, став размером с кошку, пускает корни, постепенно превращаясь в куст, листья которого мы используем вместо чая. В конце своей жизни, лет через двадцать пять, растение зацветает, а цветы, оторвавшись, превращаются вот в таких крох. Серебристо-белое, мерцающее чудо, похожее на небольшую лилию замерло, источая тонкий, чуть сладковатый аромат. Длинные «лепестки» переливались, словно на них сменялись волны: белая, серебряная, белая... — Вообще-то, существует семь видов этих существ, но именно в честь этого вида я и получил свое имя, — продолжил Камела, водя куском мяса над странным цветком. Вампир разжал пальцы, и «цветок» тут же подпрыгнул, схватил кусочек мяса, закрылся, отбежал и втянул лапки, вновь превращаясь в неприметную «луковицу». — Я даже боюсь уточнять, почему у вас с этой штукой общее имя, — сказал донельзя удивленный Антон. — А палец оно не откусит, если на руки взять? — Эм... Они красивые, особенно когда охотятся стаей, — пояснил обиженный медик. — Зубов у него нет, может попытаться, потом повисит на пальце какое-то время, сообразит, что ты слишком большой, и отпустит. Антон смахнул на ладонь диковинное нечто и гнусно захихикал: — Знаешь, я тут вспомнил, как Дима любит животных и всякие необычные штуки, но у его жены аллергия... — мужчина многозначительно посмотрел на Камелу. — Лариса не сильно расстроится, когда это через пару лет повыдергивает из горшков все растения, перетянет землю в самый солнечный уголок квартиры и посадит себя там? — рассказал Камела. — Они достаточно сообразительны, даже могут запомнить пять-шесть команд. — Знаешь, учитывая, что ей привыкать к мысли о долгожительстве, подобный «цветочек» ее напугать не должен, — с сомнением заключил Антон. — Зато оно будет жрать залетевших в дом мух, а она их терпеть не может. К тому же, брат жену по себе выбирал. — Кам, тащи сюда салат! — крикнул Лимир из-за стола, и разговор пришлось закончить. Рыж посмотрел на чуть грустного Лая, тихо выругался, порылся в собственных карманах, тяжело вздохнул и вытащил на свет божий бумажник Антона. — Ладно, дарю! – всучил в руки синеглазки свое подношение Рыж и смачно чмокнул в щеку вампира. Лай забыл как ругаться, растроганно прижал чужой бумажник к сердцу. — Вася... спасибо... А можно я тебя обниму? — Ладно, сегодня можно, — смилостивился беспризорник, принимая от Лайнела билет в парк развлечения с полностью оплаченым посещением всех аттракционов. Байкер подкрался со спины Рыжа и выхватил из рук Лайнела бумажник. — А это как здесь оказалось? — удивленно воскликнул байкер. — Так, Рыыыыыыж, ты ничего не хочешь рассказать? Вампир досадливо мяукнул и поспешил воспользоваться разрешением, повис на своем доноре, так что парню пришлось поворачиваться лицом к недовольному Антону, крайне сурового вида, вместе с Лайнелом. Но Рыж давно просек этого добросердечного великана. — А я что? — невинно похлопал глазами Вася. — Он на берегу валялся. А что, твой? Рома тяжело вздохнул и рассмеялся, поплотнее прижимая к себе Лена, опираясь спиной о плечо Бриссора, он наблюдал за спектаклем одного рыжего, малолетнего актера. — Мой, — убрал в карман бумажник Антон. — Знаешь, Рыж, твоим ловким пальчикам надо бы поискать более мирное применение. У меня есть знакомый фокусник, может научить тебя разным трюкам. Практическое применение ты им вряд ли найдешь, зато хороший способ заводить новые знакомства или просто развлечься самому, или похвастаться перед окружающими. Как тебе такое? О том, что знакомый еще и бывший карточный шуллер, Антон думать себе запретил. — Я об этом не думаю, меня пока Рома арифметике учит, вот это умение в жизни мне точно пригодится, — насупился беспризорник. — Хотя... ладно, запас карман не тянет. Растрогавшись от проявленной заботы, Рыж, шмыгнув носом, даже извлек из кармана деньги, раньше жившие в бумажнике Антона, и молча протянул их мужчине. Уже искренне