Черт, опять переврали весь канон!

      Было темно. Деревня с высоты выделялась сотнями огней.       Обыватели укладывались спать.       Некоторые шиноби — уходили на миссии.       Кто-то — патрулировать деревню. Кто-то — устранять остатки преступников, коих после 4 Войны расплодилось очень и очень много.       Впрочем, сейчас остались лишь недобитки, как выражалась Наруто.       На скале Хокаге царила тишина. Ветер тихо шевелил листья, ветки деревьев чуть колыхались под его дыханием.       Было так тихо, спокойно…       Вжух!       На голове Четвертого появилась невысокая фигурка.       В силуэте угадывалась персона женского пола — длинные черные штаны, перетянутая толстым поясом узкая талия, небесно-голубая футболка и длинный плащ с большими карманами, в которые так удобно совать руки.       На левом запястье виднелись пара цветных фенечек, светлые волосы, едва достигающие плеч, еле-еле колыхались.       Девушка плавно села на макушку Великому Шиноби, аккуратно скрестив ноги.       Она долго смотрела на ночную Коноху, предаваясь воспоминаниям, когда позади материализовалась еще одна фигура, заставив первую незнакомку одним плавным движением вскочить и приставить кунай к горлу незваного гостя.       Это был мужчина — высокая фигура, замотанная в не менее длинный плащ. Рядом с невысокой девушкой молодой парень казался еще выше, и контраст был безумно яркий.       Они застыли так, а вокруг выл вдруг разозлившийся ветер.       Вы спросите, а как настолько невысокая девушка держала в аккуратном захвате столь длинного дыдлу? Да еще и приставила кунай к горлу?       Все просто — под девушкой появилась табуретка, что почти сравняло их в росте.       Неузнанная девушка прищурила глаза с пушистыми ресницами и сморщила носик, наконец признав человека:       — Ками, Ястреб, не пугай меня так. Прекрасно же знаешь, что мои рефлексы работают быстрее разума, — она отпустила парня, кунай сверкнул в темноте остро заточенным концом и пропал в руках у девушки.       Табуретка так же бесшумно, как и появилась, исчезла в никуда.       Наруто вновь расслабилась и присела на голову своего отца.       Саске же остался стоять, и лишь проронил:       — Важное дело, Лисица.       — Пф! — девушка ни капли не впечатлилась. — Плевать. Подождут.       — Вызывает Какаши, — уже устало обронил брюнет, обреченно возведя глаза к небу.       — Да мне плевать! — девушка кипела эмоциями. — Все они — и Какаши-сенсей, и все остальные прекрасно знают что сегодня у меня выходной!       — Он все еще Хокаге, Наруто, — Саске недовольно покачал головой. Он постепенно оттаивал, начиная выказывать эмоции, находясь рядом с почти единственным близким человеком.       — Я помню об этом, Саске, что бы ты обо мне не думал, — теперь уже девушка покачивает головой, укоризненно глядя на него. — Ты прекрасно знаешь, какой сегодня день.       — Да, — тихо выдыхает парень, придвигаясь ближе к лучшей подруге.       Он приобнял ее за плечи, а она уютно устроила свою голову на его плече.       Сегодня был День Победы в Четвертой Мировой Войне.       День победы на войне, с которой прошло вот уже 8 лет.       День рождения двадцатипятилетней Узумаки Наруто по совместительству.       День, когда были запечатаны Кагуя с Мадарой. День, когда скончался Обито.       День, когда закончилась война, на которой погибло столько людей.       Эта участь не обошла и совсем молодое поколение — погибли Сакура, Шино, Неджи, Чоуджи и Ино.       Погиб Канкуро.       Смерть нашла Юхи Куренай — ну или она нашла ее, это как посмотреть.       Отважная куноичи смогла прорваться на фронт — и она защитила Шикамару в последний момент.       Поговаривали, что Куренай сама искала гибели с момента смерти любимого, не заботясь о их общем ребенке.       Мирай воспитывали Шикамару с Темари.       Они недавно поженились и съехались.       День, когда погибли Шикаку, Иноичи и другие люди из штаба.       Вскоре, когда прошло уже 2 года после смерти Мадары, был назначен Шестой Хокаге — Какаши Хатаке.       Не выйдет отвертеться, — злорадствовала тогда Нару, карауля своего сенсея перед самой церемонией — чтобы не сбежал.       Сама она тогда передумала становиться Хокаге — шла к тому, чтобы затмить Цунаде-сенсея на поле медицины.       Дело в том, что целебная чакра Курамы обладала весьма незаурядными свойствами — была раз в 8 сильнее обычной, дезинфецировала рану, могла найти яд в крови и легче его извлечь.       В память о Сакуре и решив, раз вскоре оба-чан вновь уходит путешествовать, ей стоит стать медиком, Узумаки со всей присущей ей решимостью бросилась осваивать новое ремесло. Да и, сказать по правде, девушка прекрасно понимала, что такую способность необходимо развивать, и не начни она сама это делать, ее бы заставили другие.       Бросилась — и поняла, что Сакура была невероятно терпелива, выучив миллионы книг.       Однако, через 3 года (благодаря клонам) она успешно получила ранг A.       Хотя чего ей стоило улучшить до нужной степени свой ужасающий контроль Узумаки не расскажет никому.       Все это время она тренировала также и новый (упорядоченный!) стиль тайдзюцу, ведь:       «— Узумаки, ты так и будешь бездумно бросаться на врага? — невысокая девушка неуверенно кивает.       И едва успевает уклониться от небольшого кулачка Цунаде-сенсея, чей удар послал небольшую воздушную волну.       — Идиотка! Нет!       Теперь ты — медик! И хоть ты, будучи джинчурики, можешь сражаться вопреки правилам медиков, ты должна научиться уклоняться от всего всегда и везде.»       Это был ад на земле.       Но, спустя 3 года, Наруто была не только врачом A ранга, но и имела уникальный стиль тайдзюцу и была фуиндзюцу-подмастерьем.       Вот с последним была засада. Дело в том, что она научилась всему по обрывкам записей Узумаки, но больше ничего не сохранилось. И это значит, что больше она попросту не сможет узнать.       А вдобавок она была невероятно худа, несмотря на все пилюли Цунаде, измучена, а ее круги под глазами достигали середин щек.       Вообще, Наруто преобразилась — остригла волосы чуть выше плеч, яркие костюмы заменили постоянные черные штаны, невысокие сапожки на каблуке примерно в шесть сантиметров (тоже черные), в штаны заправила светло-голубую футболку и накинула длинный плащ с большими удобными карманами.       На руках часто можно было заметить черные перчатки с открытыми пальцами.       На затылке, едва скрытая волосами, на коже отливала багряно-красным печать, защищающая разум носителя. Эту печать Наруто также нашла в записях Узумаки и нанесла себе сама.       На запястьях и левом предплечье красовались невидимые запечатывающие печати, где хранилось и оружие, и полезные мелочи вроде заколки для волос.       Болтающиеся на запястье фенечки были сплетены Мирай, с которой девушка была весьма близка, и… на которых тоже красовались мелкие запечатывающие печати!       Характер тоже претерпел изменения — Наруто осталась огромной оптимисткой, но научилась превосходно язвить и начала обожать перепалки.       Девушка осталась невероятно смешлива, но научилась сдерживать характер и носить маску.       Иными словами, в Анбу, куда ее порекомендовал Какаши, бормоча что-то вроде:       — А вот нечего было спорить и выигрывать у меня, Идзуми. И уж тем более, то желание было абсолютно недопустимым. … пришел абсолютно другой человек.       Тогда, после смерти стольких друзей, когда люди наконец выиграли войну, Наруто долго депрессовала.       Ее поддерживали Шикамару и Саске с Хинатой, а также Курама, они стали ей семьёй.       Курама и вовсе постоянно напоминал о еде, воде и необходимости жизни. О том, что дорогие ей люди отдали жизни ради того, чтобы остальные продолжали радоваться и грустить.       Любить и ненавидеть.       ЖИТЬ, а не существовать.       Девушка за пару недель похудела, осунулась, и редко можно было заметить на улице прежде яркую Узумаки.       Нару все время проводила у могил друзей, отказывалась есть, и вскоре стала напоминать блеклую тень прошлой себя.       И когда очнулась Цунаде, которая вновь впала в кому от полной растраты сил после самого окончания войны, она не узнала девушку.       Очнулась, один раз увидела ту тень, что осталась от Наруто, и решительно потащила ее выпить, а после выбить плохие мысли.       Шокотерапия помогла, хотя после и обнаружилась новая разгромленная долина — Узумаки спускала пар.       Пара дорогих друг другу людей сидела в обнимку недолго. Вскоре девушка встряхнулась и подняла голову:       — Нам пора, — Наруто как никогда не хотела никуда идти. — Гребанный Какаши-сенсей. Давно я с ним не дралась.       — Есть новые задумки? — усмехнулся Учиха, он и сам бы с радостью сразился с Какаши, но уступал первое по очереди место лучшей подруге.       — Ага, — довольно прищурилась та.       Новые печати придумывать было легко. Это были в большинстве своем пакостные штуки, созданные с целью побольше досадить определенному человеку.       Нару вполне на равных сражалась с сенсеем, и побеждала чаще Шестого Хокаге. Но стоило присоединиться Саске, они вдвоем в рекордные сроки одерживали верх.       Но Какаши не обижался. В конце концов, они на Кагуе тренировались, какие тут обиды.       — Дорогому сенсею не поздоровиться, — мурлыкнула девушка, сладко потягиваясь.       Саске с улыбкой наблюдал за Узумаки, втайне злорадствую и вспоминая свои новые техники.       Те, что впечатлили бы Какаши.       Парень пакостно улыбнулся. Да, есть одна такая. Стихии молнии, жалит просто превосходно.       А самая суть в том, что потом при касании ужаленным местом любого предмета будет легонько бить током.       Ну, как легонько… Совсем чуть-чуть по меркам мира шиноби.       Девушка вдруг заулыбалась и засверкала глазами.       — Что такое?       — Да вот, Ку подсказал еще один вариант, — радостно засмеялась она.       Саске ухмыльнулся. Он помнил, как много времени потребовалось на спокойный разговор с напарником подруги. Причем, это время нужно было им обоим.       Терпят друг друга могучий шиноби и бидзю только из-за непоседливой оптимистки, старательно увиливая от разговоров. И сейчас Учиха не стал расстраивать подругу:       — Расскажешь?       — Нет, это скучно, — наморщив носик, девушка прищурилась. — Я тебе покажу! — она заулыбалась, а в ясных синих глазах плясали маленькие чертики.       — Э, нет, нет, я на это не подписывался, — парень отступил на шаг, махая руками, — На Какаши покажешь, — мстительно усмехнулся он.       — Ну ладно, — девушка совсем не расстроилась, а Саске лишь посочувствовал сенсею.       Впрочем, он тут же успокоил себя — нечего Какаши было быть такой сволочью.