Живём сегодня...

Прогулку трудно было назвать расслабляющей и лёгкой. Билл спотыкался каждые два метра, падая на землю. Тряслись колени и дрожали руки, но он упорно продолжал подниматься, боясь рассердить Роберта. Тот шёл на пару шагов впереди и ни разу не соизволил помочь, сказав только пару раз, чтоб Билл пошевеливал своей задницей, иначе он его пинками к лагерю погонит. Билл ничего не отвечал ни на упрёки, ни на оскорбления. Он был рад, что за столь долгий период его наконец вывели наружу и позволили походить. Пусть даже представление Роберта о прогулках в корне отличалось от его. За несколько часов они обошли с десяток поставленных ранее ловушек, собрав пойманный на вечер ужин. Билл тихо следовал позади, не решаясь спросить, когда они смогут отдохнуть. Несмотря на то, что мышцы более-менее пришли в норму, столь резкую нагрузку и бурную деятельность после долгого застоя мальчишке было тяжело выдержать. Но он молчал. Пока не начал снова спотыкаться и периодически падать на землю. — Ты решил всех мертвецов к нам приманить? Завязывай строить из себя новорождённого оленя и иди нормально. На последних словах Билл вновь шлёпнулся на колени. Идти он и вправду больше не мог. — Прос-сти, — прошептал под нос, опустив взгляд. — Пож-жал-луйста, да-авай… давай н-немножко отд-дохнём. Стало тихо. Посмотреть на реакцию на свою просьбу мальчишка не решался. Терпеливо ждал. Как вдруг послышался шорох, и Билл заметил тяжёлые берцы прямо перед собой. — Ох, малыш, раз ты так настаиваешь, — прозвучало настолько ехидно, что Билл не удержался и скривился. — Да, передохнём и даже поиграем. Совсем немножко, как ты хотел. Тон не понравился сразу. Предчувствие беды так и копошилось под кожей. Сначала мальчишка не понял почему — он ведь и не сделал ничего толком. Хотя гадать, в чём провинился, он не собирался. Глупо удивляться: Робу не составляло труда найти повод, до чего докопаться. Оставалось ждать. Рядом плюхнулась сумка с дичью, и Билл поднял голову и раскрыл в неверии рот. Роберт смотрел прямо ему в глаза. И как только их взгляды встретились, он неторопливо потянулся к своему ремню. — Правила такие: я засеку время, сколько будешь сосать, столько потом разрешу отдыхать. Ну как? Билл не поверил своим ушам. Вылупился на Роба, пытаясь понять, серьёзно ли тот, но безуспешно. Лишь от мысли о том, чего хочет Грей, мальчишку будто пинком швырнуло в тот ужаснейший день. Он резко подскочил, забыв о боли и усталости. В глазах потемнело, но каким-то чудом сумел устоять на уставших, трясущихся ногах. — Н-не-ет! Не б-буду! — В смысле — не будешь отдыхать? — вопрос прозвучал невинно, а выражение лица говорило о другом. — Или не будешь играть? Земля будто ушла из-под ног. Роберт спросил, почти смеясь. Не переставал страшно лыбиться. Он насмехался. Издевался над слабостью и беспомощностью, получая извращённое удовольствие от этого. Психовать и спорить — проигрышный вариант. Поэтому мальчик надеялся, что, если откажется от отдыха, Грей ненадолго отстанет. Поэтому в ответ Билл лишь замотал головой, сделав ещё шажок назад. — Ну вот, — протянул Роб, комично надувшись. — Испортил всё веселье. Так не пойдёт, малыш… Роберт как-то сгорбился, напоминая пантеру перед прыжком. С его ростом выглядело это жутко. Билл не успел закончить мысль, как этот громила дёрнулся в его сторону. От испуга звонкий крик сам вырвался из горла. Запнувшись о свою же ногу, мальчишка шлёпнулся на землю. Он уже решил, что Роб накинется и опять начнёт его бить, но тут до ушей донёсся заливистый хохот. Сев на колени и повернувшись к источнику