Волчья стая. Летний снег

Когда-то давно, словно в другой жизни, некий септон выдал умную мысль, что боги явно милостивы, ибо что это, если не милость — тот факт, что именно спокойный Доран является старшим братом и соответственно правителем, а не вздорный и скорый на гнев и расправу Оберин? Мысль-то умная и не лишенная логики, но никто даже не взял себе за труд немного задуматься, что тихие и неприметные змеи порой бывают более опасными, чем яркие и ядовитые. Все приняли на веру, что молчаливый Доран Мартелл является полной противоположностью своего младшего брата, а значит миролюбив и склонен не таить злобу годами. Наивно, ничего не скажешь… Оберин, сколько себя помнил, получал огромное удовольствие от новых впечатлений, ярких праздников и событий, не мог и нескольких часов усидеть на одном месте спокойно и без движения дабы не выплеснуть свою энергию ярким фонтаном действий и эмоций. Единственным человеком, ради которой он готов был даже не часами, а днями просто спокойно пребывать, довольствуясь даже не вниманием, а лишь присутствием, была его горячо любимая старшая сестра. Элия Мартелл была хрупкой и болезненной с рождения. Милая и нежная, скорее изящная, чем обжигающе красивая, как большинство дорниек, — в глазах Оберина его сестра была самой красивой и великолепной, затмевая собой даже великую красоту Эшары Дейн, которую многие величали в свое время самой красивой женщиной Вестероса. Элия была рождена для солнца, ласкового бриза в Водных садах и истового поклонения того счастливца, которому выпала бы такая честь удостоится её руки. Но честь выпала Рейгару Таргариену, который явно не попадал под критерий «приемлемый зять». Собственно, в глазах Оберина никто из смертных не мог бы удостоится подобного титула, но Рейгар был одним из худших кандидатов. Тот, на которого слюной истекала вся женская половина населения Вестероса за крайне редкими исключениями, коих не интересовал принц ни внешне, ни его положение, а следовательно положение его будущей супруги. Такой человек сам слишком привык к поклонению и обожанию в свою сторону, чтобы воздать должное его милой Элии. Да и если исключить Рейгара, то его дом, а именно Эйрис и его прихлебатели, были той стаей шакалов, в центр которой ни один родитель или опекун, что искренне заботится о девушке на выданье туда не бросит несчастную даже за корону на её голове. Но в решении о принятии или отклонении брачного предложения, когда-то пришло в Солнечное копье от видимо смирившегося с отсутствием идеальной валирийской невесты Эйриса, а потому искавшего ближайший дом, в коем текла кровь драконьих всадников среди высших дворян в Семи королевствах, Оберин права голоса не имел. Мать была готова отдать дочь в то гнездо ядовитых змей и предательских крыс, за стремление получить на троне короля с половиной крови Мартелла в жилах, как было когда-то уже. Да и то яростное и злое чувство радости, что её милая дочь обошла в гонке невест золотую львицу Тайвина после того, как Ланнистер так её оскорбил не могло не греть мстительное сердце правящей принцессы Дорна. Красный змей имел много аргументов почему этого нельзя допустить, но никто не принял их к вниманию; даже сама сестра, чью судьбу и решал этот брак. Элия лишь нежно улыбнулась и сказала, что с таким заботливым отцом его малышкам Обаре и Нимерии будет крайне сложно потом выйти замуж, ведь Оберину явно не понравится никакой мужчина в качестве зятя. Была ли эта фраза мягким намеком от сестры, что стоит ему заниматься своими делами и дочерями, а не вмешиваться в её брак, или же Элия имела в виду ровно то, что сказала и ни полтона скрытого посыла Оберин никогда так и не знал, а теперь и не узнает, но предпочитает думать, что это лишь фраза любящей сестры, что искренне переживала за будущее своих племянниц. В итоге время, к сожалению, рассудило, насколько был прав Оберин, что не желал сестре такого брака. Целыми лунами и годами находиться в центре внимания медленно, но непрерывно становящегося всё более хаотичным и жестоким двора во главе с маниакально-параноидальным королем, что в каждом шепоте слышал заговор, а в каждой тени видел предателя. Лишь одна радость была у Элии — Рейнис. Если бы спросили у Оберина, то тот ответил, что это вряд ли счастливое имя. Первая в истории Вестероса Рейнис была единственной, кто умер во время