Розы для Гермионы

Гарри ненавидит розы. Ничего удивительного: для кого-то роза — роскошный цветок, чудесный символ любви, а для него — что? Если уж говорить о символах — символ рабства, пожалуй. «Полей розы, мальчишка, а то ужина не получишь!» Колючие твари, требующие тщательного ухода: ладно бы только полить, но они чахнут от сорняков, любят тщательно взрыхленную, а после — прикрытую мульчей почву, а для красивого цветения необходима правильная обрезка (и вы же не думаете, что обрезку тетя Петунья делает сама или, того хуже, целиком оставляет на усмотрение «дрянного мальчишки»? Ха! Дай Гарри волю, уж он обрежет, так обрежет — под корень!) А потом еще розы какой-нибудь миссис Брейн или мисс Оукли займут в местном негласном соревновании место выше теткиных, а виноват кто? «Неблагодарный урод, ты не сказал мне вовремя, что закончились удобрения, ты затоптал всю землю возле корней, ты неправильно развел средство от вредителей», спасибо еще, что не «ты натравил» этих чертовых вредителей. Гарри давно подмывает предложить тетке драконий навоз и что-нибудь из гербицидных зелий, тоже на редкость вонючих — останавливает лишь то, что она не поймет откровенного намека, зато снова включится режим укошмаривания как защиты от волшебства. А ему сейчас и без того хреново. «Хреново» — даже слишком мягко сказано. Где-то гуляет возродившийся Волдеморт, а он сидит на Тисовой, ничего не зная, оторванный от жизни, от прессы, все равно что в тюрьме, и всех вестей «с воли» — письма с беспрерывным «сиди тихо, не рискуй, не высовывайся, у нас тут кое-что происходит, но мы ничего не можем тебе рассказать». Тьфу! Тошно. Гарри кидает под розы шланг — вода льется тонкой струйкой, почти незаметно. Который день стоит аномальная жара, по телевизору призывают экономить воду, демонстративный полив осудят соседи, но оставить теткины розы выживать в спекшейся от жары земле — нет, спасибо, это будет похуже Волдеморта! Волдеморт далеко, а тетка — вот она. — Мальчишка, вынеси мусор! — Сейчас, тетя… Гарри отряхивает руки, окидывает улицу быстрым, внимательным взглядом и бредет в кухню за мусорным ведром. Как же тоскливо сидеть здесь одному! Вон, даже почудилось, что у дома Робертсов мелькнула пышная шевелюра Гермионы — хотя откуда бы здесь взяться Гермионе? *** Гермиона никак не могла понять, что она делает в доме Блэков. Да и не только она — вот Уизли полным составом что здесь, спрашивается, забыли? У них ведь есть свой дом. Возрождение Волдеморта — довольно слабый довод для того, чтобы именно семья Уизли и она, Гермиона Грейнджер, спрятались в «защищенном ничуть не хуже Хогвартса» доме Сириуса. Ну да, сам Сириус вернулся в Англию и теперь живет здесь, но… «Одному ему было бы скучно» — тоже не аргумент. Здесь собирается Орден Феникса — это должно быть лекарство от скуки гораздо лучше, чем несколько учеников Хогвартса и одна слишком шумная женщина, которая, вообще-то, Сириусу не жена, не любовница и даже не близкая родственница. «Нужно привести в порядок дом» — это да, очень даже нужно, но при чем здесь Гермиона, да и Уизли тоже? Непонятно. Гонять докси из штор, бороться с вездесущей пылью и плесенью, слушать крики миссис Уизли, нытье Рона (нет, ну кто ж ему виноват, что он до сих пор не взялся за летние задания?!), вздохи Джинни, да еще тренировать «постоянную бдительность» — дом полон ловушек, а близнецы, как всегда, дурных идей — вот уж прекрасные каникулы! Да еще библиотека. Знаменитая (как говорят) библиотека Блэков, книги в которой открываются лишь тем, в ком есть Блэковская кровь. То есть Рон, например, мог бы их читать! Но ему не надо. Вот близнецы проводят в библиотеке все свободное время, а когда Гермиона попросила что-нибудь почитать, что она услышала в ответ? «Шутишь? Любая из этих книг просто убьет тебя!» Дом, значит, убирать она годится, а для книг нехороша? — Гермиона, ты ведь уже написала задание по зельям? — Рон, оглянувшись на дверь, придвигается ближе и кладет руку ей чуть ниже талии. — Дай посмотреть, а? «Последняя капля» — вот как это называется. Гермиона резко разворачивается, шипит: — Руки! — Чего? — Рон растерянно хлопает глазами, боже, это надо же быть таким