смеясь, Антон забрал бумажки и достал из другого кармана припрятанные конфеты. Вложил в сложенные лодочкой ладошки. — Лично я считаю, что сладости аппетит не портят. А ты молодец, Рыж, старательный, тебе только нужно дать больше возможностей. Но здесь, — мужчина обвел взглядом остальных, — точнее, среди них никто ограничивать и не будет. Скорее наоборот, так что позволь себе быть ребенком, живи, играй и тренируй нервную систему вампиров, об остальном не думай. — Антон, ты конфеты Рыжу подарил? Теперь целуй, как несовершеннолетнего, в щеку, — приказала командор. — Гм, — мужчина только сейчас понял, что сделал, поддавшись порыву. Посмотрел в прищур глаз Камелы и нагнулся к Рыжу. — Позволишь? — А есть выбор? — буркнул Вася, подставляя щеку. Антон не стал испытывать судьбу и терпение медика, на мгновение прижался к теплой щеке под недовольное пыхтение Лайнела и, подмигнув мальчишкам, ушел к Камеле. Илья перевел злой взгляд на Фобиоса, капитан старательно изображал деревянного истукана. — Фобиос, а мне сказать заранее? Я хотел бы тебе сделать подарок между прочим... Теперь обойдешься. Капитан как-то жалобно и совсем растерянно посмотрел на своего донора и чуть слышно ответил: — Это не честно, никто не говорил донорам об этом празднике, мы хотели сделать сюрприз... Илья еще немного помучил суровым взглядом приунывшего капитана и сжалился. Оттянул ворот своей футболки и снял с шеи кулон с волком. — Это дорогая мне вещь, — серьезно сказал парень. — Когда мне было одиноко или страшно, я смотрел на него и искренне верил, что зверь придает мне мужество. Мой тотем... Он поддерживал меня, а теперь будет поддерживать тебя. Боксер вложил серебряного волка в ладонь Фобиоса. Осторожно забрав кулон, капитан наклонился, нежно поцеловал Илью в губы, затем, оторвавшись, попросил: — Застегнешь? — Конечно. Илья застегнул замочек, но руки опускать не спешил, наоборот, обхватил ими капитана за шею, прижался щекой к щеке, прильнул всем телом. Невесомо поцеловав своего любимого в висок, капитан осторожно вложил в ладонь Ильи сложенную, потрепанную бумажку, тихо пояснил, так, чтобы слышал только его человек: — Почетная грамота, данная мне за спасение доноров и вампиров с «Темной воды», хочу, чтобы ты ее сжег. Это единственное, что после встречи с тобой напоминало мне про то время. Илья вцепился в Фобиоса так, что побелели костяшки пальцев, но парень словно и не замечал этого. — Можешь положиться на меня, — шепнул в ответ он, то ли говоря о бумажке, то ли об их общем будущем. — Так, я не поняла, Илья, Фобиос, кто целоваться будет? Я что ли? Я могу... — с легкой, игривой ноткой сказала Тая. Илью с Фобиосом дважды просить не пришлось. Поцеловавшись так, что окружающих бросило в жар, они, держась за руки, заняли место за столом, где успели собраться все остальные. — За нас, за будущее, за встречу, — подняла тост командор, — и качественные оргазмы. Ура! _____ Прошло еще два месяца... Антон в тысячный раз поправил галстук и смахнул с темно-серебристого, в цвет глаз Камелы, фрака несуществующие пылинки. Только подумать, два месяца пролетели словно одно мгновение и наступил он, сегодняшний день, когда байкер и медик наконец станут супругами. Мужчина критически посмотрел на себя в зеркало и одернул манжеты сорочки. За дверью раздалась чуть слышная перебранка. Два вампира зло и упрямо шипели друг на друга, одним из вампиров точно была Тая, добровольно занявшая пост у двери, охраняя покой Антона. Затем в комнату бесшумно зашел Камела и замер, рассматривая своего жениха. Судя по джинсам, майке и влажным волосам — медик еще даже не начал одеваться. — Камела, мы так опоздаем на собственное торжество! — Антон подошел к жениху. — И что вы опять не поделили с Таей? — Ну... По вашим обычаям, жених не может смотреть на невесту в полном облачении до свадьбы, а я убеждал, что невесты нет, и к нам это не