попыток завоевать Дорн, и чей дракон был так же сражен дорнийским скорпионом. Вторая «Рейнис» именованная как Рейнира, хоть и не была названа идентично, но явно в честь не менее воинственной Завоевательницы, была лишена своего права как первенец старшего сын унаследовать трон, когда сначала дед обошел её в пользу своего младшего сына, то есть дяди Рейниры, а затем на Великом совете её кандидатуру снова отбросили в сторону в пользу её кузена, рожденного как раз таки от этого дяди. О том как прожила и окончила свою жизнь Рейнира все прекрасно знают. Но саму племянницу Змей обожал и если бы мог, то постоянно таскал на руках и баловал бы её наравне с родными дочерями. Ведь она была кровь и плоть от крови и плоти Элии, его солнца в жизни. Собственно, порой он так и называл их — большое и маленькое солнышки в его жизни. Эйгон… Эйгон был его болью, тайной и сожалением с оттенком вины перед крошечным мальчиком. После рождения Рейнис Элия, что с младенчества была хрупкой и даже болезненной, была сильно подкошена таким испытанием. К сожалению у неё даже не было выбора в вопросе рождения второго ребенка в надежде произвести сына, ведь после “Танца Драконов” её дочь не могла унаследовать Железный трон, так как был жив ещё наследник мужского пола в лице дяди, если только король не исправит законы к тем, что царили до Джейхейриса І, что вряд ли бы произошло, ведь Эйрис и при живом-то Рейгаре выделял именно Визериса, явно жалея, что старший, а не младший сын унаследует корону. Маленькое же солнышко Эйрис и вовсе называл дорнийским щенком, не признавая в ней внучку не смотря на фиолетовые валирийские глаза да белую прядь волос. К тому же, хотя Рейнис многое взяла от дорнийской половины крови, но и валирийские черты у неё были весьма видны. Всем, но не безумцу на троне. А меланхоличный и эгоцентричный Рейгар никак не защищал жену и дочь от нападок, предпочитая лунами пропадать в Летнем дворце, бренча свои мелодии на руинах былого величия. К счастью, удалось скрыть, что тяжелые роды непоправимо разрушили чрево Элии с помощью дорнийских повитух и верного Мартеллам мейстера, знающего как скрыть подобное от Великого мейстера, который не так уж и незаметно, благоволил Ланнистерам. Если бы об этом стало известно, то Тайвин бы не пожалел никаких усилий, денег и угроз дабы Серсея смогла претендовать если и не на единоличную корону кронпринцессы в случае развода Рейгара с Элией на основании невозможности произвести мальчика-наследника (чего бы не допустил дом Мартелл и Дорн в лице его матери и старшего брата), то хотя бы на место второй жены с теми же правами, что и у первой, реанимируя старый закон о Праве исключительности, которое гарантировало Таргариенам законное разрешение не только на инцест, но и на многоженство, которое не осуждалось публично Верой. Хотя инцест имел непрерывную практику в этом доме, о второй части фактически забыли, после ряда выпущенных законов Джейхейрисом Миротворцем, которой решил пойти на компромисс с Верой, не желая ещё сильней накалять и так застывшие во враждебном нейтралитете отношения. Какое-то время удавалось балансировать на краю пропасти этой змеиной ямы, коей являлся Красный замок и его обитатели для Элии и Рейнис, но после того, всеми богами проклятого турнира пришлось искать решение, ведь уже не Тайвин мог привести вторую жену в дом Элии, а сам Рейгар, который увлекся волчицей так, словно она для него лично повесила луну и звезды на небо. Ещё и своими действиями неуравновешенный, как и его папаша, принц смог настроить и так достаточно негативно относящиеся после смерти лорда Стеффона Баратеона и его жены Кассаны Баратеон, Штормовые земли в лице его лордов, среди которых главный Роберт — законный жених Лианны Старк, против дома Таргариенов. И тогда в голову Элии пришла отчаянная идея. Рискуя вплоть до необратимых последствий как для неё, так и для всего Дорна, но казавшаяся отчаявшейся женщине в тот момент единственной оставшейся. Не было никакого Эйгона Таргариена, сын Элии Мартелл и Рейгара Таргариена. Был всего лишь младенец, так удачно рожденный на Драконьем камне очередным драконьим семенем. Малыш, имея характерную валирийскую внешность, сумел даже снискать некую снисходительность «деда». Сложно было провернуть всё тайно, но с помощью Оберина и Дорана, к тому моменту ставшему из наследника