смеха, мальчишка понял, что Грей со своего места даже не сошёл. Вообще, как оказалось, не планировал подходить. Он просто шугнул, чтобы поржать над страхом человека, который его боится. От обиды Билл поджал губы. Было похоже на то, как когда-то обижали в школе, только ситуация усилена стократно и самое ужасное — пожаловаться теперь некому. Поникнув окончательно, Билл уставился на свои измазанные в земле руки, всеми силами уговаривая себя не плакать. — Развлекаешься? Внезапный голос позади заставил Роба наконец заткнуться. Кому он принадлежал, Билл узнал незамедлительно, даже не оборачиваясь. — Щенка выгуливаю. — Я заметил. Твой ржач за милю слышно. — Не преувеличивай, — с насмешкой ответил Роб, подбирая брошенную им дичь с земли. — Я преуменьшаю. — Туше, — бросил через плечо Грей, не намереваясь более спорить. Билл сидел и молчал. Сам не знал, на что надеялся. Оба человека рядом являлись монстрами в человеческом обличье. Но стоило заметить, что, когда рядом был только Грей, было… менее страшно? Менее напряжённо? Или это всё самообман и неспокойно каждую грёбаную секунду? Судя по звуку, Шон стоял прямо за спиной Билла. Но несмотря на то, что мальчишка это точно знал, он всё равно вздрогнул, когда чужая ладонь собственнически опустилась ему на макушку. — Примерно в паре километров отсюда парни наткнулись на заброшенный сарай, — Шон продолжал говорить как ни в чём не бывало, а Билл шевельнуться боялся, ощутив, как по губам стали водить указательным пальцем, недвусмысленно надавливая. — Чью-то крепкую заначку подчистую распотрошили. Целый ящик притащили в лагерь. И я решил: раз такое дело, можно сегодня немного повеселиться. Роберт и Шон стояли, как Биллу казалось, целую вечность, спокойно беседуя и время от времени бросая взгляд на него. По ощущениям мальчишке казалось, будто он голый сидит перед ними, и тревога на лице совершенно не скрывала спектр эмоций, бушевавших внутри. Он ждал, ему хотелось опуститься как можно ниже к земле, чтобы его не было видно. Но Шон, рука которого лежала у Билла на лице, крепко прижимал его к своему бедру, продолжая водить пальцем по искусанным губам. От такого положения спина быстро устала. Билл явно ощущал, как кожа покраснела от унижения. — Не горю желанием выменивать что-либо на алкоголь. Да и потом, его лучше было бы приберечь для обработки ран, а не для бессмысленной сейчас пьянки. — Ох, дружище, не будь таким скрягой, да и кто в таком деле говорит про обмен. Мы же в одной команде, — язвительно улыбка расползлась по небритому лицу. И немного понизив голос, Шон продолжил. — Порой надо расслабляться и… уметь друг с другом делиться. У Билла волосы на голове встали, когда палец всё-таки насильно пропихнули ему в рот. В ужасе и отвращении мальчишка попытался сосредоточиться на звуке листьев, тихо шелестевших на земле и деревьях. На разных цветах леса, который окрасили пробившиеся солнечные лучи. На резком запахе травы. На чём угодно, только не на своём положении. Билл пребывал в замешательстве. Он готов был вот-вот разрыдаться. Чужой палец медленно поглаживал его по языку, проникая глубже и глубже, оставляя за собой привкус соли. Но укусить Билл боялся. Боялся даже сделать вдох. Если он начнёт сопротивляться, его просто смеха ради забьют как щенка, коим его считают. Но если он ничего не будет делать… будет ли от этого лучше? Что, если Роберт позволит этому человеку… Дав на мгновение этой мысли и возможным образам всплыть у себя в голове, Билл не выдержал. Собравшись, он резко дёрнулся назад, одновременно толкнув Шона в бедро, воспользовавшись