относится, — Вампир нахмурился. — Не волнуйся, я могу одеться и привести себя в порядок за пару минут. Просто совсем из головы вылетело, что ты о наших обычаях ничего не знаешь. Медик достал из-за спины нож, и протянул его рукоятью к Антону. — Только не говори мне, что я должен зарезать какое-нибудь животное в качестве подношения космическим богам, — шагнул назад Антон. — Я согласен только торт разделать. — Нет, животных резать не придется, только меня, — улыбнулся Камела. — И то желательно не насмерть. Антон перестал отшучиваться и взял протянутый нож. — Давай с самого начала. Как должна пройти церемония? — Практически, так же, как и ваша, Тая об этом позаботится. Церемония будет на русском, и первым о согласии спросят меня. После моего ответа, вопрос зададут тебе, только ты на него сразу отвечать не должен. Я точно так же, как сейчас, протяну тебе нож. Раньше, когда было полно чистокровных вампиров этот момент церемонии имел действительно важный смысл. То есть, по идее, если ты решишься перерезать мне горло, никто не имеет права вмешаться, даже поддержат, если я вдруг начну сопротивляться. Так выясняли, точно ли брак добровольный со стороны донора. Камела замолк, задумавшись. — Ничего себе у вас порядки... — проникся мужчина. — Я все понял, не волнуйся, я совершенно точно резать тебя не хочу и другим не дам, — на всякий случай добавил Антон и притянул Камелу за талию. — Только прижмусь к тебе губами. И байкер не замедлил исполнить свою угрозу, держа нож в вытянутой в сторону руке. — Что-то еще? — Ты должен меня порезать, не сильно, достаточно одной капли крови, а я должен при этом не сопротивляться, — ответил Камела и, чуть задумавшись, пояснил. — Сейчас просто не знаю, я не совсем четко понимаю ваши обряды, так что мне сложно так сразу все сказать, дай мне минуту. — Согласившись на брак со мной, ты должен понимать, что все, что принадлежит мне, автоматически станет твоим, а все, что принадлежит тебе, так и останется твоим. Далее по списку, это не обязательно, но могут мои отчебучить... На нас могут «напасть», я должен защитить тебя, ты же обязан отступить за мою спину. Только не волнуйся, по серьезному никто не атакует. Что еще? Ах, ну да, у тебя тоже будет пара неприятных минут. Вампир снова замолк, опустив голову вниз. — Это еще каких? — насторожился донор, уже понимая, что забывать о внеземном происхождении Камелы как-то не стоило. Хотя, знал бы раньше — дольше бы нервничал. — Говори смелей, я для себя все решил и хочу быть с тобой. — Понимаешь, по идее, ты принимаешься в семью, и тебе придется накормить при всех меня и Таю. Она единственная, кто более-менее подходит под понятие «родственник». Не волнуйся, мы сытые, но укусить тебя все же придется, — Камела прижался к своему будущему мужу. — Прости, ты для меня настолько родной, что я периодически забываю, что ты вырос в другой культурной обстановке. Антон погладил супруга по спине. — Я понимаю, не беспокойся. Все будет нормально и меня нисколько не пугает все остальное, кроме части, где мне придется пустить тебе кровь, но надо, значит надо. Давай лучше готовься, — мужчина не больно дернул за светлую прядку. — А потом устроим себе дооооолгую брачную ночь и отправимся на Карибы. Вампир быстро поцеловал байкера и выскользнул за дверь. Камела удовлетворенно кивнул своему отражению в зеркале. Как ни странно, но иногда Тая могла выбрать что-то стоящее, поборов свою тягу к издевательству над окружающими. Сшитый на заказ светло-кремовый костюм сидел идеально, галстук Камела решил не надевать, а рубашку выбрал цвета топленого молока с тонкими серебристыми узорами на ткани. Часть волос вампир собрал на затылке и закрепил их подаренной к церемонии заколкой, кружевной, словно тонкими серебряными нитями «вязали» маленькие изящные цветочки, а в центре каждого красовался дымчатый хрусталь. Все вместе смотрелось светло, тепло и