Божьи хроники

      Пирокар, спешу сообщить тебе, что заключенные взбунтовались почти сразу, как только барьер охватил всю долину, включая нас: тех кто над ним работал. Поначалу охрана пыталась держать ситуацию под контролем, но их было мало для удержания такой массы, потом кое-кто бежал из тюрьмы крепости, прихватив с собой ещё пару человек. За ними выслали погоню, но они заманили её в ловушку, взяли оружие убитых и их броню. Ночью, чтобы не было видно лиц, пробрались в крепость. После освободили остальных заключенных, перебили оставшуюся охрану и стали устанавливать свои порядки. Нас трогать не стали, ибо побоялись магии огня и гнева Инноса. После их лидер, вскоре я узнал, что он тогда и бежал — Гомез предложил нам партнерство. Мы выступим посредниками в переговорах с королем, а они не будут трогать нас и дальше, а также дадут убежище в своей уже крепости. Ситуация плачевная для меня и короля, но что поделать выхода нет. И да прибудет с тобой Иннос Пирокар, Твой старший брат духовный Ксардас.

Глава II. Выбор.

— За Гомеза! Олаф проснулся от криков, раздаваемых всеми стражниками и некоторыми призраками в лагере. — За Гомеза! За Гомеза! — кричали они. Олаф пошел к бочке с водой, окунул в неё голову, попил, присмотрелся к отражению — и увидел, что пол-лица было красно-синим, особенно выделялось пятно между глазами. «Добро пожаловать, блин!» — подумал Олаф. — Дорогу! Барон на охоту идет! Дорогу! - кто-то кричал неподалеку. Олаф обернулся на крик. Увидел, как проходила колонна, по бокам её шли два двухметровых амбала, одетых в кольчугу, поверх которой был круглый пластинчатый панцирь с узором двуглазого монстра с одним рогом промеж глаз, сапоги у них были из шкур волков, поверх них были поножи, а на руках наручи. Вооружены они были большим тяжелым арбалетом с пламенным окрасом, они держали его в руках. За спиной красовался широкий двуручный клинок, сталь на нем была странная, немного зеркальная — это означало что клинок магический; на поясе был колчан для болтов. В центре колоны на колеснице, которую тащил за собой толстый черный конь, стоял такой же по росту мужик, одетый в шелка и в меховой плащ и обутый в красные сапоги. Позади колесницы было около двадцати таких же двухметровых мужиков, только они шли налегке лишь с лонгами в руках, колчаном на правом бедре, слева же красовался у каждого кинжал. Одеты они были в белые рубахи, серые штаны и красные сапоги, только выглядели последние скромней в отличие от того, кто на колеснице. — А ну расступись! — орали боковые. Один из рудокопов, столпившихся в стороне от дороги, прошептал: «Гвардия и сам Гомез». Колонна вышла за пределы лагеря, все столпившиеся разошлись по своим делам. Олаф оглядел хижину Диего, подошел к ней, постучал, но никто не открыл. Вздохнул, пошел в сторону крепости, завернув налево. Пахло очень вкусно, так вкусно, что желудок Олафа, как ему казалось, вот-вот начнет есть себя самого. Впереди возле огромного казана, висящем над костром с помощью длинных железных крючков и четырех палок, поставленных шатрообразным образом, стоял толстоватый крепкий мужик, лицо у него было круглое, смуглое, борода на нём короткая, густая. — Эй, чего смотришь? Я Снаф, — сказал мужик, — а также местный повар. — Рад встрече, Снаф, я Олаф. — Олаф? Понятно. Вижу по глазам, что готов сожрать целого тролля целиком и без соли. Правда тролля у меня нет, но есть вареный рис. На, держи миску, а ложку там на столе возьмешь, — Снаф показал на неподалеку стоящий стол. Олаф охотно взял в руки приготовленную еду, понюхал — слюни готовы были рекой течь изо рта, и даже стало как-то спокойней. — Очень вкусно пахнет! — Не менее вкусно естся, аха-ха-ха! — Слушай, это просто так, то есть бесплатно? — Ага, бароны сказали, что раз в день каждому желающему можно давать порцию. Фу-ух, — потер лоб, — ладно, у меня тут работа