† † †
— Чимин? — голос Хёнвона вырвал парня из транса, заставляя его оглянуться на высокого мужчину, всё ещё ожидающего от него ответа. Чимин прекрасно осознавал свою вину в том, что не послушался слов Юнгука и, возможно, повлёк своими необдуманными действиями серьёзные последствия для их семьи. Это не могло не давить. — Простите, — прошептал Чимин и опустил голову вниз, торопливо поднимаясь по лестнице вслед за мужчиной. Он услышал тихий смешок, доносившийся откуда-то сзади, и мог только предположить, что он исходил от того самого человека в чёрном костюме. Не обращая внимания на то, что происходило сзади, Чимин запоздало понял, что Хёнвон не вёл его обратно в свою комнату, а вместо этого выбрал другой маршрут. Войдя в другой коридор, наполненный гораздо большим количеством света и тепла по сравнению с тем путём, по которому они с Юнгуком пришли раньше, он слегка занервничал, не зная, куда именно его ведут. — Куда мы идём? — робко спросил Чимин, нерешительно глядя на новые картины с гораздо более современными портретами, висящими на стенах. — В твою комнату, — лениво ответил Хёнвон. — Но это не тот путь, по которому меня вёл Юнгук, — Чимин нервно оглядывался вокруг и категорически не мог понять, что это за часть дома. Уже через пару секунд он резко остановился перед Хёнвоном, понимая, что теперь они стояли прямо перед дверью в конце коридора. Игнорируя его слова, Хёнвон открыл дверь, от чего яркий луч света мазнул по его лицу. Естественный свет, который шёл из двух огромных окон, освещал всю комнату, делая её более уютной. Изысканная мебель заполнила всю комнату, придавая ей очень современный вид, который соответствовал остальной части дома. А большая кровать, в три раза больше его собственной, стояла в конце большой широкой комнаты, занимая половину всей площади. У Чимина отвисла челюсть, и Хёнвон не смог сдержать улыбку: — Это твоя новая комната. Я думаю, что она лучше той, в которой ты жил раньше. Медленно ступив одной ногой внутрь комнаты, Чимин окинул её взглядом вдоль и поперёк. Лучше? Да она была прекрасной, в какие-то моменты даже казалось, что всё это лишь игра его воображения. Ведь такое возможно? — Это правда моя комната? — Конечно, Чимин, ты теперь часть нашей семьи, поэтому вполне нормально, что ты имеешь полное право на все вещи в нашем доме, комната тоже входит в это число, — ответил Хёнвон. Его очень сильно позабавила простая невинность Чимина. Он не мог не думать о том, что это делало его чертовски милым и очаровательным. Это заставило его захотеть защитить этого мальчика от всех неприятностей, которые обязательно встретятся на его пути. — Наш дом — твой дом. — Ты можешь походить по комнате и не стоять испуганной лисицей у порога. В конце концов, это всё теперь твоё, — Хёнвон слегка подтолкнул Чимина. Чимин прошёл вперёд и нерешительно коснулся ближайшего к нему деревянного стола, а дальше его пальцы касались всего, к чему он мог дотянуться. Вышитые шторы, обклеенные обоями стены, гладкое дерево, мягкие простыни. Всё от пола до потолка было щедро украшено декором. Это было совсем не то, к чему привык парень. Здесь совершенно не пахло простотой, наоборот, всё только пестрило изобилием роскоши. — Надеюсь, тебе понравилась комната, Марк сам украсил её. Конечно, иногда он может слегка переборщить с декором и скатиться в чрезмерную безвкусицу, но это часть его характера, — добавил Хёнвон, корча рожи при виде некоторых декоративных узоров, отпечатанных на стенах и занавесках. — Ты ведь не возражаешь насчёт этого? Иногда он понимал, что Марк немного перегибал палку, но сейчас некоторые части комнаты выглядели ужасно нелепыми. Он мог только представить себе, что Чимин испытывал отвращение к некоторым образцам, на которые решился и добавил в декор Марк. По мнению Хёнвона, его было слишком много. — Это прекрасно, — с одобрением посмотрел на него Чимин. «Неужели этот ребёнок говорил серьёзно? Как подобное вообще может нравиться?» — Тебе действительно это нравится? — переспросил Хёнвон, надеясь, что ослышался или перепутал одобрительную интонацию с какой-то другой. — Да, у хёна действительно хороший вкус, — сказал Чимин с неким волнением, продолжая восхищаться изящной вышивкой на подушках. — Чёрт возьми, ты действительно часть нашей семьи, раз тебе нравится что-то подобное, — шептал себе под нос Хёнвон. — С ума сойти. Засунув руки в карманы, он наблюдал, как Чимин сел на кровать и медленно снял ботинки, пробираясь на середину. Мальчишка разглядывал с некой жадностью всё, что было в этой