гармонично и даже подходило к костюму Антона, что приятно грело душу. Дима старался лишний раз не шевелиться, и дело было даже не в том, что кругом были вампиры, нет, там наверняка были и доноры, но мужчина всех, по умолчанию, считал вампирами. Просто буквально минут десять назад Тая молча, как-то скорбно улыбаясь, приколола к его пиджаку цветок, передав, что он лично от Камелы. Необычный, красивый, переливающийся, цветок буквально через минуту передумал сидеть на своем месте и пополз вверх по пиджаку, затем, добравшись до плеча, успокоился и замер. Дима, автоматом, попытался взять растение и вернуть на законное место, но цветок тут же вцепился в палец и минуты три так висел, потом упал на пол и попытался сбежать. Преодолевая страх, Дима все же словил беглеца и повесил на пиджак. Мужчина четко понимал, что Камела издевается, вот только чувство вины заставило поддаться, вернуть страшное растение назад. Хорошо еще, что Лариса и Женя стояли в стороне (сын вертелся и хотел рассмотреть празднично украшенный холл главного дома в арендованном на тройку дней поместье), и не видели всего этого безобразия, пусть жена и удивительно легко приняла информацию не только о вампирах, но и предложении продлить жизнь. Для убедительности Дима повторил все по нескольку раз, чтобы быть уверенным — его действительно расслышали. Дима покосился на цветок, но тот больше не безобразничал. Шепотки и тихие разговоры начали стихать, зазвучала спокойная музыка, и гости встали по обе стороны от ковровой дорожки, усыпанной лепестками белых роз, как и все в холле было выдержанно в светлых тонах, начиная от цветов и заканчивая драпировавшими стены тканями. Подошли и Лариса с Женей, музыка заиграла громче, а в дверях появились улыбающиеся брачующиеся, которые шли вместе, держась за руки. Священником, к удивлению Антона, оказалась девушка в весьма открытом платье. Подождав, пока женихи медленно, торжественно подошли к ней, она громко и четко спросила: — Есть среди собравшихся те, кто хотел бы что-то сказать или что-то сделать, пока эти двое не стали супругами? Кто-то в толпе дернулся, пробираясь к священнику, один из вампиров. Камела чуть слышно простонал: — Только не это... К удивлению всех присутствующих, Антон напрягся и закрыл собой почти-уже-супруга, шагнул навстречу приближающемуся. Поймав взгляд Димы, байкер кивнул, и рядом с ним, плечом к плечу, встал брат. Хрупкий, субтильный вампир, на вид лет сорока, с взглядом маньяка-убийцы растерянно остановился. Камела тяжело вздохнул и легко проскользнул между людьми, как-то устало и понуро, не дожидаясь слов маньяка, сказал: — Боги и тапочки, Лисий, я знаю, что у меня уникальный генетический код, и чтобы его сохранить для потомков, я должен жениться на Риа или Мрое, а лучше на обеих сразу. Но я этого делать не буду, свободен. — Камела, ты не понимаешь... Длинная, когтистая ладонь Таи тут же зажала рот Лисию, один кивок командора, и два вампира утащили странного субъекта вглубь толпы. — Кто-нибудь еще? — выжидательно поинтересовалась священник. Братья набычились, Тая выпустила клыки. Из толпы шагнул парнишка, едва ли старше Лайнела, краснея, что-то прошипел на родном и вернулся обратно. Камела покраснел следом. — Тогда продолжим, молодой человек, — обратилась дама-священнослужитель к Диме. — Идите на свое место, а то я быстро вас всех троих переженю, мне не сложно. Дима поспешно ретировался, а Антон взглядом пообещал Камеле допрос, парнишка и реакция медика из головы не шла. — Так и знал, что на тебя слетятся, как пчелы на мед. Зыркнув на гостей, байкер притянул супруга за талию и больше не отпускал, а то ходят тут всякие... — Продолжайте, уважаемая, — попросил Антон. Священник тихо хихикнула и пояснила во все услышанье: — Парнишка всего лишь сказал, что Камела самое сексуальное существо из всех, кого он когда-либо видел. И если бы он был полностью