кипит, а тебе есть надо. Как поешь, посуду помой в вон той бочке и неси сюда. — Хорошо, большое спасибо, тебе, Снаф. — Баронам спасибо скажи. Когда живот полон, жизнь становится проще. И еще проще она становится, когда ешь вкусную еду. Поэтому Олаф, когда возвращался к хижине Диего, был слегка навеселе. Постучался, но опять никто не открыл. — Так, ладно, пока осмотрюсь ещё. — подумал Олаф. Посмотрел на углубление, в которое вечером вошел Ковалорн, пошел туда. Через пятьдесят шагов вышел на рынок, пройдя мимо пары хижин и рудокопа, который усердно жарил кусок мяса на сковороде у костра. На рынке было уже довольно многолюдно, хоть еще и не прошло так много времени с момента подъема. Справа над рынком высились небольшие хижины, а над ним самим на всю его площадь простиралась деревянная крыша. Из торговцев, в основном, стояли призраки на своих прилавках, предлагая разные товары от клинков до самокруток зеленоватого цвета, но были еще и люди из других лагерей: из Нового и какие-то лысые личности, которые то и дело всё время дымили. Одеты они были в какую-то неизвестную для Олафа мантию зеленовато-серого цвета, одно из плеч защищала кожаная пластина покрытая железными шипами. В центре рынка горел костер, над ним жарился свежий падальщик. У костра столпились рудокопы, один из них играл на гитаре смиренную, но с намеком на надежду мелодию. Один из рудокопов, завидев Олафа, пошел к нему. — Эй, здорово. Тоже новенький? — Да, а вы разве не в числе рудокопов? — Не-е, хотя нам предложили сразу стать одними из них и сразу же идти работать в шахту. Но мне что-то эта идея не особо понравилась. Правда нам еще сказали, что мы можем вступить и в любой другой лагерь, только вот попробуй до одного из них добраться. — То есть есть еще другие лагеря? — Да, есть. Болотный и Новый. — Хм-м, и что ты знаешь про Болотный? — Немного, только, что он на болоте находится и что там одни фанатики живут. Какому-то Спящему поклоняются, отвергнув наших богов. Вот и всё. — Понятно, а как тебя звать? — Дир я. — Будем знакомы, я Олаф. — Олаф и Дир обменялись рукопожатиями. — А это Хельги. — Дир указал на сидящего рядом мужика, тот приветливо помахал, сзади кто-то подошел, — а вот и ты. Олаф обернулся и увидел знакомое лицо с составным луком. — Диего, я подходил к тебе. — Всё нормально, я ушел еще рано утром по делам. Итак, касательно того, чтобы стать призраком. В лагере есть влиятельные люди, один из них стоит пред тобой, с остальными познакомься и оставь о себе положительное мнение, тогда полдела сделано. После тебе придется пройти испытание веры. Пойдешь в шахту, чтобы забрать список всего необходимого для успешной работы на ней. Новые знакомые навострили уши. И Дир присоединился к разговору. — Извините, но можно и мне тоже стать призраком? — Почему «мне»? Нам! — сказал Хельге. Диего, оценивающе, окинул обоих взглядом. — Разумеется, можно, но мест не так много, всех принять не получится — громко сказал он на весь рынок — — В общем, вы всё слышали, желаю вам удачи, всем вам. Олаф переглянулся взглядом с Диром, тот пристально на него смотрел. Олаф перевел взгляд в другую сторону и пошел дальше. Его остановил маленький смуглый призрак. — Эй, привет, я Декстер. Мне довелось невольно подслушать ваш разговор с Диего. И, как я понимаю, ты хочешь стать призраком, и я как раз таки призрак, причем влиятельный. — К чему ты клонишь? — Один из упертых гуру Болотного лагеря не продает мне рецепт одного зелья. В общем, суть в том, что ты должен мне его достать. — Думаешь, он мне его продаст? — Этот лысый хер любому его продаст, кроме меня. И я мог бы попросить это сделать кого-то из призраков, но ни у кого из них сейчас нет дел в Болотном лагере, а рудокопам и новеньким я не доверяю, разве что тебе, потому что тебя взял под опеку Диего, а значит ты, как минимум, не идиот. — Но у меня нет ни одной