его расслабленностью. Кажется, это был тот случай, когда из двух зол выбирают наименьшее. Инстинкт самосохранения сработал в его голове именно так. Вырвавшись и не теряя ни секунды, Билл, не тратя времени на то, чтоб подняться, заполз за ногу Роберта, схватившись за его штанину. От стыда хотелось умереть, но в который раз Билл осознавал, насколько он беззащитен, что ищет помощи у своего же мучителя. Единственная мысль, что его успокаивала, — могло быть хуже. — Приму к сведению, — голос Роберта в этот раз подействовал успокаивающе. И это было единственное, что он ответил Шону, ставя точку в разговоре. Затем он поправил сумку, уже привычным движением взял Билла за воротник, поднимая с земли, и развернул в противоположную от лагеря сторону. Прежде, чем они ушли, Билл, с опаской глянув на Шона, заметил раздражённый взгляд и быстро отвёл глаза, когда понял, что тот адресован ему. Он точно знал, что Шон с прищуром смотрел в их сторону, до тех пор пока они не скрылись за деревьями. *** — Ты не превратишься! Не превратишься! — как мантру повторял Оскар, не сбавляя скорости. Рубашка, которую он стащил с себя, чтобы замотать в неё Эдди, уже окрасилась в кроваво-красный, а хриплое дыхание мальчика становилось всё тише. — Пап, их с десяток позади! — на ходу, запыхавшись, прокричал Генри. — Нам не уйти! Надо сражаться! Что-то делать и правда было нужно. Они все на последнем издыхании. Но такой вариант равносилен самоубийству. Из-за выстрелов ранее и криков мертвецы слетелись к их некогда убежищу, как пчёлы на мёд. Времени хватило лишь перевязать и обколоть остатками обезболивающего и антибиотиков Эдди. — Боже-боже-боже! Как же так?! Что делать?! Как быть?! Это неправда?! Скажите, что это неправда! Ещё будучи в подземном убежище, после случившегося Ричи не мог совладать с собой и больше мешал, пока окровавленный Бауэрс заматывал Эдди своей рубашкой, так как все бинты они истратили. Безусловно, истерика накрыла их всех, но лишь у Ричи не получалось с ней справиться, пока это вконец не достало Оскара и он не рявкнул, чтоб Тозиер заткнулся. Они теряли драгоценные минуты. Размазывать сопли — последнее дело. Успеется, если выживут. На удивление первым пришёл более-менее в себя Стэн, сказав, что оставаться тут больше нельзя и уходить нужно немедленно. Схватив Ричи за плечо, он первым потащил его к выходу. За ними полез Бен с вещами, Генри, взявший Джорджи, и последним Оскар с бессознательным Эдди. Они носились по лесу больше часа, стараясь запутать следы или хотя бы оторваться на достаточное расстояние, чтобы не привести хвост к ферме, к которой не сговариваясь намеревались податься, но ходячие мертвецы от них не отставали. Шли по пятам и фактически уже дышали им спину. — Боже, я устал, — Бен спотыкался и задыхался, чувствуя, что вот-вот упадёт. — Даже не думай, Сисястый! — рявкнул Генри, поравнявшись с ним и толкнув плечо. — Хуже всех сейчас Хлюпику, так что захлопнись и не думай сбавлять темп! От натуги Бен весь раскраснелся, но не смел больше ничего говорить, тем более что Генри так и продолжал бежать подле него, одной рукой держа Джорджи, второй периодически подталкивая в спину. Но чуда всё не происходило. Несмотря на силу воли, физические возможности с каждой минутой иссякали, а преследовавшая толпа мертвецов усталости не чувствовала. Лишь не сравнимый ни с чем ужасающий голод. — Не уйдём! — выдохнул Стэн. — Это конец! Нужно было решать на ходу. И выход из ситуации Оскар видел лишь один: приманка. — Ещё не конец! — ответил то ли ему, то ли себе Оскар и остановился. — Генри, отдай