совершеннолетним, то вам, Антон, он — Камела – бы не достался. О чем мы? Ах да, мы собрались здесь, чтобы быть свидетелями таинства брака, совершаемое между... Дальше девушка шла по тексту, не обращая внимание на то, что вампир был вынужден чуть ли не силой удерживать дернувшегося байкера. Антон посмотрел в ту сторону, куда ушел малолетний вампиреныш, и только, когда хорошенько запомнил возможного конкурента, повернулся к притихшему медику, мысленно вспоминая чудесную традицию, где невест похищали. Вот бы и сейчас замотать Камелу в ковер, перекинуть через плечо и бегом! В сторону заката, чтоб этих малолеток с их гормонами в космический вакуум засосало... И ведь не поспоришь, Антон тоже считал Камелу самым сексуальным существом во всех Галактиках. И эти ехидные, такие любимые темно-серые глаза, словно читали его мысли. Вампир крепче сжал ладонь байкера и погладил тыльную сторону большим пальцем. — Камела, спрашиваю во второй и последний раз, — чуть громче, нарушая плавное течение церемонии, спросила священник. — Согласен ты взять в супруги Антона? — Да! — поспешно и громко согласился медик, краснея от того, что близость байкера даже на собственной свадьбе не дала сосредоточиться. — Слава Богам! Антон, согласен ли ты взять в супруги Камелу? — продолжила девушка. Камела протянул любимому нож, опустился на колени, откидывая голову, давая больший доступ к шее. Ровно за мгновение до того, как нож был извлечен из-за спины медика, Тая ладонью прикрыла глаза Жене. Антон преклонил колено следом, держа нож в правой, левой погладил по щеке дорогого сердцу вампира, склонился ближе к ухо и взяв ладонь в свою, кольнул указательный палец, одновременно шепнув: — Люблю тебя. Слизнув темно-вишневую капельку, поцеловал руку и, не выпуская ее, поднялся вместе с Камелой. — Беру, — громко сказал Антон. — Куда? — удивилась священник. — Ах, поняла, простите, у меня с русским не очень. Объявляю вас супругами. Можете поцеловать кто кого хочет. Антон наклонился и накрыл податливые губы Камелы своими, радуясь, что теперь точно все. В душе все заходилось в немом крике «МОЙ!» и «никому не отдам». Перед вампирами, людьми и небесами, в немой клятве байкер вновь и вновь повторял про себя, как хорошо все будет, пока они есть друг у друга, а все остальное — достигнут сами, вместе. Быстрым движением, молодой вампир, выходивший из толпы в начале церемонии, метнулся вперед, пытаясь когтистой рукой достать до Антона. Только Камела был быстрее и, запихнув донора себе за спину, легко перехватил запястье паренька. Вампиры, рассерженно шипя, замерли друг против друга, медик разжал пальцы, но юноша словно не заметил этого и еще пару мгновений стоял рядом, только потом сообразив отступить, растворился в толпе. — Обещанное, традиционное нападение, — тихо зашептал, обняв взбешенного мужа Камела, — всего лишь спектакль. — Только по традиции, нападающий не говорит, что защищающий прекрасен в злости, — озадаченно и тоже шепотом сказала священник и уже громче продолжила церемонию. — Антон, принимая в свою семью Камелу, ты принимаешь и его родственников. Значит, берешь на себя ответственность за жизнь не только этого вампира. Согласен ли ты делиться своей кровью и с семьей Камелы? Антон подмигнул Камеле и громко сказал: — Да, по первому требованию моя кровь в их распоряжении. Тая подошла откуда-то сбоку и осторожно прокусила кожу шеи, не глубоко, не пытаясь достать до вены, скорее обозначая укус. И тут же отступила, к царапине прижался Камела, то ли зализывая рану, то ли просто целуя кожу. — Господа, можно ваши руки? — попросила священник. Антон расстегнул манжет и послушно протянул кисть священнослужительнице, повторяя движения за Камелой. Вампир был серьезен и молчалив. Тонкий, короткий нож полоснул по запястью человека и вампира почти одновременно, немного крови стекло в чашу. Тая привычно закрывала глаза Жени