комнате, его лицо пылало от восторга и осознания того, что мать всё это время прятала его от всего этого. Почему? Почему мать не хотела этого для единственного сына? Неужели она просто хотела, чтобы он страдал и вёл жалкую жизнь, в то время как другие жили на полную катушку? Неужели она была настолько жестока к нему? Хёнвон заметил, как быстро изменилось выражение лица Чимина. Он наклонился к кровати, пытаясь привлечь его внимание. — Эй, что случилось? — обеспокоенно спросил мужчина. Слёзы начали скапливаться в уголках его глаз, как только Чимин начал объяснять: — Моя мама... она заперла меня и не хотела, чтобы я здесь жил и видел всё это. Почему я не мог жить свободно, как все остальные? Чем я заслужил такое отношение? У мужчины перехватило дыхание, когда он вспомнил, какой была жизнь Чимина до этого. Он прекрасно понимал, что она была похожа на его собственное детство. Хёнвона перемещали из одного дома в другой, в которых он оказывался во всё более и более худших условиях с каждой новой семьёй, пока не был навсегда принят в Дом зависти. Однако воспоминание о том, как жил Чимин, только заставило Хёнвона понять, что так же, как и у него, вспышка зависти наконец-то была помещена внутрь мальчишки. Она был посажена словно семя и будет только расти дальше, если он останется с семьёй. Находясь рядом с ними, Чимин лишь запутывался в завистливых мыслях, и именно они должны были полностью превратить его в одного из них. Вся работа Джису будет потрачена впустую, но мужчина совершенно этого не хотел. Чимин был невинен, безгрешен, в отличие от остальных. Хёнвон не мог не почувствовать, как на него накатила толика ревности, желание быть похожим на парнишку. Чтобы вернуться в те дни, когда он тоже был таким же. — Чимин, твоя мама любила тебя, но поверь, у неё была веская причина держать тебя взаперти, подальше от всего этого. — Всё было настолько плохо, что не было никакого другого варианта, как запереть меня? — мальчишка посмотрел на него с лёгкой обидой в глазах, думая, что тот лгал ему. В его собственных глазах читалась мольба и просьба услышать слова, которые доказали бы, что его мать была неправа, что Хёнвон согласился с ним, и Чимин правда заслуживал так же много, как и все остальные. К сожалению, эти слова так и не прозвучали. — Потому что, когда ты будешь жить в этом нашем мире, ты увидишь, насколько этот мир не так велик, как ты думал, — медленно ответил мужчина. Поскольку Хёнвон продолжал смотреть на Чимина, чьи слёзы теперь текли вниз, он тяжело вздохнул и притянул парня в свои объятия. — Всё в порядке, я позабочусь о тебе, — прошептал Хёнвон в волосы Чимина, успокаивающе поглаживая маленькие кружочки на его спине. — Слышишь? — Хён, почему ты кажешься таким непохожим на всех остальных? — парень шмыгнул носом в рубашку сидящего рядом с ним человека, но никак не мог успокоиться. Чимин почувствовал, как напряглись руки Хёнвона, как только он произнёс эти слова. Он попытался посмотреть на его лицо, но на нём ничего нельзя было прочесть. Чимин не мог не почувствовать себя немного виноватым из-за своего вопроса. Он вовсе не хотел его обидеть, просто почувствовал что-то совсем другое с тех пор, как впервые увидел его. Все остальные излучали ту же странную и пугающую ауру, когда он вошёл в комнату, но у Хёнвона её попросту не было. Ощущение, которое он испытывал рядом с ним, кардинально отличалось от других, его аура было тёплой и успокаивающей. В его объятиях он чувствовал себя как дома. — Вы очень добры ко мне, — попытался объяснить Чимин, отступая от любого признака грубости. — Ты прав, — Хёнвон наконец посмотрел на него с пониманием в глазах и только потрепал его по волосам. Его улыбка заставила Чимина облегчённо вздохнуть от осознания того, что мужчина совершенно на него не зол. — Я не такой, как все остальные только по причине того, что меня усыновили. — Усыновили? — глаза парня расширились от шока. — Да, отец Марка и Ёндже, Тэмин, усыновил меня, когда я был младше. Он подумал, что было бы неплохо расширить границы Дома зависти, так как мы — одна из семей с наименьшим количеством людей. Хёнвон видел смущение на лице парня, поэтому решил объяснить ранее озвученные слова. — Все люди, которых ты встретил в конференц-зале, это вся семья Дома зависти. Марк, Ёндже, ты и я. — А как же Юнгук? — Он принадлежит Дому гнева по линии своей матери, поэтому его имя полностью стёрто из нашей семьи. Если бы меня не усыновили, то остались бы только ты, Марк и Ёндже. — А что случилось со всеми остальными? С их