Мелкого Очкарику, а сам возьми… — он не договорил, слова давались с трудом, когда он попытался передать свою ношу сыну. — Я отвлеку их, а вы бегите на… Сразу три громких выстрела прервали его. А затем орущий во все лёгкие Тозиер бросился в сторону как можно дальше от друзей, вновь делая несколько выстрелов в показавшихся из-за деревьев и топчущих друг друга мертвецов. — Сдохните, уроды! Чёртовы выродки! Ублюдки! Не поймаете! — Ричи продолжал кричать и размахивать руками, тем самым успешно перекинув внимание толпы инфицированных на себя. — РИЧАРД! — Бауэрс не мог поверить глазам. — Вернись сейчас же! Уйти Бутчу не позволил сын. Вцепился свободной рукой ему в футболку и оттеснял как можно дальше, чтобы заражённые не заметили остаток их маленькой группы. — Мистер Бауэрс, уходите! Спасите Эдди и остальных! Я уведу их! А потом приду к вам на ферму! Все тупо застыли, хоть и понимали, что это и есть их шанс. — НУ ЖЕ! — проорал Ричи одновременно им и наступающим мертвецам. Бросив последний взгляд в сторону отважного чокнутого мальчишки, скрепя сердце Оскар отдал остальным приказ уходить и сам двинулся за ними, напоследок тихо сказав: — Не подкачай, Очкарик. *** Билл проснулся от ощущения, что его перевернули на живот. Чья-то рука приподняла его за бёдра, а другая потянулась к застёжке на ремне, пытаясь расстегнуть. Тихий и несчастный писк вырвался из горла Билла, когда горячие ладони коснулись его кожи. Движения Роба были неуклюжими, из-за чего ему потребовалась больше, чем одна попытка, чтоб расстегнуть ремень на мальчишке. А когда ему это удалось и прохладный воздух коснулся кожи, Билл рванулся всем телом вперёд, но под смешок быстро был дёрнут обратно и придавлен сверху. — Тише-тише, успокойся, мой мальчик, — губы прижались к затылку, а пальцы заблуждали под одеждой. — Сладкий мальчик, послушный малыш… Роберт как в бреду шептал ему на ухо всякую хрень, не давая вылезти. Воздух в палатке стал тяжёлым, пропитался запахом алкоголя, что у Билла закружилась голова. Под вечер, вернувшись с прогулки, которая продлилась ещё несколько часов после встречи с Шоном, Роб приказал Биллу сидеть в палатке. Что удивило: пока они ходили по лесу, Грей был менее обычного агрессивен и груб — позволял отдохнуть без извращённых игр, по приходе в лагерь оставил Биллу немного еды, а сам ушёл к порядком уже подпившим товарищам, чтобы присоединиться. Его возвращения Билл не дождался. Один раз решился и аккуратно глянул в щель, чтобы увидеть, что там происходит: мужчины что-то разбавляли в банках, пили и смеялись у костра. Грей был там. Поэтому Билл спокойно уснул, думая, что сегодня ночь пройдёт спокойно. Он ошибся. Опьянение сделало Роберта более мягким. В прикосновениях не было преднамеренной жестокости, но у мальчика всё равно по телу бежал табун мурашек. — Расслабься, мой хороший… расслабься, — Роб уткнулся лицом ему в волосы, периодически опускаясь к шее и покусывая, а у Билла слёзы покатились по щекам. — Не хнычь, котёночек, ты очень порадовал меня сегодня. Ты у меня такой послушный мальчик. Роб продолжал нести всю эту пьяную чушь, пока пристраивался у Билла за спиной. Подушечки пальцев нежно гладили кожу, но стоило только мальчишке немного шевельнуться, попытать увернуться и уйти, чужие руки быстро припечатывали его к полу. — Сегодня я хочу… — Роберт всё выдыхал ему в ухо, не давая дёргаться. — Я хочу сделать приятно моей детке… Билл вновь попытался взбрыкнуть в бессильный попытке. Было понятно, к чему всё идёт, как только Роб залез на него, но мальчишка до последнего надеялся, что это