полноправным правителем Дорна, они смогли проделать подобное, сохранив секрет даже от самой доверенной фрейлины Элии — Эшары. Хотя, она к тому времени была уже не такой близкой и доверенной, не после того как тайно вышла замуж за Старка перед Старыми богами со свидетелями в лице его младших брата и сестры. Помогло и то, что после того катастрофического турнира Дейн, с разрешения Элии, вернулась в Звездопад, явно ожидая официального сватовства не смотря на тайную свадьбу. К величайшему сожалению, Элии провернули они не так тайно, как сначала ей казалось. Лишь боги ведают каким образом Рейгар узнал о подменыше, но его милой сестре был выдвинут ультиматум — принять волчицу как его вторую жену и не оспаривать права её детей рожденных в этом браке или же станет известно об истинном рождении Эйгона, что не только уничтожит Элию, но и поставит под сомнение законнорождённость Рейнис. Тупик без видимого выхода. Мартеллам пришлось склонить голову и принять это унизительное и позорящее Элию решение Рейгара, затаив свой яд и отложив месть. Волчица могла стать второй женой, но в глазах большинства дворян и простолюдинов Вестеросса, особенно андалов поклоняющихся Семерым богам и дорнийцев, обожающих их принцессу, Старк будет не более, чем официальной любовницей, которую красиво прикрыли от позора, а не равной. Для того чтобы выровнять это положение её бы пришлось не только успешно родить детей, при этом не меньше одного мальчика, но и постараться политически противостоять Элии, которая не зря выросла на коленях у их матери и даже в своем бедственном положении смогла за годы брака построить свою политическую поддержку и фракцию при дворе. Да и родильное ложе — это всегда бой для женщин, даже самых крепких здоровьем. Старк могла «умереть родами» приведя в мир сына. По плану Рейгара Эйгон Элии — слабый здоровьем принц, которого периодически мучали судороги — скончался, бы не дожив и до пяти лет. Всё, что смогла выторговать Элия, что всё же привязалась к ребенку, который сыграл роль её сына — «смерть» была лишь убедительной постановкой с тайной отправкой малыша обратно на Драконий камень, где его внешность не будет чем-то выделятся. И конечно же обещание для Рейнис о браке с будущим сводным братом. Мартеллы были готовы к борьбе с Лианной Старк, но не были готовы к борьбе с безумием Рейгара, который вместо продуманного плана, коего они ожидали после такой ловушки, в которую он загнал их с Элией, просто сбежал с девицей тайком, словно в драматической постановке. Вот только это не пьеса, а жизнь. И вместо восторга этот поступок вызвал начало войны, которая их всех погубила. Всё сильнее набирающий обороты вихрь событий, который привел сначала к жестокой и незаконной казни Рикарда и Брандона Старков, а затем и к полноценному Восстанию не позволял даже вывести Элию и Рейнис из эпицентра бури. Они были заложниками Эйриса, гарантируя что Дорн не станет на сторону бунтовщиков, но всё ещё была надежда, что дом Дракона одержит верх. Поэтому Мартеллы помогли скрыть беременную Лианну Старк в полуразрушенной Башне Радости, по-прежнему придерживаясь своего далеко идущего плана, рассчитанного на ребенка волчицы. Если бы она родила мальчика, то не сильно подозрительно было бы её убить в родильном ложе, объяснив это ранним возрастом девушки, ненадлежащим местом родов и пережитым волнением во время беременности. А сам мальчик, воспитанный Элией и не подумал бы действовать против интересов Мартеллов, содействуя им даже в ущерб Старкам. Но Рейгар проиграл на Рубиновом броде и погиб. Тайвин Ланнистер решил после долгого выжидания сразу и одним ударом сразить все сильные фигуры на доске кайвассы и завоевать милость следующего короля, проложив путь на трон для своей суки-дочери по трупам его сестры и племянницы руками своего ручного монстра. Всё было потеряно и разрушено. Его милые солнышки погибли в мучениях, а всё, что сказало чудовище, ведущее «праведную» войну во имя шлюхи-волчицы, которая вот-вот должна была родить от «дракона-насильника», пока её Верный и Любящий олень спасал её, попутно трахая всё, что носило юбку и не имело члена между ног, глядя на тела его близких — «драконьи отродья», радуясь, что те мертвы. Оберин бы прикончил Лианну Старк, если к моменту, когда он смог бы к ней добраться она и так не была грудой костей, которую её братец вез