ладонью. Рана Камелы закрылась сразу, а рука Антона тут же была прижата к губам вампира, и тот старательно зализывал порез, стремясь остановить кровь как можно быстрее. — Что хотите? Традиционные для Земли кольца или вампирские браслеты, может, что-то новое? — поинтересовалась девушка у Антона. Мужчина, не совсем понимая, что это сейчас произошло, демократично вышел из положения: — Я оставляю выбор за Камелой. — Кольца, — твердо сказал Камела, здраво рассудив, что вампиры и так, по запаху поймут, кому принадлежит Антон, а кольцо вполне может отпугнуть соперников и соперниц человеческой расы. Священник кивнула, взяла чашу и сообщила: — Через минут пятнадцать будут готовы. Все, церемония окончена. Антон и Камела вновь целовались, забыв обо всем. Илья радостно подбадривал их аплодисментами, глядя на него, Фобиос подергал своего донора за рукав пиджака и указал в сторону новобрачных, вопросительно изогнув бровь и клыкасто улыбаясь. Илья покраснел в ответ и согласно кивнул, за что был расцелован и немедленно облапан. Лайнел тактично вытащил из кармана Рыжа десертную вилку, прихваченную беспризорником ранее, тот ничего не сказал, только поправил левую штанину, убеждаясь, что остальные приборы надежно сидят под резинкой носка. Рома отошел от своих вампиров в сторону и встал у стены, а то эти двое совсем его замучили, постоянно касаясь. Ходить возбужденным в толпе тех, кто издалека все поймет по одному только запаху, не хотелось. Парень посмотрел по сторонам и столкнулся взглядом с Ильей. Кажется, не только Роме требовалась передышка, судя по розоватому лицу боксера. Охотник отлепился от стены и подошел к Илье, заговорщицки предупредил: — Учти, предложение всегда делает донор, но вампиры за предложение могут принять все, что угодно. Я своим просто сказал, что готов провести с ними всю жизнь. В общем, через три месяца у нас свадьба. Приходи, если хочешь. Оглянувшись, он словил взглядом Лена, блондин с кем-то общался, и охотник, нахмурился, ревниво рассматривая собеседника своего вампира. — Приду, — улыбнулся Илья чуть рассеянно. — А меня, кажется, Фобиос просто спровоцировал... Ну, да ладно, дату сообщу по факту. Как у тебя с твоими, все нормально? — На удивление — да. Честно говоря, я думал, что мне будет сложно жить с двумя вампирами, да еще мужчинами под одной крышей. А оказалось... Они разные очень, но мне подходят оба, особенно вместе. — Знаешь, я никак не могу привыкнуть к этой идиллии, — доверчиво поделился Илья. — Все так быстро и так хорошо, что даже страшно. — Не ищи проблем там, где их нет. Знаешь, когда готовишься умереть, и вдруг понимаешь, что можешь продолжить жить, начинаешь ценить каждый день, каждую минуту и стремишься получить от каждого мгновения все, что можешь, — тихо сказал Рома. — Пойми, они ведь уже похоронили себя, а теперь, когда у них появился шанс на жизнь, они просто не хотят терять время впустую. — Наверное, ты прав. Бояться заблаговременно глупо, да я и сам это понимаю. Будут бить – будем драться, — заметил Илья. — Просто иногда бывают минуты слабости, как сейчас. Пойду к Фобиосу, у него здорово получается меня отвлекать, к тому же он уже прислушивается. Илья махнул рукой повернувшемуся к ним на последней фразе вампиру и отлепился от стенки. Дима дождался, когда Антон отойдет от Камелы и подошел к вампиру. Тот как раз остановился возле стола с напитками. — Поздравляю тебя со свадьбой и благодарю за чудесный такой «цветочек». Он мне все пальцы обсосал. — Спасибо, — обворожительно улыбнулся вампир. — Я знал, что он тебе понравится, дарю. Если будешь кормить мясом, он, возможно, оставит попытки сожрать твои пальцы. Темно-серые глаза с вызовом смотрели снизу вверх. — Я назову его Жориком, — добавил Дима и немного боязливо погладил странный цветок, за время церемонии переползший на другую полу пиджака. — Я хочу извиниться перед тобой, Камела. Я