тупым! Или он всерьез думал, что она растает от подобной наглости? За кого он вообще ее принимает?! —Руки! От меня! Убери, придурок! — Эм-м… ну чего ты, в самом деле? Вроде бы, девчонкам такое нравится. — Вот кому нравится, у тех и списывай! Гермиона почти бежит в свою комнату. Захлопывает дверь, беспорядочно кидает вещи в сундук: написанные эссе, учебники, перья, джинсы, носки, джемпера — все вперемешку. Спохватившись, переодевается в более приличную одежду и сует кошелек в карман. Подхватывает под мышку Живоглота. Сундук грохочет по лестнице, Живоглот возмущенно орет — что ж, она и не собиралась уйти тайком, ведь тогда ее начнут искать. Это было бы безответственно. — Гермиона, ты куда? — Что случилось? — Что здесь происходит? — Мерзкие грязнокровки, предатели крови, отребье, вон из моего дома! — Сириус, закрой ты уже, наконец, этот портрет! — Я домой. Спасибо за гостеприимство, Сириус. Миссис Уизли. — Что значит «домой»?! Ты же не думаешь, что мы тебя вот так отпустим?! — А почему нет? Миссис Уизли, здесь ведь не Азкабан, а я — не заключенная. Или нет? — Но тебе опасно выходить! — Почему вдруг? — Там Тот-Кого-Мы-Не-Называем! — Там Лондон. Почти семь миллионов человек, не считая туристов. Вот вы, миссис Уизли, легко найдете среди семи или восьми миллионов людей одного случайного волшебника? Я думаю, нет. Да и с чего бы Вол… — Не называй его по имени! — С чего бы ему меня искать, да еще именно сегодня? — Но Дамблдор!.. — У меня каникулы, и я собираюсь провести их с родителями! С мамой и папой, миссис Уизли! Чего у миссис Уизли не отнять — желание побыть с родителями для нее довод. Как ни удивительно, если не перевешивающий, то хотя бы уравновешивающий авторитет Дамблдора. Она предлагает на полтора тона ниже, почти робко: — Может, хотя бы дождешься Артура с работы? Он тебя аппарирует. — Спасибо, но ни к чему его утруждать. Я возьму такси, это быстро. Рядом оказывается вечно тихий, незаметный Люпин — она и не знала, что он вообще сейчас в доме, а не где-нибудь на очередном задании директора! Подхватывает сундук. — Я провожу. Посажу тебя в такси и прослежу, чтобы ничего не случилось. — Спасибо, профессор, — теперь Гермиона может перехватить Живоглота поудобней. — Ну что ж, всем пока. Увидимся перед школой в Косом переулке? И тут — вот уж вовремя! — просыпается Рон: — Гермиона, да что ты из-за всякой ерунды!.. Кажется, это только начало его пламенной речи, но сейчас Гермиона не хочет быть вежливой. Она выскакивает за дверь, успевает еще услышать — снова на привычной громкости: — Рональд, а ну иди сюда! О чем это ты, позволь спросить?! Дверь захлопывается, дом на Гриммо, 12 — тает, будто его никогда здесь и не было, и Гермиона с облегчением вздыхает. Очень странное чувство: будто вдруг разжался стискивавший голову плотный обруч. Даже дышать стало легче. Люпин ни о чем не спрашивает, зато, когда рядом тормозит такси, вдруг дает совет: — Посоветуйте родителям сменить адрес, мисс Грейнджер. Когда Вы-Знаете-Кто вновь начнет действовать, семьи магглорожденных окажутся в опасности. — Всего лишь сменить адрес? — Не вы ли только что объясняли Молли, как велик Лондон? Ваш нынешний адрес зафиксирован в Отделе по контролю за волшебством несовершеннолетних. — Так просто… Спасибо, профессор, я обязательно скажу маме и папе. Почему она сама об этом не подумала? Пока такси петляет по лондонским улицам, Гермиона пытается понять, что с ней происходит. Почему она радостно гоняла пыль в чужом доме вместо того, чтобы провести лето с родителями? Почему вместе с Джинни, Роном и близнецами пыталась подслушать, о чем говорят на собраниях Ордена Феникса, и при этом ей не пришло в голову защитить свою семью? А еще — почему она так легко согласилась с директором, когда тот попросил не писать Гарри ничего об Ордене, Волдеморте, доме Блэков, вообще ни о чем, если подумать. Ну да, сову могут перехватить, но почему она не отправила письмо обычной почтой, не позвонила по телефону? Как будто ее лучший друг вдруг стал совсем… чужим?! От таких вопросов Гермиона приходит в ужас. И этот ужас в глазах дочери — первое, что видят мистер и миссис Грейнджер, когда та возвращается домой.