родителям, с моей мамой? Есть ли ещё двоюродные братья и сёстры? Дяди? Тётушки? — не унимался Чимин, с каждым ответом Хёнвона допрашивая его всё больше и больше. Мужчина устало вздыхал, прекрасно понимая рвение парня узнать всё о своей семье и прочих аспектах жизни, но всему своё время. — Я не знаю о твоей матери, но все остальные ушли. — Уехали? — Они мертвы, Чимин. Проклятие каждой семьи в конечном итоге настигает всех, и они позволяют своим грехам съесть их живьём. К сожалению, грех нашей семьи связан с одним из самых смертоносных из них, и Дом гнева очень похож на наш. — Зависть — один из самых смертоносных грехов? Как же так? И как это связано с Домом гнева? — Чимин отстранился, чтобы посмотреть на Хёнвона и попытаться подготовиться к тому, что он собирался сказать. — Дом зависти — это семья врагов. Они легко набрасываются друг на друга. Зависть — вот источник всего этого. Дом гнева — это дом, с которым мы делим эту территорию, и поэтому они наши самые близкие союзники. Когда кто-то смешивает завистливых людей с сердитыми и жестокими личностями, это создаёт хаотичную толпу, которую невозможно контролировать. Только представь, сколько крови было пролито. Чимин задрожал от серьёзного выражения, появившегося на лице Хёнвона. Эмоции на его лице сменялись одна за другой, в зависимости от того, какие воспоминания всплывали в его голове. Уже через пару минут Хёнвон заметил, как Чимин задрожал перед ним, и быстро заставил себя успокоиться, чтобы больше не пугать его. — Когда я пришёл в эту семью, здесь было так много людей, но, к сожалению, почти все погибли в войне, которая вспыхнула между домами. Оба отца Марка и Юнгука были убиты в этой битве, и теперь они встали во главе своих домов. Они воссоединили союз домов друг с другом, желая отличаться от прежних лидеров и больше не повторять их ошибок. — Марк и Юнгук — хорошие люди, — мягко улыбнулся ему Чимин. — Да, так и есть, — улыбнулся в ответ Хёнвон, проходясь рукой по уже взъерошенным прядкам волос. — Тогда... тот человек, который пришёл, он из другого дома? Я увидел на его булавке скорпиона, — Чимин попытался найти слова, чтобы объяснить свой вопрос, но предыдущее напряжение в гостиной заставило его подумать, что это не такая уж хорошая идея, чтобы задавать его прямо сейчас. — Он тот, с кем мы тоже дружим? — Ты говоришь о Чон Чонгуке? — Хёнвон опознал нерешительность в голосе Чимина и решил не ходить вокруг да около, спросив его напрямую. — Он из другого дома... да, ты прав, но он не наш союзник. — Враг? — удивился парень. — И да, и нет. Видишь ли, Чимин, мы самый маленький дом среди семи, и нам нужно больше союзников для защиты. Любой, кто не является союзником, считается врагом, потому что он может представлять для нас угрозу. Так что мы всегда начеку, на всякий случай. Чонгук здесь по приглашению Марка. — А зачем нам нужна защита? И почему Марк пригласил его? — Я знаю, что тебе будет трудно это понять, но сейчас семь домов греха находятся не в самых дружественных отношениях. Поэтому Марк хочет попытаться договориться с другим домом, чтобы сформировать другой союз, но мы все знаем, как трудно это может быть. — Так значит, что с Чонгуком легче всего договориться об этом? Так вот почему Марк решил поговорить именно с ним о союзе? Хёнвон не мог не посмеяться над словами парня о том, что Чонгук был тем человеком, которого вообще можно убедить в чём-то. Может быть, если дело касается постели, но никак не политики. — Нет, с Чонгуком вообще нелегко разговаривать, но Марк думает, что из всех других домов с его семьёй будет легче всего ужиться. — Мы должны жить с ними? — Чимин с удивлением открыл глаза, вспомнив, как на него смотрел тот человек в чёрном. Жить с кем-то вроде него, выглядящим так красиво, но опасно. Он почувствовал, как его собственное сердце забилось быстрее, когда подобные мысли вспыхнули в его голове. Видеть кого-то вроде него каждый день... Может, он был даже не против этого. — Ну, на самом деле мы не должны жить с ними на постоянной основе, но на какое-то время нам нужно, чтобы наши члены семьи общались с ними и завоёвывали их доверие, и наоборот. Это должно быть хорошее сочетание, иначе тот опыт, который был с Домом гнева, может повториться. — Ох, вот как, — кивнул Чимин. Он попытался скрыть разочарование, которое почувствовал в своей груди, но лишь вспомнил яркого скорпиона на пиджаке Чонгука. — Хён? — Да? — А что означает символ скорпиона? — после долгой паузы Хёнвон, наконец, ответил.Похоть. Чонгук является главой Дома похоти.