хоронить на Север, попутно выдавая щенка Рейгара за своего бастарда. Зная всю подоплеку истории ни один из братьев, не раскрыл обмана, мстительно ожидая, что столь долгожданный Рейгаром настоящий Эйгон проведет всю жизнь под клеймом бастарда на Севере, где с большой вероятностью повзрослев пойдет служить на Стену. Это ли не лучшее наказание для неверного муженька Элии и его шлюхи, что втянули континент в войну, которая унесла жизнь слишком многих Мартеллов и дорнийцев в частности? Да и Оберин никогда не врал, когда говорил, что дорнийцы не обижают детей, не смотря на их родителей. Это была вся милость, на которую были способны они с Дораном тот момент — позволить мальчишке жить. К тому же это было для них негласным погашением долга, ведь случай с отравленным вином, выпитым беременной Эшарой был действительно лишь трагическим несчастным случаем. Пускай это и был щенок Неда Старка, что был одним и главных участников Восстания, но это и была дочь Эшары, что являлась близкой подругой детства не только Элии, но и самого Оберина. Жизнь в обмен на жизнь. Долг был уплачен, и они решили больше не возвращаться к этому вопросу, планируя свою месть за погибших Элию, Рейнис и Ливана, словно не зная этих вещей, но не забывая о них. И тем странней было спустя несколько лун после побега Визериса и новорожденной Дейнерис с Драконьего камня получить сначала осторожные намеки, а затем и полноценное предложение от Вариса — восстановить династию Таргариенов с живым Эйгоном во главе реставрации. Оказывается, что зная к чему всё идет Варис спас мальчика, подменив его на весьма схожего ребенка, найденого среди драконьего семени на Драконьем камне, но не смог сделать подобное для Рейнис, так как та имела уникальную внешность и была уже достаточно большой, чтобы разницу быстро заметили, даже найдись схожий ребенок, в отличие от младенца, которому главное было иметь очень схожий типаж. В дополнение ко всему, дабы они не сомневались в искренности Паука, было сделано ещё одно предложение — помолвка между «Эйгоном» и Арианной. Это был момент, который решил бы всю дальнейшую судьбу Дорна. Решил, если бы оба Мартелла не знали, в отличие от Паука (что выдавалось им весьма странным — откуда Рейгар тогда узнал о подмене, если не от Паука?), что никакого Эйгона шестого, сына Элии Мартелл никогда не существовало. Евнух плел свою паутину и Оберин очень не хотел, чтобы Доран ввязывался в это, когда можно было самим срежиссировать свою месть. Однако жажда власти брата, которую подавляющее большинство людей в нем даже не подозревают, была явно сильней в кои-то веки осторожных и разумных предупреждений обычно импульсивного и скорого на необдуманные поступки младшего брата. На сделку в Варисом брат всё же пошел. Вот только апеллируя к тому, что Арианна будущая правящая принцесса Дорна, Доран заключил другую помолвку — с Визерисом. Оберина это не обмануло — брат никогда не собирался передавать трон Солнечного копья Арианне. Он изначально решил обеспечить руками Вариса дорогу к трону Визерису чтобы, в конечном итоге предоставив неопровержимые доказательства того, что Элия никогда не рожала второго ребенка, отодвинуть этого «Эйгона» с дороги, одним ходом перевернув всю Игру. Змей даже был уверен, что Доран тщательно выверит доказательства так, что Элию сочтут мученицей, у которой не было другого выбора, кроме обмана, что и вправду было так, но кого это волновало, если бы выяснилось, что принцесса решила посадить на трон самозванца. И так хорошо картина рисовалась. Кровь Мартеллов вновь на Железном троне, щенок шлюхи-Старк проводит свою жизнь как бастард, потому что благородный Нед Старк не начнет войну против своего брата во всём кроме крови, ради того чтобы восстановить вновь династию Таргариенов, а просто будет довольствоваться тем, что последнее, что оставила его сестра живо и бегает у него под носом. А когда «Эйгон» начнет свою кампанию, то и тем более не сунется, зная, что мальчишка под его опекой — младший брат, а значит не может претендовать на трон впереди старшего, если это не узурпация, чего Старк не допустит. О том, что «Эйгон» — фикция знало всего пять человек, из которых живы сейчас всего двое — Оберин и Доран. И даже на случай, если всё пойдет по плану и Доран руками Вариса и его фальшивого принца проложит путь к трону для Визериса и