золотой монеты. — Пардон, ты, видимо, не знаешь еще, но в долине общепринятой валютой является не золото, а руда. — И как я должен расплатиться этой рудой? — Всё просто. У каждого уважающего себя торговца есть весы. Ставишь на них руду и вуаля! Они покажут её вес. Чем больше вес, тем ценнее должен быть предмет, который ты хочешь купить. — Ну хорошо, но у меня и руды нет. — А вот это уже твоя проблема. В твоих интересах принести мне рецепт. — Ошибаешься, это наша проблема. В твоих интересах получить рецепт. — Хм-м. А знаешь что, или ты соглашаешься на мои условия, или можешь идти дальше. Олаф сплюнул. — Ладно, пойду. Уже развернулся, но Декстер сломался. — Постой! Хорошо, будет тебе руда, только не затягивай с этим делом. — Декстер дает Олафу небольшой кусок руды, — вот, думаю, этого должно хватить. — Вот это другой разговор. Не волнуйся, затягивать с этим я не собираюсь. На этом Олаф распрощался с Декстером. Уже и пошел бы в Болотный лагерь, ведь живот полон, оружие какое-никакое есть, руда тоже, да вот только куда идти? Карты нет. Пока бродил по лагерю, выйдя из другого конца рынка, набрел на обрушившуюся башню. «Интересно, что с ней стряслось?» — подумал Олаф. Впереди был другой выход из лагеря. Помимо частокола и подъемных ворот он был укреплен каменной кладкой на земле, а по сторонам простиралась упавшая часть башни. У входа Олафа как будто поджидал один из гвардейцев Гомеза. — Постой, парень, я знаю, что ты здесь новенький и можешь нарваться на неприятности так быстро, что и моргнуть не успеешь. Меня зовут Шакал и я предлагаю свою защиту таким как ты, — Шакал стукнул себя по пластинке, на которой был изображен монстр и указал на Олафа, — не обижайся, но ты выглядишь слабо, а в колонии полно людей, которые убьют тебя даже за твою кирку, не говоря уже об этой удобной милой сумочке. — Да? А что мне делать, если на меня нападет тот, кто тоже отдал руду за защиту? — Интересный вопрос, не каждый его задает. В таком случае я и мои ребята просто смотрят, если вы одинаково заплатили, а если, кто-то из вас дал больше, то мы встанем на его сторону. Олаф подумал, достал из сумки кусок руды, вспомнил слова Рутфорда, подбросил его, вспомнил про рецепт, убрал обратно. — Знаешь, я думаю, мне не нужна защита. Меня взял под опеку Диего. — Опека и защита — разные вещи. Он не всегда будет рядом. — Я не договорил: я и сам неплохо дерусь. На этом и разминулись. Олаф еще немного побродил, затем вернулся на рынок. Там увидел одного из обритых. Он курил самокрутку и спокойно глядел по сторонам. «Так, кажется, этот мужик из Болотного… Значит, знает дорогу туда. Надо спросить…». — Эй, мужик, — окликнул обритого Олаф. Обритый ещё раз затянулся, скинул окурок, изучающе посмотрел на Олафа, — ты знаешь дорогу в Болотный лагерь? Обритый кивнул. — Более того я провожаю туда новичков, чтобы они узрели силу и дары Спящего. — Кто такой Спящий? — Спящий — это божественное создание, оно разговаривает с нами в видениях. По силе оно превосходит вашего языческого бога света Инноса. И чтобы услышать Спящего, тебе придется отречься от своих старых богов. — Что еще ты можешь рассказать о вашем лагере? — Не спиши, я ещё даже не представился, а ты уже заваливаешь меня вопросами, хотя твоя любознательность достойна похвалы. Я Идол Парвез, послушник братства Спящего. А ты кто? — Я Олаф, простой заключенный в колонии. — Будем знакомы, Олаф. Послушай, я бы многое мог тебе рассказать о Болотном лагере, но думаю, если ты сам всё увидишь и сравнишь… то поймешь, что там тебе будет лучше. Олаф кивнул, соглашаясь с Парвезом. — Я всё ждал, когда кто-нибудь из этих новеньких обратится ко мне за помощью, после того, как я им рассказал о лагере, но они все еще в раздумьях. Так что давай я быстро тебя отведу. На ногах мягкие поножи и латные поножи. Руки и плечи покрывали железные наплечник и перчатки.