очень виноват и, надеюсь, со временем мы сможем общаться, если и не по-дружески, то как добрые знакомые. Заходи иногда в гости с Тохой или один, Женя тебе будет рад, я постараюсь не мешаться. Камела наклонил голову на бок, рассматривая Диму с каким-то усталым выражением лица, затем заговорил: — Учти, Жорик — обжора, так что мух в квартире точно не будет. И он практически насекомое, — вампир поцокал языком, и цветок, поднявшись на тонкие ножки быстро побежал в сторону звука, медик подставил ему ладонь. — И весьма сообразителен, подается дрессуре. Предупреждаю сразу, он тебя еще удивит. Я не хочу войны, тем более с тобой. Слишком устал от этого, да и Антону вряд ли хочется быть между двух огней. Прощаю все. Дима внимательно слушал про Жорика, понимая, что общению положено начало, но пройдет еще много времени, пока они смогут беседовать, не ожидая друг от друга удара. А пока, свадьба — прекрасное событие, время смеха, тепла и веселья. Мужчина приласкал лепестки Жорика и посадил его на плечо, убеждаясь еще и в том, что с подарком этой парочке он не прогадал. Камеле тоже будет чему удивиться. Несмотря на каблуки, Тая подошла беззвучно и, замерев за спиной вампира, внесла свою лепту: — Знаешь, Дима, как называется этот вид? В жизни не поверишь — Камела. Это существо, — ткнула в бок медика командор, — названо в честь именно этого существа. Мужчина рассмеялся, оценив всю прелесть ситуации и своеобразный юмор вампиров. — Камела от Камелы, надо будет запомнить. Камела открыто и чуть грустно улыбнулся: — У меня в детстве их было много, они десятками бегали по дому, выводя моих родителей из себя. Я ненавидел свое имя, помнишь, Тая? — Еще бы, вечно приходилось смотреть под ноги, чтобы никого не раздавить, — поддержала девушка, приобнимая медика за плечи, и игриво подмигнула мужчине. — Представь, Дима, что тебя родители бы назвали не нормальным именем, а, допустим, кузнечиком. Его в детстве часто дразнили, и Кам каждый раз после этого ловил и притаскивал домой очередного камелу. Ты не представляешь, во что превратился ... ой... Камандор замолкла, едва медик наступил ей на ногу. — Он еще не знает, — тихо пояснил Камела. — А я в школе икал, когда нервничал. Только представь, стою у доски, стих надо рассказывать, а я его проикиваю, — сообщил Дима. Атмосфера потихоньку налаживалась, вот только последние слова Камелы наводили на мысль, что Жорик совсем не прост. Но вампир разговаривал, поделился своими слабостями, и они оказались совершенно обычными. Придуманный образ страшного кровососущего монстра подернулся дымкой и пошел трещинами, пока не разлетелся с громким звоном. Напряжение в момент схлынуло, и беседа пошла своим чередом. На горизонте замаячили Антон с Лимиром и подошли к своим парам. — Как насчет потанцевать? — спросил у Камелы байкер. Командор совсем не к месту заржала, и медик ткнул локтем в девушку, опустив глаза к полу, трагическим голосом сказал: — Антон, прости, что не сказал тебе раньше, но у меня не только напрочь отсутствует музыкальный слух, но и чувство ритма. Я ужасно, нет, кошмарно танцую, а пою еще хуже. — Встанешь мне на ноги, а петь не придется, но если что, я брал уроки вокала, — ободряюще улыбнулся Антон. — О чем тут вообще секретничаете? Кстати, Дим, милый «цветочек», — сделал комплимент Лимир. Мужчина нехорошо прищурился и спокойно согласился: — Да, совершенно чудесный. Мы еще обсудим его чудесатость вдвоем с Тохой. Техник, понизив голос, шепнул что-то на ухо Тае и тайком показал фляжку с кофе. Глаза командора сверкнули азартом, и Тая с насмешкой сообщила: — А ты, Лим, чему радуешься? Тоже идешь танцевать, а что? В отличие от Антона, я хочу знать о подобных недостатках супруга еще до свадьбы! И девушка потащила несчастного техника за собой. Камела фыркнул и покорно приблизился к Антону, позволяя мужчине закружить себя в танце. КОНЕЦ 9.08.2012 — 6.10.2012