Арианны, то после признания в фикции были наверняка заготовлены несколько вариантов противодействия щенку Старков, если тот к тому времени не уйдет на Стену, как поступают большинство бастардов в том холодном краю. И всё же Оберин был против. Не переубедив брата, Красный змей пустился в путешествие, надеясь забыться от горечи предательства их общего дела мести за Элию. Он перепробовал для отвлечения всё, что смог только придумать — от изучения наук в Цитадели в Староместе, до загула по знаменитым домам подушек в Лисе. Найдя в Элларии эрудированную собеседницу, страстную любовницу, верную соратницу и любящую мать не только для рожденных ею от него дочерей, но и для его старшеньких четверых, Оберин в какой-то мере смог остепенится настолько, что даже вернулся в Дорн, затаившись со своей местью, планируя свою отдельно от брата и его амбициозных заговоров, которые словно отодвинули мщение за мучительные смерти их сестры, племянницы и дяди на второе место после усаживания задницы старшей дочери Дорана на трон из железных мечей, о чем сама Арианна даже не догадывалась, явно примеряя на себя венец Солнечного трона с мужем-консортом в виде Визериса. Более того, знай племянница изначально задумку отца, то всеми силами бы пыталась им помешать, не желая менять единоличную власть в одном королевстве, на красивое, но почти пустое положение консорта, пускай и всего Вестероса. А затем грянуло Восстание железнорожденных, после которого, казалось, реальность перевернулась не просто в диаметрально противоположную сторону, а вообще будто не походила даже и близко на то, что было раньше и казалось незыблемым. Сначала благородный Нед Старк после смерти свой жены устроил целое представление, вернув её кости в Риверран, будто показывая, что считает брак и всё, что он символизировал политически оконченным. Более того — потащил двух своих сыновей, один из которых в очень узком кругу знающих известен как его племянник, на войну, где открывались всё более чудные моменты. Благословение Древних богов, колдовские лютоволки, «выжженная кровь» и разорванные связи с Талли, старшая дочь со странной внешностью аловолосой валирийки, неожиданное даже для обоих Мартеллов, которые так же как и все в Вестероссе верили в суицид Эшары, ее “воскрешение” а так же резонансная поездка Старков в Королевскую гавань, окончившаяся громкими скандалами, подмоченной дальше некуда репутацией кронпринца, помолвка наследника Старков с принцессой и как итог тихое, но неуклонное самоизолирование Севера от всего, что ниже Перешейка ещё больше, чем было до этого. Доран, анализируя в конечном итоге всё, что успели активно провернуть Старки за неполный год, что прошел с момента первого события отметил, что хитрый волчара Нед Старк не признал «своего бастарда» сыном Эшары. Весь Вестерос решил, что таким образом он защитил положение других своих детей, а первенца избавил от клейма Сноу указом короля, не начиная запутанную ситуацию, что в конечном итоге могла бы привести к войне за место наследника. И только Доран видел в этом лазейку волка для того, чтобы потом не было вопросов, а действительно ли парень сын Рейгара и Лианны, а не его и Эшары, которая как Дейн тоже имела сильные валирийские черты внешности. Нет они-то, конечно, будут даже без провокаций Мартеллов, но не так много, как если бы она официально признала его сейчас своим родным ребенком. В итоге всё осталось в виде планов и заговоров, без слишком активного действия в сторону северян, которые, казалось, стремились к практически полной политической изоляции, не смотря на фактически решенный королевский брак наследника Хранителя Севера с принцессой Мирцеллой. С каждым годом шпионы приносили всё менее полезную и достоверную информацию, а те крупицы чего-то стоящей и так в скорости становились известными, что почти нивелировало их ценность. Север наращивал мощь тихо, но неуклонно, заставляя задуматься, а действительно ли Эддард Старк не посмеет попытаться посадить на трон сына сестры, пренебрегая Баратеоном, который не только друг, но и родич теперь через брак их детей? Варис плел свою паутину, изредка, но с достаточно четкой периодичностью передавая новые данные о их «дорогом племяннике Эйгоне», не забывая подогревать их любовь к «последнему, что оставила в этом мире Элия» по мнению Паука, паралельно мешая, и в этом