Нельзя

Наверное, это как раз то, что ему нужно. Вот так - ровно, спокойно, без лишнего надрыва. Думал об этом, глядя на девушку, облокотившуюся о перила смотровой площадки, любующуюся ослепляющими бликами моря. Светлая красота, еще не тронутая временем, не омраченная пороками и душевными страданиями. Ветер играл с выбившимися их незатейливого хвоста прядками волос. Невольно залюбовался ею. В последнее время рядом с ней ощущал удивительное спокойствие и довольство жизнью. Быть может, как раз это правильно, по-настоящему и навсегда? Вот так вот просто и легко. Без темной низменной страсти, рвущей душу, от которой порой в брюках становится почти невыносимо тесно. Вдохнул полной грудью и тоже обратил свой взгляд на море. Иногда посещали мысли о том, что он слишком глубоко в этом увяз, и теперь она уже вправе ждать от него большего. Предупреждающий звоночек в голове тихо позвякивал, говоря о том, что пока не поздно, стоит отойти в сторону, но сейчас ему не хотелось отходить, хотелось приблизиться и познать ее до конца. Шалом, благословенный Израиль! Шалом, Хайфа! Шалом, новая жизнь! Прекрасная неделя отдыха, изменившая его настрой. Расслабился, больше не дёргался и не психовал. Прилёт в Тель-Авив. Непривычные кипы на макушках и закрученные пейсы на висках. Иерусалим, Стена плача. Он не молился и не просил. Не о чем. Единственное его жгучее желание было слишком греховно. Конечно же он мог попросить об избавлении от него, но не хотел. Пока он не был готов с ним расстаться. Красная нить, повязанная на множество узелков ею ему на запястье. Он снова ничего не загадывал и ни о чем не просил, просила она и, видно, ее молитвы были услышаны - постепенно его начало отпускать. Его больше не тяготило время, проведенное с ней и ее семьёй. Спокойная, курортная Хайфа, хлопоты по приготовлению к свадьбе ее сестры, собственно то, ради чего они сюда и приехали. Само торжество. Тихо и ненавязчиво она нашептывала ему на ухо рассказ о том, что символизирует хупа и почему под нее первой ступает жених, о семи кругах, о благословении, которое читают родные и о разбитой тарелке. О том, что чистота у них по-прежнему в цене. Не понимал, что на него нашло, однако в ту же ночь он постучался в ее номер и забрал то, что до сих пор было в цене. Ему даже удалось попридержать себя и сыграть роль терпеливого и трепетного любовника. Вечером следующего дня они собрались на ужин в доме ее бабки. До отъезда оставалось всего пара дней. Разговор в теплой компании тек неспешно, мыслями он привычно был где-то далеко, пока не выхватил из общего потока фраз и предложений ее фамилию, что даже заставило его подавиться. Откашлялся, извинился и получил вопрос: - Ты согласен? - Что?! Извините, я не расслышал, - был в растерянности. Снова приложился к поданному ему стакану с водой, жадно выпив ещё пару глотков. - Бабушка приглашает нас завтра на концерт Ирины Александровны. Она её большая поклонница. Какого чёрта?! Что за ирония?! Уехать за тысячи километров, чтобы встретиться с нею здесь?! Нет уж, он пас. Хотел было отказаться от такого сомнительного удовольствия - в его жизни и без того было предостаточно ее концертов, он сыт ими по горло, однако не успел. - Бабушка надеется, что ты её с ней познакомишь, - произнесла простительно и загнала его этой фразой в угол. Выбора у него не осталось. Следующим вечером он восседал в первом ряду Дворца конгрессов среди многочисленного еврейского семейства в ожидании её выхода на сцену. То, что происходило с ним, все больше походило на абсурд. Это все совсем не о нём! Единственный оплот нормальности и реальности в этом мире это тонкая рука девушки, переплетённая пальцами с его собственной. Вступительный проигрыш, необычайное волнение при мысли о том, что сейчас она идёт где-то за кулисами и совсем скоро он увидит ее вновь. Словно малолетний пацан. Чертыхнулся, будучи недовольным самим собой и своей реакцией на происходящее. Любовь меняет лики и одежды. Она - в цепях, рабыня и царица. Любовь - как