будет не сегодня, не сейчас. Грей словно не замечал этого: гладил по лопаткам, аккуратно ощупывая, пытаясь успокоить, будто ему не плевать. Пальцы скользнули вниз по позвоночнику, трогая царапины, оставшиеся от ремня, пока не достигли ягодиц и начали мять их сквозь бельё, время от времени проводя по ложбинке между ними. Другой рукой Роберт гладил по бедру, и тёплая дрожь начала зарождаться внизу живота, стоило Биллу почувствовать прикосновения рядом с пахом. — Я хочу услышать, как ты скулишь от восторга подо мной, малыш. Сказал, что хочешь этого. Завязывай рыдать и не валяйся как бревно. Пора бы уже стать благодарным и активным участником. Билл едва не задохнулся. Глаза расширились в ужасе. Из горла вырвался бессильный сиплый стон. Он не мог этого сделать. Не хотел такое чувствовать. Мальчишка бешено замотал головой, принявшись вырываться, пинаться и царапаться, пока не почувствовал, что нежные до этого руки сдавили его тело как оковы, намеренно делая больно. А ногти впились в кожу, грозя разорвать её на лоскуты. — Хорошо-хорошо, если котёночек не хочет получать удовольствие, разве я вправе настаивать, — хохотнул Роб, удерживая его на месте. — Так и быть, я просто буду трахать тебя до упаду, пока со свистом влетать не начну. Думаю, так тебе ещё больше понравится. Билл замер. Будто посерел весь. А тем временем чужой палец подцепил его бельё и, опустившись в ложбинку, начал надавливать. Тело сразу напряглось. Желудок сжался. В голове образовалась пустота. Давление сзади продолжалось. Не получалось заставить себя выговорить ни единого слова. Губы тупо открывались и закрывались, не выдавая при этом ничего. И слёзы градом потекли из глаз. Роберт заметил их. — Эй! Что я сказал насчёт рыданий? Прекрати! — Грей вытащил из него палец и, обхватив Билла за бёдра, склонился к уху, несильно укусив. А затем вновь заговорил очень мягко: — сегодня я хочу слышать другое… сделаю всё хорошо, не должно быть больно, — он шептал, горячо выдыхая, между словами захватывал губами мочку уха и посасывал. — Тебе понравится. Ты просто должен сказать, что хочешь этого. Скажи мне, что ты этого хочешь. Ну же. Ладонь неуклюже скользнула к внутренней стороне бедра и принялась мять кожу. А Билл уткнулся бордовым лицом в изгиб локтей. Он понимал, что с ним происходило, но никак не думал, что от него будут требовать подобное. Что будут заставлять переходить черту настолько. В душе разверзлась бездна. Но мысли о том, что будет всё как в первый раз, резали без ножа. Он не вынесет, если это случится вновь. — Х-хоч… — всхлип. Роберт замер и улыбнулся. — Давай ещё разок. Стыд и отвращение поползли вверх по влажной спине. Голос дрогнул, когда, пересилив себя, Билл очень-очень тихо пробормотал: — Я хоч-ч-чу. Смешок защекотал ухо. Билл молчал. Ждал, тупо уставившись куда-то в сторону, будто бездыханный. Руки безвольно лежали у головы. Он закрыл глаза и прикусил губу, когда Роб ещё теснее прижался грудью к его спине, обжигая своим жаром. Он лежал сверху достаточно долго, прежде чем приподнялся и зашуршал одеждой. Билл знал, что тот ищет, но предпочитал не углубляться в мысли. Но тут глаза резко открылись, когда брюки с бельём стащили до колен. Билл сжал кулаки и перестал дышать. Роб вновь навалился на него, уткнулся лицом в шею и прикусил кожу на плече. А затем вспышка боли заставила Билла зашипеть, когда он ощутил склизкую подушечку пальца и сразу же тупой толчок им внутрь. Грей тут же остановился. Терпеливо стал ждать и оглаживал второй рукой мальчишку по бедру. Тело дрожало. Билл лежал в напряжении, спина его