Оберин почему-то не сомневался, Дорану или Оберину и их шпионам найти Визериса, лишь давая уловить остывающие следы, после того, как драконят в очередной раз переместят в другой Вольный город. Если не искать и не подозревать, не зная множество деталей, то и не заподозришь евнуха в попытке, и притом успешно осуществляемой в теперешнем времени попытке, свести на нет и так не ахти какие шансы Визериса на трон, создавая образ Короля-попрошайки с полностью разрушенной репутацией. До последнего времени ещё была надежда, но после того, как шпионы принесли весть, что Визерис и Дейнерис были обнаруженные в Пентосе на иждивении у некого магистра Иллирио, что свое состояние сколотил на торгове сыром, было уже поздно как-то реагировать — Визерис продал сестру дотракийскому кхалу в жены за обещание армии. Уже одно это показало уровень безумия и глупости Таргариена. Все знают истину, что дотракийцы никогда не пересекут море, ибо приходят в священный ужас от одного упоминания о «соленой ядовитой воде». Но даже если бы произошло чудо и конелюбы ступили бы на корабли чтобы плыть завоевывать Визерису трон, то против него объединился бы весь Вестерос, ибо никто никогда не примет Таргариена с такой армией, будь он даже действительно последним в своем доме. Тут даже с определенной долей вероятности дома-лоялисты, что всё ещё спустя годы не смирились с падением дома Дракона, воспротивятся и будут воевать против Визериса. Дейнерис тоже как политическая фигура была растрачена впустую, ведь после такого замужества никто не примет как королеву, а тем более правящую королеву, женщину, что легла в постель к дотракийцу. Даже вариант с королевой Дейнерис и королем-консортом, а то и вовсе равноправным соправителем в лице Квентина или Тристана остался закрыт одним этим поступком. Паук весьма хорошо защитил свою марионетку-фальшивку, перекрыв почти весь возможный кислород Мартеллам. Даже если они бы вдруг «выяснили», что Эйгон никакой вовсе и не Эйгон, то всё же остались бы в упряжке общего заговора, ведь тогда ещё остается шанс сделать Арианну королевой с пускай и фальшивым Таргариеном. Забавно, как ещё Паук не догадался или даже не предположил, что Лианна Старк могла оставить драконье потомство? Не настолько этот человек прост чтобы даже не допустить мысли о подобном. Красный змей порой задумывается, что возможно, и правда Старые боги берегут этого Джона Старка, отводя мысли евнуха от опасной тропы. Или ошеломляющее появление Эшары и правда создало столь убедительную иллюзию единственного кровного сына линии Старк-Дейн, что и Паук сам в это поверил? В любом случае эта королевская процессия в Винтерфелл, к которой, кажется, стремятся присоединиться все, кто хоть более-менее интенсивно играет в Великую Игру, является почти уникальным шансом и даст Оберину возможность увидеть ситуацию своими глазами и оценить все варианты для Дорана. Если за годы своей жизни и многолетнего планирования и доработки плана мести младший Мартелл и знал что-то точно о своем брате, так это то, что Доран никогда, ни на секунду не откидывал такого отдаленного запасного плана для запасного плана на запасной план, как Джон Сноу-уже-Старк. Желание с течением времени, болью от того, что любимая Мелларио бросила не только его, но и их троих детей, уехав обратно в свой Норвос, и с развитием хронической болезни, переросло в практически навязчивую идею — Арианна, как королева Семи королевств, кровь Мартеллов на Железном троне. Никто кроме него не знал и не осознавал всей полноты жажды власти Дорана, принимая за правдивость те сказанные наивным, пытающимся казаться умным и праведным, септоном слова. Увы, но более опасен не тот, кто скор на расправу, а тот, кто готов отложить даже личные чувства и привязанности ради того, чтобы достичь желаемого. Оберин Мартелл ехал на Север сам даже не зная, чего он хочет получить и узнать из этой поездки. Чего он ожидает и что ожидает его. В компании верной любовницы, что была ему женой во всём, кроме названия, а также старших дочерей он медленно, но неуклонно ехал в сторону Перешейка, за которым его ждал, сам того, не зная самый неоднозначный для него человек — физическое воплощение страданий Элии, которым в какой-то мере не был даже Гора. Колесо судьбы снова сделало оборот и фигуры встали на исходные позиции. Игра вот-вот начнет новый раунд…