приговор, и как надежда, Стирает время, рушит все границы... А дальше был просто концерт. Не мог отвести от неё глаз, при этом не отпускал руку девушки. Позволяла себе привычные вольности, флиртовала. Ничего при этом не шевельнулось у него в душе. Было лишь немного смешно и столь же немного противно. Поднёс к скривлённым губам руку девушки и поцеловал, встретившись с непонимающим взглядом голубых глаз. И снова обратил все внимание на неё. Глядя на открытые плечи, испытывал сильное желание коснуться их, ощутить под ладонями гладкую, нежную кожу, массировать их до тех пор, пока она не расслабиться и не отключит режим стоп, пока не позволит ему опустить руки ниже на грудь. Даже если не позволит, он все равно это сделает... Новый рисковый наряд, новая песня и спуск в зал, игнорировала его весь концерт, ни раз не встретившись с ним взглядом, хотя был уверен, что заметила его. Остановилась совсем рядом на мгновение, очевидно намереваясь проследовать дальше, оставив после себя знакомый шлейф духов. Однако всё пошло не по плану, и его глазам открылась картинка, из серии тех, что он разглядывал украдкой в журнале Play boy, будучи ещё мальчишкой. Из тех, о которых он грезил потом бессонными ночами, закрывая глаза. В секунду обдало жаром и тут же остудило. Безотчетное движение. Не думал вовсе. Просто действовал. Вскочил на ноги, хватило пару шагов, чтобы оказаться подле неё и обнять, тем самым оградив от многочисленных нежелательных взглядов. Пару секунд на то, чтобы все забыть, почувствовав так близко изгибы такого желанного полуобнаженного тела и половина секунды на то, чтобы все вспомнить. Два охранника, наконец, опомнившись, резко рванулись к ним. Её резкое "не трогать!" остудило их пыл. Даже если не поняли слов, уловили тон. Нащупав на талии гарнитуру, отключил звук микрофона. Не помнил, что прошептал ей на ухо, продолжая обнимать её. Какую-то не очень удачную шутку о её ещё более неудачном наряде, молния которого разошлась столь некстати. Стянул с себя пиджак и накинул ей на плечи. Надев и плотно запахнув его, почувствовала себя увереннее, теперь могла позволить себе отстраниться. Под аплодисменты и пару непристойных шуточек из зала в сопровождении охраны быстро удалилась за кулисы, а он вернулся на свое место к безмерно удивленному, даже чуть шокированному почтенному семейству. Появилась вновь через пару минут в новом наряде и как ни в чем не бывало продолжила, позволив себе самой отпустить пару шуток по поводу произошедшего с ней конфуза. После концерта набрал её номер, ответила не сразу, говорила с ним очень холодно, однако согласилась на встречу. Через пару минут к ним вышла её ассистентка и провела их за кулисы. В гримерке была не одна, с мужчиной, которого он не видел рядом с ней раньше. Что-то в повисшей атмосфере не понравилось и насторожило его. Захотелось поскорее уйти и от всей души двинуть кулаком в стену. Свой долг звёзды выполнила на отлично. Тепло поприветствовала все семейство, уделила достаточное количество времени каждому, уважительно склонилась над бабушкой, выслушала её, сам стоял у двери, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Мужчине все это вскоре надоело, и он ушёл - бросив, что ждёт ее в машине. Сделал все возможное, чтобы побыстрее завершить их визит, пропустил все семейство, сам чуть задержался в гримерке. Собиралась отвернуться, однако не позволил, схватив за локоть и дернул её на себя. - Смотрю, ты зря времени не теряла. Безусловно поняла о чём он. - Не лезь не в своё дело, сами разберемся. Холодно осадила его. Поднял руки в знак капитуляции и удалился. Знал, что этой ночью ему не заснуть. В качестве возможного варианта времяпрепровождения рассмотрел очередной визит в номер к девушке (знал, что ждала его), однако тут же отмёл эту мысль. Захватив с собой бутылку горячительного - лучшая ненавязчивая компания для него в этот вечер, отправился на пляж. Успел порядком набраться, когда увидел в полутьме женскую фигуру в лёгком голубом платье, идущую вдоль прибоя.