выгнулась дугой, а из открытого рта по подбородку стекала слюна. — Так же туго, как в первый раз, — внезапно пробормотал Роб ему в изгиб шеи, ожидая, когда тело под ним привыкнет к вторжению. — Лежи спокойно. Билл не двигался. Затем Роб осторожно начал отводить руку назад, и не успел Билл облегчённо выдохнуть, как тот снова протолкнул смазанный палец обратно. Вновь назад. И снова внутрь. Раскачивая туда и обратно. Постепенно прибавив ещё один палец, растягивая. Билл всё это время кусал кулак, умоляя себя хоть чуточку расслабиться. На третьем пальце желудок скрутило. И из остекленевших глаз побежали слёзы. Отчаянная мольба, чтобы Роб остановился, росла внутри, хоть мальчик и понимал, что мужчина этого не сделает: тяжёлое, влажное дыхание говорило о его нетерпении. Неглубокие, скользкие толчки становились всё быстрее, и из-за трения громко хлюпала смазка. Вдруг другой рукой, гладившей и мявшей внутреннюю сторону бедра, Роб скользнул выше и сжал. И внезапная приятная волна пробежала по телу Билла. Бёдра дёрнулись, и мальчик не узнал свой голос, выдавший звук, никогда до этого не издававший. Ехидный смешок Роберта долетел до ушей. И пальцы вновь погрузились внутрь, заставив Билла широко распахнуть глаза. — Вот так, продолжай, — низким, рокочущим голосом произнёс Грей, горячей ладонью массируя мальчишку между ног. — Не стесняйся получать удовольствие. Билл уставился в пустоту. Внутри всё перемешалось. Его гладили и ласкали, из-за чего вскоре бёдра его стали раскачиваться в такт давлению сзади. Тело словно отторгало сознание. Вереница противоречивых чувств ошеломляла и, казалось, медленно подавляла, сводила с ума разум. Биллу хотелось убежать, выползти, желательно из собственного тела, что сейчас начинало извиваться в руках Грея. Будто ощутив перемену, пальцы вошли глубже, касаясь чего-то, что заставило внутренности задрожать и сжаться. По каждой мышце тела разлилось приятное тепло. Рот приоткрылся, и с губ вновь слетели те звуки. Но отчего-то Биллу чудилось, что он разламывается на части. Роберт что-то довольно и пьяно шептал, теперь прижавшись к его залитому слезами лицу. Билл не слышал. Он всхлипывал и старался отвернуться. Скатиться в истерику в такой момент Грей ему не позволил. Рука между ног трогала и поглаживала плоть в непрерывном ритме, пока на смену рыданиям не пришли тихие стоны. Билл считал это ужасным. Он больше не пытался вырваться, даже когда Роберт вытащил из него пальцы. Даже когда почувствовал, как тот провёл членом ему между ягодиц, собирая смазку и размазывая по себе. А затем пульсирующий жар вошёл внутрь, заставив крепко сжаться вокруг и откинуть голову назад. Затылок уткнулся в плечо Роберта. Влажная ладонь легла на горло, фиксируя тело в таком положении. Другая рука продолжала ласкать между ног. Билл открыл глаза, смотря в никуда. Влажные губы его приоткрылись, мокрые волосы налипли к вискам. Боли не было. С каждым мокрым толчком в теле зарождалось возбуждающее и в то же время отталкивающее тепло. Но разум был спокоен. — Чёрт, мой хороший мальчик, — в эйфории шипел ему на ухо Роб, и дыхание его вырывалось прерывистыми, тяжёлыми вздохами, пока мощные бёдра раскачивались в устойчивом ритме. — Кому принадлежишь? Из задницы и по ногам текло. Билл сосредоточился на пустоте в своей голове. Тело его вяло приспосабливалось. И постепенно звуки собственных приглушённых стонов и влажных хлопков плоти о плоть он будто перестал слышать. — Я тво-ой, — тихо прошептал мальчишка, не желая более бороться с собой. Сейчас ему было хорошо. — Правильно! — выдохнул в него Роб.